Литературный додатокъ „Дъла“ БИБЛЮТЕКА НАЙЗПАМЕНПТШИХЪ ПОВИС ТЕЙ пбдъ РЕДАКЦ16Ю И. БЕЛЕЯ Томъ XXVII. РОМАНЪ И. А. Гончарова въ чотырохъ частяхъ (з ъ ^велико - рус к ого) Томъ I. У львов ь Накладомъ редакц1и „ДИда" Зъ друкараЬ „Товариства имени Шевчеика“ подъ зар. К. Беднарекосо. 188®.Часть перша. I. Въ Гороховой улици *), въоднбмъ зъ найбблыпихъ домбвъ, комбрникбвъ котрого стало бы на ц'Ьле уЪздне местечко, почивавъ рано въ ложку, въ своМ кватир'й, Илщ Илгичь Обломовъ. ~ Се бувъ чолов'Ькъ рокбвъ тридсяти-двохъ-трёхь бдъ роду, середнёго росту, приемный зъ виду, зъ темноеЬ- рыми очима, только безъ всякой выразнои идей, безъ всякого сосредоточена въ очертахъ лиця. Мысль гуляла вольною пташкою по лици, порхала въ очахъ, отдала на пбвъотворенй губы, ховалась въ морщкахъ чола, бдтакъ зовсймъ пропадала, и тогдй на ц'Ълбмъ лици теплилось ровне светло безжурности. Зъ лиця спокбй цереходивъ въ уложенье целого тйла, навить въ складки халата. Иногда поглядъ его помрачувався выразомъ на- чебъ утомы чи-тамъ скуки; только н4 утома, нЬ скука не могли хочбы на минуту збгнати зъ лиця мягкость, котра була пануючимъ и основнымъ выразомъ не лише лиця, а всей дунгй; а душа такъ щиро и ясно св/Ьтилась въ очахъ, въ усм’йшц'Ь, въ кождбмъ поворот^ головы, *) въ ПетербурзЪ. -4 ОБЛОМОВЪ руки. И поверховно-слйдячгй, холодный чодовйкъ, по- глянувши мимохо'домъ на Обломова, сказавъ бы: „До- бряга, вйдай сердечна людина !“ Чоловйкъ глубпий й проникливпий, довго вдавившись въ обличб его , одой- шовъ бы въ приемной задумй, зъ усмешкою. Барва лиця у Ил1й Илшча не була нй румяна, нй обгорала, нй выразно блйда, а невыразна, чи тамъ зда* валася такою, може бути задлятого, що Обломовъ якось за багато потовстйвъ на свои лйта; чи бдъ недо- статку руху або воздуху, а може бути одного и дру- гого. Та взагалй, тйло его, судячи по матовой, надто бйлбй барвй ший, маленьквхъ, пухкихъ рукъ, пов- ненькихъ плечей, здавалось надто рознйженымъ для мугцины. Движеня его, хочь бнъ бувъ ажь и зворушеный, здержувались такожь мягкостю и нелишеною свого ро- да гращй лйнивостю. Колись на лице набегала зъ ду- шй хмара журбы, поглядъ помрачавея, на чолй явля- лись морщки, починалась гра сумнйвбвъ, печали, тре- воги; алерйдко несупокбй сей застывавъ въ Формй вы- разнои идей, ще рйдше перемйнювався въ замйръ. Весь несупокбй кбнчився зотханьемъ и заумиравъ въ апатш або въ дрймотй. Якъ бдповйдавъ домашшй уббръ Обломова спокбй- нымъ очертамъ лиця его и выпещеному тйлу! На нймъ бувъ халатъ зъ перскои матергЬ, справдешшй всхбдный халатъ, безъ найменшого натяку на Европу, безъ кута- сбвъ, безъ бархату, безъ талй, дуже просторый, такъ що и Обломовъ мбгъ двйчи бкрутитись нимъ. Рукавы, пбсля незмйннои аз1Ятскои моды, ишли бдъ пальцйвъ до плечей чимъ разъ ширше и ширше. Хочь халатъ сей и утративъ первйстну свою свйжбсть и мйсцями замй- нивъ свой давный, природный полыскъ иннимъ, придба-ОБЛОМОВЪ 5 нымъ въ насл'Ьдокъ часу, то всежь таки хоронивъ яр- кбсть всхбднои барвы и доброту ткани. Халатъ мавъ въ очахъ Обломова тьму неоцйне- ныхъ достоинствъ; бнъ мягкШ, гнучкШ; тйло не чуе его на собЪ; бнъ якъ послушный невольникъ, покоряеся найнезначнМшому порушеню тйла. Обломовъ завсЪгды ходивъ дома безъ краватки и безъ жилетки, бо любивъ простбръ и свободу. Патин- ки на н'Ъмъ були довгй, мягкй и широкй; коли бнъ, не смотрячи, спускавъ ноги зъ ложка на долбвку, то не- похибно попадавъ въ нихъ бдразу. Лежане у ИлгЬ Илшча не було нЪ конечностю, якъ у недужого, або якъ у чолов'Ька, що хоче спати, н& при- иадкомъ якъ у того, хто утомився, н4 роскошею, якъ у л'Ьнивця; се було его нормальнымъ станомъ. Коли бнъ бувъ дома — а бнъ бувъ трохи не завсЬгды дома — бнъ заедно лежавъ, и заедно въ однбй и той самой ком- нагЬ, де мы его найшли, що служила ему на спальню, габинетъ и гостинну. У него було ще три кбмнаты, тбль- ко бнъ р4дко туды заглядавъ, хиба ранкомъ, и то не кождый денъ, именно тогд'Ь, коли слуга зам'Ьтавъ его кабинетъ, що знову не кождый день чинилось. Въ тыхъ кбмнатахъ мебл'Ь покрытй були полотнами , сторы спу- щенй. ^ Комната, де лежавъ Илы Илычь, зъ першого по- гляду здавалась дуже гарно прибраною. Тамъ стояло бюро зъ дорогого дерева, два диваны, обитй шовковою матергею, гарненькй параваны, зъ мёрежаными, небу- валыми въ природ^ птицями и плодами. Були тамъ шовковй занав’Ьсы, дорогоц^ннй килимы, кблька картинъ на ст^нахъ, бронза, ФарФоръ и множество прекрасныхъ дрббниць. Але досв4дчене око половика зъ добрымъ смакомъ,6 ОБ ЛОМОВЪ однымъ перелетнымъ поглядомъ на все, що тутъ було, вычитало бы тблько бажане сякъ-такъ заховати бесо- гшп неуникненои приличности, лишь бы тблько бдвяза- тись бдъ ней. Обломовъ дбавъ очевидно лишь о, те одно, коли выряджавъ свой кабинетъ. Утонченый смакъ не- вдоволивсь бы сими тяжкими, негращозными креслами зъ червоного дерева, хиткими етажерками. Плечки у одной софы ос^лися внизъ, наклебне дерево мЪсцями бдстало, якъ-разъ той самый характеръ носили на собй и кар- тины, и вазы и дрббницй. Самъ господарь однакожь смотр&въ на уряджене свого кабинету такъ холодно и розс'Ьяно, начебъ заны- тувавъ очима: „хто сюды натащивъ и наставивъ все те ?“ Одъ такого холодного погляду Обломова на свою власнбсть, а може-бути и ще бдъ бблынь холодного по- гляду на той самъ предметъ слуги его, Захара , видъ кабинету, коли оглянути тамъ всё уважнМше, пора- жавъ пануючимъ въ нгЬмъ запущенемъ и недбаль- ствомъ. По стйнахъ, около картинъ понависувала въ видй Фестонбвъ паутина, насычена пыломъ ; зеркала, замйсть того, щобъ бдражати предметы, моглы бы служитй радше за скрижалЪ для записуваня на нихъ въ пороху якихъ-не- будь записокъ. Килимы були поплямленй. На диванй лежало забуте полотенце; на столй тблько редкими по- ранками не стояла незабрана бдъ вчерашнёи вечерй тарелка зъ сбльничкою и зъ обгрызеною косточкою, та не валялись окрышки хл'Ьба. Колибъ не отся тарелка, та не оперта о лбжко, що тблько выкурена люлька, або не самъ господарь, лежачхй на н’Ьмъ/то можь було бы подумати, що тутъ наколи нЪхто не живе — такъ усе запорошилось, облй- зло и загаломъ позбавлене було жавыхъ слйдбвъ люд -7 ОБЛОМОВ Ъ «кои присутности. На етажеркахъ, правда, лежали двй- три отворенй книжки, валялась газета, на бюрку стояла и чорнильниця зъ паперами ; але стороны, на котрыхъ отворенй були книжки, покрылись пыломъ и пожовкли; видко, що ихъ кинули давно ; нумеръ газеты бувъ то- рбчнш, а зъ чорнильниц1з, колибъ замачати въ нМ перо, вырвалась бы хиба только зъ бйнчанемъ наполоха- на муха. Илхя Илшчь прокинувся, противъ звычаю, дуже раненько, о осьмбй година. Онъ чимсь вельми засуяче- ный, на лици у него наперем^ну выступали не то страхъ, не то журба и досада. Видко було, ще его одолевала внутрйшна борба, а умъ ще не являвся на помочь. Дйло въ тбмъ , що Обломовъ вчерашнёго дня дб- етавъ зъ села бдъ свого старосты *) листъ неприемного змйсту. Звйстно, о якихъ неприемноетяхъ може писати староста: неурожай, недоббръ, зменшене доходу и т. п* Хочь староста и торбкъ и позаторбкъ писавъ до свого пана щйлкомъ такй самй листы, всежь таки и сей посл’Ъд- Я1й листъ подййствувавъ такъ сильно, якъ кожда немила несподйванка. Та хиба-жь се дрббниця? треба було думати о оно- собахъ до иовзятя якихъ небудь мйръ. А ще слйдъ бд- дати еправедливбсть дбалости ИлгЬ Илшча о своихъ д4- лахъ. Онъ пбсля першого неприемного письма старосты, котре дбставъ передъ кблькома роками, вже почавъ строити въ мысли плянъ рбзныхъ перем'Ьнъ и полЬи- шень въ заряда свого маетку. Пбсля сего пляну мали ввестися рбзнй новй еконо- мичнй, полицейскй и иншй мйры. Тблько плянъ бувъ ще далеко не щйлый обдуманый а неприемна листы ста- *) окомона.8 ОБЛОМОВЪ роеты рбкъ рбчно повтарялиеь, побуджували его до де- ятельности и, само собою розумйеся, нарушали его спо- кбй. Обломовъ бачивъ конечность, до укбнченя пляну, предириняти що-небудь рйшуче. Онъ якъ только прокинувея, таки заразъ порйшивъ встати, умытзеь в, напившись чаю, подумати гарненько, дещо выдумати , занисати, и загаломъ занятися симъ д’Ъломъ якъ Богъ цриказавъ. Зъ пбвъ годины онъ безпастанно лежавъ мучачись симъ замйромъ ; та опосля розсудивъ, що встигне зро- бити се ще и нбсля чаю, а чай можь пити пбсля звы- чаю, въ ложку, тьшъ паче, що лежане не перешкаджае думати. Такъ и вчннивъ. Пбсля чаю онъ вже припбднявся зб свого ложа и трохи вже не вставъ; поглядаючи на натинки, бнъ навйть ставъ спускати къ нимъ одну ногу зъ ложка, але таки заразъ назадъ бдтягнувъ ей. Вдарило пбвъ до десятой; Ил1я Илшчь стре- пенувся. — Щожь се я въ самбмъ дйлй ? сказавъ бнъ въ голосъ зъ досадою : треба махи совйсть, пора за дйло! Дай лишь волю собй, такъ и.... — Захаръ! закричавъ бнъ. Въ кбмнатй, котра була бддйлена только невелич- ки вш сйнкавш бдъ кабинету Илгй Илшча далося чути зразу щось пемовь ворчане собаки на увязи, бдтакъ сту- жбтъ нбгъ, що збскочили бдкись. Се Захаръ збскочивъ зъ; лежанки, на котрбй звычайно проводивъ часъ, сидячи понуреный въ дрймку. Въ комнату вбйшовъ пбдстарйлый чоловйкъ, въ сйрбмъ сурдутй, зъ розпоромъ пбдъ пахою, бдки висйвъ кусень сорочки, въ сйрбй камизоли, зъ мйдяными гудзи- ками; годымъ якъ колйно тймевгь и зъ необъятно-широ-ОБЛОМОВЪ 9 кими и густыми, русыми зъ сивизною заличками, зъ ко- трыхъ кождои выстарчало бы на три бороды. Захаръ не старався змйнити не лишь даного ему Богомъ образу, але и свого костюму, въ котрбмъ хо- дивъ бувало на селй. Одйне ему шилося пбсля вывезе- ного нимъ зъ села взбрця. Сйрый сурдутъ и камизоля подобались ему и длятого, що въ отсймъ одйню бнъ бачйвъ слабый споминъ любергЬ, котру бяъ ноенвъ-бу- вало, проводячи покбйныхъ ианбвъ въ церковь або въ гостй; а любер1Я въ споминахъ его була одинокою пред- ставительною достоиньства дому Обловтовыхъ. Ббльшь нйщо не нагадувало старикови паньского, широкого и спокбйного житя въ глуши села. Стари па- ны померли, родиннй портреты остались дома и, хто его знае, може валяються денебудь на подй; слава ста- рынного быту и важности родины чимъ разъ ббльше глухие, або живе тблько ще въ памяти немногихъ ста- рикбвъ, що остались въ селй. Тому-то для Захара до- рогш бувъ сйрый сурдутъ: въ нймъ, та ще въ деко- трыхъ признакахъ, що заховались въ обличю и звыча- яхъ пана, та нагадували его родителйвъ, и въ его хи- мерахъ, — на котрй, хочь бнъ и ворчавъ, и про себе, и вголосъ, але котрй мимо того почитавъ въ души, яко объявъ паньскои волй, паньского права, — бачивъ бнъ слабй натяки на колишню величь и блескъ родины. Безъ отсихъ химеръ бнъ начебъ не чувъ надъ со- бою пана; безъ нихъ нйщо не воскрешало молодости его, села, котре они покинули давно, и оповйстей о тбмъ стариннбмъ домй, одинокой хроницй, що ей вели стари слуги, няньки, мамки, и передавали зъ роду въ рбдъ, Дбмъ Обломовыхъ бувъ колись богатый и знатный въ своймъ кутй, тблько опбсля, Богъ знае длячого, за- едно бйднйвъ, малйвъ и наконець незаметно згубився10 ОБЛОМОВЪ м'Ьжб нестарыми дворяньскими домами. Лишь седого- лова слуги дому хоронили и передавали оденъ другому верну память о минувшине, дорожачи нею якъ свя- тощею. Отъ длячого Захаръ такъ любивъ свой серый сур- дутъ. Може-бути и заличками своими бнъ дороживъ длятого, що бачивъ въ дитиньстве сво'Ьмъ багато старыхъ слугъ зъ отсею старинною аристократичною окрасою. Ил1я Илшчь понуреный въ задуму, довго не завва- жавъ Захара. Захаръ стоявъ передъ нимъ мовчаливо. Наконець бнъ закашлявъ. — Щб ты ? запытавъ Ил1Я Илшчь. — Адже вы кликали. — Кликавъ ? Пощо се я кликавъ — не памятаю, бдпов-Ьвъ бнъ протягаючись. — Иди поки-що до себе, а я нагадаю. Захаръ выйшовъ а Илгя Ил1ичь лежавъ далей и роздумувавъ о проклятбмъ листе. Минуло зъ чверть годины. — Ну, годе дальше лежати ! сказавъ бнъ: адже треба встати... Только правда, нехайно я прочитаю ще разъ зъ увагою листъ старосты, а потбмъ вже и вста- ну. — Захаръ! Знову той самый екокъ и ворчане сильнМше. За- харъ вбйшовъ, а Обломовъ знову понурився въ задуму. Захаръ стоявъ минуты две, неласкаво, трохи бокомъ споглядаючи на пана, и вкбнци звернувся къ дверямъ. — Кудыжь ты? наразъ запытавъ Обломовъ. — Вы н'йчого не говорите, такъ що-жь тутъ сто- яти дурно ? захрип'йвъ Захаръ, не маючи иншого голосу, котрый пбсля его слбвъ , бнъ стративъ на ловахъ зъО Б Л О М О В Ъ 11 псами, коли 'Ьздивъ зб старымъ паномъ и коли ему дмухнуло сильнымъ в'Ьтромъ въ горло. бнъ стоявъ бокомъ середъ комнаты и епоглядавъ зпбдлобя на Обломова. —■ А у тебе хиба ноги бдняло, що ты не можешь постояти ? Ты банишь, я заклопотаный — такъ погоди! Не належався ще тамъ ? Пошукай листъ, що я вчера бдъ старосты дбставъ. Куды ты его дйвъ? — Якз.й листъ ? Я н'йякого листу не бачивъ, ска- завъ Захаръ. —. Тажь се ты самъ бдъ листоноша бдббравъ, за- марганый так1й! — Куды-жь его поклали — та бдки менй знати? говоривъ Захаръ, вдаряючи рукою по паперахъ и по рбзныхъ рйчахъ, що лежали на стол'Ъ. — Ты наколи н-Ьчого не знаешь. Тамъ въ засувцЪ посмотри ! Або чи не запхався де за софу ? Отъ плечки, бачишь, у софы доси не направленй ; що бы тебе сто- яло позвати столяр я та направити ? Адже ты самъ по- ломивъ, н& о ч'Ьмъ не подумаешь. — Я не поломивъ, бдпов'Ьвъ Захаръ : — они сами поломились; не в'Ькъ же плечкамъ держатись; треба колись и зломитись. Ил1я Илшчь не узнавъ потрйбнымъ доказувати противне. — Найшовъ, чи н'Ь ? запытавъ бнъ тблько. — Отъ якйсь листы. — Не тй. : — Ну, такъ нема ббльше, говоривъ Захаръ. — Ну, гараздъ, выносися! зъ нетерпячкою сказавъ Илш Илшчь : — я встану, самъ найду. Захаръ пбшовъ до себе, та тблько-що оперся ру-12 ОБЛОМОВЪ ками о лежанку, щобъ скочитн на ней, якъ зновъ по- чувея наглячШ крикъ : Захаре, Захаре! — Ахъ, ты Господи ! ворчавъ Захаръ, пускаючись зеову до кабинету: — Щб се за мука ? Хочьбы смерть скорше прийшла: — Чого вамъ? сказавъ бнъ, иридержуючись одною рукою за дверй кабинету и споглядаючи на Обломова? на знакъ невдоволеня такъ дуже бокомъ , що ему при- ходилось бачити пана свого лишь половиною одного ока,, а панови видна була только одна безконечна заличка зъ котрои, такъ и чекаешь, вылетять заразъ двй-три пташки. — Хусточку до носа, борше! Самъ бы ты мбгъ догадались: не бачишь? строго завважавъ Ил1Я Илшчь. Захаръ не показавъ н'Ьякого особливого невдово- леня або задиву при отсгймъ приказй, и сМ докорй пана, находячи мабуть зъ своей стороны и одно и друге цйл- комъ природнымъ. — А хто его знае, де хусточка? ворчавъ бнъ, об- ходячи довкола комнату и налапуючи кожде крйсло, хочь и безъ того можь було бачити, що на крйслахъ нйчого не лежите —> Усе губите! завважавъ бнъ, отвираючи дверй до гостиинои, щобы ноемотрйти, чи нема тамъ. — Куды ? Тутъ глядай ! Я бдъ позавчора тамъ не бувъ. Та скорше бо! говоривъ Илы Илычь. — Де-жь хусточка? Нема хусточки! говоривъ За- харъ, розводячи руками и роззираючись по всйхъ ку- тахъ. — Та отъ она,, наразъ сердито захрипйвъ бнъ: — пбдъ вами! Ось конець выглядае. Сами лежите на н4й, а пытаете за хусточкою ! И не дожидаючи одпов-Ьди, Захаръ выйшовъ зъ комнаты. Обломову стало трохи маркотно, що самъ зро-ОБЛОМОВЪ 13 бивъ дурнпцю, Онъ скоро найвновъ друпй повбдъ зро- бити Захара виноватымъ. — Як1й у тебе порядокъ веюды: пылу, болота, що не мйра! Ось, ось, подиви-но по кутахъ — нйчого не робишь ! — Вже якъ я ийчого не роблю... заговоривъ Захаръ обидженымъ голосомъ : — стараюся , жетя не жалую ! И порохи стираю и заметаю, трохи що не кождый день.., Онъ иоказавъ на середину долбвкн и на стблъ, на котрбмъ Облодювъ обйдавъ. — Дивйть, дцвйть, говоривъ бнъ : — усе заметене, прибране, ыовь на весйле... Чого ще? — А се щб ? перервавъ Илья Илшчь, показуючи на стЬны и на стелю: — А се? А се? Онъ показавъ и на кинену вчерашнёго дня стирку и на забуту на столй та- рйлку зъ шматко мъ хлйба. — Ну, ее, нехай, спрячу, сказавъ Захаръ ласкаво, взявши тар’Ьлку. — Только се! А порохъ но стйнахъ, а паутина? говоривъ Обломовъ показуючи на етйны. — Се я передъ великоднемъ вымйтаю: тогдй обра- зы чищу и паутину стираю... — А книжки, картины обмести?... — Книжки , картины передъ рбздвомъ: тогдй зъ Анусею вей шдфы переберемо. А теперь коли станешь робити порядки? Вы разъ-вразъ дома сидите. — Я иногдй до театру иду, та въ гостй: отъ бы... — Щб за робота въ ночи! Обломовъ зъ докоромъ поемотрйвъ на него, по- хитавъ головою, а Захаръ рбвнодушно поемотрйвъ въ бкно и такожь збтхнувъ. Панъ, здаеея, думавъ: „Ну, брате, ты ще ббльшь Обломовъ, нйжь я самъ", а За- харъ думавъ нро себе: „Отъ плетешь! Ты только май-14 О Б Л О М О В Ъ стеръ говорити мудернй та прикрй слова, а порохъ и паутина тебе нй трохи не обходять“. — Чи розум'Ьешь ты, сказавъ Илхя Илшчь : — що бдъ пороху заводяться молй ? Я иногда навить бачу бло- щицю на ст’Ьн'Ь ! — У мене ще и блохи е! рбвнодушно бдбзвався Захаръ. — Та хиба-жь се такъ мае бути ? Адже се по- гань ! завважавъ Обломовъ. Захаръ усм&хнувся цЪлымъ лицемъ, такъ що у~ см’Ьшка обляла навить брови и залички, котрй бдъ сего розступились на боки и по щЬлбмъ лици до самого чола розплылось червоне пятно. ;— Що-жь я тому виненъ, що на св'Ьт'Ь е блощи- ц'Ь ? сказавъ бнъ зъ наивнымъ зачудованемъ ; — хиба то я ихъ выдумавъ? — Се бдъ нехарства, перебивъ Обломовъ. — Що ты заедно бдбрехуешся ? — И нехарство не я выдумавъ. — У тебе ось тамъ мыши бЪгають по ночахъ — я чую. — И мышей я не выдумавъ. Того сотвор'йня, та- кихъ мышей та шваббвъ, та блощиць всюды багато. — Чого-жь у иншихъ не бувае нЬ мол'йвъ, н& блощиць ? ; На лици Захара выразилась нев4ра чи радше спо- койна певнбсть, ,що такого не бувае. — У мене роботы багато, сказавъ бнъ упрямо; — за кождою блощицею не доглянешь, въ шпару до ней не влезешь. А самъ; здаеся, думавъ : „Та ц щб за спане безь блощицьОБ Л О МО В Ъ 15 — Ты заметай, выбирай смете зъ кутбвъ — и не буде нечого, учивъ Обломовъ. — Заберешь, а завтра знову буде, говоривъ Захаръ. — Не буде, перебивъ панъ: — не смйе. — Буде — я знаю, твердивъ слуга. — А буде, такъ зновъ вымети. — Якъ то ? Кождый день товчися по всехъ ку- тахъ ? запытавъ Захаръ : — та що се за жите ? л'Ьпше най Богъ по душу пбшле! — Длячогожь у другихъ чисто ? бдпёръ Обло- мовъ. — Подиви напротивъ у строителя : любо погля- нути, а всёго одна девка.,. — А де Немце смйтя возьмуть, наравъ бдгрызся Захаръ. — Вы посмотреть только, якъ они жиють! Це- ла родина целый тыждень одну кость грызе. Сурдутъ зъ хребта батька переходить на сына, а зъ сына знову на батька. На женце и донькахъ спбднички коротенькй: разъ-вразъ ховають пбдъ себе ноги мовь гусочки..., Дё имъ сметя набрати? У нихъ нема того, отъ якъ у насъ, щобъ у шаФахъ мнялася по целыхъ рокахъ купа ста- рого зношеного оденя, або назбирався целый кутъ окры- шокъ хлеба за зиму... У нихъ и окрышки одной окомъ не заглянешь: Еароблять сухаркбвъ, та зъ пивомъ и выпють! Захаръ ажь крбзь зубы плюнувъ, розповедаючи про таке погане жите. — Тблько не говори: — ты лепше спрятуй. — Часомъ и спрятавъ бы, та вы сами не дасте. — Онъ знову свое! Всему, бачь, я виненъ. — Очевидно вы; разъ-вразъ дома сидите: якъ при васъ будешь епрятати? Выйдеть на целый день, такъ и спрячу.16 ОБЛОМОВЪ — Отъ и выдумавъ — выйти! Иди ты лЪаше . до себе. — Та действо, настававъ Захаръ. — Отъ хочьбы сегодня выйшли, мы бы зъ Анисею и зробали ладъ всему. Тблько сами у двое не дамо раду: треба ще бабъ на- няти, перемыти всё. — Но, но! Ще чого не стало! — бабъ! Иди собй до чорта! спалахнувъ Ил1я Илшчь. Онъ вже бувъ нерадъ, що вызвавъ Захара на отсю розмову. Онъ завсйгды забувавъ, що только трохи зачй- пишь за сей деликатный нредметъ, такъ и не отрясешь- ся беды. Обломову и хотелось бы, щобы було чисто, только онъ бажавъ бы, щобъ се зробилось якось такъ и неза- метно , само собою; а Захаръ заразъ починавъ споры, якъ тблько починали жадати бдъ него, щобъ нозме- тавъ порохъ, вычистивъ долбвку и т. н. Онъ въ такбмъ разй стане доказувати доконечнбсть великого рейваху въ доме, знаючи добре, що сама мысль о тбмъ приво- дила его пана въ нечуваный страхъ. Захаръ выйшовъ, а Обломовъ понурився въ заду- му. Черезъ кблька минутъ зновъ перебило пбвъ годины. — Що се ? трохи не зъ перелякомъ промо- вивъ Ил1я Илшчь: — Необавки одииайцята година, а я ще не вставь, не умывся до сеи поры! Захаръ, Захаръ! — Ахъ, ты Боже мой ! Ну ! почулось зъ иереднёи комнаты и бдтакъ знакомый скокъ. — До мытя готове? запытавъ Обломовъ. — Готове давно! бдповевъ Захаръ: — чого вы не встаете ? — ЕЦо-жь ты не скажешь, що готове? Я бы вжеОБЛОМОВЪ 17 и вставь давно. Иди-жь, я заразъ иду за тобою. Менй треба заниматись, я сяду нисати. Захаръ выйшовъ, только черезъ минуту вернувся зъ записанымъ и замасленымъ зошатомъ и кусника- ми паперу. *— Отъ, коли будете нисати, такъ вже при нагодй будьте ласкавй и рахуыки перегляяути: треба грошй заплатити. — Яки рахункиУ яки грошЬ? зъ невдоволенемъ заиытавъ Обломовъ. — Одъ рйзника, бдъ крамаря, бдъ прачки, бдъ пе- каря: вей грошей просять. — Нйчого, лишь грошй давай! говоравъ Ил1Я Илшчь. —■ А ты, чому не подаешь потрохи рахунки , а вей разомъ? — Адже вы завейгды проганяли мене: завтра, та завтра... — Ну, такъ и теперь, хиба не можь до завтра ? — Нй! Вже надто напастують. Бблыне не хочуть на довгъ давати. Нынй першого. — Ахъ ! зъ сумомъ сказавъ Обломовъ: — новый клопбтъ! Ну, чого стоишь? Положи на стблъ. Я заразъ встану, умыюсь и посмотрю, сказавъ Илш Илшчь, — Такъ до мытя готове ? — Готове! сказавъ Захаръ. — Ну, теперь... Онъ ставъ вже, покашлюючи, поднимались на по- стели, щобъ встати. — Я забувъ вамъ сказати, почавъ Захаръ : — ко- лись тутъ, якъ вы где спали, завйдатель дому дворника присылавъ : говорить, що конче треба выпроваджатись.., кватира потрйбна. Биб, н. пов. т. XXVII. Ж А. Гончарова Обломовъ''*. 218 ОБЛОМОВЪ — Ну, що-жь таке? Коли потребна, такъ, розумйе- ся, выпровадимоеь. Що ты пристаешь до мене? Вже третш разъ говоришь мен4 о тбмъ. — До мене пристають такожь. — Скажи, що выпроваджаемось. — Они говорить: вже зъ м4еяць, говорить, обе- дали, а все не выпроваджуетесь; мы, говорить, пбйдемо до ПОЛИцНз. — Нехай идуть! сказавъ р4шучо Обломовъ: — Мы и сами выпровадимось, якъ буде теалМше, оттакъ за три нед4л4. — Куды за три нед4л4! Зав4датель говорить, що за дв4 нед4л4 роббтники прийдуть: усе валити стя- нуть... „Выпроваджайтееь, говорить, завтра або по- завтра. “ — Овва! ще що! Чи не заразъ таки прикажете ? А ты мен4 не см4й и нагадувати о кватирй. Я вже то- 64 заборонивъ разъ, а ты знову. Слухай! — Та що-жь мен4 чинити, скаж4ть ? бдозвавея Захаръ. — Щб чинити? — Отъ чимъ бнъ борониться пере- дбмною ! 6дпов4въ Ил1я Ил1ичь. — Онъ мрне пытае ! А мен4 щб до того ? Ты не морочь мен4 головы, а тамъу якъ хочешь, такъ и розпорядиси, тблько щобъ не вы- проваджуватись. Не може постаратись для свого пана I — Та икъ-же батюшка, Ил1е Илшчу, я розпоря- джусь? почавъ мягкимъ шепотомъ Захаръ: — Адже дбмъ не мбй: якъ же зъ чужого дому не выпроваджа- тись, коли проганяють ? Якбы дбмъ бувъ мбй, то я бы зъ великою приемностю... — Чи не можь ихъ якъ-небудь уговорити? „Адже ^мы“ казавъ бы ты „жиемо давно, платимо правильно/4 — Говоривъ вже, сказавъ Захаръ.ОБЛОМОВЪ 19 — Ну, що-жь они? — Щб ! повтаряють свое: „Выпроваджайтесь, гово- рить, намъ треба кватиру переиначити.“ Хотять зъ док- торской и зъ сеи одну велику кватиру зробити, на ве- село сына господаря. — Ахъ ты Боже мой! зъ досадою зойкнувъ Обло- мовъ : — То ще есть такй ослы, що жениться! Онъ повернувся на плече. — Вы бы, паноньку, написали до господаря, раивъ Захаръ: такъ може бути онъ бы насъ не тыкавъ, а ве- Л'Ьвъ бы перше онтую другу кватиру починати. Захаръ при тбмъ показавъ рукою кудысь на право. — Ну, гараздъ, якъ встану, напишу... Ты иди до себе, а я подумаю. Нечого ты не умеешь зробити, до- кинувъ онъ: мене и о такой марници треба самому п'Ьклуватись ! Захаръ выйшовъ, а Обломовъ ставъ думати. Только онъ бувъ въ клопоте, о ч'ймъ думати: чи о листе старосты, чи о переезде на нове житло, чи мо- же взятися провйрювати рахунки ? Онъ терявся носе* редъ того натовпу житейскихъ клопотбвъ, и лежавъ дальше, перевертаючись зъ боку на ббкъ. На часы только давались чути урыванй выклики: — ахъ, Боже мой! Доскуляе жите, всюды надоЪдае. Не знати якъ довго пробувъ бы онъ ще въ той нерешимости, одначе въ переднбй кбмнате озвався дзвбнокъ. — Вже и хтось прийшовъ! сказавъ Обломовъ, за- кручуючись въ халатъ: А я ще не встававъ — соромъ тай тблько! Хто бы се такъ рано? И онъ, лежачи, зъ цекавостю смотревъ на двере.20 ОБЛОМОВЪ И. Вбйшовъ молодый чоловйкъ лйтъ двадсяти-няти, блескучШ здоровемъ, зъ смеючимись лицями, губами и очима. Зависть брала смотр'Ьти на него. Онъ бувъ причесаный и одягненый бездоганно, осл'йплявъ свйжостю лиця, бйля, рукавичокъ и Фрака. На жилете красувався выбагливый ланцушокъ зъ мно- жествомъ маленькихъ брельокбвъ. Онъ вынявъ тонй- сеньку батистову хусточку, бдъ котрои понесло арома- тами Всходу, недбало провйвъ нею по лыскучбмъ ка- пелюсй; и обмахнувъ лякерованй черевики. — А, Волковъ, здоровй були! сказавъ Ил1Я Илшчь. — Здоровй були, Обломовъ, мовивъ блескучш па- ничь, пбдходячи къ нёму. — Не пбдходйть, не пбдходйть: вы зб студени! сказавъ той. — О, пестййко, сибаритъ! говоривъ Волковъ, огля- даючись, куды бы положити капелюхъ, и, видячи всю- ды порохъ, не положивъ нйкуды ; пбднявъ бдтакъ обе полы Фрака, щобы усйсти, але посмотревши уважно на кресло, остався на ногахъ. — Вы ще не встали! Щб се на васъ за шляф- рокъ ? Такй давно кинули носити, привстыджувавъ бнъ Обломова. — Се не шляФрокъ а халатъ, сказавъ Обломовъ, зъ любостю закручуючись въ широки полы халата. — Чи вы здоровй ? запытавъ Волковъ. — Яке тамъ здорово! позехаючи бдповевъ Об- ломовъ : — погано: кровь бье до головы, трохи не за- мучить. А вы якъ проживаете? — Я? нйчого: здорово и весело — дуже весело! зъ чувствомъ додавъ молодый чоловйкъ.ОБЛОМОВЪ 21 — Одки вы такъ рано ? запытавъ Обломовъ. — Одъ кравця, погляньте-но, чи гарный Фракъ, го- воривъ бнъ, повертаючись передъ Обломовомъ. — Прегарный ! Зъ великимъ смакомъ ушитый, ска- завъ Ил1я Йл1ичь : — только длячого бнъ такш широ- ки! ззаду? — Се для верховой йзды... — А ! Ось що! То вы Ездите верхомъ ? — Чомъ же бы нй! На нынйшшй день и Фракъ нарочно замовивъ. Адже-жь сегодня першого мая. Зъ Горюновомъ йдемо до ЭкатерингоФу. Ахъ ! Вы не знае- те ? Горюнова Михась авансувавъ — отже мы сегодня и попиеубмось, въ захватй додавъ Волковъ. — Отъ якъ! сказавъ Обломовъ. — У него гнйдый конь, тягнувъ далйй Волковъ : — у нихъ въ полку гнйдй , а у мене карый, Вы якъ будете: пйшки, чи въ коляецй ? — Та... нйякъ, бдповйвъ Обломовъ. — Першого мая въ ЭкатерингоФЙ не бути! ТТТб вы, Ил1я Илшчь! зъ здивуванемъ говоривъ Волковъ: — Адже-жь тамъ вей! Ну; якъ вей ! Нй , не вей ! лйниво завважавъ Обломовъ. — Ъдьте, душенько, Илш йлшчу! Зофхя Никола- йвна зъ Лидшю будуть въ каретй только двй, напро- тивъ въ колясцй есть лавочка: отъ бы вы зъ нами... Нй, я не сяду на лавочку. Та и щб стану я тамъ чинити ? Ну, такъ хочете , Михась другого коня вамъ дасть ? Богъ знае щб выдумуе! майже для себе ска- завъ Обломовъ. Що вы такъ чйпились Горюновыхъ ?22 ОБЛОМОВЪ — Ахъ ! спалахнувши промовивъ Волковъ : — сказати ? — Говорить! — Вы некому не скажете — чесне слово ? про- довжавъ, пбдсйдаючи къ нёму на диванъ. — Не скажу. — Я... влюбленый въ Лидш, прошептавъ бнъ. — Браво! Ча давно ? Она, здаеся, така миленька. — Отъ вже три тыжнй! зъ глубокамъ вздохомъ сказавъ Волковъ. — А Михась въ Дашеньку влюбленый. — Въ яку Дашеньку ? — Одки вы, Обломовъ ? Не знае Дашеньки! Цйле мйсто зъ розуму сходить, якъ она танцюе ! Сегодня мы зъ нимъ въ балетй: бнъ кине букетъ. Треба его впро- вадити: бнъ несмйленькш, ще новакъ... Ахъ! адже тре- ба йхати, камелш дбстати. — Куды ще? не робйть того, прийзджайте радше обйдати: мы бы иоговорали. У мене два нещастя... — Не можу: я у князя Тюменева обйдаю ; тамъ будуть вей Горюновй и она, она... Лиденька, додавъ бнъ шепотомъ. — Що се вы покинули князя ? Якш дбмъ! На яку ногу поставленый! А лйтшй двбръ ! Потонувъ въ цвйтахъ ! Галерш прибудували, §оЙ1щие. Лйтомъ, говорить , будуть танцй, живи картины. Вы будете буватго ? — Нй, я думаю, не буду. — Ахъ, як1й дбмъ! Отсей зимы що середы менше пятидесяти оеббъ не бувало, а иногдй назбиралось до ста.... — Боже ты мой! Адже се скука безгранична! — Що вы кажете? Скука! Та чимъ ббльше", тымъ веселййше. Лидш бувала тамъ, я ей не завва- жавъ, та ось!...ОБЛОМОВЪ 28 Напрасна я забыть ейб стараюсъ, И страсть хачу разсудкомъ пабедиъ... заспйвавъ бнъ, и сйвъ, забувшись, на крйсло, але за- разъ збрвався и почавъ обтирати порохъ зъ одйня. — Як1Й у васъ порохъ всюды! сказавъ бнъ. — Захаръ ввненъ ! пожалувався Обломовъ. — Ну, менй пора! сказавъ Волковъ. — За каме- Л1ями для букету Михасеви. Аи геуо^г. — Прийзджайте вечеромъ чай пити, зъ балету: Розкажете, якъ тамъ що було, запрошувавъ Обломовъ. — Не можу, давъ слово Муссиньскимъ: Ихъ день сегодня. Ъдьте и вы. Хочете, я васъ представлю ? — Нй, що тамъ чияити ? — У Муссиньскихъ ? Ббйтеся Бога, та тамъ поло- вина мйста бувае. Якъ то щб чинити? Се такш дбмъ, де о веймъ говорять... — Якъ-разъ отсе-то и скучно, що? о веймъ, ска- завъ Обломовъ. — Ну, такъ заходить до Мездровыхъ, перебивъ Волковъ: — тамъ вже о однбмъ говорять, о штуцй; только и чубшь : венецшньска школа, Бётовенъ та Бахъ, Леонардо да Вшчь.. — В'Ькъ о однбмъ и тбмъ самбмъ — яка скука ! Пе- данты, видко ! сказавъ позЬхаючи Обломовъ. — Вамъ не доводишь. Та чи мало домбвъ ! Теперь у вейхъ стали днй : У Савиновыхъ що четверга обйда- готь, у Маклашиныхъ — нятницй, у Вязниковыхъ — недйлй, у князя Тюменева — середы! У мене вей днй занятй! зъ блескучими очима закбнчивъ Волковъ. — И вамъ не надойсть волочитись день за днемъ? — Надойсть! Та чого-жь бы? Страхъ якъ весело! безпечно говоривъ бнъ. — Ранкомъ почитаешь, треба бути аи соигап!; всего, знати новины. Слава Богу, у мене24 ОБЛОМОВЪ служба така, що не треба бути въ бюрй. Лишь два разы въ тыждень посиджу та пообедаю у генерала, а потбмъ пойдешь зъ вюитами, де давно не бувъ ; ну, а тамъ... нова акторка, що въ натбмъ то въ Францускбмъ театрй. Отъ опера буде, я абонуюсь. А теперь залюбле- ный... Починаеся лйто; Михасеви обйцяли бдпускъ; по- йдемо до нихъ на село для рбзнородности. Тамъ ловы. У нихъ славнй сусйды, дають Ьа1з сЬатрёНез. Зъ Ли- Д1ею будемо по лйсй гуляти, човномъ плавати, рвати цвйты... Ахъ !... — и бнъ перевернувся бдъ радости: — Але пора... Прощайте, казавъ бнъ, надаремне стараю- чись оглянути себе зъ переду и зъ заду въ запороше- нбмъ зеркалй. — Погодить, задержувавъ Обломовъ: — я хотйвъ поговорити зъ вами дещо о дЬлахъ. — Рагйоп, нема часу, спйшився Волковъ: — на друпй разъ! — А чи не хочете зб мною йети устриць ? Тогдй и роскажете. Ъдьмо, Михась угощае. — Нй, Богъ зъ вами ! бдпекувавсь Обломовъ. — Прощайте-жь. бнъ пбшовъ и вернувся. — Чи бачили се? запытавъ, показуючи руку, мов- бы вылиту въ рукавичцй. - Щб се таке? запытавъ Обломовъ здивуваный. — А нови 1асейв! Бачите, якъ знаменито стягае: Не мучишься надъ *узикомъ двй годины; потягнувъ шнурочокъ — и готове. Се що-лишь зъ Парижа. Хочете, привезу вамъ на пробу пару ? — Гараздъ, привезйть! говоривъ Обломовъ. — А посмотрйть на се : чи не правда, дуже ми- леньке? казавъ бнъ, бдшукавши въ купцй брельокбвъ оденъ: — вюитна карточка зъ загнутымъ рогомъ. — Не прочитаю, що написане.ОБЛОМОВЪ 25 — Рппсе М1с1ае15 говоривъ Волковъ: — а прозви- ща Тюменевъ нема; се бнъ менй на великдень подару- вавъ, замйсть яечка. Але здоровй будьте, аи геуо1Г. Менй ще въ десять мйсць. — Боже мой, що се за радость на свйтй ! И бнъ щезъ. „Въ десять мйсць за оденъ день — нещастный думавъ Обломовъ. „И се жизнь !’ь Онъ сильно стиснувъ плечима. „Де-жь тутъ чоловЪкъ? Нащо онъ роздробляе- ся и розсыпуеся ? Очевидно, не погана то рйчь загля- нути и въ театръ и залюбитися въ яку тамъ Лидда... она любенька! На селй зъ нею цвйты рвати, човномъ 'Ьздити — гарно; але въ десять мйсць у оденъ день — нещастный!“ заключивъ бнъ, перевертаючась на спину и радуючись, що нема у него такихъ пуетыхъ бажань и мыслей, що бнъ не швиндяеся, а лежнть осьде хоро- нячи свою людску гбднбсть и не нарушаючи свого спокою. Новый звбнокъ перервавъ его розмыпгленя. Вбйшовъ новый гость. Се бувъ чоловйкъ въ темно-зеленбмъ Фраку зъ урядовыми 1*удзиками, гладко выголеный, зъ темными, ровно оперезуючими лице его заличками, зъ утомле- нымъ, але спокойно самосвйдомымъ выразомъ въ очахъ, зъ сильно поморщенымъ лицемъ зъ задумчивою усмйшкою. — Якъ ся маешь, Судьбиньсшй! весело витався Обломовъ. — Ледви-не-ледви надумався заглянути до старого товарища по елужбй! Не подходи, не пбдходи ? Ты зб студени. — Здоровъ, И л 16 Ил1ичу ? Давно збирався до тебе, говоривъ гость: — адже ты знаешь, яка у насъ чортбвска служба! Ось подиви, цйлу валйзку везу па- пербвъ; и теперь, бо може тамъ зажадають чого^не"26 О Б Л О М В Ъ будь, велевъ кур1брови гвати туды. Не минути не най- дешь своббднои. — Ты ще на службу? Чого такъ нозно? запы- тавъ Обломовъ : — Бувало, ты бдъ десятой годины.. — Бувало — такъ ; а теперь инша речь : о два- надсятбй тъзджу. — Онъ поклавъ натискъ на послй- дне слово. — А! догадуюсь ! сказавъ Обломовъ: — Началь- никомъ бдд'Ьлу! Чи давно ? Судбиньскш значучо кивнувъ головою. — Одъ великодня, сказавъ онъ. — Та сколько ро- боты — страхъ ! Одъ осьмои до дванадсятои годины до- ма. Одъ дванадсятои до пятой въ канцелярш, та ще ве- черомь занимаюсь. Одъ людей бдвыкъ целкомъ ! — Гм:! Начальникомъ бдд'Ьлу — ось якъ! сказавъ Обломовъ. — Щасть Боже! Якш? А разомъ канцеляр- скими чиновниками служили. Я думаю, на-нарбкъ въ статски радники махнешь. — Куды ! Богъ зъ тобою! Ще отъ сего року ко- рону треба|дбстати; думавъ ,.за бдзшченеи представлять, а теперь новый урядъ занявъ: годе два роки оденъ за другимъ... — Приходи на обйдъ, выпьемо на пбдвысшене! ска- завъ Обломовъ. — Не, сегодня у вщедиректора обедаю. До четвер- га треба приготовити реФератъ — чортбвска робота. На поданя зъ губернгй спуститися годе. Треба пров-йрити самому кожду дрббницю. Тома Томичь ташй недовер- чивый : всё хоче самъ. Отъ ныне разомъ пбсля обеду и засядемо. — Не може бути, ще пбсля обеду ? запытавъ Об- ломовъ недоверчиво. — А якъ ты думавъ ? Ще гараздъ, якъ до вечераОБЛОМОВЪ 27 бдвяжуся, та встигну хочь до ЭкатерингоФу перейха- тись... Але правда, я зайхавъ запытати : чи не пойдешь може и ты ? Я бы вступивъ... — Не здоровнтьея щоеь, не можу! скривившись бд- повйвъ Обломовъ : — Тай роботы багато... нй, не можу. — Жаль! сказавъ Судьбиньск1Й: —а день гарный. Що-лишь нынй и сподйюся бдотхнути. — Ну, що нового у васъ ? запытавъ Обломовъ. — Та багато дечого : въ листахъ перестали писати „покбрный слуга“, пишуть „приймйть запевнене“ ; Форму- лярныхъ спискбвъ по два ексемплярй вже не велено робити. У насъ причиняють три столы и двохъ чинов- никбвъ для окремыхъ поручень. Нашу комиеио розвяза- ли... Багато ! — Ну, а щб нашй давни товарвшй ? — Нйчого поки-що: Свинкинъ одну справу за- губивъ ! — Въ самбмъ дйлй? Що-жь директоръ ? запытавъ Обломовъ дрожачимъ голосомъ. бму, по старой памяти, страшно стало. — Велйвъ задержати плату, поки не бдшукаеея. Справа важна : податкова. Директоръ думае, трохи не шепотомъ додавъ Судьбиньскш: — що бнъ згубивъ ей... нарочно. — Не може бути ! сказавъ Обломовъ. — Нй, нй! Се несправедливо, зъ важностю и по- кровительствомъ потвердивъ Судбиньскш: Свинкинъ вй- трогонъ. Иногдй, чортъ знае, якй тобй рахунки выведе, перепутав вей справы. Я замучуся зъ нимъ; але нй, на него нйчого подобного не показалося... Онъ не зро- бить, нй! затряслись очевидно десь паперы; колись найдуться.2В О БЛОМОВЪ — Такъ ось якъ: вЪчно трудишься ! говоривъ Об- ломовъ: — працюёшь. — Не трохи, не трохи! Ну, очевидно, зъ такимъ чоловгЬкомъ, якъ Тома Томичь, приемно служити: безъ нагороды не лишае; хто и нйчого не робить, и тыхъ не забуде. Якъ выйшовъ часъ — до бдзнаки, заразъ и пред- ставляй ; кому не выйшовъ ще часъ до чину, до хре- ста — о грошй выстараеся, — Ты богато достаешь ? — Та щб : 1200 рублйвъ платы, окреме столовыхъ 750, на хату 600, подмоги 900, на поездки 500, та наго- роды рублйвъ до 1000. — Фу! чортъ возьми! сказавъ, скопивши зъ посте- ли Обломовъ : — Голосъ, чи що, у тебе гарный? Ц1зл- комъ якъ итал1яньск1Й сп'йвакъ. — Щб ще се! Адже Пересветовъ додатковй дб- стае, а роботы о много менше бдъ мене мае, и не умЪе н’йчого, Ну, розум^еся, бнъ не мае такой репутацгй. Мене дуже цйнять, скромно додавъ бнъ, потупивши очи: — мЫстеръ недавно выразився про мене, що я „окраса мш1стерстваа. — Отъ хлопець! сказавъ Обломовъ. — Только що робити бдъ осьмои до дванадсятои, бдъ дванадсятои до пятой, та дома ще — ой, ой! Онъ нохитавъ головою. — А що-жь бы я почавъ чинити якъ бы не слу- живъ ? запытавъ Судьбиньскш. — Та чи одно? Читавъ бы, писавъ.... бдаовйвъ Обломовъ. — Я и теперь тблько и роблю, що читаю та пишу. ч — Та се не те; ты бы печатавъ... — Не всймъ же бути писателями. Отъ и ты, ди- вись, не пишешь, закину въ Судьбиньеюй.ОБЛОМ ОВЪ 29 — Зате у атене маетокъ на рукахъ, збтхаючи ска- завъ Обломовъ. — Я обдумую новый плянъ; вводжу рбжнй полйпшеня. Мучуся, мучусь... А ты только чуже робишь, не свое. — Що жь чинити! Треба нрацювати, коли грошй берешь. Лйтомъ бдбтхну : Тома Томичь обйцяе выдума- ти комиспо нарокомъ для мене... отъ тутъ достану под- воды на пять коней; по три рублй денно , а потбмъ ще нагороду. — То иабивають кишенй! зъ завистю говоривъ Обломовъ ; потбмъ збтхнувъ и задумався. — Грошей треба; въ осени жеиюея, додавъ Судь- 6ИНЬСК1Й. — Щб; ты! Въ самой рйчи? Съ кимъ ? зъ унастю спытавъ Обломовъ. — Зъ Мурашинбвною. Памятаешь, биля мене на селй жили ? Ты пивъ чай у мене; и здаеся, бачивъ ей. — Нй, не памятаю ! Гарна ? запытавъ Обломовъ. — Такъ, приемка. Пойдемо, коли хочь, до нихъ обй- дати... Обломовъ змйшався. — Ну... гараздЪ; только... — На другу недйлю, сказавъ СудьбиньскШ. — Такъ, такъ, на другу недйлю, урадувався Обло- мовъ : — у мене ще одйне не готове. Що-жь, гарна парпя ? — Гарна, отець дййстный статскгй радникъ ; стат- скш радникъ ; десять тысячь дае, кватира казённа. Онъ намъ цйлу половину бдступивъ, дванадсять кбмнатъ; меблй казённй, топливо, освйчене такожь ; можь жити... — Та вже-жь ! Чомъ нй? додавъ не безъ зависти, Обломовъ. — На весйле, Илхе Илхичу, за дружбу прошу, па- мятай...30 ОБЛОМОВЪ — Якже, розум'Ьеся! сказавъ Обломовъ. — Ну, а щб Кузнецовъ, Васильевъ, Маховъ? — Кузнецовъ жонатый давно, Маховъ мое М'йсце за- нявъ, а Василева въ Полыцу перенесли. Иванови Петро- вичу дали Владимфа, — Олешкинъ — его превосходи- тельство. — бнъ добрый хлопяга! сказавъ Обломовъ. — Дуже добрый, характеръ мягкш, ровный, пов- торивъ Обломовъ. — Ташй услужный, додавъ СудьбиньскШ: — нема того, знаешь, щобъ прислужитись, пошкодити, пбдстави- ти ногу, выпередити... усе чинить що може. — Пышный чоловйкъ! Бувало напутаешь въ папе- р'й, не доглянешь, не на тй законы покличешься въ ре- Фератй, нйчого: велить только другому переробити. До- сконалый чолов'Ькъ ! заключивъ Обломовъ. — А отъ нашь Семенъ Семеничь той непоправный, сказавъ Судьбиньсшй: — только майстеръ пылъ въ очи пускати. Недавно щб бнъ зробивъ: зъ губернгй прий- шло представлено, щобы побудувати при будынкахъ на- лежачихъ пбдъ нашь зарядъ, пееячй будки, для охоро- ны казённого майна бдъ розкраденя ; нашь архитектъ, чолов'йкъ тямучхй и честный, поставивъ дуже ум'йрену цйну; а тутъ ось ему показалась она за велика, и давай розпытувати, що може стояти така собача будка? Най- шовъ десь тамъ о тридсять кошЬёкъ дешевше — заразъ робить свое представлено... Роздався зновъ звбнокъ. — Бувай здоровъ, сказавъ чиновникъ : — я заба- лакався, а тамъ вже певно треба. — Посиди ще, задержувавъ Обломовъ. — Слухай, я пораджуся зъ тобою: у мене два нещастя...ОБЛОМ ОВЪ 81 — Шз, нй, я лйпше знову зайду сими днями, ска- завъ бнъ бдходячи. ,.3астрягъ милый другъ, по уши застрягъ", думавъ Обломовъ, супроводжаючи его очима. ,.И слйпый, и глу- хШ, и нймый дла всего иншого въ свйтй. А выйде въ люде, буде зъ часомъ мйжь першими достойниками, и налапаеся титулбвъ... У насъ се называесь также карш- рою! А якъ мало до того чоловйка треба: розуму егог волй, сердя — пощо того ? Роскошь! И проживе вйкъ свой, и не ворухнеся въ нймъ неодно, неодно... А мйжь- тымъ працюе сйрома бдъ дванадсятои до пятой въ кан- целярш , бдъ осьмои до дванадсятои дома — бйдняка !“- Въ нйвхъ озвалось чувство мирной радости, що бнъ бдъ девятой до третёи, бдъ осьмои до девятой може пе- ребути у себе на диванй и чувся щаеливымъ и гордымъ, що его не приневоляють ити зъ реФерентомъ, писати це- лыми днями, що есть простбръ для его чувствъ, уявы, простбръ вольный. Обломовъ ФилосоФувавъ и не завважавъ, що кола ложка его стоявъ дуже худенькхй, чорненьк1й чоловй- чокъ, зарослый цйлый заличками, усавхи и испаньскою бородкою. Онъ бувъ одйтый зъ обдуманымъ недбаль- ствомъ. — Здоровй були, ИЛ1Я ЙЛШЧЬ ! — Здоровй були, Пенкинд не пбдходйть, не пбдха- дйть : вы зб студени, говоривъ Обловювъ. — Ахъ, вы, чудаку! сказавъ той: — Заедно той еавхый непоправный, безжурный полежайко ! — Такъ, безжурный! сказавъ Обломовъ: — Отъ- я. вамъ заразъ покажу листъ бдъ старосты: ломишь, та ловшшь еобй голову, а вы говорите: безжурный. Од- ки вы?82 ОБЛОМОВЪ — Зъ книгарнЪ : ходивъ провйдати, чи не выйшли журналы. Читали мою статю? — Нй. — Я вамъ пришлю, прочитайте. — О чймъ ? запытавъ, нозйхаючи сильно; Об- ломовъ. — О торговли, о еманцииащи женщинъ, о прекра- сныхъ цв'Ьтневыхъ дняхъ, якими мы сего року любува- лись, и о нововынайденбмъ ирирядй противъ ножарбвъ. Якъ се вы не читаете ? Адже въ тбмъ наше насущне жите. А бблыпе всего я борюся за реальный напрямъ въ лггературй. — Багато у васъ дйла ? поспытавъ Обломовъ. — Та доволй. Двй статьй до газеты що тыждня, потбмъ критики беллетристбвъ пишу, та отъ написавъ оповйдаае... — О чймъ . — О тбмъ, якъ въ однбмъ мйстй городничш бье м-Ьщанъ по зубахъ... — Та се, въ самбмъ дйлй, реальный напрямъ, ска- завъ Обломовъ. — Неправда-жь ? потвердивъ урадуваный л1те- ратъ. — Я переводжу ось яку гадку и знаю, що она нова и смйла. Оденъ пройзжш бувъ свйдкомъ сихъ по- бойвъ и при стрйчи зъ губернаторомъ пожалувавъ ему. Той повел'йвъ чиновникови, котрый ^зхавъ туды на слйд- ство, мимоходомъ впевнитися о тбмъ и загаломъ выпы- тати про особу и поведене городничого. Чиновникъ скли- кавъ м'йщанъ, будьто бы выпытувати о торговли, а тымъ часомъ давай розвйдувати о тбмъ. Що-жь мйгцане ? Кла- няються, та смйються, и городничого славословлять по- нбдъ небеса. Чиновникъ ставъ розпытувати бокомъ, и ему сказали, що мйщане мошенники страшеннй, торгуютьОБЛОМОВЪ 33 гнилизною, ошукують на мйрй и вазй навйть казну, вей ледащи такъ, що побой отсй — праведна кара... — Выходить: побой городничего выетупають въ по- вести якъ Мит старожитныхъ трагикбвъ ? сказавъ Об- ломовъ. — Якт> разъ такъ, пбдхопивъ Пенкинъ. — У ваеъ багато такту, Ил1е Шпичу, вамъ бы пиеати ! А поки-що менй удалось показати и самоуправство городничого, и попеованй обычай простолюдья ; глупу организацш чин- ности пбдрядныхъ урядникбвъ и конечность строгихъ але законныхъ мйръ... Чи неправда, ся гадка досыть нова? — Нова , особливо для мене , сказавъ Обломовъ : — я такъ мало читаю... — Въ самбмъ дйлй не видко у васъ книжокъ, ска- завъ Пенкинъ. — Але молю васъ, прочитайте одну рйчь; готовиться чудова поема: „Любовь взяточника до упав- шои женщины44. Я не можу вамъ сказати, хто авторъ: се гце тайна. Тутъ якъ на судъ збзванй авторомъ и слабый та порочный вельможа, и цйлый рой взяточни- кбвъ, що его обманюють; и вей роды упавшихъ жен- щинъ... Францужанки, Нймкинй, Чухонки, и все, все... зъ поражаючою и житемъ капаючою вйрностю... Я чувъ урывки — авторъ вёлитъ! въ нймъ чуеея то Данте, то Шексшръ... — Отъ куды махнули I въ здивованю сказавъ Об- ломовъ, ажь трохи приподнявшись. Пенкинъ наразъ замовкъ, видячи, що дййстно за- гнався за далеко. — Отъ вы прочитайте, побачите самй, додавъ бнъ вже безъ небезпечнои хвальбы. — Шз, Пенкине, не буду читати. — Та хочь зъ цйкавости прочитайте. — Та щб я тамъ найду? Биб. н пов. т. XXVII. Ж. А. Гончарова „Обло&овь41. 334 ОВЛОМОВЪ — Якъ то що найду: вйрнбсть, та ще яка вер- ность ! Мовь живй портреты. Якъ кого вбзьмуть, чи куп- ця , чиновника , ОФщера, будочника , живцемъ его од* малюють! — Та и що зъ того? А житя нема не въ чймъ г нема пониманя его и спбвчутя. Саме только жостоке самолюбство. Малюють злодМвъ, упавшихъ женщанъ, делкомъ якъ ихъ зловлять на улици, та бдводять въ тюрму. Въ ихъ оповйданю чутнй, не „невидимй сльозыи а оденъ только видимый, грубый смйхъ, злбсть. Чело- века забувають, або его не умеють представити. Яка-жь тутъ штука, яка поетична правда ? Выкрывайте розпу- сту, болото, только прошу безъ претенсш на поезда. — Що-жь, природу прикажете зображати: роже, соловея, або морозный поранокъ, тогде якъ все кипить, крутиться надовкола? Намъ потребна одна гола фшоло- Г1Я суспбльности; не до песень намъ теперь... — Чоловека! чоловека дайте мене! говоривъ Об- ломовъ: — любеть его... — Любити лихвяря, Фарисея, крадучого або тупого чиновника — чуете? Що вы таке? Ихъ карати, выки- нута зъ посередъ суспбльности... — Выкинута! наразъ заговоривъ розгорячившись Обломовъ: — А якъ вы выкинете его хочьбы збпсова- ного; але все таки чоловека — зъ круга людскости , зъ лона природы, зъ милосерда Божого? бго поправити треба, а щобы поправити, треба его перше всего любити. Заледви вымовивши тое, Обломовъ замовкъ , по* зехнувъ рбвнодушно, и простерся знову выгодно на лбжку. Оба понурились въ мовчане. — Що-жь вы читаете? запытавъ по хвили Пенкинъ. — Переважно подорожи.ОБЛОМОВЪ 35 — Такъ не прочитаете поему, коли выйде ? Обломовъ зробивъ заперечаючай знакъ головою. — Ну, я вамъ свое оповйдане пришлю? Обломовъ кивнувъ на знакъ згоды. — Але менй пора до друкарнй! сказавъ Пен- кинъ. — Я, знаете, чого прийшовъ до васъ ? Я хотйвъ предложити вамъ йхати до ЕкатерингоФу; у мене есть, коляска. Менй завтра треба статью писати о прогульцй: разомъ бы слйдити стали, чого бы незавважавъ я, вы бы звернули на те мою увагу; веселййше бы було. Ану йдьмо? — Нй, щось нездоровъ, сказавъ Обломовъ, крив- лячись и завиваючись въ покрывало: — вохкости бою- ся, теперь ще не высхло. А отъ радше-бъ вы сегодня обйдати прийшли: мы бы поговорили... У мене два нещастя... — Нй, наша редакщя цйла у Сенъ-Жоржа сего- дня, бдси и пойдемо на прогульку. А въ ночи писати и, заки стане свитати, до друкарнй бдсылати. До по- баченя. — До побаченя, Пенкине. „Ночью писати^, думавъ Обломовъ, „коли-жь спа- ти ? А правда, тысячь пять на рбкъ заробляе. Се хлйбъ! Тблько заедно писати та писати, тратити мысль, душу свою на марницй, мйняти переконаня, торговати умомъ и Фантазшю, насилувати свою природу, ворушитись, ки- пйти, горйти, не знати спокою и вйчно кудысь посува- тись... И заедно писати, писати, якъ колесо, якъ ма- шина; пиши завтра, позавтра; свято прийде, лйто на- стане, а бнъ заедно пиши ! Коли-жь остановитись и бдб- тхнути ? Нещастный!“ Онъ звернувъ голову къ столу, де все було гладко, и чорнило засхло, и пера невидко, и радувався, що ле-36 ОБЛОМ ОВЪ жить бнъ, безжурный якъ новонароджеяый дйтвакъ, що не розкидуеся, не продае нйчого... „А листъ старосты, а кватира?и наразъ згадавъ бнъ и задумався. Та ось знову дзвонять. — Щб се нынй за сходины у мене? промовивъ бнъ и ждавъ, хто вбйде. Вбйшовъ чоловйкъ неозначеныхъ лйтъ, зъ неозна- ченою Физхономхею, въ лбмъ вйку, коли трудно бувае угадати лйта; не поганый, не высошй и не низькш ро- стомъ, не бйлявый и не чорнявый. Природа не дала ему нйякои рйзькои замйтнои цйхи, нй поганой, нй гарной, бго многй называли Иваномъ Ивановичемъ, другй — Иваномъ Василичемъ, третй Иваномъ Михайличемъ. Прбзвище его такожь не було певне : одни говорили, що бнъ Ивановъ, другй звали его Васильевымъ, або Ан- дреевымъ, третй думали, що бнъ Алексйевъ. Чужому чо- ловйкови, котрый побачить его у перпий разъ, скажуть имя его — той забуде заразъ, и лице забуде; щб онъ скаже — не замйтить. Присутнбсть его нйчого не при- дасть товариству такъ якъ неприсутнбсть нйчого не бд- нимае бдъ него. Ледви чи хто небудь кромй матери за- мйтивъ появлене его на свйтъ, дуже немногй замйчають его въ тягу житя; только певно нйхто не замйтить, якъ бнъ щезне зб свйта; нйхто не запытае, не пожалуе о нймъ, нйхто и не порадуеся его смерти. У него нема нй ворогбвъ нй приятелйвъ, тблько тьма знакомыхъ. Онъ якось такъ вмйе зб всйми по- годитись, всйхъ стерпйти; бнъ належить до людей, въ котрыхъ, йкъ бы ты имъ нй доскулявъ, не взбудишь нй- якъ духа гнйву, пометы и т. п. Хотя про такихъ лю- дей говорить, що они люблять всйхъ и длятого добрй,ОБЛОМОВЪ 37 а въ дййстности они некого не люблять и добрй лишь тому, що не зли. Ояъ мавъ свого якогось тамъ доходу рублйвъ три- ста въ рбкъ, крбмъ того бнъ служить въ якбмсь не- важнбмъ урядй и дбстае малесеньку плату : нужды не терпить и грошей у некого не позычае, а позычати у него и въ голову нйкому не приходить, Въ служба у него нема нйякого осббного, постой- ного занятя, бо нйякимъ свйтомъ нй товаришй, нй на- чальники его не могли завважати, щб бнъ робить гбр- ше, а що лйпше, такъ щобъ можь було осудити, до чого бнъ властиво способный. Коли дадуть зробити и одно и друге, бнъ такъ зробить, що начальникъ завсйгды въ клопотй, якъ оббзватись о его трудй; посмотрить, по- смотрить, почитае, почитае, тай скаже тблько: Оставте, я опосля посмотрю... та оно майже такъ, якъ треба. Цйлый сей Алексйевъ, Васильевъ , Андреевъ, чи якъ тамъ хочете, есть як1Йсь неповный, безличный на- тякъ на людску масу, глуххй бдгомбнъ, неясный ей бдблескъ. Навйть Захаръ, котрый въ щирыхъ розмовахъ, на сходинахъ бйля ворбтъ, або въ крамници рбзно харак- теризувавъ всйхъ гостей, що навйщували его пана, навйть бнъ завсйгды бувъ въ клопотй, коли черта доходила до отсего... ну, нехай хочь Алексеева. Онъ тблько махнув- ши рукою выражавея: — Оть таке, нй для Бога, нй для людей! — А! привитавъ его Обломовъ : — Се вы, Алексйевъ ? Якъ ся дхаете? Одни Богъ веде? Не пбдходйть, не пбд- ходйть: я вамъ не дамь руки: вы зо студени! — Щб вы, яка студйнь ! Я не думавъ до васъ се- годня, сказавъ Алексйевъ, тблько Овчининъ стрйтивъ мене и завйзъ до себе. У него Матвйй Андреичь Алш-38 ОБЛОМОВЪ новъ, Казим1ръ Альбертинъ Пхайло, Василь Севастш- ничь Колимягинъ. Овчининъ зове васъ об-Ьдати. — Гм! Об'йдати... повторивъ Обломовъ монотонно. — А потбмъ вс'Ь йдемо до ЕкатерингоФу: онй ве- лели сказати, щобъ вы коляску наняли. — Посидеть; мы подумаемо; адже ще рано. — ЕЦ6 за рано! Они просили на дванадсяту годи- ну; пообйдаемо вчасн'Мше, о годинЪ другбй, та и на прогульку. Ъдьмо отже скорше! Чи велйти вамъ пода- вати одежу? — Куды вже ? Я ще не мывся. — Такъ мыйтеся. Алекс4евъ ставъ ходити взадъ и впередъ по ком- нат^, щобъ не перешкаджати Обломову встати и умы- тись. Такъ уплыло минутъ десять. — Що-жь вы ? наразъ запытавъ Алекс'Ьевъ Илно Илшча. — Щб? — Та вы заедно лежите? — А хиба-жь треба вставати? — Якъ же ! Насъ дожидають. Вы хотели 4хати. — Куды тамъ 'йхати ? Я не хогЬвъ Ззхати н'йкуды... — Аже Ил1б Ил1ичу; що~тблько вы говорили^ що 4демо об'Ьдати до Овчинина, а опосля до ЕкатерингоФу... — Якъ ! то ц пойду въ такъ вохку пору! И чого я тамъ не бачивъ? Онде дощь збираеся, хмарно на дво- рй, лениво лепетавъ Обломовъ. — На небй нй хмарки, а вы выдумали дощь. Хмар- но длятого, що у васъ окна, бачите, Богъ знае ко- ли мытй. — Та щб, не сидиться вамъ тутъ ? Холодно може въ кбмнатй, або воняв негарно, що вы такъ ради бы геть?ОБЛОМОВЪ 39 — Ей, мене у васъ завсЪгды приемно; я задово- леный, сказавъ Алексеевъ. — А коли приемно, такъ, чого-жь хотели куды ин- де ? Останьтесь л'Ьпше у мене на целый день, пообедае- те, а тамъ вечеромъ — Богъ зъ вами... Та я и забувъ: куды мене ехати ! Тарантевъ обедати прийде: сегодня <5убота. — Коли такъ... нехай буде... воля ваша... згодився Алекеевъ. — А о делахъ своехъ я вамъ не говоривъ? живо запытавъ Обломовъ. — О якихъ делахъ? Не знаю, сказавъ Алексееву выдивившись на него повными очима. — Два нещастя! Не знаю, що и чинити. — Якй-жь? — Зъ кватиры проганяють; подумайте — треба перепроваджуватись : шкоды, тяганины, невыгоды... поду- мати страшно ! Адже восемь летъ живъ на кватире. Выплатавъ мене штуку господарь! „Выносеться, гово- рить, чимъ екорше.“ — Ще чимъ скорше! Налягае, видко отже, ему треба. — Та только де найду я другу таку, говоривъ /Обломовъ: — та ще наборзе? Кватира суха, тепла; въ доме спокбй: обокрали всего оденъ тблько разъ* Отъ, правда, стеля здаеся и непевна: штукатура зо- всемъ бдстала — все-жь таки не валиться. Якъ бы оно зробити, щобъ... не выпроваджуватись ? — Ни у васъ за контрактомъ нанята кватира? за- пытавъ Алексеевъ, оглядаючи кбмнату бдъ стеле до долбвки. — Такъ, тблько часъ контракту выйшовъ; я за- всегды плативъ месячно... не памятаю тблько бдъколи?40 О Б Л О М О В Ъ — Якъ-же вы решаетесь ? спытавъ, помовчавши трохи, Алекс'Ьевъ: — вынроваджуватись, чи остатись ? — Н'Ьякъ не пор'йшаюсь, сказавъ Обломовъ : мен& и думати, бачите, о тбмъ не хочеея. Нехай Захаръ щб небудь придумае. — А отъ декотрй такъ люблять перепроваджува- тиеь, сказавъ Алекс^евъ : — въ тбмъ тблько и прием- нбсть находять, якъ бы кватиру перем'йнити. — Се бы ще байка кватира! заговоривъ Обло- мовъ : — А ось подивйть-но, що староста нише до мене. Я вамъ заразъ покажу листъ... де-жь се бнъ? Захаръ, Захаръ! — Ахъ ты Владычице небесна! захрип’йвъ у себе Захаръ, скачучи зъ печи : коли вже Богъ забере мене ? Онъ вбйшовъ и мутно посмотр'Ьвъ на пана. — Щб-жь, ты листу не найшовъ? — А де я его найду? Хиба я знаю, якого листу вамъ треба? Я не ум4ю читати. — Все одно, поглядай, сказавъ Обломовъ. — Вы самй якшсь листъ вчера вечеромъ читали, го- воривъ Захаръ : а опосля я не бачивъ. — Де-жь бнъ? зъ досадою бдповЪвъ Ил1я Илшчь. — Я его не зъ’Ьвъ. Я дуже добре памятаю, що ты взявъ бдъ мене и кудысь тамъ положивъ. А ось де бнъ, смотри ! Онъ потрясъ покрываломъ: и зб складокъ его вы- павъ на долбвку листъ. — Отъ, вы такъ завс'Ьгды на мене!... — Ну, ну, иди, иди 1 въ оденъ и той самъ часъ закричали оденъ на другого Обломовъ и Захаръ. Захаръ выйшовъ, а Об- ломовъ почавъ читати листъ, писаный начебъ квасомъ на сйрбмъ иаперй зъ печаткою зъ бурого ляку. Вели- чезнй, блйдй буквы тягнуться въ торжественнбй про-ОБЛОМОВЪ 41 цесеш, не дотыкаючись одна другой, въ скоснбй лиши бдъ верхнього кута къ нижньому. Хбдъ иногдй переры- вався блйдо-чорнильнымъ пятномъ. „Милостивый государь44 почавъ Обломовъ: „ваше благородге, батьку нашь и кормильче, Шпе Ил1ичу...а Тутъ Обломовъ пропустивъ кблька привитань и по- здоровлень, и читавъ далйй зъ середины : „Доношу твойй паньскбй милости, що у тебе въ батькбвщинй, кормильче нашь, усе гараздъ. Пятый вже тыждень нема дощу: вндко, прогнйвили Господа Бога, що нема дощу. Такой посухи стари люде не памятають: сонйчко такъ и не пече, мовь головня. Озимину въ однбмъ мйсци хробакъ знищивъ, въ другбмъ мйсци ран- ни морозы зварили: переорали-було на ярину, та не знаемо, чи уродиться що? Ачей милосердный Богъ по- милуе твою паньску милбсть, а о собй не журимось : нехай выздыхаемо. А пбдъ Иванбвъ день ще три му- жики[втекли: Лаптьовъ, Балочовъ, та окреме втйкъ Вась- ко, коваленко. Я баббвъ погнавъ за чоловйками: бабы тй не вернулись, а проживають, чую, въ Чблкахъ, а до Чблокъ пойхавъ кумъ мбй^зъ Верхльова: вокомонъ по- славъ его туды: плугъ, кажуть, заморскШ привезли , а вокомонъ пбславъ кума до Чблокъ на той плугъ поди- витись. Я наказавъ кумови нровйдати о втйкачахъ; и справникови кланявся, а бнъ сказавъ : „Подай письмо, а тогдй всяк1Й спосббъ буде ужитый, щобъ водворити мужикбвъ на мйсце проживаняи и опрбчь того нйчого не сказавъ, а я упавъ въ ноги ему и зъ слезами бла- гавъ; а бнъ закричавъ голосно : „пбшовъ! тобй сказано, що буде выконане — подай письмо!“ А письма я не подававъ. А нанята тутъ нйкого: вей на Волгу, на ро- боту, на барки забрались — такш теперь глупый нарбдъ ставъ осьдечки, кормильче нашь, батюшка Илге Илшчу!42 ОБЛОМОВЪ Полотна нашого сего року на ярмарку не буде: сушиль- ню и белильню я заперъ на ключь и Сычуга приста- вивъ сторожити день и нбчь: бнъ тверезый мужикъ ? та щобъ не стягнувъ чого паньского я пбдглядаю за нимъ день и нбчь. Иншй ганебско шячать и проситься на бдпускъ. Въ належитостяхъ недоббръ: отсього року пбшлемо доходу, буде, батюшка ты нашь, добро- Д’йю, тысячей около дв& поменче, противъ того року, що минувъ, тблько бы посуха не знищила до чиста, а то вышлемо, О Ч'ЙМЪ ТВОМ милости и доносимо". Потбмъ слйдували запевненя верности и пбдписъ: „староста твой, пбднбжокъ ПрокоФш Вытябушкинъ власною рукою руку приложавъ". Задля незнаня пись- ма поставленый бувъ хрестъ. „А писавъ зб слбвъ онто- го старосты шуринъ его, Демко Кривой". Обломовъ поглянувъ на конець листу. — М'Ьсяця и року нема, сказавъ бнъ: — листъ отже видко валявся у старосты бдъ минувшого року; тутъ и Иванбвъ день, и посуха! Коли здогадався! Онъ задумався. — А? тягнувъ бнъ дальше: — якъ вамъ^ се по- добаесь: обЪцюе „тысячей около двй поменче!“ Скбль- ко-жь сего останеся? Сколько то дбставъ я торбкъ? запытавъ бнъ, смотрячи на Алексеева : — Я не гово- ривъ вамъ тогд'й? АлексЪевъ звернувъ очи въ стелю и задумався, — Треба буде Штольца снытати, якъ при^де, ка- завъ дальше Обломовъ : здаеся , тысячей с-Ьмь , бсймь.. зле не записувати ! Такъ бнъ теперь саджае мене на пгйсть! Адже я зъ голоду умру! Чимъ тутъ жити ? — ЕЦб-жь такъ тревожитись, Ил1е Ил1ичу ? сказавъ Алексйевъ: — Шзколи не треба бддаватись розпуцй: пе~ ремелеся — мука буде.ОБЛОМОВЪ 48 — Та вы чуете, щб бнъ пише ? Мйсто грошей при- слати, утйшити якъ-небудь, а бнъ якъ на смйхъ, тблько неприемности менгй робить ! И що року! Отъ я теперь еамъ не свой! „Тысячей около дв& поменче!“ — Правда, велака страта, сказавъ Алекс'йевъ: — двй'тысячй не жартъ! Отъ Алексей Логиничь, говорить, - такожь дбставъ сего року лишь дванадсять тыеячь, за- ш'йсть с^мнадсяти. — Такъ дванадсять, а не шйсть, перебивъ Обло- мовъ. — Цйлкомъ розстроивъ мене староста! Коли оно и въ самбмъ д&Л'Ь такъ: неурожай та посуха, такъ по- що-жь доскуляти напередъ? — Та... н'Ьчого казати... почавъ Алексйевъ... не треба бы; тблько якои-жь деликатности дожидати бдъ мужика? Сей нарбдъ н'Ьчого не понимай. — Ну, щб бы вы зробили на моймъ м'Ьсци ? запы- тавъ Обломовъ; смотрячи пытаючо на Алексеева, зъ со- лодкою надйею, хто знай, може выдумай, чимъ бы успокоити. — Треба подумати Ил1е Илшчу, годй бдразу рй- шити, сказавъ Алекс&евъ. — Може бы до губернатора написати! въ задумй промовивъ Ид1я Ил1ичь. — А хто у васъ губернаторъ ? запытавъ Алекейевъ. Ил1я Илхичь не одв-йчавъ и задумався. Алекс'Ьйвъ замовкъ и также о чймсь роздумувавъ. Обломовъ гматваючи лиетъ въ рукахъ, пбдперъ голову руками, а лбктй сперъ на колйна , и такъ си- дйвъ як1йсь часъ, мученый наплывомъ неспокбйныхъ мыслей. — Щобы хочь Штольцъ скорше прийхавъ! сказавъ бнъ. — Пише, що скоро буде, а самъ, чортъ знае, куды товчеся! Онъ бы все уладивъ.44 ОБЛОМОВЪ Онъ знову понурився въ задуму. Довго мовчали оба. Наконець Обломовъ озвався перний. — Отъ тутъ щб треба робити, сказавъ бнъ р'Ьшу- чо, и троха що не вставъ зъ ложка: — и робити чимъ боржМ, не зволйкаючи нй трохи... По-перше... Въ отею хвилю роздався очайдушный бренькбтъ дзвбнка въ нереднбй кбмнатй, такъ що Обломовъ зъ АлексЪевомъ вздрогнули, а Захаръ блыскавкою збско- чивъ зъ лежанки. ИХ* — Дома ? голоено и грубо хтось запытавъ въ пе- реднбй кбмнатй. — Куды о такой порЪ ходити? ще грубше бдпо- вйвъ Захаръ. Вбйшовъ чолов'Ькъ л'Ьтъ сорока, чолов'Ькъ, що на- лежавъ до великои породы, высошй, объемистый въ пле- чахъ и въ ц'Ьлбмъ туловищи, зъ грубыми очертами ли- ця, зъ великою головою, зъ кринкою коротонькою шибю, зъ великими, на верха лежачими очима, товстогубый. Перний поглядъ на сего чолов’йка родивъ идею о чймсь груббмъ и неопрятнбмъ. Видко було, що бнъ не гонився за красотою костюму. Незавс'Ьгды его удавалось бачити свХзжо оголенымъ. Только ему, очевидячки, се було все одно; бнъ не соромився свого костюму и носивъ его ЗЪ ЯКИМСЬ ЦИН1ЧНЫМЪ достоиньствомъ. Се бувъ Михей Андреевичь Тарантбвъ, землякъ Обломова. Тарантевъ смотрЬвъ на все понуро наибвъ зъ погордою, зъ ' явною неприхильностю до всего, що его окружало, готовъ сварити на все и на вс'йхъ наОБЛОМОВЪ 45 свйтй, начебъ хтось обидженый несправедливости), або непризнаный въ якбмсь достоиньствй, наконець якъ го- неный судьбою сильный характеръ, котрый поневольно, недоброхбть покоряеся йй. Рухи его були смйливй изамашистй; говоривъ бнъ голосно и майже завсйгды сердито; коли слухати зъ певного бддаленя, цйлкомъ начебъ три пустй возы йдуть по мостй. Нйколи не стйснявся бнъ нйчиею присутно- стю и въ кишеню за словомъ не ходивъ и въ загалй постбйно бувъ простакуватый въ поведеню зб всйми, не выймаючи и нриятелйвъ, мовбы дававъ почути, що за- говорюючи зъ чоловйкомъ, навйть обйдаючи або вече- ряючи у него, бнъ робить ему велику честь. Тарантевъ бувъ чоловйкъ духа живого и хитрого; нйхто лучше бдъ него не розсудить якого-небудь жите- вого пытаня, чи тамъ юридичного запутаного дйла: бнъ заразъ поставить теорио поступованя въ тбмъ або дру- гбмъ припадку и дуже тонко пбдведе доказы, а на за- кбнчене ще майже завсйгды наговорить грубости тому, хто зъ нимъ о чймъ-небудь порядиться. Тымчаеомъ самъ якъ двадсять пять лйтъ назадъ станувъ въ якбйсь ланцелярш за писаря, такъ въ отсйй гбдности и доживъ до сивого волося. Нй ему самому, нй нйкому другому и въ голову не приходило, щобъ бнъ пбйшовъ высше. Дйло въ тбмъ, що Тарантевъ умйвъ тблъко гово- рити, на словахъ бнъ рйшавъ все ясно и легко , осо- бливо, що дотыкалося другихъ; але такъ тблько треба було рушити иальцемъ, двигнутися зъ мйсця — сло- вомъ примйнити поставлену нимъ самымъ теорио до дйла и дати ему практичный хбдъ: тутъ его вже не ставало — ему наразъ и тяжко робилось, и нездорови- лось, то зновъ инше заняте лучиться, за котре бнъ та-46 ОБЛОМОВЪ кожь не приймеся, а коли и приймеся, такъ Богъ знае, що зъ того выйде. Целкомъ якъ дитина: тамъ не до- гляне, тутъ не знае будь-якои дрббнице, тамъ спбзнить- ся, и окончить тымъ, що кине дело на половине аба приймеся за него зъ кбнця и такъ все запоганить, що и поправити н&якъ не дасться, та ще бнъ опбсля и сва- ритись стане. Батько его, провинщяльный пбдъячШ*) старого ча- су, назначивъ-було сынови въ наследство штуку и до- свйдъ ходити коло чужихъ справъ, и свою легко пе- рейдену кархеру въ службе при суде; только судьба розпорядилась инакше. Онъ три роки посылавъ сына до священнка учитись по латиньски. Спосббный бдъ природы хлопчикъ за три роки перейшовъ латиньску граматику и складню, и почавъ було розбирати Корне- Л1Я Непота, тблько батько решивъ, що доводе и того, що бнъ знавъ, що вже и тй ведомости дають ему не- звгЬрну высшбсть надъ старымъ поколенемъ и що, оста- точно, далыпй занятя можуть ще и пошкодити службе при уряде. Шеснадсятилетшй Михей, не знаючи, щб чинити зъ своею латиною, ставъ въ батьк0вскбмъ доме забу- вати ее, та зате, въ дожиданю чести дбстатись до зем- ского або уездного суду, ходивъ поки-що на все бен- кеты батька, и въ сей-то школе, посередъ щирыхъ роз- мовъ, до тонкости розвивався умъ молодого чоловека. Онъ зъ молодечою вразливостю вслухувався въ оповеданя батька и товаришевъ его о рбзныхъ цивиль- ныхъ и криминальныхъ процесахъ, о цекавыхъ припад- кахъ, котрй переходили черезъ руки всехъ.тыхъ пбдъ- ячихъ старой добы. ") судовый писарь, крутарь.ОБЛОМОВЪ 47 Только все те нй до чого не довело. Зъ Михея не выробився дйловый чоловйкъ и крутарь, хоть вей стараня батька и клонились до того, и, розумйеся, увен- чались бы успйхомъ, якбы доля не розрушила замыелбвъ старика. Михей дййстно усвоивъ собй цйлу теорш бать- кбвскихъ бесйдъ, оставалось только примйнити ей до дйла, але задля смерти батька, бнъ не успйвъ вступити до суду и бувъ вывезеный до Петербурга якимсь добро- дйемъ, котрый найшовъ ему мйсце писаря въ однбмъ департаменте, а потбмъ забувъ о нймъ. Такъ Тарантевъ и остався лишь теоритикомъ на цйле жите. Въ петербурскбй службе ему нйчого було по- чинати зъ своею латиною и зъ тонкою теорию крутите пбсля вподобы законнй и незаконнй справы; а тымча- сомъ бнъ носивъ и чувъ въ собй дрймучу силу, заперту въ нймъ ворожими обставинами назавсйгды, безъ на- дйй на выявлене, якъ бували заниранй, пбсля казокъ, въ тйсныхъ зачарованыхъ мурахъ духи зла, лишенй си- лы шкодити. Може-бути, бдъ сего бдчуваня безпожиточ- нои силы въ собй, Тарантевъ бувъ грубый въ поведеню, лукавый, вйчно сердитый и сварливый. Онъ зъ горечью и погордою смотрйвъ на свои те- перйшнй занятя: на переписуване папербвъ, мундована актбвъ и т. п. бму въ дали усмйхалась тблько одна по- слйдня надйя : перейти служити до горйлчаного бддйлу- На сйй дорозй бнъ бачивъ одиноку выгбдну замйну ка- ргеры, завйщанои ему батькомъ и недостигнутой. А въ. ожиданю того, готова и поставлена ему батькомъ тео- рии деятельности и житя, теоргя взяткбвъ и лукавства, хопивши головне и гбдне себе поле деятельности на про- винции, применилась до всйхъ дрббниць его нйкчемного^ существованя въ Петербурзй, вкралась у вей его прия- тельски бдносины, задля недостатку офщхяльныхъ.48 ОБЛОМОВЪ Онъ бувъ взяточникъ въ души, зъ теоргй ухитряв- ся брати взятки, не маючи справъ и нросителйвъ, бдъ товаришйвъ по служба, бдъ приятелйвъ, Богъ знае якъ и що — приневолювавъ де и кого мбгъ, то хитростю, то влйзливостю угощати себе, жадавъ бдъ вейхъ неза- служеного поважаня, бувъ зачйпный. Длятого-то бнъ въ крузй своихъ знакомыхъ гравъ ролю великои лан- цуховои собаки, що гавкав на вейхъ, не дав некому во- рухнутись, але котра рбвиочасно наверно ухопить на лету кусокъ мяса, бдки и куды бы бнъ нй летйвъ. Таки були два найчастййшй гостй Обломова. Пощо ей два пролетаргй ходили до него ? Они ду- же добре знали пощо: пити, йети, курити добрй цигара. Они находили теплый, спокойный кутокъ и завейгды од- накове, правда, не конче сердечне та зате рбвнодушне приняте. Але чого пускавъ ихъ до себе Обломовъ — зъ то- го бнъ ледви чи самъ здававъ собй справу. А, здаеся, длятого, длячого ще и теперь въ нашихъ бддаленыхъ Обломовкахъ, въ кождбмъ богатшбмъ домй товпиться рой подббныхъ людцйвъ, мужчинъ и женщинъ, безъ хлйба, безъ ремесла, безъ рукъ для продукций, а толь- ко зъ жолудкомъ для консумцхй, лишь майже завейгды зъ чиномъ и званемъ. Бувають ще сибариты, котрымъ доконечнй такй до- повненя въ житю: имъ скучно безъ злишнього на свйтй. Хто подасть десь-тамъ затрачену табакерку, або пбдбйме хусточку, що упала на долбвку ? Кому можь пожалу- ватись на ббль головы, зъ правомъ на вепбвчуте, роздо- вйети глупый сонъ и зажадати выясиеня ? Хто почитав книжку на сонъ грядущимъ и поможе заснути? А иногдй такш пролетархй посылаеся въ сусйдне мйсточко на куп- но, поможе при господарствй — не самому-жь товчися!ОБЛОМОВЪ 49 Тарантевъ робивъ багато шуму, выводивъ Обло- мова зъ неподвижности и скуки. Онъ кричавъ, споривъ и устроювавъ рбдъ якогось видовиска, выбавляючи ле- нивого панка самого бдъ конечности говорите и делати. Крбмъ того Обломовъ бувъ ще простодушный верите, що Тарантевъ въ еамбмъ деле спосббный порадити ему що-небудь путне. Одвидины Алексеева Обломовомъ терпевъ зъ дру- гой, неменше важной причины. Коли бнъ хотевъ жити по своему, т. е. лежати мовчки, дрймати, або прохо- джуватись по комнате, Алексеева начебъ не було тутъ: бнъ такожь мовчавъ, дремавъ, або смотревъ въ книжку, оглядавъ, зъ леыивымъ позйханемъ до слйзъ, картины и дрббнй, предметы. Онъ мбгъ такъ перебути хочьбы три добы. Коли-жь Обломову навкучило бути самому и бнъ чувъ потребу высловитись, говорити, читати, роз- правляти, проявите зворушене — тутъ бувъ завсегды покорный и готовый служити товаришь, що бравъ участь однаково згбдливо и въ его мовчаню, и розмовй, и въ зворушеню и годився зъ его способомъ мыслей, ЯК1Й бы бнъ не бувъ. Иншй госте наведувались нечасто, на минуту, якъ нершй три госте : зъ ними зб всеми чимъ разъ ббльшь и больше перерывались живй звязи. Обломовъ часами интересувавея якою-небудь новиною, пяти-минутною роз- мовою, бдтакъ задоволеный тымъ, мовчавъ. Имъ треба було платити взаимностю, брати участь въ тбмъ , що ихъ занимало. Они купались въ людской товпе; кож- дый понимавъ жите по своему, якъ не хотевъ понимати его Обломовъ, а они втягали въ те жите и его: усе те не подобалось ему, бдпыхало его, було ему не по души. Бувъ ему по серцю оденъ чоловйкъ: той такожь не дававъ ему спокою, бнъ любивъ и новины, и светъ, Биб. н пов. т. XXVII. Ж* А, Гончарова „Обломовъ1*. 450 ОБЛОМОВЪ и науку, и все жите, тблько якось глубше, теплейте у щирййше — и Обломовъ, хочь бувъ ввйчливый для всйхъ, та любивъ щиро лишь его одного, вйривъ ему одному, може-бути длятого, що рбсъ, учився и живъ зъ нимъ разомъ. Симъ чоловйкомъ бувъ Андрей Карло- виче Штольцъ. бго не було на ту пору въ ПетербурзЪ, только* Обломовъ дожидавъ его зъ годины на годину. IV. — Добрыйдень, земляче, урывано сказавъ Таран- тевъ, протягаючи волосемъ порослу руку къ Обломову. —■ Щб ты лежишь до сеи поры якъ колода ? — Не подходи , не подходи, ты зо студени ! напо- лохався Обломовъ, заслоняючись покрываломъ. — Отъ ще щб выдумавъ, зо студени! зареготався Тарантевъ. — Ну, ну, бери руку, коли подають! Заразъ дванадсята, а бнъ валяеся! Онъ хотйвъ припбдняти Обломова зъ лбжка, тбль- ко той выпередивъ его, опустивши швидко ноги и 6д- разу попавши ними въ обй патынки. — Я самъ заразъ хотйвъ вставати, сказавъ бнъ позйхашчи. — Знаю я, якъ ты встаешь: ты бы тутъ до обйду перевертався. Гей, Захаре! Де ты тамъ, старый дурню! Давай скорше одягатись пану. — А вы постарайтесь перше о свого Захара, тогдЪ и сварйть ! заговоривъ Захаръ, входячи въ комнату и гнйвливо споглядаючи на Тарантева. — Отъ, надоптали ногами, якъ якш мййскяй послугачь! додавъ бнъ.ОБЛОМОВЪ 51 — Ну, ще розмовляе, худобина, говоривъ Таран- тевъ и пбднявъ ногу, щобъ зъ заду вдарити переходя- чого мимо Захара; але Захаръ станувъ, обернувся къ ньому и на’Ъжився. — Только, прошу, доторкнйться! злобно захрыпйвъ бнъ: — Щб се таке? Я бдбйду... сказавъ бнъ, вертаю- чись назадъ до дверей. — Та оставъ его, Михею Андреичу, якш ты не- спокойный! Ну, що ты его зачйпаешь? сказавъ Обло- мовъ. — Подавай, Захаре, щб треба ! Захаръ вернувся и, зыркаючи скбсно на Тарантева, складно перемкнувся коло него. Обломовъ опершись на него мовбы вельми утомле- ный чоловйкъ, вставъ зъ лбжка и перейшовши поволень- ки на велике крйсло, опустився въ него и лишився не- подвижный, якъ сйвъ. Захаръ взявъ зб столика помаду, гребйнь и щйтки, напомадувавъ ему голову, зробивъ роздйлъ въ волосю и потбмъ причесавъ его щйткою. — Чи будете теперь мытися? запытавъ бнъ. — Трохи пбдбжду ще, бдповйвъ Обломовъ: — а ты иди еобй. — Ахъ, та и вы тутъ ? наразъ промовивъ Таран- тевъ, звертаючиеь до Алексеева въ ту хвилю, коли За- харъ причесувавъ Обломова: — Я васъ и не бачивъ. Чого вы тутъ? Що се той вашь родичь така скотина! Щ вамъ давно те хотйвъ сказати.... — Як1й родичь ? У мене нема н'йякого родича, не- смело бдаовйвъ наляканый Алекс'йевъ, выпяливши очи на Тарантева. — Ну, онтой, що се служить тутъ, якъ его ?.. Ата- назшвъ зовуть. Якъ же не родичь? —родичь.52 ОБЛОМОВЪ — Та я не Атаназхевъ, я Алексйэвъ, сказавъ Але- ксйевъ : — у мене нема родича. — Отъ ще не родичь! Так1й самъ, якъ вы непо- казный, и зовуть также Васильоксъ Николаичомъ. — бй-Богу, не евоякъ; мене зовуть Иваномъ Алексйичемъ. — Ну, все одно, похожш на васъ. Только бнъ ско- тина ; вы ему скажйть се, якъ побачите. — Я его не знаю, не бачивъ наколи, впевнявъ Алексйевъ, отвираючи табакерку. — Дайте-но табаки: сказавъ Тарантевъ: — Та у васъ, не Француска? Такъ и справдй, сказавъ бнъ, по- нюхавши : — длячого не Француска ? строго додавъ бнъ. — Дййстно, ще такого скота я и не бачивъ, якъ вашь родичь, провадивъ далйй Тарантевъ. — Позычивъ я колись-тамъ у него, вже два роки буде, пятьдесять рублйвъ. Ну, чи велики грошй пятьдесять рублйвъ? Якъ, подумайте, не забути ? Нй, памятае , шельма: че- резъ мйсяць, де нй стрйтить: „А щб-жь довжокъ!“ го- ворить. Надойвъ ! Мало того, вчера до насъ, до уряду прийшовъ : „Вы певно, говорить, плату достали, теперь можете бддати“. Давъ я ему плату : ставъ при всйхъ зневажати такъ, що бнъ ледви дверй найшовъ. „Бйдный чоловйкъ, самому треба!“ Якъ колибъ менй не треба! Я щб за богачь, щобъ ему по пятьдесять рублйвъ сы- пати! Дайте, земляче, цигаро. — Цигара оттамъ, въ коробочцй, бдповйвъ Обло- мовъ вказуючи на етажерку. Онъ задумчиво сидйвъ на крйслй въ свойй лйни- во-красивбй позй, не помйчаючи, щб довкола него чи- нилось ; не слухаючи, що говорилось. Онъ зъ любовю приглядався своимъ маленькимъ бйлымъ рукамъ, и гла- дивъ ихъ.ОБЛОМОВЪ 53 — Е! та бо заедно тй сами? строго сказавъ Та- рантевъ, вынявши цигаро и споглядаючи на Обломова. — Такъ, тй самй, бдповйвъ Обломовъ махина^ьно. — А я тобй говоривъ, щобъ ты купивъ иншй, зъ заграничныхъ. Отъ якъ ты памятаешь, що тобй гово- рять! Памятай же, щобъ на другу суботу доконче були, а то довго не прийду. Бачишь, яка дрань! говоривъ бнъ, закуривши цигаро и пустивши одну хмарку дыму въ воздухъ, а другу втягнувши въ себе: — Кури- ти годй. — Ты нынй рано прийшовъ, Михею Андреичу, ска- завъ Обломовъ позйхаючи. — Щб-жь я надойвъ тобй, чи якъ ? — Нй, я такъ только завважавъ ; ты звычайно пе- редъ самымъ об^домъ приходишь , а теперь що-лишь перша година. — Я нарокомъ раньше прийшовъ, щобъ довйда- тись, як1Й обйдъ буде. Ты завсйгды паскудствомъ кор- мишь мене, такъ я отъ нровйдаю, хцб-то ты велйвъ при- ладити сегодня. — Запытай тамъ въ кухни, сказавъ Обломовъ. Тарантевъ выйшовъ. — Бойся Бога! крикнувъ бнъ вернувшись: — Мя- со и телятина! Ехъ, брате Обломовъ, не умйешь ты жи- ти, адже якШсь пом'Ьщикъ! Якш же ты панъ ? По м&- щаньски жиешь ; не умйешь угостити приятеля ! Ну, а мадера куплена? — Не знаю, запытай Захара, майже не слухаючи его бдпов'йвъ Обломовъ: — тамъ певно есть вино. — Се давнййше бдъ Нймця? Нй, будь ласкавъ въ англхйскбмъ магазинй купити. — Ну, и сего буде, сказавъ Обломовъ: — а то ще посылати.54 ОБЛОМ ОВЪ — Та слухай, дай грошй, я туды переходити-му а принесу; менй ще треба въ одно мйсце збйгати. Обломовъ пошукавъ въ ящику и вынявъ червоный десяти-рублевый пап'йрокъ. — Мадера сймь рублйвъ стоить, сказавъ Обло- мовъ: — а тутъ десять. — Такъ дай все, тамъ выдадуть, не ббйся! — Онъ выхопивъ зъ рукъ Обломова асигнацш и зручно сховавъ въ кишеню. — Ну, я иду, сказавъ Тарантбвъ надйваючи капе- люхъ: — а на пяту годину буду; менй треба зайти въ одно мЪсце: обйцяли мйсце при горйлчанбй канторй, такъ велйли навйдуватись... Та отъ що, Илге Илшчу: чи не наймешь ты нынй коляску йхати до ЕкатерингоФу ? И мене бы взявъ. Обломовъ похитавъ головою, въ знакъ запереченя. — Щб, лйнь, чи грошей шкода? Ехъ, ты мйшокъ, сказавъ бнъ. — Ну, прощай поки-що... — Погоди, Михею Андреичу, перервавъ Обломовъ: Менй треба о дечбмъ порадитись зъ тобою. — Щб ще тамъ ? говори скорййше: не маю часу. — Та отъ на мене два нещастя бдразу звалились. Зъ кватиры проганяють... — Видко не платишь: и справедливо! сказавъ Та- рантевъ и хотйвъ ити. — Отъ выдумавъ! Я завсйгды напередъ плачу. Нй тутъ хочуть переиначувати хату... Та погоди ! Куды ты ? Научи, щб чинити: говорить, щобъ за тыждень вы- провадитись... — Щб, я дорадникомъ твоимъ ставъ? надаремне ты думаешь... — Я цйлкомъ нйчого не думаю, сказавъ Обло-ОБЮМОВЪ 55 мовъ: — не шуми и не кричи , а лйпше подумай, що чинити. Ты чолов'Ькъ практичный. Тарантевъ уже не слухавъ его и о ч'Ьмсь-тамъ роздумувавъ. — Ну такъ и буде, дякуй менй, сказавъ бнъ зни- маючи капелюхъ и сЪдаючи: — и вели до об'йду пода- ти шампаньского: твоя справа залагоджена. — Ну, якъ ? запытавъ Обломовъ. — Шампаньске буде ? — Буде, якъ рада того стоить. — Нй, самъ, бачь, ты не заслугуешь рады Щб я тобЪ даромъ буду радити ? Иди, пытай у него рады, до- давъ бнъ показуючи на Алексеева: — або у его родича. — Ну, ну, доста, говори, просивъ Обломовъ. — Отъ щб! завтра вже можешь перепроваджу- ватись... — Е ! Щб выдумавъ... — Погоди, у не перебивай! закричавъ Тарантевъ... Завтра перепроваджуйся до моей кумы, на Выборску Сторону... — Се щб за новина? На Выборску Сторону! Та туды, говорить, зимою вовки заб'Ъгають. — Бувае, забйгають зъ островбвъ, та тоб'Ь щб до того за д^ло? — Тамъ скука, пустыня, некого нема. — Неправда! Тамъ кума моя живе: у ней свбй дбмъ зъ великими огородами. Она женщина честна, зъ двоима детьми, зъ нею жие безженный братъ: голова не те , що прикладомъ тая , що осьде въ кутй сидить, ■сказавъ бнъ, показуючи на Алексеева: — насъ зъ то- бою за поясъ заткне. — Та що-жь менй до всего *гого за дЪло? сказавъ56 ОБЛОМОВЪ зъ нетерпячкою Обломовъ. — Я туды не перепро- ваджусь. — А отъ я посмотрю, якъ ты не перепровадишься. Нй, коли вже поспытавъ рады, такъ слухай, що го- ворять. — Я не перепроваджусь, рйшучо повторивъ Об- ломовъ. — Ну, такъ чортъ зъ тобою! бдповйвъ Тарантевъ, накинувши капелюхъ, и пбшовъ до дверей. — Чудакъ ты ташй! вертаючись сказавъ бнъ : — Щб тобй тутъ таке миле? — Якъ що ? Одъ всего близько, говоривъ Обло- мовъ : — тутъ и красавицй, и театръ, и знакомя... центръ мйста и всьо. — Щб-о? перебивъ Тарантевъ. А давно, ты выхо- дивъ зъ хаты, скажи правду? Давно ты бувъ въ теа- трй ? До якихъ знакомыхъ ходишь ты ? На якого бйса тобй сего центра, позволь запытати? — Ну, якъ, нащо? Чи мало нащо! — Бачишь, и самъ не знаешь! А тамъ подумай: ты будешь жити у кумы моей, честной женщины въ спокою, тихенько; нйхто тебе не дотбркнеся, нй шуму, нй галасу, чисто, охарно. Посмотри-но, адже-жь ты жи- вешь тутъ, якъ въ зайзднбмъ домй, а ты панъ, помй- щикъ! А тамъ чистота, есть до кого слово промовити, якъ заскучаешь. Крбмъ мене, до тебе и ходити нйхто не буде. Двое дйточокъ — забавляйся зъ ними, сколько хочь. Чого-жь хочешь? А выгода, слухай, выгода! Ты щб тутъ платишь ? — Пбвтора тысячй. — А тамъ тысячу рублйвъ трохи не за цйлый дбмъ! Та яки яснй, гарнй кбмнаты! Она давно хотйлаОБЛОМОВЪ 57 тихого, порядного комбрника мати — оть я тебе и назначаю... Обломовъ розсйяно похитавъ головою, въ знакъ запереченя. — Отъ верзешь! сказавъ Тарантевъ: — перепро- вадишься. Ты подумай, що тебе се у двое менше стоя- ти буде : на одной кватирй пятьсотъ рублйвъ заробишь. Стблъ у тебе буде у двое лйшшй и смачнййшш; нй ку- харка, нй Захаръ красти не будуть... Въ нереднбй почулось ворчане. — И порядку больше, тягнувъ далйй Тарантевъ: — адже теперь ажь мерзено у тебе за стблъ сйсти! Шу- каешь перцю — нема, оцту не куплено, ножй нечище- нй, бйле, самъ говоришь, пропадае, порохъ веюды — ну, погань! А тамъ женщина буде господинити : нй то- бй, нй твоему дурневи, Захару.. Ворчане въ нереднбй роздалось сильнййше. — Сему старому псови, говоривъ далйй Таран- тевъ : — нй о чймъ и подумати не прийдеся: на всймъ готовбмъ жити будешь. Що тутъ роздумувати ? Пере- проваджуйся, та й конець... — Та якъ же се я бдразу, нй сйло нй пало, на Выборску Сторону... — Отъ говоришь, промовивъ Тарантевъ, отираючи пбтъ зъ лиця: — Теперь лйто : адже се все одно що лйтшй двбръ. Щб ты гниешь тутъ лйтомъ, на Горохо- вбй?... Тамъ Безбородкбвъ садъ — Охта пбдъ бокомъ, Нева о два кроки, свой огородъ, нй пороху, нй духоты! Нйчого и надумуватись: я заразъ ще до обйду забйжу до ней — ты дай менй на коляску и завтра заразъ пе- репроваджуйся... — Щб се за чоловйкъ! сказавъ Обломовъ: — Од- разу выдумае чортъ знае що: на Выборску Сторону....58 ОБЛОМОВЪ Се легко сказати. НЪ, отъ ты радше выдумай, щобъ остатись тутъ. Я бсймь лйтъ тутъ живу, такъ мйнятись не хочеся... — Та нема що и говорити , ты перепровадишься. Я заразъ иду до кумы, а про мйсце иншимъ разомъ навйдаюея... Онъ вже пустився ити. — Погоди, погоди ! Куды ты ? задержавъ его Обло- мовъ: — У мене ще есть дйло, важнййше. Погоди, ЯК1Й я листъ бдъ старосты доставь, та р'Ьши, щб менй почати. — Бачишь, як1Й ты родився! бдрйзавъ Тарантевъ : Нйчого не умйешь самъ зробити. Всьо я, та я ! Ну, до чого ты пригожш ? Не чоловйкъ: просто солома! — Де-жь листъ ? Захаре , Захаре! Знову бнъ ку- дысь дйвъ его! говоривъ Обломовъ. — Ось листъ старосты, сказавъ Алексйевъ, взяв- ши збмнятый папйръ. — Правда, ось бнъ, повторивъ Обломовъ и почавъ читати вголосъ. — Щб ты скажешь ? Якъ менй бути! запытавъ прочитавши Ил1я Илшчь. — Посуха, недоббръ... — Пропащш, цйлкомъ пропанцй чоловйкъ! гово- ривъ Тарантевъ. — Та длячого-жь пропанцй ? — Якъ же не нропапцй ? — Ну, коли нропапцй, такъ скажи, щб чинити ? — А щб за се? — Адже сказано, буде шамнаньске : чого-жь ще тобй? — Шамнаньске за вышукане кватиры: та я тобй добродййство высвйдчивъ, а ты не розумйешься на тбмъ, споришь ще ; ты невдячный ! Стрйбуй-но самъ поглядатиОБЛОМОВЪ 59 кватиры! Та щ6 кватира? Головне, спокой яшй, мати- мешь: все одно, що у рбднои сестры. Двое д&точокъ, безженный братъ, я кождый день заходити буду... — Ну, гараздъ , гараздъ , перебивъ Обломовъ: — Ты отъ теперь скажи, що мен'Ь зб старостою дЪяти ? — Н4, причинь портеръ до об'йду, такъ скажу. — Ось теперь портеръ. Мало тоб'Ь... — Ну, такъ бувай здоровъ, сказавъ Тарантевъ знову закладаючи капелюхъ. — Ахъ, ты Боже мой! Тутъ староста пише, що доходу „Тысячь около дв& поменче“ а бнъ ще портеру хоче!! Ну; нехай, купи портеру. — Дай ще грошей! сказавъ Тарантевъ. — Адже тоб& останеся здатокъ зъ червоненькои. — А на коляску на Выбореку Сторону ? бдпов'йвъ Тарантевъ. — Обломовъ вынявъ ще цЪлковый и зъ досадою ткнувъ ему. — Староста твой мошенникъ — отъ що я тоб4 скажу, почавъ Тарантевъ, ховаючи целковый въ кише- ню: — а ты веришь ему, роззявивши ротъ. Бачишь, яку п'Ьсню сп&вае! Посуха, неурожай, недоббръ, та му- жики повтйкали. Бреше, усе бреше! Я чувъ, що въ на- шихъ сторонахъ, въ добрахъ Шумылова, то рбчнымъ урожаемъ вс'й довги оплатили, а у тебе бдразу посуха та неурожай. Шумылбвка о пятьдесять верстовъ бдъ те- бе лишь: длячого-жь тамъ не выпекло зббже? Выду- мавъ ще недоббръ ! А бнъ чого пильнувавъ ? Пощо за- пускавъ? Одкиля сей недоббръ? Роботы може, чи куп- щЬвъ въ нашихъ сторонахъ нема? Ахъ, бнъ розббйникъ I Та я-бъ его выучивъ! А мужики розб'Ъглись длятого, що самъ таки бнъ, бездогаду, здеръ зъ нихъ щб мбгъ}60 О Б Л О М В Ъ та и розпистивъ , а справникови и не думавъ жа- луватись. — Не може бути, перечивъ Обломовъ : — бнъ на- вить и бдпов'Ьдь сиравника передав въ листе — такъ натурально... — Ехъ, ты! Не знаешь нЪчого. Та все мошенники натурально пишуть — вже се ты мене поверь! Отъ прикладомъ, тягнувъ бнъ далей, показуючи на Алексее- ва: — сидить честна душа, овечка така, а чи напише бнъ натурально ? — Наколи. А родичь его, хочь скотъ и дрань, той напише. И ты не напишешь натурально! Выходить, староста твбй вже длятого злодей, що склад- но и натурально написавъ. Адже бачишь, якъ пбдббравъ слово до слова: „водворити на месце пробуваня“. — Що*жь чинити отже зъ нимъ? запытавъ Об- ломовъ. — Нажени его заразъ. — А кого на его месце поставлю ? Де я тамъ знаю людей ? Иншш може-бути ще гбршш буде. Я два- надсять летъ не бувъ тамъ. — То едь разъ на село: безъ того годе ; пробудь тамъ лето, а въ осени просто на нову кватиру и при- езжай. Я вже постараюсь тутъ, щобъ она була готова. — На нову кватиру, на село самому! Якй ты за- едно страшнй речи мене радишь! зъ невдоволенемъ бдозвався Обломовъ. — Не, щобы оминути крайности и держатись середины... — Ну, брате Ил 16 Илшчу, зовсемъ пропадешь ты. Та я бы, на твоемъ месци, давно и давно заставивъ маетокъ, та купивъ бы иншш, або дбмъ тутъ, на гар- нбмъ месци | се лешпе якъ твое село. А тамъ заста- вивъ бы дбмъ, а купивъ бы друпй... Дай-но мене твбй маетокъ, такъ о мене почули бы въ городе.ОБЛОМОВЪ 61 — Перестань чванитись, а выдумай, якъ бы и зъ кватиры не выпроваджатись, и на село не 'йхати, и щобъ справа полагодилась... завважавъ Обломовъ. — Та чи здвигнешься ты хочь разъ зъ мйсця ? озвався Тарантевъ: — Та поглянь-но на себе: до чого ты здався? Як1Й зъ тебе хосенъ бтчинй? Не може на село пойхати ! — Теперь менй ще рано йхати, боронився Илш Илшчь : — перше дай скбнчити плянъ перемйнъ, котрй я задумавъ ввести въ свое господарство... Та знаешь ты щб, Михею Андреичу ? наразъ еказавъ Обломовъ : Ъдь радше ты за мене. На справахъ ты розумйешься, мйсця тобй такожь знакомя, а я бы не пожалувавъ грошей на дорогу. — Я зарядчикъ, чи що, твой? надуто бдрйзавъ Та- рантевъ : та и бдвыкъ я зъ мужиками стыкатись... — Що-жь чинити? еказавъ въ задумй Обломовъ: — дййстно не знаю. — Ну, напиши до справника: запытай его, чи го- воривъ ему староста о волокитахъ мужикахъ, радивъ Тарантевъ, — та попроси, щобъ зайхавъ до твого села; потбмъ до губернатора напиши, щобъ приказавъ енрав- никови донести о поведеню старосты. „Приймйть, мов- лявъ, Ваше Превосходительство, бтцйвску участь и взгляньте окомъ милосердя на неминуче, грозяче мен'Ь страшне нещасте, що походить бдъ буйныхъ поступкбвъ старосты, и на крайне знищене, якому я безвыходно под- паду, зъ жйнкою и малолйтными, остаючимись безъ всякого захисту и куска хлйба, дванадсятерома дйтьми“. Обломовъ засмйявся. — Одки я наберу столько дйтворы, коли попро- сить показати дйтей ? еказавъ бнъ. — Плетешь, пиши : зъ дванадсятерома дйтьми; оно62 ОБЛОМОВЪ просковзнеся мима ушей, доходжень робити не стануть, зате буде „натурально**... Губернаторъ листъ передасть секретареви, а ты напишешь рбвночасно и до него, ро- зум'йесь „зъ вложешемъ**, — той и зробить розпоря- джене. Та попроси сусйдбвъ: хто у тебе тамъ ? — Добрынинъ тамъ блйзько, сказавъ Обломовъ. — я тутъ зъ нимъ часто сходився; бнъ тамъ теперь. — И до него напиши, попроси гарненько : „Зро- бйть, мовлявъ, менй симъ велику ласку и зъобовяжете якъ христЬзнинъ, якъ приятель и якъ сусйдъ.** Та при- ложи до листу якш-небудь петербурсшй гостинець... цигара, або що. Отъ ты якъ поступи, а то нйчого не выдумаешь. Пропащш чолов'Ькъ ! У мене потанцювавъ бы староста: я бы ему давъ ! Коли туды почта ? — Пбсля завтра, сказавъ Обломовъ. — Такъ отъ слухай, та и пиши заразъ. — Адже пбсля завтра, такъ нащо-жь заразъ ? зав- важавъ Обломовъ: — Можь и завтра. Та послухай-но Михею Андреичу, додавъ бнъ: — вже доповпи свои „до- бродМства6* я , бачишь, за те додам'ь до обЪду рыбу, або птаха якого. — Що ще ? запытавъ Тарантевъ. — Присядь, та напиши. Чи багато часу тоб& треба написати три листы? ,Ты такъ „натурально6* розповй- даешь... додавъ бнъ стараючись укрыта усмйшку: —- а отъ Иванъ Алекс^евъ перёписавъ бы... — Е ! Щб за выдумки ! бдновйвъ Тарантевъ : —- Щобъ я писати ставъ! Я и въ урядй третш день не пишу: якъ сяду, такъ слеза зъ левого ока и починае капати, мабудь запалилось, та и голова кровью забйгае, якъ нагнуся... Лйганъ ты лйганъ ! Пропадешь, небоже, пропадешь!О Б Л О МО В Ъ ба — Ахъ, кобы Андрей скорше прийхавъ! промо- вивъ Обломовъ : — Онъ бы все уладивъ... — Отъ найшовъ добродйя, перервавъ его Таран- тевъ: — Нймець проклятый, хитра шельма !... Тарантевъ чувъ якусь инстинктову бдразу до чужо- земцйвъ. Въ очахъ его Французъ, Нймець, Англшць бу- ли синонимы мошенника; обманщика, крутаря, або роз- ббйника. Онъ нав'Ьть не робивъ рбзницй межи нац1ями " они були вей однаковй въ его очахъ. — Слухай, Михею Андреичу, строго заговоривъ Обломовъ : — я тебе просивъ бути повздержливййшимъ на языкъ, особливо о близькбмъ менй чоловйцй... — О близькбмъ чоловйцй! зъ ненавистю бдрйзавъ Тарантевъ : — Щб бнъ тобй за родина така? Нймець — тай только. — Близьшй якъ всяка родина: я разомъ зъ нимъ рбсъ; учився, и не позволю обиды .. Тарантевъ почервонйвъ бдъ злости. — А! Коли ты меняешь мене на Нймця , сказавъ бнъ: — такъ я до тебе больше нй ногою. Онъ наложивъ капелюхъ и пбшовъ до дверей. Об- ломовъ душкомъ помякъ. — Ты бы повиненъ поважати въ нймъ мого прия- теля и осторожнейше бдзыватись о нймъ — отъ все,, чого я жадаю ! Здаеся, невелика услуга, сказавъ бнъ. — Поважати Нймця ! зъ незмйрною погордою смй~ явся Тарантевъ: — за що? — Я вже тобй казавъ, хочбы за те, що бнъ разомъ зб мною рбсъ и учився. — Велика рйчь ! Чи мало хто зъ кимъ учився ! — Отъ якъ бы бнъ бувъ тутъ, такъ бнъ давно бы выбавивъ, мене бдъ всякихъ клопотбвъ не жадаючи нй портеру, нй шампаньского.. сказавъ Обломовъ,64 ОБЛОМОВЪ — А! Ты выговорюешь менй! Такъ чортъ зъ то- бою и зъ твоимь портеромъ и тампаньскимъ! На, ось тоб'й, возьми соб-Ь свои гропгй... Куды се я ихъ д4въ? Отъ цйлкомъ забувъ, куды запхавъ, проклятй! Онъ выймивъ якшсь замазаный, запачканый евистокъ. — Н4, не они!... говоривъ онъ. — Куды се я ихъ Онъ нипшоривъ по кишеняхъ. — Не трудись, не доставай ! сказавъ Обломовъ : — Я тобй не вымовляю, а только прошу тебе выража* тись приличн'ййше о чолов'Ьц'й, котрый такъ багато зро- бивъ для мене... — Багато ! злобно бдрйзавъ Тарантевъ. — Отъ по- тр'йвай, онъ ще ббльше зробить — ты слухай его! — До чого ты се говоришь мевй ? запытавъ Об- ломовъ. — А до того, що якъ вже Шэмець твой облупить тебе до чиста, такъ ты и будешь знати, якъ м'Ьняти земляка, руского чолов&ка, на заволоку якогось... — Слухай, Михею Андреичу... почавъ Обломовъ. — Шзчого слухати, я слухавъ багато, натершЬвся не трохи бдъ тебе ! Богъ св-йдомъ, сколько обидъ пере- Н'Ьсъ... вго батько въ Саксонш наверно и 4сти не мавъ що, а сюды нбсъ пбднимати приЪхавъ. — Чого ты неббщикамъ не даси спокою ? Чимъ завинивъ батько ? — Виновата оба, и батько и сынъ, мрачно ска- завъ Тарантевъ, махнувши рукою. — Не даромъ мой батько радивъ стерегтися тыхъ Нймц'йвъ, а хиба жь бнъ не знавъ всякихъ людей на своймъ в'Ьку! — Та длячого-жь не подобався тоб'й его батько, я щ4кавый? запытавъ Ил1я Илшчь.О Б Л О М О В Ъ 65 — А длятого, що прийхавъ въ нашу губершю въ однбмъ сурдутй та въ черевикахъ, а тутъ бдразу сыно- ва маетокъ оставивъ — щб се значить ? — Оставивъ бнъ сынови маетку всего тысячей со- рокъ. Дещо бнъ взявъ въ придане за женкою, а осталь- не заробивъ тымъ, що учивъ дйтей, та управлявъ маетка- ми : гарну плату дбстававъ... Бачишь, що батько не ви- новатый. Чимъ же теперь завинивея сьшъ? — Гарный хлопець ! Нй сйло, нй пало зъ батькбв- скихъ сорокъ, зробивъ тысячей триста кашталу, и въ службй черезъ надворного перевалився, и ученый,., те- перь ще въ добавку подорожй бдбувае! Або-жь то по- рядный; коренный рускШ чоловйкъ стане все те робити? Рускш чоловйкъ выбере що-небудь одно, та и то ще не спйшучи, поволеньки та; поволеньки, сякъ-такъ, а то маешь, диви ! Якбы прикладомъ горйлку бравъ въ арен- ду — ну, понятно, бдъ чого розбогатйвъ; а то нйчого, такъ, на Фу-Фу! Нечисто! Я бы пбдъ судъ такихъ ! Та ще теперь товчеся чортъ знае куды! продовжавъ Таран- тевъ. — Чого бнъ товчеся по чужихъ земляхъ? — Учитись хоче, все бачити, знати. — Учитись! Мало ще учили его? До чого се? Бреше бнъ, не вйрь ему: бнъ тебе въ очи ошукуё, якъ малу дитинку. Хиба доросли учаться ще? Чуете, щб розповйдае? Чи буде надворный радникъ учитись! Отъ ты учйвся въ школй, а може теперь учишься ? Або бнъ може (бнъ показавъ на Алексеева) учиться? А родичь его учиться? Хто зъ добрыхъ людей учаться? Щб бнъ тамъ, въ нймецкбй школй, чи якъ, сидить, та выклады слухае? Бреше бнъ! Я чувъ, бнъ якусь машину пой^ хавъ оглядати та замовйтй: певно прасу на рускй гро- шй! Я бы его въ острогъ.. Акцгй якйсь певно... Охъ? тй акщй менй такъ душу й мутять. Биб. н. Пов. т. ХХУП. Ж, А, Гончарова п06ложозъи. 566 ОБЛОМОВЪ Обломовъ розхохотався. — Чого ты зубы сушишь? Чи може неправду го- ворю? занытавъ Тарантевъ. — Ну, лингймъ его, перебивъ его ИлшИл1ичь. — Ты иди зъ Богомъ, куды хотйвъ, а я отъ зъ Иваномъ Але- ксйевичомъ напишу вей тй листы, та постараюсь чимь скорше кинути на папйръ свой плянъ. Тарантевъ выйшовъ вже до переднои кбмнаты, только заразъ вернувся назадъ. Забувъ цйлкомъ! Ишовъ до тебе за дйломъ, почавъ бнъ, лишь вже зовсймъ негрубо. — Завтра я за- прошеный на веейле: Рокотовъ жениться. Иозычь, зем- ляче, свого Фрака; мой, бачишь, вытерся потрохи... — Та якъ же можно ! сказавъ Обломовъ, хмуря - чись при тбмъ новбмъ жаданю: — Мой Фракъ на тебе не здасться... — Здасться; ще бы не здався! перебивъ Таран- тевъ. —■ А памятаешь, я примйрювавъ твой сурдутъ; мовь на мене шитый! Захаре, Захаре ! Ходи-но сюды, стара скотино! кричавъ Тарантевъ. . Захаръ зарычавъ наче медвйдь, але не йшовъ. — Позови его, Илхе Илгичу. Що бнъ у тебе ташй ? жалувався Тарантевъ. — Захаре! кликнувъ Обломовъ. — Охъ, щобъ васъ тамъ! роздадось въ переднбй разомъ зб скокомъ нбгъ зъ лежанки. — Ну, чого вамъ? занытавъ бнъ, звертаючись до Тарантева. — Дай сюды мбй чорный Фракъ, приказувавъ Илш Илшчь: — Отъ Михей Андреичь примйрить , чи не здасться на него: завтра ему на весйле треба... — Не дамьх Фрака, рйшучо сказавъ Захаръ. — Якъ ты смйешь, коли панъ велить ! закричавъОБЛОМОВЪ 67 Тарантевъ. — Щ6 ты Илш Клинчу не пошлешь его до дому поправы. — Та отъ ще чого не доставало: старця до дому поправы! сказавъ Обломовъ. — Дай, Захаре, Фракъ, не роби дурниць! — Не дамь! холодно бдповйвъ Захаръ: — Нехай перше они принесуть жилетку и нашу сорочку: пятый м&сяць гостять тамъ. Вдягли такъ само на именины, та и поминай якъ звали; жилетка, бачите, атласова, а со- рочка тонка, голяндска: двадсять-пять рубл'йвъ запла- тили. Не дамь Фрака ! — Ну, прощайте! Чортъ зъ вами! сердито закбн- чивъ Тарантевъ, бдходячи и грозячи Захарови кулакомъ. — Тями же Ил1е Ильичу, я найму тобй кватиру — чи чуешь ты? додавъ бнъ. — Ну, гараздъ, гараздъ, зъ нетерпячкою говоривъ Обломовъ, щобъ только бдвязатись бдъ него. — А ты напиши тутъ, що треба, тягнувъ далйй Тарантевъ: — та не забудь написати до губернатора, що у тебе дванадсятеро дйтей, „одно менше бдъ другого4*. А о пятой годинЪ щобы зупа була на стол'Ы Та чому ты не вел'Ьвъ зробити пирога? Однакбжь Обломовъ мовчавъ; бнъ давно не слу- хавъ его и, зажмуривши очи, думавъ о чимсь иншбмъ. Зъ бдходомъ Тарантева въ кбмнатй запанувала глу- ха тишина минутъ на десять. Обломовъ бувъ розстро- еный и листомъ старосты, и дожидаючимъ его перепро- вадженемъ, и почасти утомленый галасомъ Тарантева. Наконець бнъ збтхнувъ. — Що-жь вы не пишете ? тихо запытавъ Алекс'Ь- евъ: Я бы вамъ перо починивъ. — Починйть, та и Богъ зъ вами, ЩдЪть куды-не-68 ОБЛОМОВЪ будь! сказавъ Обломовъ.— Я вже самъ займуся, а вы пбсля обйду перепишете. — Дуже добре, бдаовйвъ Алексйевъ. — Въ самбмъ Д'Ьл'й, ще перешкоджу якъ-небудь... А я пойду тымча- сомъ та скажу, щобъ насъ не ждали до ЕкатерингоФу. Прощайте, Шпб Илшчу. Только Илхя Илщчь не слухавъ его: бнъ, подо- бравши ноги пбдъ себе, майже улягся въ кресло, и пбд- першиеь понурився не те въ дрймоту, не те въ задуму. V. Обломовъ, дворянинъродомъ, коллежск1й секретарь чиномъ, беззьгйздно проживав дванадсятый рбкъ въ Не- тербурзй. Зразу, за житя батькбвъ, живъ бнъ тйснМше, по- мйщався въ двохъ кбмнатахъ, вдоволявся однымъ толь- ко, привезенымъ зъ села слугою, Захаромъ; однакъ по смерти батька и матери, бнъ ставъ одинокимъ волода- ремъ трехсотъ-пятидесяти душь, що дбстались ему въ спадщинй въ однбй зъ бддаленыхъ губершй, трохи не въ А31И. бнъ замйсть пяти дбстававъ вже бдъ семи до де- сяти тысячей рублйвъ аеигнащями доходу; тогдй и жи- ге его прибрало иншй , ббльшь широки розмйры. бнъ нанявъ просторййшу кватиру, додавъ до своей обслуги ще кухаря и завйвъ навйть пару коней. Тогдй ще бнъ бувъ молодый и якъ небудь годй сказати, щобъ бнъ бувъ живый, то, по крайнбй мйрй, живМпай н4жь теперь; ще бнъ бувъ повный рбзныхъ змагань, заедно чогось над'Ьявся, дожидавъ чимало и бдъОБЛОМОВЪ 69 доле, и бдъ самого себе; заодно готовився до деятель- ности, до роле — перше всего, розумееся , въ служба, що и було ц'Ьлею его приезду до Петербурга. Однакъ бнъ думавъ и о роли въ товариствЪ; наконець, въ да- лекой перспективе, на повороте зъ молодости до зр'Ь- лыхъ летъ, передъ уявою его перебегало и усмехалось родинне щасте. Але дне йшли за днями, роки наступали за рока- ми, пухъ переменився въ шорстку бороду, на месце очей явилися две мутнй точки , талш округлилась, во- лосе стало немилосерно выпадати, вдарило тридсять летъ, а бнъ не на крокъ не посунувся не на якбмъ поли деланя, и заедно ще стоявъ коло порога своей арены, таки тамъ, де бувъ десять летъ тому назадъ. Только бнъ разъ-вразъ ще збирався и готовився почати жите, разъ-вразъ складавъ въ мысли образъ сво- ей будущияы; лишь правда, зъ кождымь рокомъ що пе- релетавъ понадъ его головою, мусевъ денещо зменяти и бдкидати въ отсемъ образе. Жите въ его очахъ розпадалось на две поло- вины : одна складалась зъ труду и скуки — се у него були еинонщы; друга зб спокою и мирной радости. То- му-то головне поле деланя — служба, въ першихъ хви- ляхъ здивувала его якъ найнемилейше. Выхованый въ недре провшцгй, середъ тихихъ и теплыхъ звычаевъ и обычаевъ родины , переходник въ тягу двадсятн летъ зъ объятш въ объятя рбдныхъ, при- ятелЬвъ и знакомыхъ, бнъ до того пересякъ родинными засадами, що и будуща служба представляласъ ему в'ъ виде якогось родинного занятя, отъ якъ прикладомъ ленивого записуваня въ книжочку приходу и розходу,, якъ чинивъ ето батько. Онъ думавъ, що урядники одного ляесця стано-70 О Б Л О МО В Ъ влять пгЪжь собою приязну, т'Ьсну родину, котра невго- монно п'Ьклуеся о вза4мнбмъ спокою и приемностяхъ, дал’Ьй, що ходжене до уряду нйякъ не есть обовязковою конечностю, котрои треба пильнувати день за днемъ, и що слота, опека, або попросту нерозположене завсЪгды будуть служити достаточными и законными причинами, щобъ не явитись на служба. Одначе якъ прогнйвався бнъ, коли побачивъ , що муейлобъ бути по крайнбй мйрй трясене землй, щобъ не прийти здоровому чиновнику на службу, а трясень зе- млй якъ на грйхъ въ Петербурзй не бувае; повйнь, оче- видно, могла бы такожь бути перешкодою, та и тая рйдко лучалася. Ще ббльшь призадумався Обломовъ, коли найшлись передъ его очима пакеты зъ надписею пошртьбне и дуже пошртъбне7 коли ему велено робити розни провйреня, вы- тяги, бабратись въ справахъ, писати рефераты на два пальцй завгрубшь, котрй мовбы на смйхъ называли за- писками ; притбмъ усе жадали скоро, вей кудысь спй- шились, нй на чймъ не задержувались: не успйють сиу- стити зъ рукъ одной роботы, якъ вже знову зъ завзя- темъ беруться за другу, начебъ въ нйй вся сила и ле- жить, а скбнчивши, забудуть ей и кидаються на тре- ти) — и кбнця сему нйколи нема! Двйчи будили его въ ночи и заставляли писати „записки^, кблька разбвъ добували при помочи кургера зъ гостей — усе по поводу такихъ записокъ. Все те навело на него страхъ и скуку велику. Коли-жь жити? коли жити ? твердивъ бнъ. О начальнику бнъ чувавъ у себе дома, що се бать- ко пбдвластныхъ, и длятого выробивъ собй якъ най- ббльшь смйюче, якъ найбблыпь родинне поняте о тбй особй. Онъ его представлявъ собй чимсь въ родй дру-О Б Л О М О В Ъ 71 того батька, котрый тблько и дыхае тымъ, якбы за трудъ и не за трудъ, всйхъ разомъ и кождого зъ осбб- на, нагороджувати своихъ пбдвластныхъ и дбае не тбль- ко о нхъ потребы, але и о ихъ приемности. Ил1я Илшчь думавъ, що начальникъ такъ дуже входить въ положене свого пбдчиненого, ща запопадли- во запытае его : якъ бнъ спавъ въ ночи, длячого у него мутнй очи, и чи не болить голова. Тблько бнъ гбрко розчарувався заразъ таки въ перппй день своей службы. Зъ прийздомъ начальника починалась бйганина, суета, вей непокоились, вей зби- вали оденъ другого зъ нбгъ, декотри причесувалиеь зъ боязни, що они за мало гарнй такъ якъ були, щобъ смйли показатись начальникови. Се походило, якъ запримйтивъ Обломовъ опосля, зъ того, що бувають такй начальники, котрй въ наляка- нбмъ до дуру лици подвластного, що выскочивъ къ нимъ на стрйчу, бачать не лишь поважане до себе, але на- вйть ревность., та иногдй и способности въ службй. Илш Шпичови не треба було жахатись такъ свого начальника , доброго и приемного въ обходженю чоло- вйка; бнъ нйколи нйкому злого не зробивъ, подвластна були, якъ не можь больше, задоволенй и не бажали лйшного. Нйхто нйколи не чувъ бдъ него неприемного слова, нй крику, нй галасу; бнъ нйколи нйчого не жа- дае, а разъ-вразъ просить. Дйло зробити'—просить, въ гостй до себе — просить, и пбдъ арештъ сйсти — про- сить.— Онъ нйколи нйкому не сказавъ ты\ веймъ вы: — и одному чиновникови и веймъ разомъ. Але вей пбдчинененй чогось тратили бдвагу въ при- сутности начальника; они на его ласкаве пытана бдио- вйдали не своимъ а якимсь иншимъ голоеомъ/ якимъ зъ другими не говорили.72 ОБЛОМ ОВЪ И Ил!я Ил1ичь бдразу терявъ бдвагу, самъ не зна- ючи длячого, скоро только начальникъ входивъ въ кбм- нату, и у него почавъ иропадати свой голосъ, и являв- ся як!йсь друпй, тоненькш и поганый, скоро только за- говорювавъ зъ нимъ начальникъ. Настрадався Ил1я Илшчь бдъ страху суеты на служба навить и при добрбмъ , ласкавбмъ начальнику. Богъ знае щб сталось бы зъ нимъ, колибъ бнъ попався до строгого и напастного ! Обломовъ бдслуживъ сякъ такъ два роки; може бути бнъ дотягнувъ бы и третш, до одержаня чину, только особлива пригода спонукала его ранше покину- та службу. Онъ пбславъ разъ ятйсь потребный документъ за- млеть до Астрахани, до Архангельска. Справа выйшла на верхъ; стали шукати за виновникомъ. Вс'Ь другй зъ ц-йкавостю дожидали, якъ началь- никъ закличе Обломова, якъ холодно и спокбйно запы- тае, „чи се бнъ пбславъ той пап'йръ до Архангельска^1, и вей радй були знати, якимъ голосомъ бдпов'Ьсть ему ИЛ1Я ИЛШЧЬ. Декотрй догадувались, що бнъ щЬлкомъ не бдпо* вЪсть: не зможе. Смотрячи на другихъ, Ил1Я Илшчь и самъ напу- дився, хочь и бнъ, и вс'Ь другй знали, що начальникъ «доводиться простымъ докоромъ; только власна совесть була о много строгМша бдъ докору. Обломовъ не дбждався заслуженои кары, забрався домбвь и приславъ лЪкарске свЪдоцтво. Въ сймъ св^доцтв'Ь сказане було: „Я, низше нбд- писаный, посв'Ьдчаю, зъ приложенемъ своей печати, що коллежстй секретарь, Илш Обломовъ, терпить на отов- щепе серця зъ розшпрепемъ его ятого мтъшочка (Нурегкго-ОБЛОМ ОВЪ 78 рЫа согсПз сит (ШабаМоие ешз уепйпсиП втшйп), а рбв- ножь и на хротчну недугу въ печ^нц'Ь (ЬераШлз), котра загрожуе небезпечнымъ розвоемъ здоровю и житю хо- рого, яки припадки походить правдоподобно бдъ поден- ного ходженя до уряду. Длятого, щобъ запобегти пов- тореню и зростови недуги , я уважаю потрЪбньшъ за- становити на яшйсь часъ пану Обломову ходжене на службу и загаломъ приписую повздержатись бдъ духо- вого занятя и всякой чинности.и Та се помогло только на часъ: треба-жь було вы- здоров'Ьти, а за тымъ въ перспективе було зпову що- денне ходжене до уряду. Обломовъ не вынйсъ и подав- ся о увбльнене бдъ службы. Такъ окончилась — и по- тбмъ вже не бдновлялась — его державна деятельность. Роля въ товаристве удалась ему зразу лепше. Въ перши роки пробуваня въ Петербург* , за его ранныхъ молодыхъ лйтъ, спокбйнй очерты лиця его оживлялись частййше, очи часто-густо блестели огнемъ житя, зъ нихъ лились променя светла, надее, силы. Онъ зворушався, якъ и все, надеявся, тешився марни- цями, и бдъ марниць терпевъ. Тблко все те було давно, ще въ тую нежну пору, коли чоловекъ въ кождбмъ другбмъ чоловеце бачить щирого друга и влюбляеся трохи не въ кожду женщи- ну, и кождбй готовъ предложити руку и еерце, що де- котрымъ наветь и удаеся доконати , часто на великш жаль опбсля на целе остальне жите. Въ отсе щасливй дне, въ участь Илгй Илшча вы- пало такожь немало мягкихъ, бархатныхъ, наветь страет- ныхъ поглядбвъ зъ промежь товпы красавиць, пропасть багато-обецюючихъ усмешокъ, два-три неФормальнй по- целунки и ще больше приязныхъ стиснень рукъ зъ бо- лемъ до слезъ.74 ОБЛОМОВЪ Правда, бнъ наколи не бддавався въ полонъ кра- савицямъ, наколи не бувъ ихъ невбльникимъ, навить надто пильнымъ поклонникомъ, вже и для того одного, що до зближеня зъ женщинами ведуть велики клопоты. Обломовъ больше ограничався.на почитане здалеку, въ повнбмъ поважаня бддаленю. Редко судьба зводила его зъ женщиною въ това- риств'Ь до такой степени, що бнъ мбгъ вепалахяути на кблька дн'Ьвъ и уважати себе влюбленымъ. Тому-то его любовнй интриги не переходили въ романы; они задер- жувались |на самбмъ початку и своею невинностю про- стотою и чистотою не уступали повЪстямъ любви першои лепшои пбдростаючои паншонерки. Душа его була ще чиста и девственна; она може-бути ждала своей Любови, своей патетичной страсти, только опосля зъ роками, зда- Яся , перестала ждати и стратила ,надею. Ил1я Илшчь ще холоднМше розпрощався зъ юр- бою приятел^въ. Заразъ пбсля першого листу старосты о недоборахъ и неурожаю, заступивъ бнъ першого сво- то приятеля, кухаря, кухаркою, бдтакъ продавъ коне, и наконець попрощавъ иншихъ ,,приятелевъ“. бго майже нещо не тягнуло зъ дому, и бнъ зъ кождымъ днемъ чимъ разъ крепше и постбйнейше убу- вався въ своей кватире. Зразу ему тяжко приходило перебути целый день одягненымъ, опосля бнъ ленився обедати въ гостяхъ, кроме близько-знакомыхъ, переважно безженныхъ до- мбвъ, де можь зняти краватку, розстебнути жилетку и де можь наветь „цокачатись6*, або подремати годинку. Необавки и вечоры надоели ему: треба надягатй фракъ, кождый день голитись. Вычитавъ бнъ десь тамъ, що лишь пораншй воз-ОБЛОМОВЪ 75 духъ здоровый, а вечйршй шкодливый и ставъ боятися вохкости. Мимо вс'Ьхъ тыхъ чудацтвъ, приятелеви его, Штоль- цови, удавалось втягати его мйжь людей; однакъ Штольцъ часто выЪзджавъ зъ Петербурга до Москвы, до Нижнього Новгороду, до Криму, а иотомъ и за гра- ницю, и безъ него Обломовъ знову ыонурявся по сами уха въ свою самоту, зъ котрои могло его вывести лишь щось незвычайне, що выходило зъ ряду буденныхъ явищь житя; та подобного нйчого не лучалось и не можь було предвид'Ьти въ будущинЪ. До всего того, зъ роками вернулась якась дитяча боязливбсть, ожидане небезпеченьства и зла бдъ всего, що не стрйчалось въ СФер'Ь его буденного побуту — насл-Ьдокъ бдвычки бдъ рбзнородныхъ ВН'ЙШНИХЪ явищь. бго не тревожила, прикладомъ, щелина въ стели его спальн'Ь: бнъ до ней привыкъ; не приходило ему такожь въ голову, що в'Ьчно запертый воздухъ въ кбм- нат-Ь, и постбйне сиджене въ задус'Ь трохи чи не шкб- дливше для здоров ля, нйжь нбчна вохкбсть; що пере- повняти день за днемъ жолудокъ есть свого рода по- степенне самоубШство: та бнъ до сего привыкъ и не тр'Ьвожився. Онъ не привыкъ до руху, до житя, до глоты и вся- кихъ заходбвъ. Въ тесной глотй ему становилось душно; въ чо- венъ бнъ сЪдавъ зъ непевною надЪею дббратись щасли- во до другого берега; въ карегЬ ^хавъ дожидаючи, що конй сполошаться и усе розббють. Або знову на него нападавъ нервовый страхъ : бнъ лякався окружаючои его тишины, або, попросту, и самъ не знавъ чого — у него побежать муравлй по спин'Ъ. Онъ иногд-Ь боязько зиркае на темный кутъ, дожидаючи, що76 ОБЛОМОВЪ уява выплатае ему штуку и покаже надприродный привидъ. Такъ окончилась роля его въ товариствй. Лйяиво махнувъ бнъ рукою на вей молодечй надйй, що его об- манули, або котрй бнъ обманувъ, на вей нйжно еумнй, свйтлй сномиеы, бдъ котрыхъ у иншихъ и пбдъ ста- рбсть бьеся серце. VI. Що-жь бнъ робивъ довт? Читавъ ? Писавъ? Учився ? Такъ : якъ попадеся пбдъ руки книжка, Газета, бнъ ей прочитав. Почуе о якбмъ-небудь знаменитбмъ творй — за- разъ бере его охота познакомитись зъ нимъ; бнъ шукае, просить книжки, и коли принесуть скоро, бнъ приймае- ся за ней, у него почне выроблюватись идея о предме- та: ще крокъ — и бнъ оволодйвъ бы нимъ; тымчасомъ, нй ейло нй пало, бнъ вже лежить, споглядяючи апатич- но въ стелю, и книжка валяеся биля него недочитана, непонята. Охолоджене наступило у него ще скорше, нйжь увлечено: бнъ вже нйколи не повертався до покиненои книжки. А все-жь таки бнъ учився якъ и другй, якъ вей, та есть до нятьнадсятого року въ пенсюнй; бдтакъ ста- ри Обломовы, пбеля довгои борбы, рйшились пбелати сына до Москвы, де бнъ, радо-нерадо, пересидйвъ курсъ наукъ до кбнця. Несмйлый, апатичный характеръ перешкаджавъОБЛОМОВЪ 77 ему выявити вповнЬ свою лЬнь и химеры мЬжь чужими людьми, въ школЬ, де не було выемкбвъ въ користь пещеныхъ сынкбвъ. Онъ зъ конечности сидЬвъ въ клясЬ прямо, слухавъ, щб говорили учителе, бо що инше ро- бати було годЬ, и зъ трудомъ, зъ потомъ , зб вздохами учився задаваныхъ ему лекщй. Усю ту науку уважавъ бнъ за кару, збслану не- бомъ за наши грЬхи. Дальше той строчки, пбдъ котрою учитель, задаю- чи лекцш, нбхтемъ робивъ значокъ, бнъ нЬколи не за- глядавъ. Пытань нЬякихъ ему не ставивъ и объяснень не домагався. Онъ вдоволявся тымъ , що написано въ книжцЬ, и докучливой цЬкавости не вказувавъ, навЬть коли и не усе розумЬвъ, щб чувъ и чого вчився. Коли ему сякъ-такъ удавалось одолЬти книжку, що называлась статистикою, историю, политичною еко- ном1ею, бнъ вповн'Ь бувъ задоволеный. Коли-жь Штольцъ приносивъ ему книжки, яки тре- ба ще прочитати понадъ те, чого учився, Обломовъ дов- го смотрЬвъ мовчки на него. — И ты, Бруте, противъ мене! говоривъ бнъ зб вздохомъ, принимаючись за книжки. Неприроднымъ и утяжливымъ здавалось ему таке надмЬрне читане. „Коли-жь читати?и запытувавъ бнъ самого себе: „Коли-жь вкбнци пускати въ оборотъ сей кашталъ ведомостей, зъ котрыхъ ббльша часть ще нй- нащо не придаеться въ читаню. Политична економш, аль- *ебра, Геометры — щб я почну зъ ними въ „Обло- мбвцЬ ?“ Серхозне читане томило его. Мыслителямъ не удалось збудити въ нЬмъ жажду до бдвлеченыхъ правдъ. х Зате поеты пбймали его за душу: бнъ ставъ мо- лодцемъ, якъ всЬ. И для него настала щаслива, нЬкого78 О Б Л О М О В Ъ не минаюча, всЪмъ усмехаючася пора житя, коли роз- цвитають силы, надее на жите, бажаня блага, славы, деяльности, епоха сильного битя серця, живчика, дро- жаня, одушевленыхъ бес^дъ и солодкихъ сл'Ьзъ. Розумъ и серце розъяснились: бнъ. скинувъ зъ себе дремоту, душа стала допрошуватись деяльности. Штольцъ помбгъ ему продовжати сю хвилю, скбль- ко можливе було для такой вдачи, якою була вдача его приятеля. Онъ пбймавъ Обломова на поетахъ и пбвтора року державъ его пбдъ благодатною властею красы и мысли. Оба зворушувались разомъ, читаючи взоровй творы всесветной лЬературы, часто ажь до слезъ, и давали оденъ другому святй обетнице ити розумною и светлою дорогою. Молодеч1Й жаръ Штольца заражавъ Обломова, и бнъ горевъ бдъ жажды труду, далекой, та за те чаруючои цели. Але цветъ житя розпукся и не давъ плоду. Обло- мовъ отверезився и только зредка, за порадою Штоль- ца, та лишь зъ бедою прочитувавъ тую або другу книж- ку; все-жь таки не заразъ; не спешачись, безъ жадобы, а лениво перебегавъ очима по стрбчкахъ. Необавки бнъ вже не одолевавъ и першого тому, а бблыпу часть вольного часу проводивъ оперши локоть на стблъ , а на локоть голову; иногде заместь лбктя уживавъ тую книгу, котру Штольцъ навязавъ ему прочитати. Такъ покбнчивъ свою наукову каргеру Обломовъ. Той день, въ котрбмъ бнъ выслухавъ последню лекцш, бувъ геркулесовыми стовпами его учености. Голова его представляла начебъ библ!отеку, зложену зъ самыхъ розбрваныхъ томбвъ зъ рбзныхъ галузей науки. Дивно подействувала наука на Ил1Ю Илшча: у не- го межь наукою и житемъ лежала цела безодня, котроиО Б Л О М О В Ъ 7» бнъ не кусився перейти. Жите у него було само по со- бе, а наука сама для себе. Онъ учився всйхъ можли- выхъ речей, а коли при нагоде якоись крадежи въ до- ме треба було написати доносене до полщгЬ, бнъ взявъ аркушь паперу, перо, думавъ, думавъ, думавъ, тай пб- славъ за писаремъ. Рахунки на селе робивъ староста. По що-жь тутъ науки? думавъ бнъ собе, жалуючи страченого часу. И бнъ вернувся въ свою самоту безъ засобу ведо- мостей, котрй бы могли дати напрямъ вольно гуляючбй голове, аб.о лениво дремучбй мысли. Що-жь бнъ чинивъ ? Заедно снувавъ собе плянъ власного житя. Въ немъ бнъ, не безъ пбдставы, находивъ столько премудрости и поез1е, що и не вы- черпаешь неколи хочбы и при помочи книгъ та уче- ности. Спроневерившись службе и товариству, бнъ явся инакше решати задачу свого истнованя, вдумувався в'ь свое призначенб и наконець бдкрывъ, що горизонтъ его деяльности и житя-бутя крыеся въ немъ самбмъ. Онъ понявъ, що ему досталось въ участь родинне щасте, и заходы коло свого маетку. До сеи поры бнъ и не знавъ порядно своихъ делъ : за него трудився часъ да часу Штольцъ. Не знавъ бнъ докладно не доходу не роз- ходу свого, не збставлявъ неколи буджету и нечого по- добного. Покойный его родитель, старый Обломовъ, якъ на- слйдивъ маетокъ по батькови, такъ и передавъ его сы~ нови. Онъ хочь и живъ целый свбй вйкъ на селе, все-жь- таки не мудрувавъ, не ломивъ собе головы надъ рбз- ными заходами, якъ то роблять нынешни: чи не да- лось бы бдкрыти якй-небудь новй жерела для доходу- зъ земле або щобъ розширити и помножити старй, и т. п.80 ОБЛОМОВЪ Якъ и чимъ засевались нивы за деда-прадеда, яки були дорогй продажи полевыхъ продуктбвъ тогде, таки оста- лись и за него. Правда, старушокъ бувавъ Дуже задоволеный, коли попався добрый урожай, або цбдвысшена цепа дасть доходу больше, нежь було торбкъ: бнъ называвъ се благословеньствомъ Божимъ. Онъ лишь не любивъ вы- думокъ и штучныхъ старань, щобъ набути грошей. — Батьки и деды не дурнейшй бдъ насъ були, говоривъ бнъ на всякй шкбдливй, нбсля Ого гадки, рады, а таки прожили векъ щасливо; прожиемо и мы: дасть - Ббгъ, сытй будемо. Добуваючи, безъ всякихъ особливыхъ заходбвъ, зъ маетку стблько доходу, сколько ему було треба, щобъ кождый день обедати и вечеряти безъ меры, зъ роди- ною и рбзними гостями, бнъ дяковавъ Господевп и ува- жавъ грехомъ старатись придбати больше. Коли заведатель приносивъ ему две тысячь, схо- вавши третю въ кишеню, и зб слезами бдкликувався на градъ, посуху, неурожай, старушокъ Обломовъ хрестився и такожь зб слезами промавлявъ: воля Божа; зъ Бо- гомъ спорити не станешь: треба дякувати Господеви и за те, що есть. Одъ смерти батька и матери, господарскй дела въ селе не только не поправились, але, якъ видно зъ ли- сту старосты, псувались чимъ разъ больше. Ясно, що Илш Илшчови треба було самому поехати туды и на месци выследити причину постепенного зменшеня до- ходбвъ. Онъ и збирався зробити се, тблько заедно бдкла- дувавъ, почасти и длятого, що езда була для него по- щвигомъ майже новымъ и незнанымъ. Онъ въ житю бдбувъ всего одну подорожь, на ве-ОБЛОМОВЪ 81 личезнбмъ воз$, посередъ перинъ,. м!зшкбвъ, коцикбвъ, валюокъ, куфрбвъ; скринь, булокъ, всякой печеной и ва- реной твари, чотыроножнои, крылатой и рыбъ въ еупро- водй кблькохъ слугъ. Такъ бнъ бдбувъ одиноку дорогу зб евого села до Москвы, и сю йзду взявъ за норму вс'йхъ загаломъ по- дорожей. А теперь, чувъ бнъ, такъ не 'йздять: треба гнати мовь бурею ! Одтакъ Ил1я Ил1ичь бдкладавъ свою йзду ще и для- того, що не приготовився, якъ треба, занятися своими оправами. Онъ вже бувъ не въ батька и не въ дЬда. Онъ у- чився, живъ въ свйтй: все те наводило его на рбзнй чужй имъ думки. Онъ понимавъ, що нридбане не только не гр’йхъ, але що повинностю кождого горожанина че- сными трудами пбддержувати загальный добробытъ. Тому-то ббльшу часть образу житя, о якбмъ бнъ маячивъ въ свойй самогй, занивхавъ новый, свйжш, бд- повйдный потребамъ часу плянъ урядженя маетку и пра- вленя пбддаными. Основна идеа пляну, розкладъ, головни части — усе давно готове у него въ головй; лишились только подробицй, обчисленя и цифры. Онъ вже кблька рокбвъ невгоменно працюе надъ пляномъ, думав, розмышляе, и ходячи, и лежачи и въ гостяхъ. Якъ лишь встане рано зъ ложка, пбеля чаю заразъ кладеся на диванъ, подборе голову рукою и роздумуе, не щадячи силъ, ажь покз наконеф» голова утомиться бдъ тяжкого труду и коли совесть скаже: доета вже зроблено нынй для загального блага. Що-лишь тогдй р'Ьшаеся бнъ бдбтхнути бдъ тру-* дбвъ и перемйнити суетливу позу на другу, менте дЪ~ Биб н. нов. т. XXVII. И’ А. Гончарова яОбломовь“. в82 ОБЛОМОВЪ лову и строгу, выгбднййшу для маяченя и спочинку. Освободившись бдъ деловой суеты , Обломовъ лю~ бивъ уходити въ себе и жити въ утворенбмъ нимъ свйтй. бму доступнй були роскоши высокихъ помыслбвъ I бнъ не чужШ бувъ загально людского смаку. Онъ гбр- ко въ глубинй души плакавъ иногда надъ нуждами людскоети, терпйвъ безименнй, незвйетнй муки и тугу5, и стремлене въ даль, туды наверно, въ той свйтъ, куды порывавъ его, бувало Штольцъ... Лучиться и те, що бнъ наповниться погордою да людской уломности, до ложи, до клеветы, до розлитога по свйтй зла, и розгориться бажанемъ вказати чоловй- кови на его недостатки, и наразъ запалюються въ нймъ мысли, гуляють и бушують въ головй, ЯКЪ ФИЛЙ въ мо- рю, потбмъ выростають въ замйры, зажгуть вею кровъ въ нймъ... Якихъ чудесъ, якихъ благихъ наслйдкбвъ можь сподйватись бдъ такихъ высокихъ порывбвъ!... Однакожь смотришь, перейде иоранокъ , день вже клониться къ вечерови, а зъ нимъ клониться до спокок> и утомленй силы Обломова: бурй и зворушеня прити- хають въ души, голова отвережаеся бдъ думъ, кровь повбльнййше кружае по жнлахъ. Обломовъ поволеньки,. задумчиво перевертаеся на спину и впяливши сумный по- глядъ въ бкно къ небу, зъ тугою проводить очима сон- це, що величаво осйдае за чийсь-тамъ чотыроповерхо- вый дбмъ. Такъ пускавъ бнъ въ хбдъ свои душевнй силы такъ ворушився часто по цйлыхъ дняхъ, и що-лишь югдй хиба отрясеся зъ глубокимъ вздохомъ бдъ чару- ючои мрйй, або бдъ прибиваючои журбы, коли день скло- ниться къ вечерови. Нйхто не знавъ и не бачивъ тога внутреннего житя Илй Йлшча: вей думали, що Обло-ОБЛОМОВ 85 мовъ такъ собе, тблько лежить, та есть на здоровле, и що ббльшь бдъ него н'Ьчого дожидати; що хто-зеа’ чи у него и вяжутьсй мысли въ голова. Такъ о н'Ьмъ роз- поведали всюды, де его знали. О здббностяхъ его, о сМ внутреннбй вульканичнбй роботе горячои головы, гуманного сердя знавъ подрбб-’ но и мбгъ бы поев'Ьдчити Штольцъ, тблько Штолца май- же наколи не було въ Петербурге. Оденъ Захаръ, що обертався деле жите около свого пана, знавъ ще подробнейше цйле его внутрешне ество; але бнъ бувъ переконаный, що они зъ паномъ трудить- ся и жиють нормально, якъ слйдъ, и що инакше жити не годиться. VII, Захарови було звышь пятьдесять рокбвъ. Онъ бувъ не простый потомокъ тыхъ росс1Йскихъ Калеббвъ, лица- рбвъ лякайскои комбрки, безъ страху и сказы, наповне- ныхъ верностю своимъ панамъ до забутя самого себе, що то бдзначались всеми чеснотами и не мали неякихъ порокбвъ. Сей лицарь бувъ и зо страхомъ и зо сказою. бнъ належавъ двомъ добамъ, и обе положили на него пе- чать свою, бдъ одной перейшло на него въ спад- щине розграничне привязане додому Обломовыхъ, а бдъ другой, пбзнейшой, утомченбсть и збпсуте обычаевъ. Якъ-небудь щиро бдданый пану, бнъ однакожь ред- тй день въ чемъ-небудь не ошукае его. Слуга старого часу повздержавъ-бувало пана бдъ выдатку и марно- травства, а Захаръ самъ любивъ выпити зъ приятелями84 ^ О Б Л О М О В Ъ зъ паньского стола, або за паньскй грошй ; давн'Ъйпий слуга обганяе паньскихъ грошей, а Захаръ лишь только смотрить, якъ бы ущапнути при кожД'Бсйнькбмъ выдат- ку гривенникъ и нехибно присвоить собй лежачу на столй мйдну гривну або пятачокъ. Такъ само коли Ил1я Илгичь забуде зажадати здатку бдъ Захара, бнъ вже до него назадъ наколи не верне. Грубшихъ сумъ бнъ не кравъ, може бути длятого, що потребы свои заспокоювавъ гривнами и гривенника- ми, або боявся бути нбйманымъ, только на кождый спо- сббъ не зъ надмБру чесноты. Старинный Калебъ радше умре скорше, неначе до- бре вытресоваиый гбнч1Й песъ надъ отравою, котру ому поручать, а не дотронеся ей; а сей такъ и позирае, якъ бы зъйсти и выпити и те, чого не поручать; онтой жу- риться лишь тымъ, щобы панъ Ъвъ больше, и падкуе, коли бнъ не 'Ьсть; а сей гневиться, коли его панъ зъй- дае до тла усе, що нй положишь на тарйлку. Зверхъ того Захаръ и сплетникъ. Въ кухни, въ крамници, на сходинахъ коло ворбтъ, бнъ кождый день жалуеся, що житя ему нема, що такого поганого пана ще и не видано; и вередливый бнъ, и скупый и серди- тый, и що не догодишь ему нЪ въ ч'Бмъ, що словомъ Л'йпше умерти, н'Ъжь жити у него. Се Захаръ робивъ не зб злости и не зъ охоты шко- дити ианови, а такъ зъ привычки, що досталась ему въ спадку бдъ дБ да его и батька — обрехати пана при кождбй добрбй нагодй. Онъ иногда бдъ скуки и недостатку предмету для розмовы, або щобъ збудити больше щЬкавости у слуха- ючои его публики, наразъ розпускавъ про пана яку-не- будь небылицю. — Мбй, бачите, знадився бнъ заедно до той вдовыОБЛОМ ОВЪ 85 ходити, хрыпйвъ бнъ тихо, начебъ въ тайнй : вчера пи- еавъ листъ до ней. Або розголоеить, що панъ его такш картярь и пя- ниця, якого евйтъ не бачивъ, що целыми ночами до бе- лого ранку еидить при картахъ и жльопае сивуху. А въ тбмъ нй словечка правды : Нлш до вдовы не ходить, по ночахъ спокбйно храпе, картъ въ руки не бере. Захаръ неопрятный. Онъ голиться рйдко и хочь мыб руки и лице, то все таки ббльшь только на око, нйбы-то мые; та и нйякимъ мыломъ не бдмыешь. Ко- ли бнъ бувае въ лазни, то руки у него зъ чорныхъ зро- бляться лишь на двй годины червонй , а потбмъ знову чорнй. Онъ дуже незручный. У Обломова въ кабинетй по- ломанй або потовченй майже вей рйчи, особливо дрбб- нй, що потребують осторожного обходженя зъ ними, — и все зъ ласки Захара. Онъ свою способность брати въ руки рйчь примйняе до вейхъ предметбвъ бднаково, не роблячи нйякои рбжницй въ сиоеобй обходженясь зъ тою або иншою рйчею. Велять, прикладомъ, вычистити лямпу, або налити воды до склянки, бнъ ужиб на се столько силы, сколько треба, щебъ отворити ворота. Не дай Боже, коли Захаръ загорйе ревностю дого- дити пану, и задумае усе привести до ладу, вычистити, поуставляти. Шкодй не було кбнця. На щасте бнъ ду- же рйдко запалювався такою ревностю. Все те походило, розумйеся, бдеи, що бнъ выховавея не въ тйснотй и полусмерку роскбшныхъ, выбагливо выря- дженыхъ кабинетбвъ и будуарбвъ, де катъ знае чого не на- ставляно, а на селй, середъ простору и вбльного воздуху. Тамъ бнъ привыкъ елужити, не стйсняючи свога86 ОБЛОМОВЪ розмаху нйчимъ, около массивныхъ рйчей: орудовавъ завсйгды великими и массивними знарядами, якъ лопа- тою, зелйзнымъ коломъ и порався коло такихъ крй- селъ, що ихъ зъ мйсця не рушишь. Инша рйчь пбдсвйчникъ, лямпа, транспарентъ , тяжарокъ на папйръ, стоить рокбвъ три, чотыри на мй- сци — нйчого; ледви бнъ возьме ей до рукъ, смо- тришь — розбилась. — Ахъ! скаже бнъ иногдй при тбмъ Обломову зъ зачудованемъ : — посмотрйть но , панцю, яке диво; взявъ только въ руки отсю штучку, а оно розбилось ! Або цйлкомъ нйчого не скаже, а тайкомъ поста- вить чимъ борше назадъ на свое мйсце и опосля вмо- вить въ пана, що се бнъ самъ розбивъ; иншимъ же разомъ оправдуеся, якъ мы бачили на початку оповй- даня, тымъ, що и рйчь, мовлявъ, мусить мати свбй ко- нець, хочь будь она зелйзна, адже не вйкъ йй жити. .. Въ першихъ двохъ разахъ ще можь було спорити зъ нимъ, однакожь коли бнъ въ крайности узброився послйднымъ аргументомъ, то вже всяке перечене було надаремне, и бнъ выгрававъ справу безъ бдклику. Захаръ назначивъ собй разъ на завсйгды сталый кругъ дйяльности, поза котрый доброхбть нйколи не переступавъ. бнъ ранкомъ ставивъ самоваръ, чистивъ черевики и те одйне, котре панъ велйвъ собй подавати, однакъ нйколи не те, котрого бнъ не домагався, хочь висить оно десять лйтъ. Одтакъ бнъ замйтавъ — только не кождый день — середину кбмнаты, не добираючись до кутбвъ, и обти- равъ порохъ лишь зъ того стола, на котрбмъ нйчого не стояло, щобы не знимати рйчей.ОБЛОМОВЪ 87 Потбмъ бнъ уже уважавъ себе въ прав'Ь дрймати на лежанцй, або балагурити зъ Анусею въ кухни и зъ челядею коло ворбтъ, нй о що не пйклуючись. Коли ему велено зробити що-небудь зверхъ того, юнъ выповнявъ приказъ нерадо, пбсля спорбвъ и пере- конувань, що всего того не треба, або що се выкона- ТИ ГОД'Ь. Нйякимъ свйтомъ не можь було его спонукати, щобы вв'Ьвъ въ кругъ назначеныхъ собй занятШ ще щось нового. Мимо всего того, то есть, що Захаръ любивъ вы- пити, робивъ сплетнй, бравъ у Обломова пятаки и грив-, ны, псувавъ и товкъ рбзнй рйчи и л'Ьганувавъ, все-жь таки бувъ бнъ слугою, глубоко бдданымъ свому панови. Онъ бы не надумувався згорйти або утонути за не- го, не уважаючи се подвигомъ, що заслугуе на похвалу ^бо яку-небудь нагороду. Се бнъ переймивъ бдъ батька, дйда, братей* челяди, середъ котрои родився и вы- ховався. Але за те, якбы було треба, прикладомъ, переси- д'Ьти Ц'Ьлу ночь коло ложка пана, не зажмуряючи очей, и бдъ сего бы зависало здоровле або навЪть жите пана, Захаръ навйрно бы заснувъ. На око бнъ не показувавъ не тблько прихильности до пана, але бувъ навйть простакуватый въ обходженю зъ нимъ, и сердився на него за кожду дрббницю. Онъ поступавъ цйлкомъ, якъ той шаманъ зъ своимъ идоломъ ; ■бнъ и опрокине его и пустить на землю, а иногдй и ударить зъ досадою, але все таки въ души его нЬ на хвилю не угасае почуте высшости натуры сего идола надъ его натурою. Найменпий повбдъ выстарчавъ, щобъ вызвати се88 ОБЛОМ ОВЪ чувство зъ глубины душй Захара и заставити его смо- трйти зъ почебтю на пана. Боже сохрани, щобъ бнъ по- ставивъ кого-небудь другого не только высше, але на- вить на рбвнй зъ своимъ паномъ! Боже сохрани, якъ якбы се задумавъ зробити и хто друпй ! Захаръ на всйхъ иншихъ панбвъ и гостей, що при- ходили до Обломова, смотрйвъ по трохи зъ высока и служивъ имъ, подававъ чай и. т. д. зъ певною уступчи- вости), начебъ дававъ имъ бдчути честь, яка имъ доста- лась, що они находиться у его пана. Одповйдавъ бнъ имъ по простацки: — Панъ, бачите, спить, говоривъ бнъ надуто, оглядаючи гостя бдъ нбгъ до головы. Нногдй, замлеть сплетней и набрйхуваня; бнъ нй зъ того, нй зъ сього брався безъ мйры величати Ил1н> Илшча по крамницяхъ и на сходинахъ коло ворбтъ, и тогдй не було кбнця похваламъ, Онъ заразъ починавъ вычисляти розумъ, ласкавбсть, щедрость, доброту свого пана, а коли у него не доставало прикметъ для пане- герика, бнъ бравъ у другихъ и придававъ ему знатность,, богацтво, або незвычайнй вплывы. А треба було пострашити дворника, що завйду- вавъ домомъ, навйть самого господаря, бнъ страшивъ завейгды паномъ: — Ось чекай, я скажу панови, гово- ривъ бнъ грозно: буде вже тобй! — сильнййшого авто- ритету и не знавъ бнъ въ свйтй. Мимо того зверхнй зносины Обломова зъ Захаромъ були завейгды начебъ ворожй. Они, жиючи разомъ, надо- ели оденъ другому. Илья Илшчь зъ своей стороны, якъ- небудь цйнивЪ въ души его вйрнбетъ, не мавъ вже до пего того приятельского, майже родинного привязана, яке малз давнййшй паны до слугъ своихъ. Онъ позво- лявъ собй иногдй порядно зневажати Захара. Захарова бнъ рбвножь надойвъ собою. Захаръ, 6д-ОБЛОМ ОВЪ 89 служивши въ молодости лякайску службу въ паньекбмъ дворй, бувъ приставленый за „дядька“ до Илш Илшча и зъ той поры ставъ уважати себе тблъко предметомъ роскоши, аристократичною приналежноетю для поддер- жана блеску старинного роду, а не предметомъ доко- нечности. Длятого бнъ, одягши панича ранкомъ и роз- дягши его вечеромъ, цйлый день майже нйчого не робивъ. Лйнивый бдъ природы, бнъ бувъ лйнивый ще на- слйдкомъ свого лакейского выхованя. Онъ дувся мйжь челядею, не задававъ собй труду нй наставити само- варъ, нй замести долбвки. Онъ або дрймавъ въ перед- нбй кбмнатй, або ишовъ балакати до пекарнй и до кух- нй ; не те, то по цйлыхъ годинахъ, схрестивши руки на груди, стоявъ коло ворбтъ, и сумною задумчивостю роз- зирався на вей боки. И пбеля такого житя на него бдразу звалили дви- гати на плечахъ всю службу цйлого дому! Онъ и слу- жи панови, и замйтай, и чисти, и бйгай куды повелять ! Одъ всего того въ души его залягла понурость а въ по- веденю проявилась грубость и шорсткбсть; длятого-то бнъ ворчавъ кождый разъ, якъ лишь голосъ пана прине- волювавъ его покидати лежанку. Все-жь таки мимо сеи зверхньои понурости и ди- кости, Захаръ бувъ доволй мягкого и доброго сердя. Онъ любивъ навйть проводити часъ зъ дйтворою. На оббйстю, коло ворбтъ, его часто можь було бачити зъ купкою дйтвакбвъ. Онъ ихъ годить, дразнить, заводить забавы, або просто сидить зъ ними, взявши одного на одно колйно, другого на друге, а ззаду шию его обкру- тить ще якш трет!й рбзпустникъ; руками, або ейпае его за залички. Одтакъ Обломовъ перешкаджавъ Захарови жити90 ОБЛОМОВЪ тымъ, що жадавъ кождои хвшгй его услугъ и присут- ности около себе, тогдй якъ серце, товарискгй змыслъ, любовь до безчинности и вЪчна, наколи не умовкаюча потреба жвати, Лягнули Захара то до кумы, то до кухнЬ, то до крамницЪ, то знову до ворбтъ. Давно знали они оденъ другого и давно жили ра- зомъ. Захаръ няньчивъ маленького Обломова на рукахъ, а Обломовъ памятае его молодымъ, проворнымъ, обжер- ливымъ и лукавымъ парубкомъ. ’ Старинна звязь м'Ьжь ними була не до розбрваня. Якъ Ил1я Ил1ичь не ум'Ьвъ нЪ встати, нй лягти спати, н'Ь бути причееанымъ и обутымъ , н1з нооб'йдати безъ помочи Захара, такъ Захаръ не ум'Ъвъ представити соб& иншого:пана, якъИлгй Илшча, иншого житя-бутя, якъ бдя- гати, кормити его, сварити на него, хитрити и крутити, а рбвночасно въ души коритись передъ нимъ. VIII. Захаръ, заперши двёр’Ь за Тарантевымъ и Алекс'Ье- вымъ, коли они выйшли, не еЪдавъ на лежанку, дожи- даючи, що панъ заразъ покличе его, бо чувъ якъ той збирався пиеати. Але въ кабинет^ Обломова все було тихо, якъ въ МОГИЛ'Ъ. Захаръ заглянувъ крбзь Д'Ьрку бдъ ключа — що-жь ? Ил1я Илшчь лежавъ собй на диван'Ь, опершись головою на долоню. — И коли се бнъ усп'Ьвъ лягти знову! ворчавъ За- харъ, скачучй на п'Ъчь: Проворный! Ил1я Илшчь занимався пляномъ устройства свого маетку. бго занимала передовс'Ьмъ будбвля сЬльскогоОБЛОМОВЪ 91 дому; бнъ зъ задоволенемъ задержувався кблька ми- нутъ на розкладй кбмнатъ, означивъ довгбсть и ширину йдальнй, бхлярдовои еалй, подумавъ о тбмъ, куды буде звериеный окнами его кабинетъ; навйть згадавъ о ме- бляхъ и килимахъ. Пбсля того розположивъ офщыны дому, застано- вився надъ числомъ гостей, котрыхъ намйрявъ прини- мати, вызначивъ мйсце для стаенъ , сарайвъ и хатокъ для службы. Никонець звернувся до саду: бнъ рйшивъ лишити вей стари липовй и дубовй дерева такъ, якъ они суть, а яблонй и грушй вырубати и на мйсци ихъ посадити акащй; подумавъ ще и о парку, только подумавши о выдаткахъ, найшовъ, що стояло бы надто дорого, и бд- ложивъ се до пбзнййшого часу та перейшовъ до цвйт- никбвъ и теплярень. Тутъ мельнула у него лакома згадка о будучихъ овочахъ такъ вельми живо, що бнъ нагло перенйсея на кблька лйтъ впередъ въ село, коли вже маетокъ уря- дженый пбсля его пляну и коли бнъ жие тамъ без- выездно. бму представилось, якъ бнъ сидить въ лйтнШ ве- черъ на тераей за чайнымъ столомъ : вже стае холодно, вже смеркае; селяне товпама йдуть домбвь. Челядь бд- почивае коло ворбтъ; тамъ чути весели голосы, смйхъ, балалайку, дйвчата грають въ орйшки; довкола него самого грашться его дйточки , лйзуть ему на колйна у вйшаються ему на шию; за самоваромъ сидить... цариця всего окружаючого, его божество... женщина! жйнка! А тымчасомъ въ йдальни, прибранбй зъ выгадливою простотою, ясно заблищали привйтливй огники, накры- вався великШ, круглый стблъ; Захаръ, въ новбмъ до- стоинстве маршалка дому, зъ цйлкомъ сивыми залич-92 О Б Л О М О В Ъ кадш, накрывав стблъ, зъ приемнымъ бренькотомъ роз- ставляе кришталеву посуду и срйбне начиня, що хвиля пускаючи на долбвку то склянку, то вилку; садиться за багату вечеру; тутъ еидить и товаришь его дитинь- ства, незмйнный другъ его Штолцъ, и иншй, сами зна- комя лиця; потбмъ бдходять на сонъ... Лице Обломова бдразу облилось румянцемъ щастя : мрея була такъ ярка, жива, поетична, що бнъ душкомъ звернувся лицемъ до подушки. Онъ наразъ почувъ не- спокбйне бажане тихого щастя, наразъ захотелось ему нивъ и горбкбвъ своей родины, свого дому, ж^нки , детей... Полежавши ниць минутъ пять, бнъ иоволи знову обернувся на плече. Лице его шяло смирнымъ, нйж- йымъ чувствомъ : бнъ бувъ щаеливый. Онъ зъ роскошею поволеньки протягнувъ ноги. У- служна мрея носила его легко и вольно въ будущине. Теперь его поглотила улюблена гадка : бнъ думавъ о маленькой кольоши приятелевъ, котрй поселяться въ сельцяхъ и Фермахъ о пятнадсять або двадсять верстовъ довкола его села и будуть що день зъезжатись оденъ до другого въ госте, обедати, вечеряти, танцювати; буде вечне лето, вечна радость, смачна еда, та солодка лень... — Боже, Боже! вымовивъ бнъ бдъ повноты щастя и... прочунявъ. А тутъ роздаеся зъ подвбря зъ пять голосбвъ: — Бараболе ! Песку, песочку не треба? Угля! Угля... По- жертвуйте милосерднй люде на поставлена церкви свя- той ! — А зъ суседного, наново ставлячогоея дому роз- давався стукбтъ топорбвъ, крикъ роббтникбвъ. — Ахъ! гбрко, вголосъ збтхнувъ Илхя Илшчь: „Що за жите! ГЦб за погань сей столичный шумъ ! Коли-жьОБЛОМОВЪ 93 настане райске, бажане жите?.. А плянъ! А староста, а кватира? варазъ озвалось въ памяти его. — Правда, правда! поквапно заговоривъ Ил1Я Илшчь : — заразъ въ тую хвплю ! Обломовъ живо пбднявся и сйвъ на диванй, по- тбмъ спустивъ ноги на долбвку, попавъ разомъ въ оба патынки и посидйвъ такъ; одтакъ вставъ зовсймъ и по- стоявъ задумчиво минуты двй. — Захаре, Захаре! закричавъ бнъ голосно, погля- даючи на стблъ и на каламарь. ' — Чого ще тамъ? почулось разомъ зб скокомъ. — Що мене ще ноги носять ! хрыпльшъ шепотомъ до- давъ Захаръ. — Захаре! повторивъ Ил1я Ил1зчь задумчиво, не спускаючи очей зб стола — Отъ що, братчику.л почавъ бнъ, вказуючи на каламарь, та только не окончивши фразы попавъ знову въ задуму. Тутъ руки почали у него вытягатись вгору, колйяа пбдгинались, бнъ ставъ потягуватись, позйхати... — Тамъ оставався у насъ, заговоривъ бнъ, заедно протягаючись, зъ перервами — сыръ, та... дай мадейры ; до обйда далеко, такъ я поснйдаю трохи... — Де се бнъ остався? сказавъ Захаръ — не оста- валось нйчого. — Якъ не оставалось ? перебивъ Ил1я Илшчь : — я дуже добре памятаю : отъ як1й кусень бувъ... — Нй, нема! нйякого кусня не] було, уабрно твер- дивъ Захаръ. — Бувъ! сказавъ Илхя Илгичь. — Не бувъ, бдповйвъ Захаръ. — Ну, такъ купи. — Дайте грошей. — Онъ тамъ дрббнй, возьми!94 ОВЛОМОВЪ — Та тутъ всего рубель-сорокъ, а треба рубель- пгЪсть гривенъ. — Тамъ ще медяки були. — Я не бачивъ ! еказавъ Захаръ, ступаючи зъ ноги на ногу. — СрЪбло було, отъ оно и есть, а м’Ьдякбвъ не було! — Були: вчера мен'Ь листоносъ самому въ ру- ки давъ. — Онъ при менй давъ, еказавъ Захаръ: — я ба- чивъ, що дрббнй дававъ а м^дякбвъ не бачивъ... „Чи не Тарантевъ взявъ може“ подумавъ нер'Ьшу- чо Ил1я Илгичь, „Та нй, той бы и ср-Ьбий забравъ“. — Такъ що-жь тамъ е ще ? запытавъ бнъ. — А н'Ьчого не було. Може ще найдеся дещо вче- рашньои солонины, треба спытати у Анис'Ь, еказавъ За- харъ. Чи принести ? — Принеси що есть. Та якъ се не було? — Такъ не було! еказавъ Захаръ и выйшовъ, а Ил1я Илгичь поволеньки и задумчиво прохожувався по кабинет^. Черезъ чверть годины Захаръ отворивъ дверй пбд- носомъ, котрый державъ въ обохъ рукахъ и_вбйшовши въ кбмнату, хот'йвъ ногою примкнути дверй, тблько хи- бивъ и ударивъ по пустому м'Ьсцю: лямпка упала, а ра- зомъ зъ нею ще затычка бдъ караФки и булка. — Нй кроку безъ того! еказавъ Илгя Илгичь. — Ну, хочь пбдбйми те, що пустивъ ; а бнъ ще стоить та любуеся ! Захаръ зъ пбдносомъ въ рукахъ наклонився пбд- нести булку, але, приейвши, наразъ побачивъ, що об'Ь руки занятй и нема чимъ пбднести. — Ну-же пбднимай! зъ насмешкою говоривъ Илгя Илгичь : — чого-жь дожидаешь ?ОБЛОМОВЪ 9 & — О, щобъ васъ чорты побрали, проклятй! зъ лю- тостею розсыпався Захаръ, звертаючись до погубленыхъ рйчей: — Хто се коли бачивъ снйдати передъ самымъ обйдомъ? И поставивши пбдносъ, бнъ пбднявъ зъ долбвки що погубивъ; взявши булку, бнъ дмухнувъ на ней и по- ложивъ на стблъ. Ил 1Я Илшчь почавъ снйдати, а Захаръ задержавея въ деякбмъ бддаленю бдъ него, позираючи на него бо- комъ и намйряючи, якъ було видно, щось сказати. Только Обломовъ снйдавъ, не звертаючи на нега нй трохи уваги. Захаръ кашельнувъ разбвъ два. Обломовъ все ще нйчого. — Завйдатель дому знову перше присылавъ, не- смйло заговорйвъ наконець Захаръ: — будбвничхй при- ходивъ до него, говорить : чи не можь бы оглянути на* шу кватиру ? Очевидно длятого , бо хочуть переро- блювати. Ил1я Илшчь йвъ, не бдповйдаючи нй слова. — Ил1б Илшчу! помовчавши, ще тихше сказавъ Захаръ. Ил1я Илшчь прокинувся, будьто бы не чуе. На друшй тыждень велять выпроваджуватись прошептавъ Захаръ. Обломовъ выпивъ лямпку вина и мовчавъ. — ЕЦо-жь намъ чинити, йлхе Илшчу? наставав^ Захаръ. — А я тобй заборонивъ говорити менй о тбмъ, строго озвався Илш Илшчь и привставши, пбдбйшовъ- къ Захарова. Той бдступився бдъ него.96 О Б Л О М В Ъ — Як1Й ты непотрйбъ, Захаре! додавъ Обломовъ зъ серцемъ. Захаръ обидився. — Ось тобй на! сказавъ бнъ : — неаотрйбъ ! Що я за непотрйбъ? Я некого не убивъ. — Якъ же не непотрйбъ ! повторивъ Илгя Илкчь: — ты затроюешь менй, жите. — Я не непотр^бъ ! твердивъ Захаръ. — Що ты до мене пристаешь зъ^кватирою? — Та щб менй чинити? — А менй що чинити ? — Адже вы хотели написати до властителя дому ? — Ну, и напишу; погоди; адже годй заразъ! — Отъ бы теперь и написали. — Теперь, теперь! Ще у мене важнййше есть дЪ- ло. Ты думаешь, що се дрова рубати ? галай балай? Та диви, говоривъ Обломовъ, порпаючи сухимъ перомъ по каламари. — И чорнила бачишь, нема ! Якъ я буду писати ? — А я оси заразъ квасомъ розпущу, сказавъ За- харъ и взявши каламарь бйгцемъ побйгъ до себе; а Обломовъ явся шукати паперу. — Та бнъ и паперу не мае ! говоривъ бнъ самъ до себе, перешукуючи засувку и стблъ : — та и справдй неига! Ахъ, сей Захаръ: не дае жити чоловйкови ! — Ну, якъ же ты не непотрйбъ? сказавъ Илхя Ил1ичь до Захара, коли той вбйшовъ: — н'й за чимъ не смостришь ? Якъ же, щобъ въ хат'Ь паперу не було ? — Та щб се, Ил1б Илгичу, за кара Божа! Я хри- стшнинъ, що-жь вы непотр'Ьбомъ ругаете? Напились: непотр'йбъ! Мы пре старбмъ пану родились и выросли, бнъ и щенятемъ зволивъ называли, и за уха тирпавъО Б Л О М О В Ъ 97 а такого слова не чули, выдумокъ не було ! Адже ее грехъ ! Ось ва,мъ пап'Ьръ, мабте. Онъ взявъ зъ етажерки и нодавъ ему пбвъ арку- ша серого патеру.’ — Та хиба-жь на тбмъ можь писати ? запытавъ Обломовъ, кинувши нан'Ьръ. Захаръ бдвернувся и смотрЪвъ въ стену. — Ну, нехай: подай еюды , я начорно напишу, а АлексЪбвъ вже перепише. Ил1я Ил1ичь С'йвъ до етола и живо выписавъ: „Ла- сковый пане!“... Онъ подумавъ и ставъ писати. „Кватира, котру я занимаю на другбмъ поверок дому, въ котрбмъ вы задумали дещо переиначувати, вповн'Ь бдаов'Ьдае моему способови жатя и набутбй въ насл'йдокъ довгого пробуваня въ сймъ доме привыч- ц'Ь. Доведавшись бдъ крепостного мого чоловека, Захара Трофимова, що вы велели поведомити дгене, що зани- мана мною кватира....а Обломовъ остановился и причитавъ нааисанё. — Недоладно, сказавъ онъ: тутъ два разы одно коло другого що, а тамъ два разы котрый. Онъ пошептавъ слова: выйшло, що котрый бдно- ситься до поверха — знову глупо Поправивъ дещо и по- чавъ думати, якъ бы уникнути два разы що. Онъ то зачеркне, то знову поставить слово. Ра- збвъ три переставлявъ що, однакожь выходило або не- доречнбсть, або суседство зъ другимъ що. — И не бдвяжешься бдъ сего другого нещасного гщо I думавъ бнъ зъ нетерпячкою. — Е! та чортъ зъ нимъ це- лымъ, зъ невиданымъ листомъ ! Ломети собе голову за- для такихъ марниць! Я бдвыкъ деловй листы писати* А отъ вже трети година ударить. Биб н нов. т. XXVII. Ж. А. Гончарова „Обломовъ44. 798 О Б Л О М О В Ъ — Захаръ, на тоб&, маешь! — Онъ роздеръ па- п4ръ на чотыри части и кинувъ на землю. — Бачивъ ? запытавъ бнъ. — Бачивъ, бдпов'Ьвъ Захаръ, збираючи кусни- ки паперу. — Такъ не напастуй больше зъ кватирою. А се щб у тебе? — Рахунки, пане. — Ахъ, ты, Господи! Ты цЪлкомъ замучишь мене! Ну; сколько ту, говори борше! — Та отъ р'Ьзникови 86 р. 54 к. Илгя Илшчь стиснувъ руками. — Ты зъ розуму збйшовъ? Одному Резниковы та- ку пропасть грошей ? — Не платили мЪсящЬвъ три, такъ и зробилась про- пасть! Отъ оно тутъ записано, не украли. — Ну, якъ же ты не непотрйбъ? запытавъ Обло- мовъ : — на милюнъ мяса набравъ! Де тамъ се въ те- бе влезло? Хочбы ще потовстйвъ! — Не я зъ'йвъ! бдгрызався Захаръ. — Нй! Не 'йвъ ? — Щ6, се вы мен'й ще. хлЪбомъ дорйкаете ? Хто коли таке бачивъ! Ось дивйть. И бнъ надставивъ ему рахунки. — Ну, ще кому? говоривъ Илш Илшчь, бдпыхаю- чи зъ досадою затовщенй зошиты. — Ще 121 р. 18 к. пекареви та за зелень и ярину. — Се руина! Се н’й на що не похоже ! говоривъ Об- ломовъ, попадаючи въ гя1звъ. — Щб ты, корова, чи що, щобъ только зелени зжувати... — Нй! Яне непотр’йбъ! зъ горечью завважавъ За- харъ, звернувшись щйлкомъ бокомъ до свого пана: -—ОБЛОМОВЪ 99 Якбы не пускали Михея Андреича, то бы менше выхо- дило ! додавъ бнъ. — Ну, скблько-жь сего буде разомъ, рахуй ! гово- ривъ Ил1я Ил1ичь, и самъ почавъ рахувати. — ДвЪетй-пять рублйвъ, сймдесять две копейки, сказавъ Захаръ по хвили. — Давайте гроше. — Якъ же, заразъ! Ще погоди : я проверю самъ завтра... — Воля ваша, Илхе Илгичу, они просять... — Ну, ну, бдчйпися ! сказавъ завтра, такъ завтра и достанешь. Иди къ собе, а я займуся: у мене важней- шй'клопоты. Ил1я Илшчь ус'йвся на кресле, пбдббравъ пбдъ се- бе ноги и не встигъ задуматись, коли забрязчавъ;дзвбнокъ. Явився низеньтй чолов'Ьчокъ, зъ умеренымъ живо- тикомъ, зъ бйлымъ лицемъ, румяными ягодами и лыси- ною, котру ззаду якъ лямбвка, окружали чорнй, густй волося. Лысина була кругла, чиста и такъ блыщалась, начебъ була "выточена зъ слоневои кости. Лице гостя бдзначалось пильною увагою на все, на що не смотревъ, вздержаноетыо въ погляде, умеренностью въ усмешце и скромно-поважньшъ приличщмъ. — Докторъ! якими судьбами ? покликнувъ Обло- мовъ, протягаючи одну руку гостеви, а другою посува- ючи ему крйсло. — Я заскучавъ, що вы заедно здоровй, не кличе- те, самъ зайшовъ, бдиовевъ докторъ жартобливо : — не, додавъ бнъ потбмъ серюзно : я бувъ на горе у вашого сусйда, та зайшовъ бдведати, — Спасибо. А що сусйдъ ? — Що: ще три-чотыри неделе, а тоже бути до осени потягне, а иотбмъ.... водна пухлина въ груди... конець звестный. Ну, вы що ?100 О Б Л О М О В Ъ Обломовъ сумно потрясъ головою. — Погано, докторе, я самъ збирався порадитись зъ вами. Не знаю, щб менй чинити. Жолудокъ майже не травить, пбдъ ямкою душить, згага замучила, дыхати тяжко., говоривъ Обломовъ зъ жалобною мшою. — Дайте руку , сказавъ докторъ, . взявши пульсъ и зажмуривши на минуту очи. — А кашель есть? запы- тавъ бнъ. — По ночахъ, особливо коли повечеряю. — Гм! бите серця такожь лучаесь? Голова болить? И докторъ йоставивъ ще кблька подббныхъ пы- тань, потбмъ наклонивъ свою лысину и глубоко заду- мався. По двохъ минутахъ бнъ бдразу припбднявъ голо- ву и рйшучимъ голосомъ сказавъ : — Коли вы ще роки два-три прожиете въ отсймъ климат^ та будете заедно^ лежати, 'йети жирнй и тяжкй стравы — вы умрете бдъ удару. . Обломовъ вздрбгнувся. — Щб жь менй чинити? Научйть ради Бога! за- пытавъ бнъ. — Те само, що другй роблять: йхати за границю. — За границю! зъ зачудованемъ повторивъ Об- ломовъ. — Такъ; або що ? — Ббйтеся Бога, докторе, за границю! Якъ се можна ? — Длячого*жь не можна? Обломовъ мовчаливо оглянувъ очима себе, потбмъ свой кабинетъ и махинально повторивъ: — За границю! — Що-жь вамй перешкаджае ? — Якъ щб ? Все...ОБЛОМОВЪ 101 — Якъ то все? Грошей може не маете? — Такъ, такъ, отъ грошей таки справдЪ даеть- Вбгъ, живо заговоривъ Обломовъ, обрадувавшись с№ найприроднййшбй перешкодй, за котру бнъ мбгъ схо- ватись цйлый зъ головою. — Вы посмотрйть-но, щб ме- нй староста пише.... Де листъ, куды я его дйвъ ? Захаре! —* Не треба, не треба, промовивъ докторъ : — се не моя рйчь; мой обовязокъ сказати вамъ, що вы по- виннй змйнити сиосббъ житя, мйсце, воздухъ, заняте — все, все. — Гараздъ, я подумаю, сказавъ Обломовъ. — Ку- ды-жь менй радите ’йхати и щб робити? запытавъ бнъ. — Ъдьте до Шссш^енъ або до Емсу, почавъ док- торъ : — тамъ перебудете червень и липень; пийте во- ды ; бдтакъ забирайтесь до Швайцар1й або до Тиролю лйчитись виноградомъ. Тамъ переведйть вересень и жовтень.... — Катъ знае щб, до Тиролю! ледви чутно прошеп- тавъ Илхя Ил1ичь. — Одтакъ куды небудь въ еухе мйсце, отъ хочьбы до Египту.... „Ще чого не стало !“ подумавъ Обломовъ. — Уникайте журбы и гнйву... — Легко вамъ говорити, завважавъ Обломовъ: — вы не дбстаете бдъ старосты такихъ листбвъ... — Треба такожь уникати мыслей, продовжавъ докторъ. — Мыслей ? — Такъ духового напряженя. — А плянъ урядженя маетку ? Та хто се за мене зробить ?... — Ну тамъ,, якъ хочете. Моя р&чь [лишь оетеречи102 ОБЛОМОВЪ васъ. Страстей такожь треба берегтися: они шкодять лйче- ню. Треба старатась розрывати себе верховою йздою, тан- цами, умйреннымъ рухомъ на свйжбмъ воздусй, приемны- ми розмовами, особливо зъ дамами , щобъ серце билось зъ легка и лишь бдъ првемныхъ вражйнь. Обломовъ слухавъ его, звйсивши голову. — А далйй? запытавъ бнъ. — Далйй бдъ читана, нисаня, — Боже васъ хо- рони ! Наймйть лйтшй двброкъ зъ окнами на полудне, якъ найбблыне цвйтбвъ , щобъ довкола була музика и ^женщины... — А пожива яка? — Стравъ мясныхъ уникайте рбвножь и мучныхъ. Можете йети легкш булшнъ, зеленъ; только осторожно : теперь холера всюды бушуе, такъ треба со страхомъ и трепетомъ.. Ходити можете беймь годинъ на добу. Ку- пить стрйльбу. — Господи!... простогнавъ Обломовъ. — Наконець, закбнчивъ докторъ : — въ зимй йдь- те до Парижа, и тамъ въ бурй житя забавляйтесь безъ зупину: зъ театру на баль, на маскараду, за мйето, зъ вгзитами, щобъ кругомъ васъ приятелй, шумъ, смйхъ... — Чи не треба ще чого иншого ? запытавъ Обло- мовъ зъ лихо уданою досадою. Докторъ задумався... -— Можь бы , покорыстатись морекимъ воздухомъ : сядьте въ Англш на парохбдъ, та перейдьтесь до Америки... Онъ вставъ и почавъ пращатись. — Якъ вы все те докладно выповните... кбнчивъ бнъ.. — Розумйесь, розумйесь, выконаю; йдко бдповйвъ Обломовъ, проводячи его, до дверей. Докторъ выйшовъ, полишивши Обломова въ най-ОБЛОМОВЪ 103 поганМшбмъ настрою духа. Онъ зажмуривъ очи, по- клавъ обЪ руки на голову, скулився на кр'йсл'Ь у двое, такъ сид1звъ нйкуды не смотрячи, н'Ьчого не чуветвуючи. Позаду него почувся несмелый кликъ. — Ил1б Илшчу! — Ну? бдкликнувся бнъ. — А що-жь зав'Ьдателеви сказали? — О ч&мъ? — А дотычно того, щобъ перепроваджуватнеь. — Ты знову о тбмъ ? зъ зачудованемъ запытавъ Обломовъ. — Та якъ же батюшка, Илге Шиичу, мен’Ь бути ? Сами розсуд'йть: и такъ, бачите, жите мое гбрке, я въ грббъ споглядаю... — Н'Ь, ты, бачу, въ грббъ мене хочешь увбгнати евоимъ перепровадженемъ, еказавъ Обломовъ. — Послу- хай-но, що говорить докторъ. Захаръ не найшовъ, що бдпов^сти, тблько збтхнувъ такъ, що ажь кбнщй хусточки на шиЪ задрожали у него на груди. — Ты рЪшився заморити, чи що, мене? запытавъ знову Обломовъ: — Я надо'Ьвъ тоб'й — а? Ну, го- вори-жь. — Христосъ зъ вами! Жийте на здоровле! Хто вамъ лиха бажае ? ворчавъ Захаръ, ц4лковито зм'Ьша- ный трагичнымъ оборотомъ, ЯК1Й починала ирибирати розмова. > — Ты ! еказавъ Илш Илшчь: — Я заборонивъ то- б'й заикуватись о перенровадженю, а ты не пропустишь дня, щобъ пять разъ не нагадати мен'Ь : адже се розстроюе мене — поймите. И такъ здорове мое нЪку- ды не годиться. — Я думавъ, шане, що... длячого-жь бы не перепро-104 0 Б Л О М О В Ъ вадитись? дрржачтшъ бдъ душевной тревоги голоеомъ провховивъ Захаръ. — Длячого не перепровадитись! ты такъ легко су- дишь о тбмъ ? говоривъ Обломовъ, обертаючиеь зъ крй- словхъ до Захара. — Та чи иодуахавъ ты якъ слйдъ, щб значить перепровадитись —а? — Я думавъ ,ч що иншй, бачите, пане, не гбршй насъ, та нерепроваджуються, такъ намъ можь... бдпо- в'Ьвъ Захаръ. — Що? Щб ? въ ту саму хвилю зъ зачудованемъ запытавъ Ил1я Илшчь, встаючи зъ кресла. Що ты сказавъ ? Захаръ якъ-стбй усахйхнувея, чимъ-то бнъ мбгъ такъ зобидити пана. Онъ мовчавъ. — Иншй не гбршй! зъ бдразою повторивъ Илгя Илгичь: — отъ, до чого ты договорився ! Я теперь вже знати-аху, що я для тебе все одно, що „инппй!4 Обломовъ поклонився иронично Захареви и выра- зивъ на лицн сво'йахъ крайну обиду. — Змилуйтесь, Ил1б Илхичу, або-жь я васъ рбвнаю зъ кимъ- небудь ?... — Прочь зъ очей! приказуючо промовивъ Обло- мовъ и показавъ рукою на двер'й: — я на тебе диви- тись не вхожу. А! „иншй Гарно! Захаръ голосно збтхаючи забрався до себе. — Щб за жите! ворчавъ бнъ, садячись на ле- жанку. — Боже мбй! стогнавъ Обломовъ: — Отъ хогйвъ иосвятити ранокъ поважному трудови, а тутъ рострон- ли на ц'Ьлый день! И хто-жь ? свой власный слуга, вйр- йый, выпробованый, а щб сказавъ! И якъ се|бнъ мбгъ? Обломовъ довго не мбгъ успокоитесь; бнъ клався, -«стававъ, ходивъ по кбмнатй и знову клавея. Онъ въОБЛОМ ОВЪ 105 поставленю себе Захаромъ на рбвну степень зъ иншимго бачивъ нарушене правъ своихъ на выключив ставлено За-, харомъ особы пана свого понадъ усе и кождого. Онъ вникавъ въ глубину сего порбвнаня и розби- равъ, щб таке гонит и що бнъ самъ, сколько можливе и справедливо се порбвнане и якъ тяжка обида, нане- сена ему Захаромъ ; наконець, чи свйдомо обидивъ его За- харъ, то-есть, чи бувъ бнъ переконаный, що Илш Илшчь все одно що „иншши, чи такъ се вырвалось ему зъ я- зыка, безъ участи головы. Все те затронуло самолюб- ство Обломова и бнъ рйшився показати Захарови рбз- ницю мйжь нимъ и тыми, котрыхъ розумйвъ Захаръ пбдъ именемъ „иншихъ“, и дати почути ему всю гид- кбсть его доступу. — Захаре! голосно кликнувъ бнъ. Захаръ, почувша сей кликъ, не збскочивъ зъ ле- . жанки пбсля звычаго, стукаючи ногами, не заворчавъ; бнъ поволеньки зеунувся зъ печи и пбшовъ заваджаю- чи о все и руками и боками, тихо, нерадо , мовь той собака, котра зъ голосу пана догадуесь, що ей провина бдкрыта и що кличуть ей на розправу. Захаръ отворивъ черезъ половину дверй, але вбйти не рйшався. — Входи! гукнувъ Илгя Илшчь. ~ Хочь дверй отворились легко, все-жь таки Захаръ отворивъ ихъ такъ, начебъ годй було перепхатнсь, в длятого застрягъ въ дверяхъ а не вбйшовъ. Обломовъ сидйвъ на краю постели. — Ходи сюды! настойчиво приказувавъ бнъ* Захаръ зъ трудомъ высвободився зъ дверей, але заразъ зачинивъ ихъ за собою и притулився до нихъ крйпко плечи ма.106 ОБЛОМ О В Ъ — Сюды ! крикнувъ Обломовъ, вказуючи пальцемъ ъгЬсце коло себе. Захаръ зробивъ пбвъ кроку и задержався о два сяжнй бдъ вказаного мЪсця. — Ще ! гукнувъ Обломовъ. Захаръ зробивъ видъ , начебъ-то стуаивъ, а самъ ворохнувся, стукнувъ ногою и остався на мйсци. Илш Нлшчь, видячи, що ему н'йякъ не удасться на сей разъ приманити Захара близше, оставивъ его тамъ, де бнъ стоявъ, н смотрЬвъ на него ягайсь часъ мовча- ливб, зъ докоромъ. Захаръ, чуючись нйяково бдъ сихъ нймыхъ обзо- ринъ его особы, робивъ видъ, що не бачить пана, и ббльшь нЪжь коли-небудь бокомъ стоявъ . проти нього и нав'Ьтъ не кидавъ въ отсю хвилю свого скбсного по- гляду на Ил1Ю Илгича. бнъ упорно ставъ позиратй вл'Ьво, въ другой ббкъ: тамъ побачивъ бнъ давно знакомый ему предметъ — Френзл'Ь зъ паутины около картинъ — и въ пауц'й — живый докбръ своему недбальству. — Захаре! тихо, зъ повагою, выголосивъ Ил1я ИлШЧЬ. Захаръ не бдповйдавъ ; бнъ, здабся, думавъ : „Ну, чого тоб'Ь? Другого, чи що, Захара? Адже я тутъ стоюи, — и перенйсъ поглядъ свбй мимо пана зъ левого боку на правый; тамъ такожь нагадало ему о н4мъ са- мбмъ зеркало, покрыте наче заслоною, густымъ пы- ломъ: крбзь него дико, зпбдлобья споглядавъ на него, наче зза хмары, власный его понурый и некрасивый образъ. бнъ зъ невдоволенемъ бдвернувъ очи бдъ сего по- нурого, надто знакомого ему предмету, и рЪшився наОБЛОМОВЪ 107 хвилинку остановити его на Илш Илшчу. Погляды ихъ етрйтилиеь. Захаръ не вынйсъ докору, нанисаного въ очахъ пана, и потупивъ свои въ низъ, пбдъ ноги: тутъ знову, въ килимй, насыченбмъ пыломъ и плямами, бнъ прочи- тавъ сушне посвйдчене своей ревности въ паньскбй служба. — Захаре! зъ чувствомъ повторивъ Илш Илшчь. — Що прикажете? ледве чутно прошептавъ За- харъ и трохи не вздрбгнувъ, предчуваючи патетичну ецену. — Дай менй квасу ! сказавъ Илш Илшчь. Захарови злетйвъ тяжшй камйнь зъ серця; бнъ зъ радости, якъ малый хлопець, бйгцемъ кинувся до бу- фету и принйсъ квасу. - Ну, якъ же тобй ? лагбдно запытавъ Илш Илшчь надпивши зб склянки, и держачи ей въ рукахъ: — ад- же негарно ? Видъ дикости на лици Захара нагло змягчився бдъ луча розкаяня , що блыснувъ въ его очертахъ. Захаръ почувъ перши познаки приязного чувства до пана , ко- тре пробудилось въ груди и подступало до серця, и бнъ наразъ почавъ смотрйти ему просто въ очи. — Чи каешься ты свого проступку? запытавъ Илш ИЛ1ИЧЬ. ^ ,.Щб се „за проступокъ“ за ташй?“ думавъ Захаръ въ тревозй, „знову прикре, та йдке слово; и нехотячи заплачешь, якъ стане такъ припйкати.и — Що-жь Илш Илшчу,, почавъ Захаръ зъ найниз- шои ноты свого дшпазона: — я нйчого не сказавъ крбмъ того, що, мовлявъ.... — Нй, ты погоди ! перебивъ Обломовъ: — чи по-03 О Б Л О М О В Ъ нимаешь ты? На'.отъ, поставь склянку на столь и бдпов'йдай. Захаръ н'Ьчого не бдпов'Ьдавъ, бо н& трохи не ио- нимавъ, щб бнъ такого страшного зробивъ, однакожь те не перешкодило ому зъ примиленемъ подивити на пана ; бнъ навить похиливъ цяточку голову, щобъ при-д знати свою вину. — Якъ же ты не непотр^бъ ? твердивъ Обломовъ. Захаръ и теперь ще мовчавъ , лишь мбцно кл'йп- нувъ очима разбвъ три. — Ты доп^къ панови! зъ перестанками выголо- сивъ Илхя Илшчь, и прямо смотр'Ьвъ на Захара, любу- ючись его помЪшанемъ. Захаръ не знавъ, куды дйтися бдъ жалю. — Що-жв, може не допЪкъ? запытавъ Ил1Я^ ИЛ1ЯЧЬ. — Допйкъ ! шептавъ, потерявшись зовс'Ьмъ Захаръ бдъ сего нового нрикрого слова. Онъ кидавъ очима на- право, налево и передъ себе, шукаючи въ чймъ-небудь снасеня, и знову замрйли передъ нимъ и паутина, и по- рохъ, и власный образъ, и лице пана. „Хочь бы крбзь землю провалитесь! Ехъ, смерть не уйде!“ подумавъ бнъ, видячи, що не уйти ему пе- редъ патетичною сценою, крути не крути. До того бнъ чувъ, що его очи клЪпають чимъ разъ часгЬйше и ча- ст’ййше, и отъ леда хвиля брызнуть сльозы. Наконець бнъ бдповйвъ панови зв’Ьстною песнею, тблько въ прозй. — Чимъ же я допйкъ вамъ, Илге Илшчу? майже плачучи запытавъ бнъ. — Чимъ? повторивъ Обломовъ. — Та чи поду- мавъ ты, щб таке иншгй?ОБЛОМ О В Ъ 109 Онъ задержався, не спускаючи очей зъ Захара. — А сказати тобЪ, щб се таке ? Захаръ обернувся якъ медведь въ гаврЩ и зб- зхнувъ на щЬлу комнату. — Иишш — кого ты розумЬешь — есть мизер- ный голодранець , простым, необразованый чолов1зкъ; мжие плюгаво, бЪдно, въ кучи; онъ и выспиться на дер- I з'й денебудь на двор1з. Щб такому станеся? Б/Ьчого. ! Жре онъ бараболю; та оселедцгЬ. Нужда кидае его зъ кута въ кутъ, онъ и бЪгае бдъ ранку до ночи. Онъ, | правда, и нерепровадиться. Ось, диви, Ля1аевъ вбзьме линейку пбдъ паху, та двЪ сорочки въ хусточку бдъ носа, и иде... „Куды веде Господь, братчику ?“— „Пере- проваджуюсь, говорить. Отъ маешь твого „иншого*! А я по твоему „иниий“ — а? Захаръ поглянувъ на пана, перестуаивъ зъ ноги на ногу и мовчавъ. — Щб таке инист? тягнувъ дальше Обломовъ: — шшш есть такш чолов'йкъ, що самъ соб'Ь черевики чи- нить, одягаеся самъ, хочь иногда и выглядае мовь панъ, :а бреше, онъ, драите, и не знае, щб таке прислуга; пб- | блати нема кого — самъ поб'Ьжить куды треба ; и дро- 1а въ печи самъ справить, иногда й порохъ збтре..* ] — М'Ьжь Н'Ьмцями багато такихъ, понуро сказавъ 13ахаръ. | — Правду кажешь! А я? Якъ ты думаешь, я |„иншш“? I — Вы щЬлкомъ „ишшй“, жалобно сказавъ Захаръ, , 1рсочь усе ще не розум'Ьвъ, що хоче сказати панъ. | — Я цйлкомъ инипй —а? Погоди, ты посмотри, * що ты говоришь! Ты розбери-но, якъ такт „иншш,“ ба- шшь, жие? „Пиний" працюе безъ упину, б&гае, суятить- зя, тягнувъ дал'йй Обломовъ: — не заробить, такъ110 О Б Л О М О В Ъ и йети не буде. „Инпий“ кланяеся, „инпий“ просить, унижаеся... А я? нуже, якъ ты думаешь, ,7иншш“ я — а? — Та доста батюшка, не мучте мене такими при- крыми словами! моливъ Захаръ : — Ахъ, ты Господи! — Я „инпийа! То хиба я товчуся, хиба працюю? Мало | ймь, чи що? Помарнйвъ або выбйдженый ? Або менй не^| достае чого небудь? Здаеся, подати, зробити— есть кому!; Я нй разу не натягнувъ собй шкарпетокъ якъ жию, ела-, ва Богу! Чи буду я бабратись? Нащоменй? И кому я се говорю? Чи не ты бдъ дйтиньства ходивъ коло мене? Ты! все те знаешь, бачивъ, що я выхованый нйжно, що я нй| голоду нй холоду нйколи не зазнавъ, нужды не терпйвъ,| хлйба собй не зароблявъ и загаломъ чорною роботою| не занимався. Такъ отже якъ оно стало у тебе смйлостй! порбвняти мене зъ иншими ? Хиба у мене таке здоровле| якъ у тыхъ „иншихъ* ? Або-жь могу все те робитш и перенести ? 1 Захаръ стративъ оконечне всяку способность поро- зумйти беейду Обломова; только губы у него надулись бдъ внутрйшнього зворушеня: патетична сцена гремйла немовь туча надъ головою его. Онъ мовчавъ. — Захаре! повторивъ Илш Илхичь. I — Що прикажете? ледве чутно прошипйвъ За! харъ. I Дай ще квасу. I Захаръ принйсъ квасу, и коли Ил1я Илгичь на пившись, бддавъ ему склянку, онъ швиденько пустивс втйкати до себе. — Нй, нй, ты пожди! загОворивъ Обломовъ : — пытаю тебе: якъ ты мбгъ такъ гбрко обидити пана св( го , котрого ты дитиною носивъ на рукахъ, котрош вйкъ служишь и котрый свйдчить тобй добродййства ?ОБЛОМОВЪ 111 Захаръ не выдержавъ: слово свтьдчить добродтъй- ошва доконало его! Онъ почавъ клйпати очима чимъ разъ частййше и частййше. Чимъ менше розумйвъ онъ, щб говоривъ ему въ патосй Илгя Илшчь, тымъ марко- тнййше робилось ему. — Завинивъ, Ил1е Илхичу, ночавъ онъ шипйти зъ. розкаянемъ : - се я зъ дурноты, справдй зъ дурноты..., И Захаръ, не понимаючи, що онъ такого вчинивъ,, не знавъ, якчй глаголъ ужити на конца своей бесйды. — А я; тягнувъ далйй Обломовъ голосомъ оби- дженого и не оцйненого по заслузй чоловйка : — ще клопочусь день и ночь, труджуся, иногдй голова горить, серце замирае, но ночахъ не спишь, обертаешься, заедно думаешь, якъ бы лучше... а о кбмъ? Для кого? Все для васъ, для крепакбвъ; значить и для тебе. Ты може-бути думаешь, видячи, якъ я часами накрыюсь цйлый покры- валомъ зъ головою, що я лежу якъ колода та салю; нй, не сплю я, а думаю разъ-вразъ велику думку, щобъ мужики не терпйли нйякои нужды , щобъ не позавиду- вали чужимъ, щобъ не плакались Господу Богу на страшнбмъ судй, а молились бы, та поминали вхене добромъ. Невдячный ! зъ гбркивхъ докоров1ъ закликавъ^ Обломовъ. Захаръ рознйжився остаточно послйдными пршры- мго словами, бнъ почавъ потрохи хлипати. Хлипане и и хриплене злились симъ разомъ въ одну неможливу нй для якого инструмента ноту, крбмъ лишь для якого- тамъ китайского 1он]*а або индшского тамтама. — Батюшка, Ил1е Илшчу! моливъ бнъ: — пере- станьте ! щб вы, Господь зъ вами, таке говорите ! Ахъ ты, Мати Пресвятая Богородице! Щб за нещасте зва- лилось неждано-негадано... ч112 ОБЛОМ ОВЪ —‘ А ты, торочивъ далйй, не соромивея вымовити таке! Отъ яку гадину выгрйвъ я на груди! — Гадину! покриквувъ Захаръ, плеснувши руками, и такъ заревйвъ плачемъ, неначебъ десятки два жукбвъ влетйли и зажужжали въ кбмнатй. — Коли-жь я спо- минавъ гадину? пытавъ бнъ посередъ шльохбвъ —Та я и у снй не бачу ей, погану ! Оба они перестали розумйти оденъ другого, а на- конець кождый и себе. — Та якъ се языкъ повернувся у тебе? не пере- стававъ Илгя Ил1ичь : — А я ще въ плянй моймъ на- значивъ ему окрему хату, огородъ , ординарш , назна- чивъ плату! Ты у мене и завйдатель, и маршалокъ, и повйрникъ! Мужики тобй въ поясъ; вей до тебе: За- харе Трохимичу, та Захаре Трохимичу! А бнъ ще не задоволенып, змйшавъ зъ иншими ! Отъ и подяка! Слав- но пана поважае ! Захаръ не перестававъ шльохати и Илхя Илшчь бувъ самъ зворугаеный. Картаючи Захара, бнъ глубоко проникся въ тую хвилю почутемъ добродййствъ, яки бнъ выевйдчивъ мужикамъ и послйднй докоры догово- ривъ дрожачимъ голосомъ, зъ слезами въ очахъ. — Ну, теперь иди зъ Богомъ, сказавъ бнъ задо- бряючимъ тономъ Захарови. — Та пожди, дай ще ква- су ! въ горлй цйлкомъ высхло : самъ бы догадався — чуешь, панъ хрипить ? До чого довйвъ! — Надйюеь , що ты понявъ свою провину, гово- ривъ Илгя Илшчь, коли Захаръ принйсъ квасу: — и на будуще не будешь порбвнувати пана зъ иншими. Щобъ заладити свою вину, ты якъ-небудь упорайся зъ гоепо- даремъ, щобъ менй не нерепроваджуватись.. Ну, я те- перь прилажу цяточку: утомився страшенно; ты поспу- скай сторы и замкни мене щйльно, щобъ не перешка-ОБЛОМОВЪ 113 джали; третя вже вдарила, може-бути я на годинку засну; а о пбвъ до пятой розбуди... Захаръ почавъ затыкати пана щ'Ьльно въ кабинет^ ; бнъ упершь накрывъ его целого и пбдбпхавъ покрыва- ло пбдъ него, бдтакъ посиускавъ сторы, позамыкавъ вей дверй и забрався до себе. . — А щобъ ты здохъ, котюго! ворчавъ бнъ об- тираючи слйды елйзъ и таскаючись на лежанку. — Окремый дбмъ, огородъ, плата! говоривъ Захаръ, ко- трый порозумйвъ тблько остатнй слова. — Мистець бнъ прикрй слова говорити: такъ по серци мовь ножомъ крае... Та тутъ мой дбмъ, и огородъ, тутъ и ноги заде- ру! говоривъ бнъ, зъ гнйвомъ ударяючи по лежанцй. — Плата! Якъ не наховаешь гривенъ та пятакбвъ , то и тютюнцю нй за що купити, и куму нйчимъ погостити ! А щобъ ты околйвъ! .. Гей, смерте, чому не йдешь. Ил1я Илшчь лягъ горйлиць7 тблько не заразъ за- снувъ. Онъ думавъ, думавъ, ворушився, ворушився... — Два нещастя разомъ! говоривъ бнъ закру- чуючись въ покрывало цйлкомъ зъ головою: — Якъ тутъ устояти! Та тблько въ сущности ей два нещастя, то есть зловйндй листъ старосты и перепроваджене на нову ква- тиру, перестали трйвожити Обломова и вступали вже лишь въ рядъ неспокбйныхъ згадокъ. „До бйдъ, якими грозить староста, ще далеко", думавъ бнъ: „до той поры багато може змйнитиеь: ану-жь дожджй поправлять хлйбъ; може-бути недо- ббръ староста поповнить; втйкачйвъ-мужикбвъ „водво- рять на м'Ьсце проживаня", якъ бнъ пише. „И куды се они повтйкали, ей мужики?“ думавъ бнъ и вглубився бблыньвъ артистично роземотрене сеи обставины. „Ба, здаеся, нбчю повтйкали, въ дощь и безъ Биб. н. нов. т. XXVII. И. Л. Гончарова „Обломовъ1*. 8114 О Б I О М О В Ъ хлйба. Де-жь они ночувати-муть? Чи справдй въ лйсй? Та не сидйти бы дома! Въ хижи хочь и погано воняй, та бодай хочь тепло...ц „И чого трйвожитись?“ думавъ бнъ дальше. „Не- обавки и плянъ буде готовый — чого-жь нолохати себе передъ часомъ ? Ехъ, я...“ Мысль о перейздй непокоила его трошечки бблыне. Се було свйже, пбзнМше нещасте; та только въ склон- нбмъ до успокоюваня духу Обломова и для сего Факту' наступила вже истор1я. Хочь бнъ въ души и предви- джувавъ доконечнбсть перепровадженясь, тымъ больше, що тутъ вмйшався Тарантевъ л все-жь таки въ мысли бддалявъ бнъ сю непокоячу подйю житя свого хочь на тыждень, и отъ вже выграный цйлый тыждень спокою. „А хто-тае, тоже ще Захаръ встигне такъ улади- ти; що и цйлкомъ не треба буде перепроваджуватиеь ; ту-жь оббйдуться: бдложуть до другого лйта , або зо- вс'Ьмъ закинуть перебудовувати: ну, якосъ-тамъ та зроб- лять ! Годй-жь въ самбмъ дйлй... перепроваджуватиеь !“.„ Такъ бнъ на перемйну ворушився и уепокоювався и наконець въ отсихъ успокоюючихъ словахъ сшу-жеу- може-бутщ тоже, и якосъ-тамъ Обломовъ найшовъ и на сей разъ, якъ находивъ завейгды, цйлый ковчегъ надйй и потйхъ, якъ въ ковчезй завйта батькбвъ нашихъ, и въ тепер'Ъшню хвилю бнъ успйвъ бдгородити себе ними бдъ двохъ нещасть. Вже легке, приемне он'Ьмйне переб4гло по чле- нахъ его и стало злегонька туманити сномъ его чувства, якъ тй перши легонькй приморозки сцйпеняють поверх- нбеть вбдъ; ще хвиля — и память улетйла бы Богъ знае куды, тблько, наразъ Ил1я Илшчь прочунявъ и отвбривъ очи. — Та я таки не умывея! Якъ же се? И нйчого неО Б Л О М В Ъ 115 зробивъ, прошептавъ бнъ : — Хотйвъ кинути плянъ на папйръ и не кинувъ, до справника не написавъ, до гу- бернатора такожь, до властителя дому ночавъ листъ и не скбнчивъ, рахункбвъ не провйривъ и грошей не за- нлативъ — ранокъ такъ и марно нбшовъ. Онъ задумався. „Що-жь се таке ? А иншпо все те зробивъ бы !с; блыснуло у него въ головй ! „Иннпй, инппй... Що жь таке иншт ?и Онъ вглубився въ порбвнане себе зъ ,,интимъ“. Онъ ставъ думати, думати : и теперь у него выроблю- валась идея, цйлкомъ противна той, яку бнъ подавъ Захар о в и о гтшдмъ. Онъ мусйвъ првзнати, що инппй успйвъ бы напи- сати вей листы такъ, що котрый и 'що нй разу не зб- ткнулись бы мйжь собою; инппй и перепровадивеь бы на нову кватиру, и плянъ выконавъ бы, и на село иой- хавъ бы. „Адже и я мбгъ бы все те“... думалось ему: „ад- же я умйю, здаеся, писати; писавъ-бувало не только листы, а труднййшй рйчи! Куды-жь все те дйлось ? Та и перепровадитись щб за штука; треба лишь захотйти ! „Инппй и халата нйкока не надягае, додалось ще до ха- рактеристики иншого; 7?инш1йа... тутъ бнъ позйхнувъ... „майже не спить.,, иншхй тйшиться житемъ, всходы бу- вае, все бачить, до всього ему дйло... А я! я... не „ин- Ш1Й“ ! вже зъ сумомъ сказавъ бнъ и попавъ въ глубоку задуму. Онъ навйть высвободивъ голову зъ-пбдъ по- крывала. Наступила одна зъ ясныхъ, свйдомыхъ минутъ въ житю Обломова. Якъ страшно стало ему, коли наразъ въ души его збудилось живе и ясне поняте о людскбй доли и при-116 ОБЛОМОВЪ значеню чодовйка, и коли перенеслось передъ его мы- слею порбвнане м'Ьжь симъ призначенемъ а власнымъ его житемъ, коли въ голове его прокидались одио за другимъ, и безъ порядку жахливо носились немовь тш птице, пробудженй напраснымъ лучемъ сонця въ дре- мучий розвалине, розни житевй пытаня. бму сумно и болючо стало за свою нерозважнбсть, за застой въ росте моральныхъ силъ , за отяжйлбсть, що перешкаджала всему; и зависть грызла его, що ин- шй такъ повно и широко жиють, а у него начебъ тяж- К1Й камень заваливея на узкой и сумной стежц'й его истнованя. Въ жахливбй думце его выроблювалось болюче пб- знане, що многй стороны его вдачй не пробуджались зо- вс'ймъ, иншй були ледви-не-ледви затронутй, и не одна не выроблена до кбнця. А тымчасомъ бнъ зъ болемъ бдчувавъ, що въ н'Ьмъ закопаный; якъ въ могиле як1йеь гарный, светлый прин- ципу котрый може-бути теперь вже померъ, або ле- жить бнъ мовь золото въ нЪдрахъ горы, и давно бы по- ра сему золоту бути ходячою монетою. Але глубоко и тяжко скарбъ заваленый дря- нею и наноснымъ смйтемъ.] Начебъ хто вкравъ и закопавъ въ власнбй его души принесений ему въ даръ св'Ьтомъ и житемъ богацтва. Щось не допустило его ки- нутись на арену житя и летЪти по ней всеми ветрила- ми розуму и воле. Яшйсь тайный ворогъ наложивъна него тяжку руку въ самбмъ початку дороги и далеко бдкинувъ бдъ людского призначеня. бго розумъ и воля давно паралЬкованй и, здаеся, безповоротно. Подее его житя зменились до мшроскопичныхъ роз- мербвъ, та и зъ тыми подеями не справиться бнъ; бнъ не переходить бдъ одной до другой, а перекидуесь поОБЛОМОВЪ 117 нихъ якъ зъ фил'Ь на филю ; бнъ не въ силй одному про- тивоставити упручбсть волй або увлечися розумно вслйдъ за другимъ. Гбрко чинилось ему бдъ сеи тайной сповйди пе- редъ самымъ собою. Безнлбднй жалй за мысль, що ми- нуло, пекучй докоры совести ранили его якъ острй цвя- хи, и бнъ всйми силами старайся скинути зъ себе бере- мя сихъ закидбвъ, найти виновника поза собою и на не- го звернути жало ихъ. Та на кого ? — Се все... Захаръ ! прошептавъ бнъ... Згадавъ бнъ докладно цйлу сцену зъ Захаромъ и лице его залилось румянцемъ сорому. „Що якбы хто-небудь чувъ се?...“ думавъ бнъ ле- денйючи бдъ сеи мысли. „Слава Богу, що Захаръ не зъум'Ье пересказати некому; та и не поверять; слава Богу !и Онъ збтхавъ, проклинавъ себе, повертався зъ боку на ббкъ, глядавъ виновника и не находивъ. Охи и зб- тханя его добрались навйть до ушей Захара. — Та-жь то его зъ квасу розпираб! зъ гнйвомъ ворчавъ Захаръ. „Длячого-жь се я ташй?“ трохи не зъ слезами за- пытавъ себе Обломовъ и сховавъ знову голову пбдъ по- крывало: „дййстно?а Пошукавши надаремне за ворожою силою, що пе- решкаджае ему жити якъ треба, якъ жиють „иншй“, бнъ збтхнувъ, зажмуривъ очи и за кблька минуть дрй- мота знову стала потрохи оковувати его чувсвта. ~ — И я бы такожь... хотйвъ... говоривъ бнъ, отви- раючи очи на силу, неодно... Чи може природа вже такъ обидила мене... Та нй, славити Бога... жалуватись не можу... Пбсля сего почулось примирительне збтхнене. Онъ118 ОБЛОМ О-ВЪ переходивъ бдъ зворушеня до нормального свого стану, спокою и анатгЬ. — Видно вже така моя доля... ЕЦо-жь менй тутъ дйяти?... заледви шептавъ бнъ, змаганый сномъ. „Тысячей около дв'й поменче..." сказавъ бнъ на- разъ голосно въ просоню. —- Заразъ, заразъ, погоди... И IIрочунявъ вполовину. — Однакожь... ц'йкаве бы знати... длячого я. . та- кт ?... говоривъ бнъ знову впбвголоса. Очи у него за- плющились зовсймъ. — Такъ длячого?... Мабуть,.. се... длятого... силився вымовити бнъ и не вымовивъ. Такъ бнъ и не додумався до причины; языкъ и губы нагло заумерли на половин^ слова и губы оста- лись, якъ були, на половину отворенй. Замйсть слова, почулось ще одно збтхнене, и вслйдъ за тымъ почало роздаватись ровне храпане спокойно сплячого человека. Сонъ остановивъ повбльный и ленивый потбкъ его мыслей и перен'йсъ его въ иншу епоху, до иншихъ лю- дей, на инше м-йсце. бму приснились его дитячй роки, батько, мати, т-йтки, пестощй, въ якихъ его выховано, и все те сонне жите въ Обломбвскбй глуши, що зложи- лись разомъ зробити его такимъ, а не иншимъ. Була се вправдй бдиов'йдь на поставлене нимъ передше пы- тане, на котре бнъ однакожь не встигъ бдповйсти, бд- пов'йдь едино правдива, все-жь таки ему неевйдома. Коли Захаръ о назначенбмъ чаей, то-есть о пбвъ до пятой ставъ будити свого пана, не було нйякого спо- собу выдобути его зъ ложка. Ил1я Илтичь въ просоню зразу просився, бдтакъ явся зневажати и бдкликувати свой приказъ , щобъ збудити его о нбвъ до пятой. За- харъ розъяреный тымъ поступкомъ пана, а щеОБЛОМОВЪ 119 больше сварнего, яку мавъ хвилю передъ тымъ коло ворбтъ зб своими знакомыми, ймився послйднього 'Средства. — Вставайте, вставайте! на цйле горло заревйвъ 5нъ и вхопивъ Обломова обома руками за полу и за рукавъ. Обломовъ, наразъ, несподйвано, збрвався на но- ги и кинувся на Захара. — Пожди, ледащо, теперь я навчу тебе, якъ не- покоити пана, коли бнъ спати хоче! крикнувъ бнъ. Захаръ що стало силы накивавъ пятами, але при третбмъ кроц'Ь Обломовъ прочунявъ зовсймъ зб сну, и ставъ протягатись, позйхаючи. — Дай... квасу... сказавъ бнъ въ перестанкахъ по- зйханя. Втбмъ изъ-за плечей Захара, хтось заревйвъ грбм- кимъ хохотомъ. Оба оглянулись. — Штольцъ! Штольцъ! въ захватй крикнувъ Об- ломовъ, кидаючись къ гостеви. — Андрйй Иваничь! шкирячи зубы, говоривъ Захаръ. Штольцъ не переетававъ реготатись: бнъ бачивъ сцену, яка тутъ збулася. "Ч< IЧасть друга. I. Штольцъ бувъ Нймець тблько черезъ половину^ по батькови: мати его була Россиянка; вйру бнъ исповйдувавъ православну; матернымъ языкомъ его бувъ языкъ велико-руск1й: бнъ учцвся его у матери и зъ книжокъ, въ университетской авдиторш и при заба- вахъ зъ сельскими хлопцями, въ розмовахъ зъ ихъ батьками и на московскихъ базарахъ. Нймецкогоже языка бнъ навчився бдъ батька, и зъ книжокъ. Въ селй Верхльов!*, де отець его бувъ управите- лемъ, Штольцъ вырбеъ и выховався. Одъ осьмого року бнъ сидйвъ зъ батькомъ за геограФичною картою, роз- биравъ по складахъ Гердера, Вкяянда, библейски стихи и дороблювавъ сумы до безграмотныхъ рахункбвъ се- лянъ, мйщанъ, и Фабричныхъ роббтникбвъ, а зъ матерю яитавъ священну исторда, вчився байокъ Крылова и роз- биравъ по складахъ ще Телемака. Коли бдорвався бдъ роботы, бйгавъ выбирати пта- шачй гнйзда зъ хлопцями, и нерйдко при науцй, або за молитвою, зъ кишенй его роздавався пискъ галчатъ. Бувало и те, що батько сидить пбсля обйду пбдъОБЛОМОВЪ 121 деревомъ въ саду и курить люльку, а мати гачкуе якй- тамъ нарукавчика, або вышивае на канве, ажь ось зъ улице роздався шумъ, крики, и цела товпа людей вти- скаеся въ дбмъ. — Щб таке ? пытай налякана мати. — Певно знову Андруся ведуть, холодно запримй- чае батько. Дверй отворюютьея и товпа мужикбвъ, бабъ, де- творы, втискаеся въ садъ. Въ самбмъ деле привели Ан- друся — та въ якбмъ виде: безъ черевикбвъ зъ нодер- тымъ одйнемъ и зъ розбитымъ носомъ, або у него са- мого, або у другого мальця. Мати завсйгды зъ неспокоемъ смотрела, якъ Ан- друсь щезавъ зъ дому на цели дне, и якбы только не прямый заказъ батька, она бы держала его коло себе.. Она его обмые, переменить беле, одйне, и Андрусь пбвъ дня ходить такимъ чистенькимъ, добре выхованымъ хлопчикомъ, а пбдъ вечеръ, иногдй ще таки до полу- дня, знову его хто небудь приведе запачканого не да пбзнаня, або мужики привезуть на возе зъ сйномъ, або наконець зъ рыбалками прийде бнъ на човнй, заснувши при неводй. Мати въ сльозы, а батько нечого, ще смееся. Доорый буршь буде, добрый буршь, скаже бнъ иногде. Бойся Бога, Иване Богдановичу , жалувалась она: не минае дня, щобъ бнъ безъ синяка не вер- нувся, а инотде нбсъ до крови розбивъ. Щб за хлопець, що не разу носа собе або Дру- гому не розбивъ? говоривъ батько зб смехомъ. Мати поплаче, поплаче, потбмъ сяде за ФОртепянъ и забудеся за Герцомъ : сльозы капають, одна за дру- гою на клавише. Втбмъ приходить Андрусь, або его122 ОБЛОМОВЪ нриведуть; бнъ стане розповйдати такъ весело, такъ живо, що розсм'йшить и ей, притбмъ бнъ таюй понятли- вый ! Незабаромъ бнъ ставъ читати Телемака якъ она <сама, и грати зъ нею въ чотыри руки; Одного разу бнъ пропавъ ажь на цйлый тыждень: мати выплакала очи, а батько нйчого — ходить по са- ду та курить. — Отъ, якбы Обломова сынъ пропавъ, сказавъ бнъ на просьбу жйнки пойхати глядати Андруся : — то я бы пбднявъ на ноги цйле село и земску полщно, але Ан- друсь прийде. О добрый буршь ! На друий день Андруся найшли, якъ найспокбй- ше спавъ въ своймъ ложку, а пбдъ лбжкомъ лежала чиясь стрйльба и Фунтъ пороху та шроту. — Де ты пропадавъ ? Де взявъ стрйльбу? засыпала маты пытанями. — Що-жь мовчишь? — Такъ!' Только и було всей бдповйди. Батько запытавъ, чи готовый у нето перевбдъ зъ Корнеля Неаота на нймецкш языкъ. — Нй, бдповйвъ бнъ. Батько взявъ его одною рукою за обшивку, вывйвъ на ворота, надйвъ ему на голову шапку и ногою дру- ливъ ззаду такъ, що поваливъ зъ нбгъ. — Забирайся, бдки прийшовъ, додавъ бнъ, и при- ходи назадъ зъ переводомъ замйсть одной, двохъ главъ, а матери вывчися ролю зъ Францускои комед1Й що она задала : безъ сего не показуйся! Андрйй вернувся за тыждень и принйсъ перевбдъ, и вывчився ролй. Коли бнъ пбдрбсъ, батько сажавъ его зъ собою на ресорный вбзокъ, дававъ вбжки и велйвъ себе возити до Фабрики, бдтакъ въ поля, бдтакъ до мйста, до куп- цйвъ, до урядбвъ або посмотрйти яку тамъ глину, ко-ОБЛОМОВЪ 12а тру вбзьме на палець, понюхав, иногдй лизне, и сыно- ви дасть понюхати, и объяснить, яка она, на що годить- ся. Не те, такъ йдуть посмотрйти, якъ робнться поташь або дехоть, якъ топлять сало. Чотырнадсять- и пятнадсятьлйткомъ, хлопець йздивъ частенько самъ, чи то на вбзку, чи верхомъ, зъ беса- гами коло сйдла, зъ порученями батька до мйста , и нйколи не лучилось, щобъ бнъ забувъ що-небудь, не реиначивъ, недоглянувъ, помылнвся. — КесЫ; §иЪ, теш НеЬег Ллп§е! говоривъ батько, выслухавши справоздане и вдаряючи его широкою до- лонею по плечу, дававъ два-три рублй, пбсля важности поручена. Мати1 потому довго бдмывае порохъ, болото, глину и сало зъ Андруся. Ъй не зовсймъ подобалось се трудяче, практичне выхованб. Она боялась, що сынъ ей стане такимъ са- мымъ нймецкимъ мйщухомъ, зъ якихъ выйшовъ бать- ко. На цйлу нймецку нацш она дивилась якъ на тон- ну патентованыхъ мйщухбвъ, не любила грубости, са- мостбйности и буты, зъ якими нймецка маса пред- ставляв всюды свои тысячлйтемъ выробленй мйгцанскй права, якъ корова носить свои роги, не умйючи въ но- ру ихъ сховати. На ей поглядъ въ цйлбй немецкой нацш не було и не могло бути нй одного джентельмена. Она въ нй- мецкбмъ характерй не находила нйякои мягкости, чем- ности, ласкавости, нйчого того, що робить жите такъ приемнымъ въ хорошбмъ свйтй, зъ чимъ можь обойти кожде правило, нарушити загальный звычай, не пбдчи- нитиеь установи. Нй, такъ и рубають ей невйжй такъ и напирають на те, щб у нихъ приняте, що вбзьмуть собй въ голову;124 ОБЛОМОВЪ готовй навить стену пробити головою , лишь бы посту- пите пбсля правилъ. Она жила гувернанткою въ богатбмъ доме и мала нагоду бути за границею, переехала Ц'Ьлу Немеччину~ и зм'Ьшала вс'Ьхъ Немцевъ въ одну товпу курячихъ ко- ротонькй люльки и сплюваючихъ крбзь зубы кельне- рбвъ, купц'Ьвъ, простыхъ — якъ палиця — офщербвъ зъ вояцкими, и чиновникбвъ зъ полицейскими лицямщ спосббныхъ тблько на чорну роботу, на повне труду добуване грошей, на никчемный порядокъ, скучну пра- вильность житя и педантичне выконане обовязкбвъ: вс'Ьхъ тыхъ М'йщухбвъ зъ шорсткими манерами, зъ ве- ликими, грубыми руками, зъ м'йщаньскою св'йжостю въ лици и зъ простаковатою беседою. „Якъ не прибери Немця“ думала она, „яку тонку сорочку бнъ н'Ь натягне, нехай обуеся въ лякерованй черевики, навйть натягне жовтй рукавички, а все таки выкроеный начебъ зъ подошвы; зъ пбдъ белыхъ манше- тбвъ завС'Ьгды торчать рапавй и червонй руки, и зъ пбдъ доббрного убору проглядае, коли не полицейникъ, то кельнеръ. Си рапавй руки такъ и проситься шила або що найбблыпе — смычка въ оркестре4*. А въ сыну ей снився ей идеалъ панича, хочь вы- скочка зъ чорного тела, бдъ батька м'Ьщуха, та все та- ки сына россшскои дворянки, все таки беленького, пре- красно-зложеного хлопеняти, зъ такими мацеськими руками и ногами, зъ чистымъ лицемъ, зъ яснымъ, жва- вымъ поглядомъ, такого, на якихъ она насмотрелась въ паньскбмъ, богатбмъ доме, и такожь за границею, оче- видно не у Немцевъ. И ось бдразу бнъ буде трохи що не самъ молоти на жорнахъ, вертатись домбвь зъ Фабрикъ и зъ поля* якъ батько его : замарганый, запачканый, зъ червоно-ОБ ЛОМОВЪ 125 Трудными, погрубелыми руками, зъ вовчимь апетитомъ! Она кидалась обтинати Андрусеви нбхте, завивати кучере, шити доббрнй ковнерики и нагрудники; зама- вляла въ месте хороши курточки, учила его прислу- хуватись задумчивымъ звукамъ улюбленого свого Герца, одевала ему о цветахъ, о поезця житя, шептала о бле- скучбмъ призначеню, то вояка, то писателя, маячила въ нимъ о высокой роли, яка иншимъ дбетаеся въ участи.' И уся та перспектива мала повалитись бдъ мизер- ныхъ рахункбвъ, бдъ сумованя замасленыхъ квитбвъ му- жикбвъ, бдъ приставаня зъ Фабричными вырббниками ! Она зненавидела наветь вбзокъ, на котрбмъ Ан- дру сь ездивъ до места и 1утаперховый плащь, котрый дарувавъ ему батько, и шкбрянй зелени рукавички — самй грубй атрибуты трудячого житя. На ей беду, Андрусь знаменито учився, и батько вробивъ его репетиторомъ въ своемъ маленькбмъ пан- •С1оне, въ котрбмъ учився и малый Обломовъ. Ну, нехай бы вже такъ; только батько назначивъ ему плату, якъ челядникови, целкомъ по немецки: по десять рублевъ на месяць и велевъ вписувати покшто- ваня въ книжце. Утешися, добра матенко: твой сынъ вырбсъ на родной твоей почве — не посередъ мещухбвъ, зъ ко- ровячими рогами, зъ руками, що обертають жорнбвки. Недалеко була Обломовка; тамъ вечный празникъ! Тамъ скидають зъ плечей роботу, наче ярмо; тамъ „ба- ринъ“ не встае до схбдъ сонця и не волочиться по Фа- брикахъ, коло намащеныхъ саломъ и лоемъ колесъ и пружинъ. Та и въ самбмъ Верхльове стоить, хочь и ббльшу часть року пустый, запертый паньскШ двбръ. Але туда126 ОБЛОМОВЪ частенько забегай жвавый хлопчина и тамъ банить бнъ довгй салй и галергЬ, темнй портреты на стйнахъ, не зъ простацкою свйжостю, не зъ рапавыми, великими ру- ками, — бачить томнй голубй очи, волося пбдъ пудромъ, бйлй, выпещенй лиця, повнй груди , нйжнй зъ синими жилками руки, въ дрожачихъ маншетахъ, гордо поло- женй на рукоять шпады; бачить рядъ по паньски, без- хосенно въ безчинноста протйкшихъ поколйнь, въ парчи, оксамитй и коронкахъ. Онъ въ портретахъ переходить исторш славныхъ часбвъ, битвъ, именъ ; читаб тамъ повйсть о бувалыци- нй, не таку яку розповйдавъ ему сто разъ, сплюваючи, при льюльцй батько о житю въ Саксоши, мйжь бруквою и бараболею, мйжь торговицею и огородомъ... Разъ на три роки замокъ якъ-стбй наповнявся на- родомъ, кипйвъ житемъ, признаками, балями ; въ дов- жезныхъ галергяхъ схяли по ночахъ огнй. - Приезжали князь и княгиня зъ семьею : князь, си- вый старушокъ, зъ бдцвившимъ пергаментовымъ лицемъ, мрачными, на верха лежачими очима и великимъ лы- сымъ чоломъ, зъ трема звйздами, зъ золотою табакер- кою, зъ тростиною зъ яхонтовою кулькою, въ оксамит- ныхъ черевшсахъ; — княгиня — величава красотою, ростомъ и объемомъ женщина, до котрои, здаеся, нако- ли нйхто не пбдходивъ близько, не оббймивъ , не поцй- лувавъ бй, навйть самъ князь, хочь у ней було пятеро дйтей. Она здавалась высшою бдъ сего свйта, въ котрый зступала три роки разъ; нй зъ кимъ не говорила, нй- куды не выйзжала, а сидйла въ угольной зеленбй кбм- натй зъ трема старушками, та черезъ садъ пйшки, кры- тою галбрхею, ходила въ церковь и сйдала на крйсло за заслоною.ОБЛОМОВЪ 127 За то въ домй, кромй князя и княгинй, бувъ цй~ лый так1й веселый и живый свйтъ, що Андруеь дитя- чими цйкавыми очками епоглядавъ бдразу въ три аба чотыры розни сФеры, проворнымъ умомъ жадно и не- свйдомо слйдивъ типы сеи рбзнороднои товпы, немовь пестрй появы маскарады. Тутъ були князй, ГИёръ и Мгшёль, зъ котрыхъ першш, скоро только познакомились, повйдомивъ Андру- СЯ; ЯКЪ трублять на зорю ВЪ КОННОТЙ И ПЙХОТЙ , якж шаблй и остроги гусарски, а якй драгоньскй, якихъ ма- стей конй въ кождбмъ полку и куды доконче треба вступити пбсля покбнченя наукъ, щобъ не зробити со- бй ганьбы. Друий, Мишель, тблько-що познакомився зъ Ан- друсемъ, заразъ показавъ ему, якъ стояти, и явся вы- правляти дивнй штуки кулаками, валяючи ними Андру- ся то по НОСЙ, то по живота, по чбвхъ объяснивъ, що се англ1Йскй боксы. По трехъ дняхъ Андруеь, выключно, на пбдетавй- сйльскои свйжости и при помочи жилавыхъ рукъ, роз- товкъ ему нбеъ и на англшскШ и на рускш ладъ, безъ всякой науки, и здобувъ собй поважане у обохъ КНЯЗЙВЪ. Були ще двй княжны, дйвчатка одинадсяти и два- надсяти лйтъ, росленькй, тоненькй, выбагливо зъодягне- нй; котрй нй зъ кимъ не говорили , нйкому не кланя- лись и боялись мужикбвъ. Була такожь ихъ гувернантка, шайешошеПе Егпе- §1лпе, котра приходила нити каву до матери Андруся и научила робити ему кучерй. Она иногдй брала его го- лову, клала на колйна и завивала волосе въ папйръ, такъ що хлопець ледве не плакавъ, потбмъ брала бй- лыми руками за оба лиця и цйлувала та гласкала !128 ОБЛОМ О ВЪ Дальше бувъ ще и Нймець, котрый точивъ на то- карни табакерки и Пузики, потбмъ учитель музики, ко- трый наиивався бдъ недйлй до недйлй, бдтакъ цйла че- реда покойвокъ, и наконець стая псбвъ и щенкбвъ. Все те наповняло дбмъ и салю шумомъ, гаморомъ, стукомъ, кликами и музыкою. Зъ одного боку Обломбвка, зъ другого княжш за- мокъ зъ широкимъ русломъ паньекого житя, стрйти- лись зъ нймецкимъ елементомъ, и не выйшовъ зъ Ан- друся нй добрый буршь, нй навйть Фтстеръ. Батько Андруся бувъ агрономъ, технологъ, учи- тель. У батька свого, селянина, бнъ бравъ практичны лекцхй въ агрономш, въ саксоньскихъ Фабрикахъ научив- ся ТЭХНОЛОГ1И а въ сусйднбмъуниверситетй, де було около сорокъ прОФесорбвъ, дбставъ патентъ научятеля того, що сякъ такъ успйло ему розтолкувати сорокъ ученыхъ. Дальше бнъ не пбшовъ, а упбрно повернувъ взадъ, рйшивши , що треба братись до працй, и вернувся до батька. Той давъ ему сто талярбвъ, нову торбу подо- рожну, и пустивъ на вей чотыри вйтры. Зъ той поры Иванъ Богдановичь не бачивъ нй ро- дины, нй батька. Шйсть лйтъ наволочився бнъ по Швай- цар!и, Австрш, а двадсять лйтъ живе въ Росши и бла- гословить свою долю. Ояъ бувъ на уверситетй и рйшивъ, що сынъ его повйненъ оути такожь тамъ — менше о те, що се буде нймецкш университета, не зважаючи такожь и на те, що университетъ россШсшй дуже легко може споводу- вати переворота въ житю его сына и легко бдвести бдъ той кол1й, котру въ мысли назначивъ батько для житя сына. Та бнъ зробивъ се дуже просто: взявъ колЪю бдъ •свого д±да и продовживъ е* якъ по лшш до будущегоОБЛОМ ОВЪ 129 свого внука, и бувъ спокойный, не подозревавши, що варгяцгй Герца, мрей и оповйданя матери, галерш и бу- дуаръ въ княжбмъ замку переменять узоньку нймецку колею въ так!й широкш шляхъ, якхй не снилось не дй- дови его, не батькови, нй ему самому. Впрочймъ бнъ не бувъ педантъ въ той справе и не ставъ бы опиратись при своймъ ; бнъ лишь не умйвъ бы назначити въ своимъ уме иншои дороги для сына. Онъ мало о тбмъ клопотався. Коли сынъ его вер- нувся зъ университету и проживъ месяце три дома, батько сказавъ, що чинити въ Верхльбве больше нйчого, що отъ вже навйть Обломова выслали до Петербурга, такъ отже и ему пора. А нащо ему до Петербурга, длячого не мбгъ бнъ остатись въ Верхльовй и помагати батькови завйдовати маеткомъ — о тбмъ старушокъ не запытувавъ себе; бнъ только памятавъ, що коли бнъ самъ скбнчивъ курсъ науки, то батько бдправийъ его бдъ себе. И бнъ бдправивъ сына -г- такШ звычай въ Нймеч- чине. Матери не було вже на свете, и опиратись не було кому. Въ день бдъйзду Иванъ Богдановичь давъ сынови сто рублйвъ ассигнащями. — Ты пойдешь верхомъ до губернского места, ска- завъ бнъ: — тамъ возьми бдъ Калинникова триста-пять- десять рублйвъ, а коня оставъ у него. Коли-жь его не застанешь, продай коня; тамъ необавки ярмарокъ; да- дуть чотыриста рублйвъ и не на охотника. На дорогу до Москвы тобй выстане рублйвъ сорокъ, бдтамъ до Пе- тербурга — сймдесять-пять; лишиться отже подостат- комъ. Далей — якъ хочешь. Ты займався зб мною де- лами, знаешь отже, що у мене е дещо грошей; тбльке ты до моей смерти на нихъ не еподйвайся, а я мабуть Биб. н. нов. т. XXVII. И. Л. Гончарова „Обдомовъ“. Э130 О Б Л ОМ О В Ъ 1це пожию роковъ двадсять, хиба що може камень упа- де на голову. Лямпа горить ясно, и оливы въ нйй ба- гато. Образоване дбставъ ты гарне: передъ тобою вей кар1еры отворомъ; можешь служити, торгувати, та хочь- бы й за перо взятись, — не знаю, що ты выберешь, до чого чуешь больше охоты... — Та я попробую, чи не можь бы разомъ и одно и друге и трете, еказавъ Андрей. Батько зареготався на цйле горло и ставъ трйпа- ти сына по плечу, такъ, що и коняка не выдержала бы. Андрйй нйчого. — Ну, а якъ не стане вмйлости, не зъумйешь самъ вынайти свою дорогу, буде тобй треба порадитись, по- спытати — зайди до Райнгольда : бнъ навчить. О ! до- давъ бнъ, поднявши пальцй въ гору и потрясуючи го- ловою : — Се... се... (бнъ хотйвъ похвалити и не най- шовъ слова). Мы разомъ зъ СаксонНз прийшли. У него чотыри-поверховый дбмъ. Я тобй адресу дамь... — Не треба, не давайте, бдповйвъ Андрей: — я пойду до него, коли у мене буде чотыро-поверховый дбмъ, якъ въ него, а теперь обойдусь безъ него... Знову трепане по плечахъ. Андрйй выскочивъ на коня. До сйдла була привя- зана пара бесагбвъ: въ одныхъ лежавъ 1“утаперховый длащь и виднй були грубй, пбдбитй цвяхами чоботы, та кблька сорочокъ зъ верхлйвского полотна, рйчи ку- пленй и взятй за порадою батька; въ другихъ лежавъ доббрный Фракъ зъ найтоншого сукна, волохатый паль- тотъ, дванадсять тонкохъ сорочокъ и черевики, замо- вленй въ Москвй, въ память наукъ матери. — Ну! еказавъ батько. — Ну! уповйвъ сынъ. *— Все? запытавъ батько.ОБЛОМОВЪ 131 — Все ! бдпов'Ьвъ сынъ. Они подивились оденъ на одного, мовчаливо, на- чебъ прошивали поглядомъ одень, другого наекрбзь. Тымчасомъ надокола зббралась купка цЪкавыхъ сусйдбвъ посмотрйти зъ роззявлеными ротами, якъ за- в'Ьдатель выправить сына въ чужину. Батько и сынъ стиснули собй руки. Андрей пой- хавъ жвавымъ крокомъ. - Що за щеня : нЪ слезинки! говорили сус'Ьды: — онде двй вороны такъ и крутиться и крачуть надъ оббйстёмъ : накракають они ему —- погоди лишь ! — Та що ему вороны ? Онъ на Ивана Купала въ ночи по л'Ьеахъ оденъ волочиться: до нихъ бра’ н’йчо не чй- питься. Намъ бы те даромъ не збйшло! — А старый, бачите, нехристъ гарный собй! завва- жала одна мати: — Цйлкомъ якбы котеня выкинувъ на улицю : не поцЪлувавъ, не зарыдавъ ! — Говъ ! пожди, Андрйю, закричавъ старушокъ. Андрей задержавъ коня.. — А! Таки, видко, озвалося въ нймъ серце, ска- зали въ товп'й зъ одобренемъ. — Ну? запытавъ АндрМ. — Попруга слаба, треба пбдтягнутй. — Дойду до Шамшйвки, самъ поправлю. Не тре- ба тратити часу, треба за дня настигнути! — Ну! сказавъ, махнувши рукою, батько. — Ну! кивнувши головою, повторивъ сынъ и на- гнувшись трохи, хотйвъ спяти коня острогами. — Ахъ, вы собаки, чистй собаки! Мовбы чужй! говорили сусйды. Ажь ось въ товпй роздався голосный плачь: якась жйнка не выдержала.132 ОБЛОМОВЪ — Любчику ты мой, дитинко* приговорювала она отираючи кбнцемъ хустки на головй ельозы: — сиротка бедный! Нема у тебе родной неньки, нема кому побла- гословити... Дай, хочь я перехрещу тебе, сонйчко мое!... АндрМ пбдъйхавъ до ней, збскочивъ зъ коня, об- нявъ старушку, потбмъ хотйвъ вже йхати — и наразъ заплакавъ, поки она хрестала и ц^лувала его. Въ ей горячихъ словахъ почувся ему начебъ голосъ матери , родився на хвилинку ей нужный образъ. бнъ ще крйнко обнявъ стару бабуню, наборз'й стеръ ельозы и вскочивъ на коня. Онъ ударивъ его по бокахъ , и щезъ въ хмарй пороху; за нимъ зъ обохъ бокбвъ за'йло кинулись на вздогбнъ три собаки и за- лились гавканемъ. И. Штольцъ ровесникъ Обломову: и ему вже надъ тридсять лйтъ. Онъ елуживъ, пбшовъ въ бдетавку, за- нявся своими делами и въ самбмъ Д'йл’Ъ доробився вла- сного дому и грошей. Онъ теперь епбльникомъ одной епблки, що высылав товары за границю. Онъ безнастанно въ руху: треба товариству пб- елати до Бельпй або Англ!^ агента — посылають его; треба выробити якгй проектъ, або приспособити нову идею до д'йла — выбирають его. Тымчасомъ бнъ бувае и м'Ьжь людьми, и читав: якъ бнъ на все те находить часъ — Богъ его знае. Онъ цйлый зложеный зъ костей, мускулбвъ и нер- вбвъ, немовь расовый англшекш кбнь. Онъ худощавый, лиць у него майже зовс4мъ нема, т. е. есть кбеть та му-овломовъ 133 скулы, але н-Ь сл!зду жирной округлости ; барва лиця ров- на, смаглява и нЪ трохи румянця; очи хочь цяточку зе- ленковатй, та выразистй. Злишныхъ рухбвъ у него не було. Коли бнъ си- д'йвъ, то сид'йвъ спокойно, коли-жь бувъ занятый тру- домъ, то употреблявъ столько мимики, сколько бу- ло треба. Якъ въ организм!* нема у него нЪчого злишнього, такъ и въ моральныхъ подЪяхъ свого житя бнъ глядавъ рбв- новаги практичныхъ сторбнъ зъ тонкими потребами ду- ха. ОбЪ стороны йшли рбвноб'йжно, стыкаючись и скру- чуючись по дороз'Ь, только наколи не занутуючись въ тяжкй, нерозвязнй узлы. бнъ ступавъ твердо, см4ливо; живъ пбсля обли- чена, стараючись тратити кождый день, якъ кождый ру- бель при безнастаннбй контроли зъужитого часу, труду, силъ души и серця. Та ажь и надъ журбами и радостями бнъ пану- вавъ, якъ надъ рухами рукъ и нбгъ, або якъ заховався при поганой и гарной погодЪ. бнъ засланявся дощникомъ, поки ишовъ дощь, то- ееть терп'Ьвъ, поки тревавъ смутокъ, та и терп&въ безъ потульнои покоры, а ббльшь зъ досадою, зъ гор- дости), и переносивъ терпеливо лише тому, що причину кождого терп’Ьня приписувавъ самому собгй а не в'Ь- шавъ, якъ каФтанъ, на чуж1й кблокъ. И радостю любовався бнъ якъ збрваною по дорозЪ квйткою, поки тая не увяла ему въ рукахъ, не допива- ючи чарки наколи до той капельки горечи, що лежитъ у конца кождои роскоши. Холодный, то-есть ясный, верный поглядъ на жите.134 О Б I О М О В Ъ отъ щб було его постойною задачою и, добираючись посте- пенно до ей розвязаня, бнъ понимавъ всю трудность ей и бувъ въ души гордый и щасливый кождый разъ, коли ему удавалось добачити кривизну на своМ дорозй и зроби- ти простый крокъ. — Тяжко и трудно ити простою дорогою ! гово- ривъ бнъ часто и бачными очима нозиравъ, де скбсно, де нитка мотузка житя починае закручуватись въ не- правильный, запутаный гудзъ? Ббльшь всего бнъ боявся уявы и мр4й. Мрйи, за- гадочному не було м'Ьсця въ его души. Те, що не пбд- давалось анализй досв&ду, було въ очахъ его оптичный обманъ, або въ найл&пшбмъ разЪ Фактомъ, для котрого ще не прийшла пора розъясненя. Онъ середъ захвату чувъ землю пбдъ ногами и по- достатокъ силы въ собй, щобъ въ разй крайности, сйп- нутись и бути вбльнымъ. Онъ не осл^пився красотою, не забувавъ, не понижавъ годности мужчины, не бувъ невольникомъ, „не лежавъ у нбгъ“ красавиць, хочь и не зазнававъ огненныхъ радостей. За те бнъ заховавъ силу дуигй, силу т’йла, зате бнъ бувъ соромливо-гордый; бдъ него в'йяло якоюсь свйжостю и силою, передъ котрою поневоле терялись и нестыдливй женщины. — Страсти, страсти все оправдують , говорили во- кругъ него : — а вы въ сво'ймъ самолюбствй бережете только себе: побачимо, для кого. — Для когось и бережу, говоривъ бнъ задумчиво, начебъ епоглядаючи въ даль, и якъ дотеперь такъ и дальше не вЬривъ въ ноезш страстей, не одушевлявся ей бурными нроявами и нйвечучими слйдами, а заодно хот'Ьвъ бачити идеалъ истнованя и змагань чоловйка въ строгбмъ пониманю и довершаню житя.ОБЛОМОВЪ 135 Щобъ зложитись такому характерови, може-бути треба було такихъ змйшаныхъ елементбвъ, зъ якихъ зложився Штольцъ. Только якъ таюй чоловйкъ мбгъ бути близькгй Обломову, въ котрбмъ кожда черта, кождый крокъ, цй- ле ество було голоснымъ протеетомъ противъ житя Штольца? Се, здаеся, вже рйшене пытане, що противо- положнй крайности, коли не служить поводомъ до сим- патгй, то нйякъ не стоять йй на завадй. Притбмъ ихъ звязували дитячй роки и школа, бд- такъ щирй, товстй, наньскй ласки, щедро-сыпанй въ ро- динй Обломова на немецкого хлопця, дальше роля силь- ного, котру Штольцъ занимавъ при Обломовй такъ въ Ф1зичнбмъ якъ и въ моральнбмъ змыслй, а наконець, и больше всего, въ основй натуры Обломова лежавъ чистый, свйтлый и добрый нащадокъ , наповненый глу- бокою симпатию до всего, щб гарне и щб лишь отви- ралось и вголошувалось на покликъ се!ю простого, не- хитрого, вйчно-довйрчивого серця. Хто только знёхочу або и нарочне заглянувъ въ отсю св’йтлу, дитячу душу — будь бнъ хочбы ажь и по- нурый и лукавый — той вже не мбгъ бдмовити ему взаимности, або коли обставины перешкаджали, то хочь доброй и тревалои памяти. Андрйй часто, бдрываючись бдъ дйлъ, або бдъ свйтскои товпы, зъ вечйрка, зъ балю, йхавъ посидйти на широкбмъ диван’й Обломова и въ лйнивбй розмовй бдвести и успокоити встрйвожену, або усталу душу, и за- всйгды зазнававъ те успокояюче' чувство, яке зазнае чо- ловйкъ, коли прийде зъ величавыхъ терембвъ пбдъ вла- сну, скромну стрйху, або вернеся бдъ чарбвъ полудне- вои природы въ березовый гайокъ, куды забйгавъ ще дитиною.136 О Б Л-0 М О В Ъ III. — Здоровъ, Ил1б ? Якъ я радъ тебе бачити! Ну, щб, якъ тобй ведеся ? Ни здоровъ ? запытавъ Штольцъ. — Охъ, не гараздъ, брате Андрею, збтхнувши, ска- завъ Обломовъ : — яке тамъ у мене здорове! , — А щб, нездужаешь ? запытавъ тревожно Штольцъ* — Ячменй обсели; що лишь онтого тыжня оденъ збйшовъ зъ правого ока, а теперь ось робить- ся друпй. Штолцъ засмйявся. — Только ячменй? поспытавъ бнъ. — Се ты ихъ наспавъ собй. — Яке „только^: згага мучить. Ты бы послухавъ, що перше докторъ сказавъ. „За границю, говорить, йдь- те, инакше зле буде : ударъ може лучитись“. — Ну, щб-жь ты ? — Не пойду. — Для чого-жь? * — Ахъ, бойся Бога! Ты послухай, щб бнъ тутъ наговоривъ: „йдьте кудесь въ горы, та ще въ Египетъ, або до Америки...“ — Щб-жь ? холодно завважавъ Штольцъ : — Въ Египтй ты будешь за двй недйлй, въ Америцй за три. — Ну, брате Андрйю, и ты те саме! Оденъ ро- зумный чоловйкъ и бувъ, и тому въ головй закрути- лось. Хто-жь йздить до Америки и Египту ? Англ1йцй : тй вже такъ Господомъ Богомъ зложенй; та и нйгде имъ тамъ жити у себе. А у насъ хто пойде? Хиба ши- йайголова якгй, котрому жите немиле.ОБЛОМОВЪ 137 — Страхъ, що за великй подвиги ! сйдай на вбзъ або па корабель, дыхай чистымъ воздухомъ, приглядай- ся чужимъ сторонамъ, мЪетамъ, обычаямъ, чудесамъ.... Ахъ, ты! Ну, скажи, якъ твои д'Ьла, що тамъ въ Об- ЛОМОВЦ'Ь ? — Ахъ !... простогнавъ Обломовъ, махнувши рукою. — Що лучилось? — Та що: жите дойдае. — И слава Богу! — Якъ слава Богу! Колибъ оно заедно по головЪ гладило, а то пристав, якъ бувало , въ школ'й до спо- койного ученика пристають напастники : то ущипне по- тай, то зновъ бацне по головй и обсыпле п’Ьскбмъ... ды- хати не дасть. — Ты вже надто — спокойный. Що-жь такого лу- чилось ? запытавъ Штольцъ. — Два нещастя. — Якй-жь ? — ЦЪлкомъ збйшовъ на бйду. — Та якимъ св’йтомъ ? - — Ось я тобй прочитаю, щб староста пише... де-жь листъ, Захаре, Захаре! Захаръ бдшукавъ листъ. Штольцъ переб*гъ его очима и засмйявся, мабудь бдъ стилю старосты. — Щб за шельма той староста! сказавъ бнъ : — Розпустивъ мужикбвъ, та и жалуеся. Л/Ьшие бы дати имъ паспорты, та и пустити на чотыри вгйтры. — |Що ты говоришь? Адже вс* схочуть, завва- жавъ Обломовъ. — Та нехай ихъ! безпечно твердивъ Штольцъ. — Кому добре и выгбдно на м*сци, той не втече, а якъ ему невыгбдно, то и тобЪ невыгбдно : пощо-жь его держати ?138 ОБЛОМОВЪ — Отъ щб выдумавъ ! говоривъ Илш Илшчь: — въ Обломовцй мужики смиряй доматоры; щб имъ во- лочитись ?... — А ты не знаешь, перебивъ Штольцъ: — въ Верхльовй пристань хочуть заложити и мають на думцй выбудувати битый шляхъ, такъ що и Обломовка буде близько дороги, а въ мйстй ярмарки заводять... — Ахъ, Боже мой! сказавъ Обломовъ: — Сего хце хибувало! Обломовка була въ такбмъ затишу, на боцй, а теперь ярмарки, битый шляхъ! Мужики зна- дяться до мйс та,до насъ будуть снуватись купцй — все пропало! Бйда! Штольцъ засмйявся. — Якъ же не бйда ? тягнувъ далйй Обломовъ: — Мужики були такъ собй , нйчого мйжь ними не чути, нй доброго нй злого, роблять свою роботу, нй о що не побиваються; а теперь збйдешь нйнащо! Почпутьея чай, кавы, оксамитнй шаравары, гармоники, пасовйчобо- ты... не буде гаразду ! — Правда, якбы такъ, то очевидно, гаразду бы не було, запримйтивъ Штольцъ... Але ты заведи школу въ селй... — Чи не за рано? сказавъ Обломовъ: — Письмен- нбсть шкодить мужикови : выучи его, такъ бнъ и коло землй ходити не буде... — Але-жь мужики будуть читати о тбмъ, якъ хо- дити коло землй — чудаку! Але послухай : справдй, тобй конче самому побути сего року на. селй. — Та правда; лишь у мене плянъ ще не цйлый готовъ, несмйло закинувъ Обломовъ. — И не треба нйякого! сказавъ Штольцъ: — Ты лишь йдь туды : на мйеци нобачишь, щб треба чинити*ОБЮМОВЪ 139 Ты давно щось зъ тымъ пляномъ возишся: чи справде не усе ще готове? Що-жь ты робишь? — Ахъ братчику! начебъ то у мене только и ро- боты, що думати про майно. А друге нещасте ? — Яке-жь? — Зъ кватиры проганяють. — Якъ проганяють ? <— Такъ : выпроваджайся, говорять, тай тблько. — Ну, такъ що-жь ? — Якъ, що-жь? Я тутъ плече и боки обтовкъ, обертаючись бдъ сихъ клопотбвъ. Адже я самъ оденъ : и те треба, и друге, тамъ рахунки проварити, тамъ пи- сати, тамъ плати, тутъ плати, и ще перепроваджуйся! Грошей выходить страхъ скблько, и самъ не знаю ку- ды ! Не отямишься, а лишишься безъ гроша... — Отъ розпестився чолов'йкъ: тяжко ему перепро- вадитись! зъ задивомъ промовивъ Штольцъ. — Коли бе- седа о грошахъ : чи багато ихъ у тебе ? Дай мене пять- соть рубл'йвъ: треба заразъ посылати; завтра зъ нашои конторы возьму.... — Заразъ! Нехай нагадаю... Недавно зъ села при- слали тысячу, а теперь осталось... отъ, погоди... Обдомовъ почавъ суватись по ящикахъ. — Ось тутъ... десять, двадсять, отъ двйстй рубл'йвъ... та ще двадсять. Ще тутъ медяки були.... Захаре, Захаре! Захаръ давнымъ звычаемъ збскочавъ зъ лежанки и вбйшовъ въ комнату. — Де тутъ две гривне були на столе ? Вчера я положивъ... — Що се, Ил1е Ил1ичу, привиделись вамъ якйсь двй гривне ! Я вже вамъ казавъ, що неякихъ тутъ двохъ гривенъ не лежало...140 ОБЛОМОВЪ — Якъ не лежало ? Зъ помаранчь здатокъ дали. — Дали комусь, та и забули, сказавъ Захаръ, звер- таючись до дверей. Штольцъ засмйявся. — Ахъ, вы, обломовцй, докорявъ бнъ : — Не зна- ють, сколько у нихъ грошей въ кишени ! — А перше Михееви Андреичу яки гропгй давали ? пригадавъ Захаръ, — Ахъ, правда, отъ Тарантевъ взявъ тце десять рублйвъ, живо звернувся Обломовъ до Штольца: я и забувъ. — Чого ты пускаешь до себе сю худобину? запри- м'йтивъ Штольцъ. -- Чого впускати! вмЪшався Захаръ: — Прийде начебъ до свого дому, або до гостинницй. Сорочку и жи- летку бдъ пана взявъ, та и поминай якъ звали. Що- тблько за Фраком,ъ приходивъ: „Давай, та давай \и Хочь бы вы, батюшка, Андрею Иваничу, присмирили его... — Не твое дйло, Захаре. Иди до себе! строго упо- в'Ьвъ Обломовъ. — Дай менй паперу, попросивъ Штольцъ: — листъ напиеати. — Захаре, дай паперу: отъ Андреева Иваничу тре- ба... сказавъ Обломовъ. — Адже паперу нема! Передже шукали, бдб- звався зъ переднои Захаръ и навйть не прийшовъ въ кбмнату. — Свистокъ якхй-небудь дай! пристававъ Штольцъ. Обломовъ пошукавъ на столй: и свистка не було. — Ну, дай хочь вхзитову карточку. — Давно ихъ нема у мене, бдповйвъ Обломовъ. — Щб се зъ тобою ? зъ ирошею запытавъ Штольцъ : *— А збираешься занвматись делами, плянъ пишешь.О Б Д О М О В Ъ 141 Скажи, будь ласкавъ, чи ходишь ты куды-небудь, де бу- ваешь? Зъ кимъ бачишься ? '— Та де буваю? Мало де буваю, забдно дома си- джу : отъ плянъ, бачишь , тревожить мене, а тутъ ще ще кватира... Тарантевъ, спасибо ему, хотЪвъ поста - ратись... — Ча бувае хто у тебе? — Бувае.. отъ Тарантевъ, та Алекс'Ьевъ. Передже докторъ зайшовъ... Пенкинъ бувъ, Судьбиньскгй, Вол- ковъ.... — Я у тебе и книжокъ не бачу, сказавъ Штольцъ. — Отъ книжка! завважавъ Обломовъ, показавши на лежачу на столе книжку, — Щб таке? запытавъ Штольцъ, посмотревши на книжку. — „Подороже по АФрицйа. И сторона, на ко- трбй ты задержався, пожовкла. Не Газеты не видко.,.. Чи читаешь ты Газеты? — Ш, друкъ дрббный, псуе очи... и нема потребы : коли е що-небудь нового, целый день зо вейхъ бокбвъ тблько и чуешь о тбмъ. — Ббйся Бога, Ил1ё! сказавъ Штольцъ, звернувши на Обломова здивованый поглядъ: — Самъ щб-жь ты робишь? Цйлкомъ мовь колода розвалився и лежишь. — Правда, Андрею, сумно озвався Обломовъ. — Та хиба признане есть оправданб? — Не, се тблько бдповедь на твои слова; я не оправдуюсь, збтхаючи заприметивъ Обломовъ. — Треба-жь выйти изъ сего сну. — Прббувавъ передже, не удалось, а теперь по- що? Нйчо не вызывав, душа не рвеся, умъ спить спо- кбйно ! зъ ледви заметною горечью закбнчивъ бнъ. — До- сыть о тбмъ... Скажи лепше, бдки ты теперь.142 ОБЛОМОВЪ — Зъ Кшва. За дв-Ь нед±лй пойду за границю. Ъдь и ты... Добре; нехай... рйшивъ Обломовъ. — Отже сйдай, пиши просьбу, завтра и подаси... — Отъ вже и завтра ! почавъ Обломовъ, спохопив- шись: — Як1й у нихъ поспйхъ, цйлкомъ мовбы ихъ хто гнавъ ! Подумаемо, поговоримо, а тамъ щб Богъ дасть ! Отъ може перше на село, а за границю... опосля. . — Длячого-жь опосля ? Адже докторъ велйвъ ? Ты скинь зъ себе перше сало, отяжйлбсть, тогдй бдлетить и сонъ дупгй. Тобй треба и телесной и душевной гим- настики. — Андрею, все те мене утомить: здорове, ба- чишь, погане у мене. Нй, вже ты лйпше оставь мене, йдь собй самъ... Штольцъ посмотрйвъ на лежачого Обломова, Об- ломовъ посмотрйвъ на него. Штольцъ похитавъ головою, а Обломовъ збтхнувъ. — Тобй, здаеся, и жити, слухай, тлжко ? запытавъ Штольцъ. — Правда, що тяжко, Андрйю Андрей обертавъ въ головй пытане, чимъ бы зачй- пити его за живе и де у него живе, а за той часъ мбвчки приглядався ему и наразъ засмйявея. - Що се на тобй, одна шкарпетка нитяна а дру- га бавовняна? бдразу запытавъ бнъ, показ.уючи на ноги Обломова: та и сорочка навыворбтъ надягнена? Обломовъ посмотрйвъ на ноги, потбмъ на со- рочку. — Въ самбмъ дйлй, змйшавшиеь признався бнъ. — Сей Захаръ на кару менй пбсланый! Ты не пова- ришь, якъ бнъ менй надойвъ! Спорить, ^рубянить, и нй- чого не робить!ОБЛОМОВ 14а — Ахъ, Ил1б Илшчу! сказавъ Штольцъ : — н'Ь, я тебе не лишу такъ, за тыждень ты не пбзнаси себе. Вже вечеромъ розповймь тобй подробный плянъ о тбмъ, що я задумаю робити зъ собою и зъ тобою, а теперь одягайся. Погоди, розрушаю я тебе. Захаре! покликнувъ. бнъ: — Одягатись Шли Илшчеви ! — Куды, поволи! що ты ? Заразъ прийде Таран- тевъ зъ Алесйевомъ обйдати. Потбмъ хотйли-було... — Захаре, говоривъ, не слухаючи его Штольцъ г — давай ему одягатись. — Слухаю, батюшка, Андрею Иваничу, отъ лишь* черевики вычищу, охочо говоривъ Захаръ. — Якъ? У тебе нечйщенй черевики до пято» годины ? — Чищенй то они, чищенй, ще онтого тыжня^ только панъ не выходивъ, отже знову стратили по- лыскъ... — Ну, давай, якй суть. Мою вал1зку внеси до го- стиннои; я у васъ остаюся. Я заразъ одягнусь и тьь будь готовъ, Ил1е. Мы пообйдаемо де-небудь но дорозй, потбмъ но'Ьдемо въ два-три або чотыри м'йсця. — Та ты того... якъ же такъ бдразу.. Погоди... дай подуматв... адже я не голеный. — Н'Ьчого думати та въ голову скробатись.. Доро- гою оголишься: я тебе завезу. — Въ якй домы мы пойдемо? зъ прикростю по- кликнувъ Обломовъ: — до незнакомыхъ ? Що выду- мавъ? Я пбйду радше до Ивана Герасимовича; три дн^ не бувъ. — Хто се такш Иванъ Герасимовичь? — Що служивъ перше зб мною... — А! Сей сивый екзекуторъ: щб ты тамъ най- шовъ ? Що за охота убивати часъ зъ симъ бовваномъ К144 ОБЛОМОВЪ — Якъ ты иногде резько бдзываешьоя о людяхъ, Адже се гарный чоловйкъ: тблько що не въ голяндскихъ сорочкахъ ходить. — Щб ты у него робишь, о чймъ ты зъ нимъ го- воришь ? запытавъ Штольцъ. — У него, бачишь, якоеь такъ порядно, приветли- во въ хате. Комнаты маленькй, диваны такй глыбокй; потонешь зъ головою и невидко чоловека. Окна целкомъ заслоненй повоями, та кактусами, а канаркбвъ ббльшь тузина, три псы, такй ласкавй! Закуска зб стола не сходить. Дереворыты представляють самй семейнй сце- ны. Прийдешь и бдходити не хочеся. Сидишь безжурно, не думаючи о нечймъ, знаешь, що коло тебе есть чоло- векъ... правда, немудрый, поменятись зъ нимъ идеею ийчого и думати, зате нехитрый, добродушный, щирый, безъ претенсш, и не покусае тебе по-за очи ! — Що-жь вы робите? — Що? Отъ я прийду, сядемо оденъ проти дру- гого на диване зъ ногами; бнъ куруть... — Ну, а ты? — Я... такожь курю, слухаю, якъ канарки ля- щать. Одтадъ Марта принесе самоваръ. — Тарантевъ, Иванъ Герасимичь! говоривъ Штольцъ, стискаючи плечима. — Ну, одягайся борше, нбдганявъ бнъ. — А Тарантеву скажи, якъ прийде, додавъ бнъ, звертаючись до Захара: — що мы дома не обедаемо и що Илы Илшчь цйле лйто не буде дома обедати, а пбдъ осень у него багато буде дела, и що бачитись зъ нимъ не удасться... — Скажу, не забуду, все скажу, оббзвався Захаръ: а зъ обедомъ якъ прикажете ? — Зъ4жь его зъ кимъ схочешь на здорове.ОБЛОМОВЪ 145 — Слухаю, пане. Минутъ черезъ десять Штольцъ выйшовъ одяг- яеный, оголеный, причееаный, а Обломовъ меланхолично сид'йвъ на постели , поволеньки запднаючи сорочку на грудяхъ, причймъ ему дуже не велося. Передъ нимъ на однбмъ кол'Ьнй клячавъ Захаръ зъ нечищенымъ череви- комъ, немовь зъ якою тарелкою, приготовляючись на- дягати и дожидаючи, коли панъ встигне застебнути груди. — Та ще не обувся! зъ задивомъ сказавъ Штольцъ... — Ну, швидше-жь, швидше, Шпе. — Та куды се? Та пощо ? зъ турботою говоривъ Обломовъ: — Чого я тамъ не бачивъ? — Швидше, швидше, напиравъ Штольцъ. IV. Хочь було вже нерано, всежь таки они успели за- йхати кудысь-тамъ за орудками Штольца, бдтакъ Штольцъ захопивъ зъ собою обйдати одного промыслов- ця, потбмъ поехали до сего посл'Ьднього за м’йсто пити чай, застали велике товариство, и Обломовъ зъ цйлко- витого осамотненя найшовся бдразу , въ товпй людей. Вернулись они домбвъ въ пбзну ночь. На Друий, на третей день знову, и ц'Ьлый тыждень нро- летйвъ незаметно. Обломовъ протестувавъ, снорйкавъ, перечився, только се не помагало и бнъ мус'йвъ всюды ловаришити своему нриятелеви. Разъ, повернувши бдкись-тамъ пбзно, бнъ незвы- чайно рЪшучо зворохобився противъ той суеты. — Целыми днями, ворчавъ бнъ надягаючи халатъ, — не знимаешь черевикбвъ: ноги ажь набрен4ли! Вже Биб. н. нов. т. XXVII. Ж, А. Гончарова „Обломовъ". 10146 ОБЛОМОВЪ н4якъ я не пристану на се ваше петербурске жите!гово- ривъ бнъ, кладучись на диванъ. — А на яке-жь бы ты жите приставъ? спытавъ Штольцъ. — Не на таке, якъ тутъ. — ГЦо-жь тобй именно тутъ такъ не сподобалось? — Усе бдъ початку до кбнця, а передовоймъ тая вЪчна бйготня на перегбнъ, никчемна гра страстей, та ще и дурныхъ, сплети^, обмовы, пусти забавы, карты, в'Ьчне повтаряне вычитаного зъ газетъ, словомъ уся та мизерш и скука, що характеризуй наши товарискй схо- дины и змаганя переважнои части членбвъ нашои су- спбльности... Нй, се не жите, а скажене нормы, идеа- лу житя. — Нйчого й казати, що въ твоихъ словахъ е и де- що правды, бдповйвъ Штольцъ: — але скажи менй, яке жите выбравъ бы ты для себе? — Я вже давно ъъ сйй справй зъ собою въ згодй* — Що-жь бы ты чинивъ ? Розповйджь, будь ласкавъ. — Щб чинивъ? сказавъ Обломовъ, перевертаючись на плёчй и смотрячи въ стелю: Та щб ! Выйхавъ бы на село. — Щб-жв тобй теперь перешкаджае? — Плянъ недокбнченый. Одтакъ я бы выйхавъ не еамъ5 а зъ жйнкою... — А! ось що! Ну, щасть Боже! Чого-жь ты бд- кладуёшь ? Ще роки три-чотыри, а жадна за тебе не пбйде... — ГЦб-жь чинити, не судилось! сказавъ Обломовъ,. збтхнувшй: — Безъ майна годй. — Ббйея Бога, а Обломовка? Триста душь! — Такъ щб-жь? Чимъ тутъ жити зъ жйнкою?ОБЛОМОВЪ 147 — У двое чимъ жити! — А прийдуть д*ти? — Дйтей выховаешь, сами дадуть соб* раду: вм*й только такъ ними покермувати... — Н*, щб зъ дворянъ робити рем*сникбвъ! сухо перебивъ Обломовъ. — Та и кром* дйтей, де жь у двое ? Се только такъ говориться, зъ жйнкою у двое, а въ еа- мбмъ д*л* якъ лишь оженився, заразъ нал'Ьзе до тебе якихсь баббвъ безл*чь въ хату. Заглянь въ котру хо- чешь родину: своячки, не своячки и не ключниц* ; ко- ли-жь не жиють у тебе, такъ кождый день ходить каву нити, обйдати... Якъ же годувати зъ трема стами душь такгй панс1онъ ? — Ну, гарно; а якбы тоб* подарували ще триста тысячь, щб бы ты чинивъ ? запытавъ Штольцъ, зъ мбц- но-подразненою цйкавостю. — Заразъ зъ ними до щадниц*, сказавъ Обломовъ: — и живъ бы процентами. — Тамъ мало процентбвъ : длячогожь бы не при- стати до якои спблки, отъ хочьбы до нашои? — Н* за щб ; бо хочь ты тамъ, а усе може лу- читись: ну, якъ провалиться, отъ я и безъ гроша. Такъ само маеся р*чь и зъ банкомъ. — Ну, нехай ; щб-жь бы ты дал*й робивъ ? ;— Ну, прийхавъ бы я до нового, спокойно урядже- ного дому .. Въ сус*дств* жили бы добрй сус*ды, ты, прикладомъ... Та н*, ты не усидишь на однбмъ м*сци... — А ты хиба сид*въ бы на м*сци заодно? Н*ку- ды бы не вьгйхавъ ? — Н*защо въ св*т* ! — Пощо-жь будують всюды зелйзниц*, пароходы, коли идеалъ житя — сид*ти на м*сци?148 ОБЛОМОВ.Ъ — И безъ насъ е кому 'Ьздити: чи мало управи- телйвъ, купцйвъ, чиновникбвъ, дармойдбвъ - подорожни- кбвъ, у котрыхъ нема кута ? Нехай йздять здоровй ! — А ты хто-жь ташй ? Обломовъ мовчавъ. — До якоижь верствы суснбльности причисляешь ты себе? — Запытай Захара, сказавъ Обломовъ. Штольцъ буквально выповнивъ бажане Обломова. — Захаре! покрикнувъ бнъ. Прийшовъ Захаръ зъ заспаными очима. — Хто се такш лежить ? запытавъ Штольцъ. Захаръ душкомъ прочунявъ и бокомъ, нодовйрчиво поглянувъ на Штольца а бдтакъ на Обломова. — Якъ то? Хиба не бачите? — Не бачу, сказавъ Штольцъ. — Щб за чудасш! Се баринъ *), Ил1Я Илшчь. Онъ усм'Ьхнувся. — Гараздъ, иди зъ Богомъ. — Баринъ! повторивъ Штольцъ и залився смйхомъ. — Ну, джентельменъ, зъ досадою поправивъ Об- ломовъ. — Шз, н4, ты баринъ! твердивъ регочучися Штольцъ. — Яка^жь рбжниця ? запытавъ Обломовъ : — Адже джентельменъ такш самъ баринъ. — Джентельменъ есть такШ баринъ, поправивъ Штольцъ: — котрый самъ над'Ьвае шкарпетки и самъ знимае зъ себе черевики. — Правда, Англ1ець самъ, бо у нихъ мало слугъ, а нашь... -*) панъ.ОБЛОМОВЪ 149 — Оставь се, а радше малюй менЪ дал'Ьй идеалъ твого житя... Ну, добрй прнятелй надокола; що-жь дальше? Якъ бы ты проводивъ дн'й свои? — Ну; отъ, вставъ бы ранкомъ, почавъ Обломовъ, пбдкладаючи руки пбдъ голову, и ио лица его розлився выразъ спокою: бнъ мыслею бувъ вже на селЪ. —: Погода прекрасна, небо голубе-голубе, нй одной хмарочки, го- воривъ бнъ: оденъ ббкъ дому, въ плянгЬ? оберненый у мене балькономъ на всхбдъ ко садови, къ полямъ, другш къ селу. Въ ожиданю, поки прокинеся ж'йночка, я надягъ бы шляФрокъ и походивь по саду подыхати раннымъ воздухомъ; тамъ вже найшовъ бы я огород- ника , поливали бы разомъ цвЪты, подстригали кущ'й, дерева! Я вяжу китицю для жЪнки. Потбмъ иду до ванны або на р'йку купатись , вертаюсь , бальконъ вже отвертый; жйнка въ шляФроку, въ легкбмъ чепчику, котрый ледви-не-ледви держаться и ось-ось злетить зъ го- ловы... Она жде мене. „Чай готовъ“, говорить она. ЯкШ поцйлунокъ! Як1Й чай! Яке выгбдяе крйсло ! Ойдаю до стола; на н'ймъ сухарки, сметанка, св'Ьже масло... — А потбмъ? — Потбмъ, надягши нроеторый езфдутъ, або курт- ку яку-небудь, обнявши жйнку за станъ, вглубитись зъ нею въ безконечну темну аллею ; ити звбльненька, за- думчиво, мовчки, або думата вголосъ, маячити, л-йчити хвил'й щастя якъ удары живчика; слухати якъ серце бьеся и завмирае; шукати въ природй спбвчутя... И не- заметно выйти надъ рйчку на ноле... Рйка ледви чутно шумить; колося Филюееь бдъ леготу жара... сйсти въ лодку, ж'Ьнка кермуе, заледве пбднимаючи весло... — Та ты поетъ, Илхе! перебивъ Штольцъ. — Такъ, поетъ въ житео , тому що жите поезЬк Вбльно людямъ выкривляти его ., Опосля можь зайти150 ОБЛОМОВЪ въ теплярню, тягнувъ далйй Обломовъ, самъ упиваю- чись идеаломъ нарисованого щастя. Ояъ бравъ зъ уявы готовя, давно вже нарисованй шшъ картины, и длятого говоривъ зъ одушевленбмъ, не задержуючиеь. — Оглянути бресквы, виноградъ, розповйдавъ бнъ : — еказати, щб подати до обйду, бдтакъ вернутися-, зъ легка поснйдати и дожидати гостей... А тутъ, то кар- точка до жЗзнки бдъ якои-тамъ Маргй Петровны, зъ книжкою, зъ нотами, то прислали ананасъ въ подарокъ, або у самого въ теплярни дозрйвъ чудовищный кавунъ — пошлешь доброму приятелева на завтр&штй об'йдъ, и самъ туды пойдешь... А на кухни за той часъ такъ и кипить; кухарь въ бйлбмъ якъ сн'Ьгъ Фартусй и кол- паку, пораеся; поставить одну кастролю, здбйме другу, тамъ пом'йшае, тутъ почне мйсити тйсто, тамъ выхлюп- не воду... нож’й такъ и стукотять... ейчуть зелень... тамъ приладжують морожене... Передъ обйдомъ приемно за- глянути въ кухню, бдкрыти кастролю, попахати, посмо- тр'йти, якъ лйплять пирожки, бьють сметану. Потбмъ лягти на кушетку; ж'йнка вголосъ читае дещо нове; мы задержуемось, споримо... Ажь ось гостй йдуть, при- кладомъ, ты зъ жйнкою. — Ба, ты и мене женишь? — Непохибно ! Ще два, три приятелй, завсйгды тй сами обличья. Почнемо вчерашню, нескбнчену розмову ; пбйдуть карты, або наступить вымовна мовчанка, задум- чивбсть — не о житейскихъ суетахъ, а бдъ повщоты вдоволеныхъ бажань, задума роскоши.... Не почу- ешь филиппики зъ пйною на устахъ проти непритом- ного, не пбдглянешь киненого на тебе ’ погляду зъ обйцянкою, що и тобй те саме дбстанеся, скоро151 О Б Л О М В Ъ тблько выйдешь за дверй. Кого не любишь, хто нйчого- дйля, зъ тымъ не уткнешь хлйба въ сбльницю. Въ очахъ гостей побачишь симаатио, въ жартй сердечный, не лукавый смйхъ... Все бдъ сердя! Що въ очахъ, въ словахъ, те и на серди ! Нбсля обйду мокка, гаванна на терасй... — Ты рисуешь менй одно и те саме, щб бувало у батькбвъ и дйдбвъ. — Нй, не те, бдозвався Обломовъ, трохи не оби- дившись: — де-жь те саме? Або у мене жйнка сидйла 4>ы за варенями та за грибами? Або лйчила бы повбеь- ма та оглядала полотно ? Чи може била бы дйвки по-за уши ? Ты чуешь : ноты, книжки, Фортепянъ , доббрни меблй ? — Ну, а ты самъ ? — И самъ я торбчныхъ газетъ бы не читавъ, въ чортопхайцй бы не йздивъ, йвъ бы не лапшу *) и гуся, а вы- вчивъ бы кухаря въ англшскбмъ клюбй, або у по- сланника. — Ну, потбмъ ? — Потбмъ, якъ мине жара, выправили бы вбзокъ зъ самоваромъ, зъ дессертомъ въ березовый гай, а не те, такъ въ поле, на скошену траву, розстелили бы шйжь стогами ковры и такъ блаженьствували бы ажь до окрошки**) и бгФСтеку. Мужики идуть зъ поля, зъ косами на плечахъ; тамъ вбзъ зъ сйномъ про- сунеся, що заслонило весь вбзъ и коняки; наверха, по- надъ сйномъ торчить шапка мужика зъ двйтами, та ди- тяча головка; тамъ товпа босоногихъ бабъ зъ серпами, спйвають... Ажь ось зазрйли панбвъ, притихли, низенько *) локш1д домашнш макаранъ на молодо. **) холодна зупа зъ „квасукуснгЬвъ мяса и огбркбвъ.152 ОБЛОМОВЪ кланяються. Одна зъ нихъ, зъ обсмаленою бдъ еонця швею, зъ голыми локтями, зъ соромливо-спущеными г але вызывавшими очима, оттакъ не хочу дайте — для виду только, обороняеея бдъ паньекои ласки, а сама щаслива... тс... тс!... жйнка щобъ не побачила, Боже хо- рони !... И самъ Обломовъ и Штольцъ затряслись бдъ смйху. — Вохко на дворй, закбнчивъ Обломовъ: — тем- но ; мрака, наче пбдняте въ воздухъ море, висить надъ лйсомъ ; конй потрясають плечима и бьють копытами г пора домбвь. Въ домй вже запалили огнй; въ кухни етукають въ пять ножйвъ; сковорода гриббвъ, котлеты, суницй... тутъ музика... Сав<:а бт... Сазба сИуа! заспй- вавъ Обломовъ. — Не можу рбвнодушно згадати савйа. йт, сказавъ бнъ, бдспйвавщи початокъ Каватины : якъ выплакуе серце отся женщина! Яка скорбота дыше зъ отсихъ звукбвъ !.,. И нйхто не знае нйчого надовкола..- Она одна... Тайна давить ей; она завйряе ей мйся- ченьковил. — Ты любишь сю арш ? Я дуже радъ: ей пре- красно спйвае Ольга Ильинска. Я познакомлю тебе — отъ голосъ, отъ спйвъ! Та и сама она щб за понадне ди- тя ! Та втбмъ, я може-бути пристрасно суджу : у мене до ней слабость... Только не перерывай собй, не пере- рывай, додавъ Штольцъ : розказуй! — Ну, озвався Обломовъ : — щб ще ?.. Та тутъ и все... Гостй розходяться по ОФЩинахъ, по павильо- нахъ; а завтра розлйзлись: хто на рыбы зъ удкою, хто зъ етрйльбою, а хто такъ, просто, сидить собй... — Просто, нйчого въ рукахъ ? запытавъ Штольцъ. — Чого тобй треба? Ну, хусточку до носа хиба.О Б Л О М О ВЪ 158 Що-жь, тобй не хотелось бы такъ пожити ? запытавъ Обломовъ: — А се не жите? — И цйлый вйкъ такъ ? запытавъ Штольцъ. — До сивои головы, до гробовой дошки. Се жите! — Нй, се не жите! — Якъ не жите ? Чого тутъ нема ? Ты подумай, що ты не побачивъ бы нй одного блйдого, страдаючого лиця, нйякои журбы, нй одного словечка о сенатй , о бфжи, о акцгяхъ, о реФератахъ, о принятю у министра, о чинахъ, о додатку столовыхъ грошей. А сами только розмовы по души! Тобй нйколи не прийшла бы потреба перепроваджуватись на иншу кватиру — вже се одно чого стоить! И се не жите? — Се не жите! упорно повторивъ Штольцъ. — ГЦб-жь се по-твоему ? — Се... (Штольцъ задумався и шукавъ , якъ на- звати таке жите). Якась.. обломовщина, сказавъ бнъ наконець. — О-бло-мовщина! поволеньки повторивъ Ил1я Илшчь, дивуючись слову и вымовляючи его по скла- дахъ : — О-бло-мов-щина! Онъ дивно и пристально смотрйвъ на Штольца. — Де-жь идеалъ житя по-твоему? Щб-жь не об- ломовщина ? безъ унесеня, неемйло запытавъ бнъ: — Або-жь не вей добиваються того самого, о чймъ я маячу? Подумай! додавъ бнъ смйливййше: — Адже цйль всей вашои бйготнй, страстей, военъ, торговлй и политики, хибажь не запевнене супокою, не стремлене до сего идеалу утраченого раю? — И утошя, бачишь, у тебе обломбвека, закинувъ Штольцъ. — Вей шукають спочинку и супокою, боронивея Обломовъ.154 О Б Л О МО В Ъ — Не вей , и ты самъ передъ десяти роками не того шукавъ въ житю. — Чого-жь я шукавъ? зъ невйрою спытавъ Обло- мовъ, понуряючись мыслею въ мивувшину. — Нагадай, подумай. Де твои книжки, переводы? — Захаръ десь задйвъ, бдповйвъ Обломовъ : — тутъ десь въ кутй лежать. — Въ кутй ! зъ докоромъ сказавъ Штольцъ. —• Въ тбмъ самбмъ кутй лежать и порйшеня твои „служити, поки стане силъ, бо Росеш треба силъ и головы для выхбснованя невычерпаныхъ жерелъ (твои слова); пра- цювати, гцобъ солодше спочивати, а спочивати — зна^ чить жити другою^ артистичною, кращою стороною жи- тя, житемъ художниковъ, поетбвъ“. Чи вей тй замйры такожь Захаръ зложивъ въ кутъ? Памятаешь, ты хо- тйвъ пбсля книгъ , объйхати чужй край , щобъ лйпше знати и любити свой? „Цйле жите есть мысль и трудъа, твердивъ ты тогдй: „трудъ хочь неголосный, темный, однакожь невгомонный, и умирати зъ почутемъ, що зробивъ свое.“ -— А ? Въ котрбмъ кутй лежить се у тебе? — Правда... правда.... признававъ Обломовъ, неспо- койно слйдячи за кождымъ словомъ Штольца : — памя- таю , що я справдй... здаеея... збирався* було зъйздити вздовжь и въ ширь цйлу Европу, сходити Швайцарш пйшки, бачити Везувгй, Геркулянумъ. Зъ розуму трохи не збйшли! Тблько глупостей!... — Глупостей, кажешь! зъ докоромъ повторивъ Штольцъ. — Отже глупостю було такожь, що ты разъ на именины принйсъ менй перевбдъ зъ Сея, , або коли я порйшивъ заглянути въ нймецкй университеты, а ты пбдскочивъ, обнявъ мене и подавъ нарочито руку : „я твой, Андрйю, зъ тобою всюды“, — то се такожь булоО Б Л О М О В Ъ 155 глупостю ?!... Нйчого й казати, ты и по англшеки- почи- навъ учитись, ты и до математики забирався, та все кбнчивъ на н'Ьчймъ, або що найббльше на половинй. Я дв'Ьчи бувъ за границею, пбсля нашои премудрости по- кбрно сид'Ьвъ на студентскихъ лавкахъ въ Боннй, въ €нй, въ брлянгенй, бдтакъ оглянувъ щЬлу Европу. Але припустймъ, подорожь за границю — се роскошь и не вс'Ь обовязанй, анй навйть въ силй користатись симъ средствомъ; а Росс1я? Я бачивъ Россхю вздовжь и поперекъ. Труджуся... — А колись таки перестанешь трудитися, завва- жавъ Обломовъ. — Нйколи не перестану. Длячого ? — Коли подвоишь свои капиталы, сказавъ 0- бломовъ. — Коли почетверю ихъ, и тогдй не перестану. — Такъ чого-жь ты, заговоривъ бнъ, помовчавши, побиваешься, коли цйль твоя не обезпечити себе на за- всйгды и бдпочивати опосля ? — ОЬльска обломовщина! сказавъ Штольцъ. — Або добитись службою значйня и становиска въ суспбльности, и бдтакъ въ годной почитаня безчин- ности любуватись заслуженымъ спочинкомъ... — Петербурска обломовщина! закинувъ Штольцъ. — Такъ коли-жь жити? зъ досадою на закиды Штольца спытавъ Обломовъ. — Длячого-жь мучитись весь вйкъ ? — Для самого труду, ббльшь нй длячого. Трудъ — образъ, змйстъ и цйль житя, бодай мого. А ты про- гнавъ трудъ зъ житя : на що оно похоже ? Я попробую припбдняти тебе, може*бути и послйдшй разъ. Якъ ты и пбсля того будешь сидйти ось тутъ, зъ Тарантевыми156 овломовъ и Алексеевыми, то целкомъ пропадешь, станешь тяга- ромъ навить собе самому. Теперь, або наколи! закбн- чивъ бнъ. Обломовъ слухавъ его, смотрячи на него затрево- жеными очима. Приятель начебъ пбдставивъ ему зер- кало, и бнъ напудився, пбзнавши себе. — Не свари на мене, Андрею, а радше въ самбмъ д^ле поможи! почавъ бнъ збтхаючи. Я самъ му- чуся тьшъ; и колибъ ты знавъ отъ хочь що сегодня дееся зб мною, то певно не оденъ докбръ не злетевъ бы тобе зъ языка Усе знаю, усе розумею, тблько силы и воле Ббгъ дасть. Дай мене своей воле и свого розу- му, и веди мене куды хочешь.. За тобою я може-бути пойду, а самъ не рушуся зъ месця. Ты правду гово- ришь : „теперь або неколи вже“. Ще рбкъ — пб- зно буде! Онъ збтхнувъ. — Слухай Андрею, спорекавъ бнъ дальше: — Жите мое попалось бдъ погасаня. Дивно, а таки такъ! Одъ першои хвилинки, коли я прийшовъ до сведомости себе, я почувъ, що я вже гасну. Пога- савъ я на/дь записуванемъ папербвъ въ канцеляр1и, но- гасавъ опбсля вычитуючи въ книжкахъ истины, зъ ко- трыми не знавъ щб чинити въ житю ; погасавъ зъ при- ятелями, слухаючи дебаты, сплетне, насмешки, лукаву и холодну балаканину, пустоту ; погасавъ и тративъ на марнице жите и розумъ, переезжаючи зъ места до лет- нього дворика, зъ летнього дворика на Горохову, запов- няючи весну споживанемъ устриць и морскихъ рат кбвъ, осень и зиму вечерницями, лето прогульками, и де- ле жите — ленивою и байдужною дремотою, якъ дру- гй... Наветь самолюбство — на щб оно тратилось? Щобъ замовляти одене у звестного кравця. Щобъ дб- статись до звестного дому. Щобъ князь П* стиснувъ ме-ОБЛОМОВЪ 157 нй руку. А прецйнь самолгобство — сбль житя ! Куды-жь оно дйлось? Або я не понявъ сего житя, або оно нй дочого не годиться, а лйпшого нйчого я не знавъ , не бачивъ, нйхто не показавъ менй его. Ты появлявся и щезавъ, якъ комета, ярко, быстро, и я забувавъ все те и погасавъ... Штольцъ не одвйчавъ вже недбалою усмешкою на беседу Обломова. Онъ слухавъ и понуро мовчавъ. — Ты сказавъ передже, що у мене лице не зо- всймъ свйже, збмняте, тягнувъ далйй Обломовъ: — правда, я старый, зношеный каФтанъ, тблько не бдъ климату, не бдъ трудбвъ, а бдъ того, що дванадсять лйтъ въ менй запертый огонь, що шукавъ выходу, та тблько паливъ свою тюрму, не вырвався на волю и по- гасъ. И такъ дванадсять лйтъ, любый мой Андрйю, ми- нуло: не хотелось вже менй прокидатись больше. — Чомъ же ты не вырвався, не втйкъ куды- небудь, а мовчки погибавъ ? нетерпеливо запытавъ Штольцъ. — Куды ? — Куды ? Та отъ хочбы зъ своими мужиками на Волгу: и тамъ ббльше руху, есть якйсь интересы, цйль, трудъ. Я бы пойхавъ въ Сибйръ, на Камчатку... — Отъ якй ты завсйгды сильнй средства нрипису- ешь! завважавъ Обломовъ сумно. — Тахибажь я оденъ? Смотри: Михайловъ, Пьотровъ, Семьоновъ, Алексйевъ, Степановъ... не перелйчишь: наше имя легшнъ! Штольцъ заодно ще бувъ пбдъ вплывомъ сеи спо- вйди и мовчавъ. Потбмъ збтхнувъ. — Правда, воды багато уплыло! сказавъ бнъ. — Я не лишу тебе такъ, я вывезу тебе бдси, зразу за границю, потбмъ на село: схуднешь трохи, перестанешь хандритя, и якось то буде...158 ОБЛОМОБЪ — Добре, йдьмо куды-небудь бдси! вырвалось у Обломова. — Завтра почнемо старатись о паспортъ за границю, бдтакъ вбзьмемо збиратись.... Я не бдвяжуся — чуешь, Илая ? — Только ще не завтра! зборонявся Обломовъ, спустившись неначебъ зъ хмаръ. — Обломовщина, обломовщина! сказавъ Штольцъ смйючиеь , потбмъ взявъ свечку, попрощався на нбчь зъ Обломовомъ и пбшовъ спати. — Теперь , або нако- ли — памятай ! додавъ бнъ, звернувшись къ Обломову и замыкаючи за собою дверй. У. „Теперь, або наколи !“ пригадались Обломову грб- знй слова, якъ только бнъ пробудився ранкомъ, и не сходили ему зъ мысли, не тблько ц-йлый сей друпй день, але и сл&дуючй, тымъ больше, що Штольцъ при** стававъ до него и не дававъ ему спокою. Все-жь таки скбнчилось тымъ, що за двЪ нед'ЬлЪ Штольцъ выйхавъ самъ до.АнглгЬ, взявши зъ Обломова слово; що при'йде просто до Парижа. У ИлгЬ Илшча вже и паспортъ бувъ готовъ, бнъ навить замовивъ собЪ по- дорожне пальто, купивъ шапку. Отъ якъ вже далеко поступила р’Ьчь. Вже Захаръ быстроумно доказувавъ, що выстане замовити лишь одну пару черевикбвъ, а пбдъ другу ве- лйти дати- тблько новй подошвы. Обломовъ купивъ по- крывало, Фланелевый каФтаникъ, подорожшй нецесерь,ОБЛОМОВЪ 159 хогЬвъ м1з1покъ для провизгй, только десять людей сказало, що за границею зъ йдломъ не 'йздять. Захаръ б'Ьгавъ по рем'Ьсникахъ, по крамницяхъ г Ц'Ьлый збпрЪлый, и хочь багато пятакбвъ и гривенъ схо- вавъ соб'Ь въ кишеню изъ здаткбвъ по крамницяхъ, вее-жь таки проклявъ Андрея Ивановича и всгйхъ, хто выдумавъ подороже. — Щб бнъ тамъ самъ, люде ! чинити-ме ? гово- ривъ бнъ въ крамници : — Тамъ , кажуть послугують панамъ самй д'Ьвки. Де д^вц-Ь черевики зняти? И якъ она буде над'йвати шкарпетки на босй ноги панови?... Онъ навить усм’йхнувся, такъ що залички пода- лись на ббкъ, и похитавъ головою. Обломовъ не пол'й- нувався, написавъ , що взяти зъ собою и щб оставити дома. Мебл^ и иншй р'йчи поручено Тарантеву бдвезти на кватиру до кумы, на Выборску Сторону, заперти ихъ въ трехъ кбмнатахъ и хоронити до повороту зза границ^. Вже знакомй Обломова, декотрй зъ недов’Ьрствомъ^ иншй зб.см'Ьхомъ, а третй зъ якимсь перелякомъ гово- рили : йде, представте соб'й, Обломовъ рушився зъ М'йсця ! Только Обломовъ не выЬхавъ ан-й за м'Ьсяць, ан& за три. День передъ бдъЬздомъ у него въ ночи набрен'Ьли губы: — Муха укусила, год^-жь зъ такими устами на море ! сказавъ бнъ и ставъ ждати другого парохода. Отъ вже и серпень, Штольцъ давно въ Париже, пише до него несамовитй листы, та бдпов'Ьди не дбстае. Длячогожь не дбетае? Може въ каламари нема чорнила и наперу такожь не найшлося ? Або може щ& длятого, щб въ обломбвскбмъ стилю часто стыкаються> котрый и що; чи зновъ може наконець Ил1я Илшчь при,160 О Б Л О М О В Ъ грбзнбмъ поклику: теперь або птьколи станувъ на остат- нбмъ, заложивъ руки пбдъ голову — и надаремне бу- дить его Захаръ. Нй, у него каламарь повный, на столй лежать ли- сты , папйръ, навйть листовый, та ще записаный его рукою. Хочь бнъ наиише теперь ажь и кблька сторбнъ, бнъ нй разу не поставить два разы котрый; стиль его плывъ легко и мйсцями своеродно та ажь вымовно, якъ за тыхъ часбвъ, коли бнъ маячивъ зъ Штольцомъ о тру- дячбмъ житю, о подорожахъ. Встане бнъ о осьмбй годный, читав, носить кудысь книжки. На лици нй сонности, нй утомы, нй скуки. На нймъ явився навйть румянець, въ очахъ огонь, щось въ родй бдваги, або по крайнбй мйрй певнбсть себе. Ха- лата не видко на нймъ: Тарантевъ забравъ его до кумы вразъ зъ иншими рйчами. Обломовъ сидить зъ книжкою або нише въ домаш- нбй блюзй ; на ший навязана легонька хустинка; ковнй- рикъ сорочки стояч1Й и блестеть наче снйгъ. Выходить бнъ зъ хаты въ сурдутй, прекрасно-ушитбмъ, въ вы- багливбмъ капелюсй... Онъ веселый, пбдспйвуе... Од- ки-жь се ?... Ось бнъ сидить коло бкна свого лйтнього дворика (бнъ жие за мйстомъ на свйжбмъ воздусй , о кблька верстовъ бдъ Петербурга), коло него лежить китиця цвйтбвъ. Онъ щось-тамъ поквапно кончить писати, а за той часъ кождои хвилинки зазирае крбзь кущй на до- рбжки, и знову спйшить писати. Ажь на дорбжцй заскрипйвъ нйсокъ пбдъ легки- ми кронами, Обломовъ кинувъ перо, вхопивъ китицю и пбдбгйъ къ окну.ОБЛОМОВЪ 161 — Се вы, Ольга Серг&Ьвна? Заразъ, заразъ! ска- завъ бнъ, вхопивъ шапку, тростинку, выбЪгъ крбзь склян- нй двер'Ь до саду, подавъ руку якбйсь прекрасной жен- щин’Ь и щезъ зъ нею въ гущавинй, въ т1зни великань- скихъ смерекъ... Захаръ вырынувъ зза якогось кута, посмотрйвъ вслгйдъ за нимъ, зачинивъ комнату и лбшовъ до кухнй. — Забрався! сказавъ бнъ Аниси. — А об'йдати буде? — Хто его знае? сонно бдпов’йвъ Захаръ. Захаръ завсЪгды той самъ: тй сами сбтеннй за- лички, неголена борода, та сама с'йра камизоля и неза- шитый розпбръ въ сурдугй, тблько бнъ вже жонатый зъ Анисею, чи то въ насл'Ьдокъ збрваня зъ кумою, чи такъ, зъ переконаня, що чоловйкъ повиненъ бути жо- натый; бнъ оженився и, на докбръ пословица, не пере- М'Ьнився. Штольцъ познакомивъ Обломова зъ Ольгою и ей теткою. Коли Штольцъ прив'Ьвъ Обломова въ дбмъ Ольжинои т'Ьтки у першш разъ, тамъ були гостй. Обло- мову було прикро и якъ звычайно маркотно. „Ехъ, колибъ се можь рукавички зняти,а думавъ бнъ: „адже въ кбмнат'й тепло. Якъ я бдвыкъ бдъ всего!...4' Штольцъ сЬвъ коло Ольги, котра сидела сама пбдъ лямпою, далеко бдъ чайного стола, опершись спиною о кресло и мало занимаючись тымъ, що довкола ней дй- ялось. Она дуже утешилась Штольцомъ; якъ-небудь очи ей не запалали блеекомъ, ягоды не залились румянцемъ, все-жь таки по целому лнци розлилось ровне., лагбдне светло и явилась усмйшка» Она называла его приятелемъ, любила за те, що Биб. н. нов. т. XXVII. Ж А. Гончарова, /;Обломовъ“. 11162 ОБЛОМОВЪ бнъ завс'Ьгды смешивъ ее и не дававъ скучати, але по- трбхи и боялась, бо чула себе надто дитиною супроти него. Коли у ней родилось въ мысли пытане, сумнЪвъ^ она якось не заразъ решалась повйрити ему : онъ бувъ надто далеко попереду ней, за высоко для ней, такъ, що гордость ей иногда страдала бдъ сеи незрелости,, бдъ рбзницй въ ихъ розумЬ и лйтахъ. Штольцъ такожь любувався нею, якъ чудовымъ сотворенемъ, зъ запашною свежостю духа и чувствъ. Она була въ очахъ его тблько понадне, нодаюче велики надее дитя. Та все таки Штольцъ говоривъ зъ нею радше и частейше, якъ зъ иншими женщинами, бо она, хочь не- сведомо, ишла природнымъ, простымъ шляхомъ житя и наслйдкомъ щасливои вдачй и неперехитреного выхо- ваня, не ухилялась бдъ природного выявлена мысли,, чувства, воле, наветь до найменшого, ледви заметного порушеня очей, губъ, руки. Хто знае, може и тому ступала она такъ смело по сему шляху, що часъ до часу чула поручь себе другй,. ще смеливейшй кроки „приятеля", котрому верила, и зъ ними зрбвнувала свой крокъ. Якъ бы то не було, все-жь таки редко у котрои девчины встретишь таку простоту и природну свободу погляду, слова, поступка. У ней неколи не вычитаешь въ очахъ: „теперь я стулю трошечки губы и задумаюсь — мене се до лиця. Погляну туды и жахнуся, злегка вскрикну, заразъ пбдбежать къ мене. Сяду коло Форте- пяна й выставлю кбнчикъ ноги...“ Не напряженя, не кокетства, неякои лжи, неякихъ примхбвъ, не обчисленя ! Зате ее и ценивъ майже тблько оденъ Штольцъ, зцте не одну мазурку пересидела она,,ОБЛОМОВЪ 168 не укрываючи скуки; зате, смотрячи на ней найввйчли- вМшй зъ молодыхъ людей були неговбркй, не знаючи, щб и якъ сказати йй... Одни уважали ей за просту, тупу, бездушну дйв- чину, длятого що не сыпались зъ устъ ей нй мудри сентенщй о житю, о любови, нй быстрй, неожиданй и смйлй реплики, нй вычитанй або пбдслуханй суды о му- зицй и литературй: говорила она мало и то свое, не- важне — и ей оминали мудри и жвавй „кавалеры^; а нежвавй, противно, мали ей за надто мудру и потрохи боялись. Оденъ Штольцъ говоривъ зъ нею незамовкаючи и смйшивъ ей. Любила она музику, але спйвала частййше впбв- голоса чи то Штольцови, чи якбй-небудь подрузй зъ пансюну; а спйвала она, по словамъ Штольца, якъ нй одна спйвачка не спйвае. Тблько-що Штольцъ усйвся коло ней, заразъ въ кбмнатй роздався ей смйхъ, котрый бувъ такъ звучный, такъ сердечный и заразливый, що хто его нй почуе, на- вйрно засмйеся самъ, не знаючи длячого. Тблько не завсйгды смйшивъ ей Штольцъ: цйле пбвъ годины она слухала его зъ цйкавостю, и зъ но- двоеною цйкавостю переносила очи на Обломова, а Обло- мову бдъ еихъ ноглядбвъ — хоть крбзь землю прова- литись. „Щб они такъ говорить о менй?а думавъ бнъ, звер- таючись въ затрйвоженю бокомъ до нихъ. Онъ вже хо- тйвъ бдходити, тблько тйтка Ольги позвала его до стола и посадила коло себе, пбдъ перехрестный огонь погля- дбвъ всйхъ гостей. Онъ боязько обернувся къ Штольцови — сего вже не було, поглянувъ на Ольгу и стрйтивъ устремленый на него, завсйгды той самый цйкавый поглядъ. *164 обломовъ „Завсйгды ще смотрить!“ подумавъ онъ; въ помй- шаню оглядаючи свое одйнб. Онъ навить обтеръ лице хусточкою, думаючи, чи не запачканый у него нбсъ, шукавъ пальцами хусточкн на ший, чи не розвязалась она: таке' лучаесь, правда, иногдйунего; не, усе, здаеться въ порядку, а она таки чогось смотрить ! . Втбмъ служандй подавъ ему чашку чаю и пбд- носъ *) зъ сухарками. Онъ хогйвъ придушити въ собй помйшане, бути своббднымъ, и въ тбй свободе загорнувъ таку купу сухаркбвъ, б1скв1тбвъ и обварянцйвъ, що д'йвчинка, котра сидела биля него, засмеялась. Иншй споглядали зъ цйкавостю на повну тарелку. ' „Боже мой, и она смотрить!“ думавъ Обломовъ: „Щб я зъ сею горою зроблю?“ Онъ, и не смотрячи, бачивъ, якъ Ольга встала зъ свого м-Ьсцн и пошла въ друпй кутъ. Ому полегчало на души. А дйвчинка наострила на него бчка, щб онъ пбчне зъ сухарками. „Зъймь чимъ хутше“, подумавъ онъ и ставъ бор- жйй халасувати 61скв1ты; на щасте они такъ и таяли въ роте. Оставались только два сухарцй; онъ бдбтхнувъ свободно и рйшився поглянути сюды, куды пошла Ольга,.. Боже! Она стоить коло бюста, опершись на йод- ставку, и следить за нимъ. Она забралась зб свого кута мабуть лишь длятого, щобъ своббднййше приглядатись ему: она заприметила его клопбтъ зъ сухарками. При вечери она сидела на другбмъ кбнци стола, говорила, ела и, вдавалось, цйлкомъ не занималась нимъ. Та сколько лишь разъ Обломовъ жахливо обертався въ *) тацу.овломовъ 165 ей ббкъ, зъ над&ею, ачей она вже не смотрить, заразъ встрйчавъ ей поглядъ, повный цйкавости; але рбвночасно ташй добрый... Обломовъ пбсля вечере поквапно ставъ нрощатися зъ теткою : она запросила его на друпй день на обйдъ и Штольцови просила передати запрошено. Илш Илшчь поклонився и, не поднимавши очей, перейшовъ цйлу салю... Отъ заразъ за Фортепяномъ параваны и дверй. Онъ пбднявъ очи — за Фортепяномъ сидела Ольга и смотрела на него зъ великою цекавостю. бму здавалось, що она усмехалась. „Нйчого иншого, только Андрей розповевъ ей, що я вчера бувъ въ рбзныхъ шкарпеткахъ и въ сорочце на выворотъ!** заключивъ бнъ и поехавъ домбвъ таки ажь добре не свой, и бдъ сего здогаду, и ще больше бдъ запросинъ на обедъ, на котрй бдповевъ поклономъ : значить, принявъ. Одъ сеи хвиле упрямый поглядъ Ольги не выхо- дивъ зъ головы Обломова. Надаремне бнъ якъ довпй розтягнувся горениць на диване, надаремне прибиравъ найленившй и найвыгбднейшй позы — не сниться, та и только. И халатъ показався ему противный и Захаръ глупый и незносный, и пылъ зъ паутиною обридлый. Онъ велевъ вынести геть кблька мизерныхъ кар- тинъ, котрй навязавъ ему колись якШсь опекунъ бе~ дныхъ артистбвъ: самъ поправивъ стору, котра давно не поднималась, закликавъ Анисю и велевъ обмыти окна, а потбмъ лягъ на ббкъ и передумавъ зъ годину — о Ользе. Онъ зразу подрббно занявся ей зверхнимъ видомъ, заедно рисувавъ въ памяти ей портретъ. Ольга въ строгбмъ змысле не була красавицею, то есть не було не белости въ ней, не яркого кольо-166 ОБЛОМОВЪ риту лиць и губъ, и очи не горели лучами внутреннего огня; нй коралйвъ на губахъ, нй перелъ въ ротй не було, нй мишятурныхъ рукъ, якъ у пятилйтиои дитин- кй, зъ пальцами въ видй винограда. Та только якбы ей перемйнити въ статую, она була бы статуя грацгй и гармошй. Трохи высокому ро* стови строго бдповйдала величина головы, величинй го- ловы — оваль и розмйры лиця; все те знову гармонда- вало зъ плечима, плечй — зъ станомъ. Хто нй заздрйвъ ей, навйть розсйяный, и той на хвилинку задержувався передъ симъ, такъ строго и обдумано, по артистичному зложенымъ существомъ. Нбсъ представлявъ заледви замйтно выпуклу, гра- щозну лишю; губы тонки и большою частею стуленй: признакъ безнастанно-встремленои въ щось-небудь мы- сли. Та сама притомнбсть мысли свйтилась въ быстрбмъ, завсйгды уважнбмъ, нйчого не пропускаючбмъ поглядй темныхъ сйро-голубыхъ очей. Брови придавали особливу красоту очамъ: они не були лучистй, не заокругляли очей двома тононькими, нащипаными пальцемъ ниточка- ми — нй, се були двй русявй, пушистй, майже прями омужки, котрй рйдко лежали симетрично : одна на лишю була высше другой, бдъ сего надъ бровью лежала ма- ленька морщинка, въ котрбй начебъ щось говорило, не- начебъ тамъ укрывалася мысль. Ходила Ольга зъ наклоненою трохи впередъ голо- вою, що такъ складно, поважно спочивала на тонкой гордбй ший; двигалась всймъ тйломъ ровно, ступаючи легко, майже незамйтно... л „Щб се она вчера смотрйла такъ упорно на мене?“ думавъ Обломовъ: „Андрйй божиться, що о шкарпеткахъ и о сорочцй ще не говоривъ, а говоривъ о приязни, свойй до мене, о тбмъ, якъ мы росли, учились — все,ОБЛОМОВЪ 167 хцб було гарного, и мйжь тымъ (и се розповйвъ), якъ нещасливый Облошовъ, якъ гине въ нймъ усе добре бдъ недостатку участи, дйяльности, якъ слабо палахкотить жите и якъ...“ „Чого-жь усмйхатись?“ роздумувавъ далйй Обло- мовъ. „Коли у ней есть хочь крыхбтка серця, оно по- винно бы замерти, залитись кровю бдъ жалю, а она... ну, Богъ зъ нею! Перестану думати! Отъ ще только пойду сегодня, пообйдаю — и нй ногою.и Минали днй за днями: бнъ тамъ и обидвома нога- жи, и руками, и головою. Одного гарного поранку Тарантевъ перевйзъ вей -его рйчи до своей кумы, въ переулокъ на Выборску Сторону, и Обломовъ три днй провйвъ, якъ давно не проводивъ: безъ постели, безъ дивана, обйдавъ у Оль- жинои тйтки. Ажь ось наразъ показалось, що насупротивъ ихъ лйтнього мешканя есть одно незаняте. Обломовъ нанявъ его тихцемъ и живе тамъ. Онъ зъ Ольгою бдъ рана до вечера: бнъ читае зъ нею, посылае цвйты, гуляе по озе- рй, по горахъ... бнъ, Обломовъ! Чого не бувае на свйтй! Якъ же се могло скла- етися? А ось якъ. Коли они обйдали зб Штольцомъ у ей тйтки, Обло- мовъ за часъ обйду перетерпйвъ тую саму муку, що и день передтымъ, зъ ледвою бйдою жвавъ и проковту- вавъ те, що йвъ пбдъ огнемъ ей очей, говоривъ, знаючщ чуючи, що надъ нимъ якъ сонце стоить сей поглядъ, пече его, неиокоить, ворушить нервы, кровь. Що-лишь на бальконй, при цигарй, посередъ дыму, удалось ему на хвилинку скрытися бдъ сего нймого, влйзливого по- гляду. — Що се таке? говоривъ бнъ, крутячись на вей168 ОБЛОМОВЪ боки: — Адже се мука! На смйхъ, чи якъ, понадобив- ся я М? На другого нй на кого не смотрить такъ: не смйе. Я смирнййций, такъ ось она... Я заговорю зъ нею! рйшивъ бнъ: я выскажу лйпше самъ словами те, що она такъ и тягне у мене изъ душй очима. Втбмъ она явилась передъ нимъ на порозй баль- кону; бнъ подавъ йй кресло и она сйла биля него. — Чи се правда, що вы дуже скучаете? запытала она его. — Правда, бдповйвъ бнъ, только не цйла .. У мене о занятя. — Андрйй Ивановичь говоривъ, що вы пишете якшсь плянъ? — Такъ, я збираюся йхати на село, щобы тамъ осйстись, отже приготовляюсь потрохи. — А за границю пойдете ? - . — Пойду, пойду, отъ только Андрйй Ивановичь збереся. — Вы. радо йдете? запытала она. — Радо, дуже радо.. Онъ пбднявъ очи: усмйшка такъ и бйгае йй по лици, то освйтить очи, то розбльеться по ягодахъ, лише губы стуленй, якъ завсйгды. У него не стало смйлости вже такъ не по людски брехати. — Я цяточку... лйнивый... сказавъ бнъ, только... бму стало бдразу и досадно, що она такъ легко, майже мовчки, выдобула зъ него признане до лйни. „ГЦб она менй? Боюся чи що еи?“ думавъ бнъ. — Лйнивй! бдповйла она зъ заледви замйтнымъ лукавствомъ: — Чи се може бути ? Мужчина лйнивый — я сего не понимаю. „Чого тутъ не понимати?*' подумавъ бнъ: „здаеть-ОБЛОМОВЪ 169 ся; рйчь проста". — Я переважно дома сиджу, бдси Андрйй и думае, що я... — Все-жь таки вы, сподйюсь, пишете богато, ска- зала она: — Читаете. Чи читали вы..? Она смотрела на него такъ уважно. — Нй, не читавъ! наразъ вырвалось у него въ переетраху, щобъ йй не прийшла охота взяти его на испытъ. — Чого ? засмеявшись, запытата она. И бнъ за- смйявся... — Я думавъ, що вы хочете нытати мене о якбй- небудь повйсти: я ихъ не читаю. — Не вгадали; я хотела запытати о подорожахъ... Онъ быстро поглянувъ на ней: у ней цйле лице смеялось, а губы нй. „О! то она... зъ нею треба бути осторожнымъ“... думавъ Обломовъ. — Щб жь вы читаете? зъ цйкавостю запытала она. — Я дййстно люблю найлйпше подорожи... — По Африцй? лукаво и тихо поспытала она. Онъ почервонйвъ, бо догадувався не безъ причины, що йй було звйстно не тблько о тбмъ, щб бнъ читае, але и якъ читае. , — Вы музикальный? закинула она, щобъ вывести его зъ помйшаня. Въ ту хвилю пбдбйшовъ Штольцъ. — Ил1е! Ось я сказавъ Ользй Сергййвнй, що ты дуже любишь музику, просивъ заспйвати що-небудь... Сав1а (Ь‘уа. — Чого ты наговорюешь на мене? бдповйвъ Обло- мовъ : — Я цйлкомъ не дуже люблю музику... — Отъ чоловйкъ! перебивъ Штольцъ: — Онъ ще170 ОБЛОМОВЪ обидився! Я рекомендую его яко порядного чолов1зка, а бнъ сггЬшить все те заперечити! — Я ухиляюсь только бдъ рол% любителя: се дво- значна та и трудна роля! • — Яка-жь музика вамъ бблыне иодобае ся ? запы- тала Ольга. — Трудно бдповйсти на се пытане : рбзна! Иногда я зъ задоволенемъ прислухуюсь хрыпнбй катаринцй, коли грае яшйсь мотивъ, що зарывся менй въ память, инпий разъ выходжу на половин^ оперы; тамъ Маер- беръ порушить мене; навить п'Ьсня зъ барки: якъ до успосббленя! ИногдЪ и передъ Моцартомъ уши заты- каешь... — Значить, вы д'ййстно любите музику. — Засп'йвайте-жь отже дещо, Ольго Сергй&вно, просивъ Штольцъ. — А якъ добродМ Обломовъ теперь въ такбмъ настрою, що уши заткае? сказала она, звертаючись къ нему. , — Тутъ треба сказати доконче яшйсь комплшентъ, ■бдновйвъ Обломовъ. — Я не ум'Ью, та и хочбы умйвъ, не р'йшився-бъ... — Длячого-жь? — А якъ вы зле спиваете? наивно завважавъ Обло- мовъ : — Мен'й бы потому стало страхъ маркотно... — Якъ вчера зъ тЪсточками... наразъ вырвалось у ней, и она сама почервонЬла и Богъ знае що дала бы, щобъ не сказати того. — Простить — я завинила!... сказала она. Обломовъ нЪякъ не дожидавъ сего и пом'йшався. — Се зъйдлива зачйпка! сказавъ бнъ впбвголоса. — Нй, хиба маленька пбмста, и то ей-Богу, не <тб-ОБЛОМОВЪ 171 думана, за те, що у васъ не найшлося анй комплшенту для мене. — Може-бути найду, коли почую. — А вы хочете, гцобъ я заспйвала ? запытала опа. — Нй, се бнъ хоче, бдповйвъ Обломовъ, вказуючи на Штольця. — А вы? Обломовъ похитавъ заперечаючо головою. — Я не можу хотйти, чого не знаю. — Ты грубз.янъ, Ил1я! завважавъ Штольцъ. — Отъ гцб значить залежатись дома и надягати шкарпетки... — Але-жь, Андрею, живо перебивъ Обломовъ, не даючи ему договорите: — менй нйчого не стоить ска- зати: „ахъ! я дуже радъ буду, щасливый, вы, розумйе- ся, знаменито спйваете“... тягнувъ бнъ далйй, зверта- ючись къ Ользй: „се менй справить“ и т. д. Та чи се потрйбне? — Все-жь таки, вы могли выразите хочь бажане, щобъ я засновала... вже зъ простои цйкавости. — Не смйю, бдповйвъ Обломовъ : — вы не акторка... - Ну, я вамъ заспйваю, сказала она Штольцови. — Ил1Я, ПРИГОТОВЛЯЙ КОМПЛШСНТЪ. Тымчасомъ наступивъ вечеръ. Запалили лямпу, котра немовь мйсяць блестела крбзь кратки зъ блю- щомъ. Полумракъ скрывъ очерты лиця и стать Ольги и накинувъ на ней начебъ тюлеву заслону; лице було въ тйни: звенйвъ только мягкщ, але сильный голосъ, зъ йервовымъ дрожанемъ чувства. Она спйвала багато ар1й и романцъ нбсля выбору Штольца; въ одныхъ выражалось страдане, зъ неяснымъ иредчутемъ щастя, въ другихъ радость, тблько въ зву- кахъ сихъ таивея вже зародокъ суму. Одъ слбвъ, бдъ звукбвъ, бдъ сего чистого, сильного172 ОБЛОМОВ Ъ дйвичого голосу билося еерце, дрожали нервы, очи и- скрилиеь и заплывали слезами. Въ одну и ту саму хвилю хотелось умерти, не прокидатись бдъ звукбвъ, и заразъ таки знову серце бажало жити... Обломовъ запалявся, знемагавъ, зъ трудомъ здер- жувавъ сльозы и ще труднййше було ему душити радбст- ный, готовый вырватись зъ душй крикъ. Давно не чувъ бнъ въ собй такой емйливоети, такой силы, котра, зда- валось, цйла поднялась зъ дна душй, готова на подвигъ. Онъ въ отсю хвилю пойхавъ бы навйть за грани- цю, якбы ему оставалось только сйсти и пойхати. На закбнчене она засеивала Са8(;а сПуа: вей захва- ты, блысвавкою по головй перелйтаючй мысли, дрощь мовь шпильки перебйгаюча по тйлй— все те придавило Обломова: бнъ ажь послабъ. — Задоволенй вы мною сегодця? наразъ запытала Ольга Штольца, переставши спйвати. — Спытайте Обломова, що бнъ скаже ? бдповйвъ Штольцъ. — Ахъ! вырвалось у Обломова — Онъ бдразу схопивъ Ольгу за руку, только за- разъ ей пустивъ и тяженько змйшався. — Даруйте... воркотйвъ бнъ. — Чи чуете? озвався Штольцъ. — Скажи по со- вйсти, Ил1е: якъ давно зъ тобою не лучилось того? — Се могло лучитись нынй рано, якбы мимо бконъ переходила розстроена катаринка... вмйшалась Ольга зъ добротою, такъ мягко, що выняла жало зъ сар- казму. Онъ зъ докоромъ поглянувъ на ней. — У него окна доси ще не отвираються; не чути, що чиниться пбдъ ними, додавъ Штольцъ. Обломовъ зъ докоромъ поглянувъ на Штольца.ОБЛОМОВЪ 173 Штольцъ взявъ руку Ольги... — Не знаю, чому приписати, що вы сегодня спй- вали, якъ наколи, Ольго Сергййвно, по крайнбй мйрй, якъ я давно не чувъ. Отъ мой комплшентъ! сказавъ бнъ, цйлуючи кождый палець у ней. Штольцъ забирався домбвь. Обломовъ такожь зб- брався, только Штольцъ и Ольга задержували его. — Я маю орудки, говоривъ Штольцъ : — а ты хиба лежати пойдешь... ще рано... — Андрею! Андрйю! просився Обломовъ: — Нй, я не можу остатись сегодня, и пойду такожь ! сказавъ бнъ и пойхавъ. Онъ не спавъ цйлу ночь : сумный, задуманый хо- дивъ бнъ цйлый часъ взадъ и впередъ по комнатй; надъ розсвйтомъ выйшовъ бнъ зъ дому, ходивъ по Невй, по улицяхъ, Богъ знае, щб чуючи, о чймъ думаючи. Третьего дня бнъ знову бувъ тамъ и вечеромъ,. коли другй гостй позасйдали до картъ, найшовся коло Фортепяна разомъ зъ Ольгою. У тйтки розболйла голо- ва; она еидйла въ кабинета и нюхала етеръ. — Хочете, я вамъ покажу зббрку рисункбвъ, котру Андрйй Ивановичь привйзъ менй зъ Одессы? запытала Ольга:— Онъ вамъ не показувавъ ? — Вы, здаеться, стараетесь зъ обовязку господынй забавляти мене? запытавъ Обломовъ. — Не треба! — Длячбго не треба ? Я хочу, щобъ вамъ не було скучно, щобъ вы були ту-тъ якъ дома, щобъ вамъ було любо, свободно, легко, и щобъ вы не пойхали... ле- жати. „Она лукаве та смйгаливе сотворйнеи! подумавъ Обломовъ, любуючись мимохбть кождымъ ей порушенемъ. — Вы хочете, щобъ менй було легко, свободно и не було скучно? повторивъ бнъ.174 О Б Л О М О В Ъ — Такъ, бдповйла она, смотрячи на него по вче- рашньому, тблько ще зъ бблыпимъ выразомъ цйкавости и доброты. — Длятого отже, перше всего, не позирайте на мене такъ, якъ теперь и якъ позирали иногдй... Цйкавбсть въ ей очахъ подвоилась. — Отъ якъ-разъ бдъ сего погляду мен'Ь робиться страхъ нйяково... Де мбй капелюхъ? — Длячого-жь н-Ьяково? мягко запытала она, и поглядъ ей стративъ выразъ цйкавости. Онъ ставъ тбль- ко добрый и ласкавый. — Не знаю ; однакожь менй здаеся, вы симъ по- глядомъ добуваете изъ мене все те, щб не хочеться, щобъ знали иншй, особливо вы... — Длячого-жь? Вы приятель Андрея Иванича, а бнъ мой приятель, отже .. — Отже нема причины, щобъ вы знали про мене усе, щб знае Андрей Ивановичь, договоривъ бнъ. — Причины нема, тблько есть можнбсть. — Дякувати отвертости мого приятеля — кепска услуга зъ его стороны! — Хибажь у васъ есть тайны? запытала она: — Може-бути якй злочиньства? додала она, см1зючись и бдсуваючись бдъ него. — Хто знае, збтхнувши бдповйвъ бнъ. — Правда, се велике злочиньство, сказала она не- смело и тихо: — надягати рбзнй шкарпетки. Обломовъ вхопивъ за капелюхъ. — Не выдержу! сказавъ бнъ: — И вы хочете, щобъ менЪ було тутъ любо! Я перестану любити Андрйя... Онъ и се сказавъ вамъ? — Онъ нынй страшенно розсмйшнвъ мене тымъ,ОБЛОМОВ Ь 175 бдповйла Ольга: — бнъ разъ-вразъ смешить. Выбачтег не буду, не буду, и позирати постараюсь на васъ инакше... Она поклала лвце въ мудерно-поважнй складки. — Все те ще по-перше, тягнула она далйй: —ну, я не споглядаю — по вчерашньому, значить вамъ теперь свободно, легко. Але по-друге, що-жь треба зробитщ щобъ вы не заскучали ? Онъ свютрйвъ просто въ ей сйро-голуби, лагбднй очи. — Отъ вы самй споглядаете на втене теперь якось такъ чудно... додала она. Онъ въ савтбвтъ дйлй свютрйвъ на ней начебъ не очима, а мыслею, всею своею волею, якъ магнетизеръ,. та свютрйвъ поневоли, не втаючи силы не свютрйти. „Боже мой, яка она гарна! И дййстно бувають такй на свйтй !“ думавъ бнъ, дивлячи на ней втайже наляка- ньши очивга. „Се ч-оло, ей очи, де якъ въ бдхлани тевшол. и рбвночасно блыщить щось, мабуть душа! Усвхйтку вюжь читати якъ книжку; за усвгЬшкою ей зубки и цйла. голова... якъ она нйжно спочивае на пдечахъ, Филуеся вювь цвйтка, дыше пахощами.. . „Такъ, я щось добуваю зъ неи“ дувхавъ бнъ: „зъ~ ней щось таке переходить въ вхене. Коло сердя, ось тутъ, починае начебъ кипйти и битись. . Тутъ я чук> щось нове, чого, здаеться, не було... Боже втбй, яке щасте свютрйти на ней ! Навйть дыхати тяжко “ У него бурею неслися ей вхысли, и бнъ заодно спо~ глядавъ на ней, якъ споглядають въ безконечну даль^ въ бездонну пропасть, зъ забутемъ савгого себе, зъ роз- нйженевгъ. — Ну, буде вже того, пане Обловховъ, отъ якъ вы теперь савхй евютрите на В1ене! говорила она, соровхливо* бдвертаючи голову, та все-жь таки цйкавбеть перетягала^, и она не зводила очей зъ его лиця.176 ОБЛОМОВЪ Онъ не чувъ н-Ьчого. Онъ, въ самбмъ д'йлй, н'Ьчого а только смотрйвъ и не чувъ ей слбвъ, и мовчки пров'Ърявъ, що въ н'Ьмъ чинить ся ; дотронувся до головы — тамъ такожь щось ворушиться, буйнымъ вЪтромъ гуляе. Оеъ н$ годенъ вже ловити мыслей : немовь громадна нтиць порхнули они, а коло серця, въ л'йвбмъ бощЬ, начебъ болить. — Не дивЪть же на мене такъ чудно, сказала она: — менй такожь нЪяково... Ивы мабуть хочете до- бути щось-тамъ зъ моей дунгЬ... — Щб я можу добути у васъ ? махинально запы- тавъ бнъ. — У мене такожь есть пляпы, зачатй и недокбнче- нй, бдпов'йла она* Онъ прочунявъ бдъ сего натяку на его недокбнче- ный плянъ. — Чудно ! завважавъ бнъ : — Вы ущинливй, а по- глядъ у васъ добрый. Не даромъ говорять, що женщи- намъ в'йрити годй : они кривлять душею нарокомъ и не- нарокомъ, ошукують языкомъ, поглядомъ, усмешкою, румянцемъ, навить обмороками... Она не дала усилитись вражйню, лагбдно бдобрала бдъ него каиелюхъ и сама с'йла на кресло. — Не буду вже, не буду, живо впевняла она. — Ахъ, выбачте, незносный языкъ! Только, ей-Богу, се не насмешка! Трохи не засновала она, и въ сп!звй сеи Фразы задрожало чувство. Обломовъ уенокоився. — Сей Андрей! зъ докоромъ выголосивъ бнъ. — Ну, по-друге, скаж'Ьть же,( щб чинити, щобъ вы не заскучали? запытала она. — Засп'йвайте що! сказавъ бнъ. — Отъ бнъ, комплшентъ, котрого я ждала ! радбсноО Б I О МО В Ъ 177 запалавши, перебила она. — Чи знаете, зъ оживленемъ говорила она далйй : — колибъ вы не сказали позавчера еего „ахъа, якъ я окончила спйвати, я бй, здаеться, не епала цйлу нбчь, може-бути плакала бы. — Чому-жь такъ? зъ зачудованемъ поспытавъ Обломовъ. Она призадумалась. — Сама не знаю, бдповйла она по хвилинцй. — Вы самолюбий; се длятого. — Та нйчого й казати, длятого, говорила она, за- думуючись и перебираючи одною рукою клявишй: — только бачите, самолюбство всюды найде ся. Андрей Ивановичь говорить, що оно майже одинока пружина, котра править волю. Отъ у васъ, здаеся, нема его, для- того вы завейгды.... Она не договорила. — Щб, запытавъ бнъ. — Нй, такъ, нйчого, замяла она. — Я люблю Ан- дрея Ивановича, тягяула она дальше, не за те тблько, що бнъ смешить мене, иногдй бнъ говорить — я плачу, и не тому, що бнъ любить мене ббльше другихъ : бачн- те, куды вкралось самолюбство! — Вы любите Андрйя? запытавъ ей Обломовъ и за- топивъ напряжений, слйдчш поглядъ въ ей очи. — Та якъ же, коли бнъ любить мене ббльше дру- гихъ, то я его ще тымъ ббльше, бдповйла она се- ;р1озно. Обломовъ позиравъ на ней мовчаливо; она бдпо- нйла ему простымъ, нймымъ поглядомъ. — Онъ любить Анну Василйвну такожь, и За- найду Михайлбвну, та все не такъ, казала она дальше: бнъ зъ ними не стане сидйти двй годинй, не смйшить ихъ и не розповйдае нйчого бдъ ду~ Биб. н. нов. т. XXVII. И. Л. Гончарова „Обломовъ4. 12178 ОБ Л О М О В Ъ ш4; бнъ говорить о дйлахъ, о театре, о новинкахъ, а зб мною бнъ говорить якъ зъ сестрою... Н'Ь, якъ зъ донь~ кою, поквапно поправила она: — иногда нав-Ьть погань- бить, коли я не порозум'Ью чого-небудь бдразу, або не послухаю его, не згоджу ся зъ нимъ. А ихъ не ганьбитьг и я, здаеться, за те ще больше люблю его. Самолюб- ство! додала она задумчиво: — только я не знаю, якъ оно сюды попало, въ мой спйвъ ? Про него давно гово- рить мен'Ь богато гарного, а вы не хотели ажь и слу- хати мене, васъ майже насилу приневолили. И якбы вы пбсля сего бдбйшли, не сказавши мене не словечка, якбы на лици у васъ я не заприметила н'Ьчого... я бы, здабся, захорела... Тажь справде, се самолюбство! ре- шучо закбнчила она. — Або вы може заприметили у мене дещо на ли- ци? запытавъ бнъ. — Сльозы, хочь вы и укрывали ихъ; се поганый звычай у мужчинъ — стыдатись свого серця. Се такожь самолюбство, только Фалшиве. Л/йпше бы они стыда- лись иногде свого розуму: бнъ частййше помыляеся. Наветь Андрей Ивановичь, и той стыдаеся свого серця. Я ему се говорила, и бнъ признавъ, що сказала правду. А вы ? — Хто вамъ чого не признасть, смотрячи на васъ ! сказавъ бнъ. — Знову чемнбсть! Та ще яка... Она затялась на слове. — Низька! доповевъ Обломовъ, не спускаючн зъ ней очей. Она усмешкою потвердила змыслъ слова. — Отъ я сего и боявся, коли не хотевъ просити васъ сневати... Щб скажешь слухаючи у пер пай разъ? А сказати треба. Трудно бути умнымъ и щирымъ рбвно-ОБЛОМОВЪ 179 часно, особливо въ чувств^, пбдъ вплывомъ такого вра- жйня, ЯКЪ ТОГДЙ... — А я въ самбй р'Ьчи спивала тогд&, якъ давно не спивала, навить може наколи... Не просить мене сшй- вати, я не засп'Ьваю вже больше такъ... Погодйть, ще одно заспйваю... сказала и якъ-стбй лице ей мовь-то набре- нйло, очи запалали, она опустилась на кресло, сильно взяла два-три акорды и засновала. Боже мбй, що чулось въ тбмъ сп'Ьв’й! Над'Ь’й, не- ясна боязнь тучь, самй туч'й, порывы щастя — все зву- чало, не въ п'Ьсни, а въ ей голоса. Довго спивала она, часъ до часу зглядаючись до него, по дитячому запытуючи: — Ни вже доста ? НЪ, гце:нй, и спивала знову. Лиця и уха горйли у ней бдъ зворушеня ; иногда на св'йжбмъ лици ей бдразу замйгогЬла гра сердечныхъ блыскавокъ, займався лучь такой зрйлои страсти, нена- чебъ она серцемъ проживала далеку будучу пору житя, и душкомъ знову потахавъ сей блыекавичный лучь, зно- ву голосъ звучавъ св’Ьжо и серебристо. И въ Обломов^ грало таке саме жите; ему здава- лось, що бнъ жие и чуе все те — не годину, не двФ, а цйлй роки... Обое они, на око холоднй, згорювали бдъ внутрен- него огню, дрожали однаковымъ дрожанемъ; въ очахъ стояли сльозы, вызванй однаковымъ зворушенемъ. Все те симптомы тыхъ страстей, що мали очевидно заграти колись въ молодбй души дйвчины, котра теперь пбдпа- дала що-лишь минаючимъ, хвилевымъ пробудженямъ и порывамъ сплючихъ силъ житя. Она скбнчила довгимъ, сп'Ъвучимъ акордомъ и го- лось ей пропавъ въ н'Ьмъ. Она наразъ задержалась, по-180 ОБЛОМОВЪ ложила руки на колена и сама потеряна, СФильована, поглядела на Обломова: щб бнъ? У него на лици сгяла зоря пробудженого зъ дна душе поднявшегося щастя; наповненый слезами поглядъ спочивавъ на ней. Теперь вже она якъ бнъ, рбвножь поневольно взя- ла его за руку, — Щ6 зъ вами? поспытала она: — Яке у васъ лице? Одъ чого се? Только она знала, одъ чого у него таке лице, и въ души скромно ликувала, любуючись симъ выразомъ своей силы. — Погляньте до зеркала, говорила она зъ усмеш- кою вказуючи ему на его лице въ зеркале: — очи бли- щать, Боже мой , сльозы въ нихъ! Якъ глубоко вы бд- чуваете музику ! — Не, я чую., не музику... а... любовь! тихо шеп- нувъ Обломовъ. Она въ мле ока пустила его руку и зменилась въ лици. 6и поглядъ стретився зъ его поглядомъ, зверне- нымъ на нее: поглядъ той бувъ неподвижимый, трохи не божевбльный; нимъ дививъ не Обломовъ а страсть. Ольга поняла, що у него слово вырвалось, що бнъ не бддоведае за него, и- що оно — правда. Онъ отямився, взявъ капелюхъ и, не оглядаючись выбегъ зъ комнаты. Она вже не выпроваджувала его цекавымъ поглядомъ, она довго, нерухомо стояла коло Фортепяну немовь статуя, и упорно смотрела въ землю ; тблько не такъ якъ звычайно поднималась и опуска- лась ей грудь,..ОБЛОМОВЪ 181 VI. Обломову, середъ ленивого лежаня въ лйнивыхъ позахъ, середъ тупой дремоты и середъ одушевленыхъ порывбвъ, на першбмъ плянй завсйгды маячилась жен- щина, яко жйнка, а иногда — яко коханка. Въ мрйяхъ передъ нимъ носився образъ высокой, стрункой красавицй, зъ спокойно зложеными на груди руками, зъ тихимъ, але гордымъ поглядомъ, якъ не- дбало сидить середъ повойвъ въ альтанцй, легко сту- пав по килимй, по пйску аллей, зъ хиткимъ станомъ, зъ понадно усдавленою на плечахъ головою, зъ задум- чивымъ выразомъ лиця — яко идеалъ, яко воплощене цйлого житя, що наповнене роскошею и торжествен- нымъ супокоемъ, наче самъ супокбй. Снилась она ему напередъ цйла въ цвйтахъ при блтари, зъ довгимъ серпанкомъ, бдтакъ коло подушокъ супружнього ложа, зъ соромливо спущеными очима, на- конець матерю, середъ купки дйтей. Меркотйла ему на губахъ ей усмйшка, не страстна, очи, не вохкй бдъ бажань, а усмйшка симпатична для него, для мужа, и ласкава для всйхъ другихъ; поглядъ приветливый лишь для него одного, и соромливый, на- вйть стропй для другихъ. Онъ нйколи не хотйвъ бачити дрожаня въ нйй, чути бдъ ней горячи мрей, дивитись на напраснй ей сльозы, утому, знеможене а бдтакъ на бйшеный иере- хбдъ къ радоети. Не треба йй нй мйсяця, нй суму. Она не новинна нагло блйднйти, омлйвати, досвйдчати потря- саючй порывы... — У такихъ женщинъ любовники есть, говоривъ бнъ -182 ОБЛОМОВЪ та и клопотбвъ богато: докторы, воды, и пропасть рбз- ныхъ химеръ. Годй заенути спокбйно! А коло гордо-етыдливои, спокбйнои подруги спить безжурно чоловйкъ. Онъ засыпляб зъ довйремъ, проки- нувшись встретить той самъ несмелый, симпатичный поглядъ. И черезъ двадсять-тридсять лйтъ, на свой те- плый поглядъ бнъ стрйтивъ бы въ очахъ би той самъ лагбдный, тихо горючш лучь еимпаый. И такъ до гро- бовой дощки! „Та чи се не тайна цйль кождого и кождои — найти въ своймъ подрузй незмйнну фЫономш супокою, вйчне и ровне течене чувства? Адже се норма любови и коли що лишь трохи бдступае бдъ ней, змй- няеся, охолоджуеся — мы терпимо: значить мой иде- ялъ — загальный идеалъ?" думавъ бнъ. „Чи не есть се вйнець досконалости, поясненя взаимныхъ бдносинъ обохъ полбвъ?“ Давати страсти законный выхбдъ, показати поря- докъ теченя, якъ рйцй для блага цйлого краю, — се загально людска задача, се вершокъ поступу, на ко- трый лйзуть вей тй Жоржь-Занды, та збиваються на ббкъ. По рйшеню его адже вже нема змйнъ, нй охоло- джень, а вйчно ровне бите спокбйно-щасливого серця, значить вйчно наиовнене жите, вйчне морально здо- ровле. бсть приклады такого щастя, тблько рйдкй; на нихъ показують; якъ на Феноменъ. Родитись, говорить, треба для сего. А Богъ знае, чи не выховатись, чи не ити до сего свйдомо ?... Страсть! все те хороше въ стихахъ, та на сценй, де въ плащахъ, зъ ножами проходжуються акторы, а потбмъ идуть и убитй и убШцй разомъ вечеряти... Нйчого, колибъ и страсти такъ кончились, а то пб-ОБЛОМОВЪ 188 сля нихъ остаються : дымъ, смрбдъ, а щастя нема! Спо- мины — самъ только соромъ и рване волося. Наконець, коли и поетигне таке нещасте — страсть, такъ се все одно, якъ лучаеся попасти на кепску гори* сту, незносну дорогу, на котрбй и конй падають и по- дорожный знемагае, а вже родного села видко: не тре- ба выпускати зъ очей и хутше чимъ хутше выбиратиеь зъ небезпечного мйсця... Такъ, страсть треба ограничити, задушити и уто- пити въ женитьбй... Онъ зъ бдразою втйкъ бы бдъ женщины, якбы она нагло прошила его очима, або сама застогнала, упала ему на плече зъ зажмуреными очима, потбмъ опамята- лась и обвила руками шию до удушеня... Се Файер- веркъ, выбухъ бочки зъ порохомъ, а потбмъ щб? Оглу- шене, ослйплеие и опалене волося. Але посмотрймъ, щб за женщина Ольга. Довго пбсля того, якъ у него вырвалось признане, не бачились они на самотй. Онъ втйкавъ мовь школярь, скоро тблько зазрить Ольгу. Она змйнилась зъ нимъ, все^жь таки не втйкала, не була холодна, а стала тбль- ко бблыпь задумчива. Ъй, здавалось, було жаль, що лучилось щось таке, що перешкодило 4й мучити Обломова впяленымъ въ него цЪкавымъ поглядомъ и добродушно дразнити его наемйшками надъ лежанемъ, надъ лйнивствомъ, надъ его непорадностю !... Въ яШ гравъ комшмъ, только ее бувъ комгзмъ ма- тери, що не може не усмйхнутись, смотрячи на смет- ный уббръ сына. Штольцъ бдъйхавъ и Ш скучно стало, що нема кому спйвати; Фортепянъ ей стоявъ запер- тый — словомъ на нихъ обое налягло егйснене, оковы,, одному и другому було н4яково.184 ОБЛОМОВЪ А якъ доси усе пошло гарно ! Якъ просто позна- комились они! Якъ свободно збйшлися ! Обломовъ бувъ простейший бдъ Штольца и лешшй бдъ него, хочь не смешивъ ей такъ або смешивъ собою, и такъ легко про- щавъ насмешки. Потбмъ ще Штольцъ бдъезжаючи, поручивъ Обло- мова ей, просивъ приглядати за нимъ, перешкаджати ему сидети дома. У ней, въ розумненькбй, гарненькбй голов- це, выробився вже подробный плянъ, якъ она бдъучить Обломова спати пбсля обеда, та не только спати, она непозволить ему наветь прилягчи на диване днемъ: вбзьме зъ него слово. Она маячила, якъ „повелить ему прочитати книж- ки“, котрй оставивъ Штольцъ, бдтакъ читати кождый день газеты и розповедати ей новинки, писати на село листы, кбнчити плянъ уладженя маетку, приготовитись ехати за границю — словомъ, бнъ не задремав у ней; она вкаже ему цель, приневолить полюбити знову всьо, що бнъ розлюбивъ, и, Штольцъ не пбзнае его, ко- ли верне. / И все те чудо зробить она, така несмела, мовча- лива, котрои доси нехто не слухавъ, котра ще не поча- ла жити! Она — виновниця такогЬ перевороту! *Вже бнъ почався: тблько-що она заспевала, Обло- мовъ не той... Онъ буде жити, действувати, благословити жите и ее. Оддасть житю человека — скблько славы докто- рови, коли бнъ выратуе безнадейно хорого! А вырату- вати морально погибаюче ество, душу ? Она наветь ажь дрожала бдъ гордой, радбстнои дрощи; уважала се задачею, назначеною звысше. Она въ мысли зробила его своимъ секретаремъ, библште- каремъ.ОБЛОМОВЪ 185 И бдразу все те мае скбнчитись. Она не знала, якъ поетупити йй, и длятого мовчала, коли подыбалаеь зъ Обломовомъ. Обломовъ мучився тымъ, що бнъ налякавъ, оби- дивъ ей, и дожидавъ грбзныхъ поглядбвъ, холодной стро- гости, и дрожавъ, а иобачивши ей, звертавъ на ббкъ. Тымчасомъ бнъ вже иерепровадився на свйжш воздухъ, за мйсто, и три днй пускався самъ оденъ че- резъ болото въ лйсъ, або забирався въ село и бездйльно сидйвъ коло селяньскихъ ворбтъ, приглядаючись, якъ бйгають дйтваки, телята, якъ качки плюскаються въ ставку. Коло его сйльскои оселй було озеро, великаньсшй паркъ: бнъ боявся ити туды , щобъ не подыбавъ Оль- гу саму. „Отъ и првйшла менй охота ляпнути !“ думавъ бнъ и навйть не запытувавъ себе, чи дййстно вырвалась ему правда, чи се було тблько хвилевымъ дййствомъ му- зики на нервы. * Чувство прикрости, сорому чи „паскуды4*, якъ бнъ выражався, котру бнъ наробивъ, перещкаджали ему розббрати, щб се бувъ за порывъ; и загаломъ, що таке для него Ольга ? Вже бнъ не аналхзувавъ, щб то таке нове, чогб передже не було, причйпилось до его сердя. Въ нймъ вей чувства злились въ одно чувство — сорому. Коли-жь що хвиля являлась она въ его уявй, тамъ заразъ родився и онтой образъ, онтой идеалъ воплоще- ного супокою, житейского щастя: сей идеалъ точка въ точку бувъ — Ольга! Оба образы сходились, и злива- лись въ оденъ. — Ахъ, що я начинивъ! говоривъ бнъ: — все згу-186 ОБЛОМОВЪ бивъ! Слава Богу, що Штольцъ бдъйхавъ, она не успе- ла сказати ему, а то бы хочь крбзь землю провалиея! Любовь, сльозы — чи до лиця се менй ? И тйтка Ольги не присылав, не запрошуе до себе: певне она сказала... Боже мбй!... Такъ думавъ бнъ, забираючись по можности далеко въ паркъ, въ бокову алею. Ольга журила и суятилась тблько тымъ, якъ она стр^титьея зъ нимъ, якъ збудеся отся под’Ья: — чи мовчанкою, начебъ нЪчого не було, чи треба сказати ему дещо ? А щб сказати? Зробити строгу мшу, посмотрйти на него гордо, чи може такъ не посмотрЪти, а надуто и сухо запримйтити, що она „нйякъ не сподйвалась бдъ него такого поступку: за кого бнъ ей держить, що по- зволивъ собй таке зухвальство ?“ Такъ Зонечка при ма- зурий бдповйла якомусь-тамъ корнетови, хочь сама зб всйхъ силъ старалась, щобъ закрутити ему голову. ,^Та що-жь тутъ зухвалого ?“ запытала она себе. „Ну, коли бнъ въ самбмъ дйлй любить, чому-жь не ска- зати?... Тблько, якъ же се, такъ нагло, що-лишь по- знакомився... Сего нйхто инпий нй за що не сказавъ бы, видячи у другхй, у третгй разъ женщину ; та нйхто и не почувъ бы такъ скоро любови. Се тблько Обломовъ мбгъ...а Але она нагадала, що она чула и читала, якъ лю- бовь приходить иногда нагло. „И у него бувъ порывъ, унесене; теперь бнъ очей не показуе: ему стыдно; значить, се не зухва- лбсть. А хто виненъ ?а подумала ще: „Андрйй Иваничь, очевидно, бо зневоливъ ей спйвати“. Однакожь Обломовъ зразу слухати не хотйвъ —ОБЛОМОВЪ 187 ей було досадно, и она... старалась... Она мбцно спале- н'Ьла — такъ, всеми силами старалась розрушати его. Штольцъ сказавъ про него, що бнъ апатичный, що н^що его не займае, що все угасло въ н'Ьмъ... Отъ ей и захотелось переконатись, чи все угасло, и она спи- вала, спевала... якъ неколи... „Боже мбй! адже я завинила: я буду просити у него опрощеня... А за щб?*‘ запытала потбмъ: „Що я скажу ему: пане Обломовъ, я завинила, я надила васъ... Як1Й соромъ! Се неправда !и сказала она, запалавши и тупнувши ногою : „Хто смее се подумати?... Або я знала, щб выйде? А колибъ сего не було, колибъ не вырва- лось у него... щб тогд1з?“... запытала она. „Не знаю...“ думала. У ней зъ того дня якось чудно на серци... начебъ ей страшенно прикро... ажь въ горячку кине, на ли- цяхъ паленеють два рожевй пятна... — Роздражнене.... маленька горячка, говоривъ докторъ. „Що наробивъ сей Обломовъ ! О, ему треба дати научку, щобъ сего больше не було ! Попрошу ша 1;ап{;е заборонити ему приходити: бнъ не повиненъ забува- тись... Якъ бнъ смевъ!“ думала она, идучи по парку: очи ей искрились... Втбмъ хтось иде, она чуе. „Иде хтось...и подумавъ Обломовъ. И збйшлись лицемъ до лиця. — Ольга Сергеевна! сказавъ бнъ, дрожачи мовь осиковый листокъ. — Ил1я Илшчь! бдповела она несмело, и обое за- держались. — Здоровй були, сказавъ бнъ. — Здоровй були, говорила она.188 ОБЛОМОВЪ — Вы куды идете ? спытавъ бнъ. — Такъ... сказала она, не поднимавши очей. — Я вамъ перешкаджаю? — О, нйтрохи... бдповйла она, поглянувши на него живо и зъ цйкавостю. — Можь менй зъ вами? поспытавъ бнъ знову, ки- нувши на ней пытаюч1й поглядъ. Они мовчки ишли дорожкою. Нй бдъ линейки учи- теля, нй бдъ бровъ директора, нйколи въ житю не сту- кало такъ серце Обломова, якъ теперь. Онъ хотйвъ щось сказати, насилувавъ себе, але слова зъ языка не йшли; только серце билось немилосерно, якъ пе- редъ бйдою. — Чи не дбстали'вы листу бдъ Андрйя Иванови- ча? запытала она. — Дбставъ, бдновйвъ Обломовъ. — Щб бнъ пише? — Кличе до Парижа. — Що*жь вы? — Пойду. — Коли ? — Вже... нй, завтра... якъ зберуся. — Длячого-ж;ь такъ скоро? запытала она. Онъ мовчавъ. — Вамъ жите на селй не подобаесь, чи... скажйть, длячого вы хочете йхати? г3ухвалець! бнъ ще йхати хоче!“ подумала она. — Менй чогось такъ гбрко , немило, пече мене , прошептавъ Обломовъ, не смбтрячи на ней. Она мовчала, збрвала гдлузку турецкого бозу и ню- хала ей, закрывши лице и нбсъ. — Понюхайте, якъ гарно пахне! сказала она и за- крыла нбсъ ему.ОБЛОМОВЪ 189 — А отъ конвалгЫ Погодить, я нарву, говоривъ бнъ, нахиляючись до землй: — тй краще пахнуть: по- лями лйсомъ; природы больше. А турецкш бозъ завсйг- ды около домбвъ росте, галузки такъ и л'йзуть въ окна, запахъ докучливый. Отъ ще роса на конвалгяхъ не высхла. Онъ подавъ М кблька конвалш. — А розету вы любите? запытала она. —- Ий: сильно надто нахне; нй розеты нЪ рожь не люблю. Я загаломъ не люблю цвйтбвъ ; въ поли ще такъ, а въ кбмнатЪ — скблько заходу зъ ними... не- харство... — А вы любите, щобъ въ кбмнатахъ чисто було ? поспытала она, мудерно поглядаючи на него: — Не терпите нехарства? — Н'й: только у мене слуга такш... воркогЬвъ бнъ. „О, злослива!“ додавъ бнъ про себе. — Вы просто до Парижа пойдете ? пытала она. — Такъ; Штольцъ давно дожидае мене. — Завезйть листъ до него; я напишу, сказала она. — Такъ дайте сегодня, я завтра переироваджуюсь до м'Ьста. — Завтра? запытала она: — Длячого такъ скоро? Васъ начебъ хто гнавъ. } — И таки жене... — Хто-жь ташй ? — Соромъ... прошептавъ бнъ. — Соромъ! повторила она махинально. Отъ теперъ скажу ему : „пане Обломовъ, я н'Ьякъ не спод'йвалась...4* — Такъ, Ольго Серг^вно, наконець перембгъ бнъ себе : — вы, я думаю, дивуетесь.... сердитесь... „Ну, пора... отъ якъ-разъ хвила“. Серце такъ и стукало у ней. „Не можу, Боже мой Iй190 ОБЛОМ ОВЪ Онъ старався заглянути М въ лице, проведати, що она; але она нюхала конвалгЬ и бозъ , и не знала сама — що ей сказати, що почати. „Ахъ, Зонечка заразъ бы що-небудь выдумала, а я така глупа! н'йчого не умею.. Якъ се незносио“, ду- мала она. — Я целкомъ забула... сказала она. — Повйрте мене, се було мимохбть... Я не мбгъ удержатись... заговоривъ бнъ, набираючи потрохи сме- лости. — Колибъ грбмъ загремевъ тогде, камень упавъ бы надомною, я бы все таки сказавъ. Сего неякою си- лою не можь було новздержати... Ради Бога, не думай- те, щобъ я хотевъ... Я самъ черезъ минуту Богъ знае щб давъ бы, щобъ вернути необачне слово... Она ишла, понуривши голову, и пахаючи цветы. — Забудьте-жь се, просивъ бнъ далей: — забудь- те тымъ бблыпь, що се неправда... — Неправда ? скоренько повторила она, выпросту- валась и пустила зъ рукъ цветы. Очи ей наразъ отворились широко и блыснули за- чудованй... — Якъ неправда? повторила она ще разъ. — Такъ, ради Бога, не гневайтесь и забудьте. Впевняю васъ, се только хвилеве унесене... бдъ музики. — Только бдъ музики!... Она вменилась въ лици: пропали два рожевй пя- тна и очи помутнели. „Отъ, нечого и нема! Отъ, бнъ взявъ назадъ не- обачне слово и гневатись нема потребы!... Отъ и гарно... теперь маю спокбй... Можь по давнейшому говорити, жартувати... думала она и зъ живостю тырпнула въ ходе галузку зъ дерева, бдорвала губами оденъ листокъ,ОБЛОМОВЪ 191 и потбмъ заразъ таки кинула и галузку, и листокъ на дорожку. — Вы не сердитесь ? Забули ? говоривъ Обломовъ, нахиляючись къ нйй. — Та що таке ? Чого вы просите ? зъ зворуше- немъ, трохи не зъ досадою бдповЪла она, бдвертаючись бдъ него. — Я усе забула... я така непамятлава ! — Онъ замовкъ и не знавъ, що чинити. Онъ ба- чивъ только наглу досаду и не бачивъ причины. „Боже мбй!а думала она: „Отъ усе прийшло до порядку; онтои сцены начебъ не було, слава Богу! ЕЦо-жь... Ахъ, Боже мой! Що-жь се таке? Ахъ, Зонеч- ко, Зонечко ! Яка ты щаслива !“ Я домбвъ пойду, наразъ сказала она, приско- ряючи кроки и завертаючи очи въ другу алею. У ней въ горлЪ стояли сльозы. Она боялась за- плакати. — Не туды, сюды близше, завважавъ Обломовъ. „Дурень,“ сказавъ бнъ самъ соб'й понуро: „треба було объяснятись! Теперь горше зъобидивъ. Не треба було нагадувати: оно бы такъ и перейшло, само бы забу- лось. Теперь нйчо чинити, треба выпросити опрощеня.“ „Менй навйрно длятого стало досадно*, додала она: „що я не успйла сказати ему: пане Обломовъ, я нйякъ не сподйвалась, щобъ вы позволили... Онъ выпе- редивъ мене... „Неправда!“ но, но, бнъ ще лгавъ! Та якъ бнъ смйвъ?* — Чи справдй вы забули? запытавъ Обломовъ тихо. — Забула, все забула! швидко вымовила она, квап- ЛЯЧИСЬ ИТИ ДОМОВЬ; — Дайте руку, на знакъ, що вы не сердитесь. Она, не смотрячи на него, подала ему кбнц4 паль-192 О Б Л О МО В Ъ ц'Ьвъ и ледви бнъ дотыкнувся ихъ, заразъ таки вхопила руку назадъ. — Не, вы сердитесь! сказавъ бнъ збтхаючи. — Якъ переконати мене васъ, що се було поневольно, що я не позволивъ бы собе забутися?... НЬ, теперь вже конець, не буду больше слухати вашого спеву... — Только не впевняйте: не треба менЬ вашихъ запевнень... зъ живостго сказала она. — Я и сама не буду спевати! — Добре, не скажу анЪ слова, бдпов1звъ бнъ: — але ради Бога, не бдходйть такъ, а то у мене на души останеся ташй камень... Она почала ити повол^йше и стала напряжено велухуватись въ его слова. — Коли правда, що вы заплакали бы, не почувши, якъ я ахну бдъ вашого спеву, то теперь, якъ вы такъ бдбйдете, не усмехнетесь, не подаете руки по прия- тельски, я... жалуйте мене, Ольго Сергеевно! Я буду нездоровъ, у мене колена дрожать, я насилу стою... — Длячого-жь ? бдрдзу запытала она, поглянувши на него. — И самъ не знаю, сказавъ бнъ: -— соромъ у ме- не минувъ теперь: мене не стыдно мого слова: мене вдаться, въ немъ... Зновъ, у него муравле стали лазити по серцю; зновъ щось нове показалось тамъ; зновъ ей лагбдный и цекавый поглядъ ставъ печи его. Она такъ гращозно обернулась до него, зъ такимъ неспокоемъ ждала бд- поведи. — Що въ нймъ? нетерпеливо запытала она. — Не, боюея сказати: вы знову розсердитесь. — Говореть! сказала она нриказаючи. Онъ мовчавъ.ОБЛОМОВЪ 193 - Ну? — Менй знову плакати хочеся, смотрячи на васъ... Бачите, у мене нема самолюбства, я не етыдаюеь серця... — Чого-жь плакати ? запытала она, и на лицяхъ явились два рожевй пятна. — Менй заедно чуеся вашь голось .. я знову чую..* т— Щб? сказала она и йй стало легче; она ждала напряжено. Они пбдбйшли до 1анку. — Чую... торопився доповйсти Обломовъ и за- пинився. Она поволеньки, начебъ зъ трудомъ, поднималась горй ступнями. — Ту саму музику... те саме... зворушене... те са- ме... чу... простйть, простйть — ейтБогу, не можу зда- дитись зъ собою... — Пане Обломовъ... строго почала она: бдтакъ на- разъ лице ей. прояснило бдъ луча усмйшки: — я не серджуся, прощаю, додала она мягко: — тблько на будуще... Она не обертаючись, простерла ему скоренько ру- ку; бнъ схопивъ ей, поцйлувавъ въ долонь: она легонь- ко притиснула его губы и блыскавкою скочила въ скляннй дверй, а бнъ остався якъ вкопаный. 0 VII. Довго бнъ смотрйвъ вслйдъ за нею великими очи- ма, зъ отворенымъ ротомъ, довго бйгавъ очнма по кущахъ. Биб н. нов. т. XXVII. И. А. Гончарова „Обломовъ".. 13194 ОБЛОМОВЪ Перейшли якйсь чужй люде, перелетала пташка. Баба мимоходомъ запытала, чи не треба ему ягбдъ — бнъ заедно ще стоявъ неподвижно. Онъ знову пбшовъ поволеньки тою самою алеею и до половины дбйшовъ въ задумй, надыбавъ на конвалгй, котрй згубила Ольга, на галузку бозу, котру она збр- вала и зъ досадою кинула. „Длячого се она?... почавъ бнъ розбирати, при- гадувати... — Дурный, дурный! наразъ въ голосъ вырвалось ему, коли збиравъ конвалгЬ, галузку, и заразъ майже бйгцемъ пустився алеею. — Я прогценя просивъ, а она... ахъ, чи справдй ?... Яка мысль! Щасливый, С1ЯЮЧ1Й, яачебъ „зъ мйсяцемъ въ го- лов’й^ пбсля выражена няньки, прийшовъ бнъ домбвь, с'Ьвъ въ кутъ дивану и живо выписавъ въ поросй на столй великими буквами: „Ольгаи. — Ахъ, якш порохъ! нрочунявши бдъ захвату за- прим'йтивъ бнъ. — Захаре! Захаре! довго кричавъ бнъ, бо Захаръ сид'Ьвъ зъ вбзниками коло ворбтъ, перем'Ь- неныхъ въ переулокъ. — Та ходи-жь бо! грбзнымъ шопотомъ говорила Анися, тырпаючи его за рукавъ: — Панъ довго кли- че тебе. — Подиви, Захаре, що се таке? сказавъ Ил1я Ил1ичь, однакожь мягко, по доброму: бнъ сердитись не бувъ въ силй теперь. — Ты и тутъ хочешь татй самъ непорядокъ завести: порохъ, паутине? Нй; .выбачай, я не позволю ! И такъ Ольга СергМвна менй дыхати не дае: „вы любите, говорить,, нехарство“. — Та имъ легко говорити: у рихъ пятеро люда, ваприм^тивъ Захаръ, звертаючись до дверей.ОБЛОМОВЪ 195 — Кудыты? Возьми тазмети: тутъ сйсти годй, нЪ опертися руками... Адже се погань, се... обломовщина! Захаръ надувся и косо поглянувъ на пана. „Овва!и подумавъ бнъ: „зновъ“ выдумазъ нове при- кре слово ! А знакомей — Ну, етирайже, чого стоишь? сказавъ Обломовъ. — Чого стирати? Я стиравъ сегодня! упрямо бд- пов'йвъ Захаръ. — А бдки-жь порохъ, коли стиравъ ? Рушайся, щобъ сего не було! Заразъ постирай! — Я стиравъ рано, твердивъ Захаръ: — не по десять же разъ стирати! А порохъ зъ улице набирайся., тутъ поле, село : пороху багато на улици. — Та ты, Захаре Трохимичу, почала Анися, на- гло выглянувши зъ другой комнаты: — безъ потребы напередъ заметаешь долбвку, а потбмъ стираешь зб сто- лбвъ: порохъ, бачишь, знову и насяде.... Ты бы перше.... — Ты щб тутъ прийшла вчити ? гневно захрыпйвъ Захаръ: — выносися до чорта! — Де-жь хто таке бачивъ, напередъ долбвку заме- тати и заразъ зб столбвъ стирати?... Панъ длятого и гнйваеся... — Ну, ну, ну! закрычавъ бнъ, замахаючись на ней лбктемъ въ грудь. ’ Она усмехнулась и втекла. Обломовъ махнувъ и ему рукою, щобъ и бнъ ишовъ собе. Онъ прилягъ на шиту подушку головою, приложивъ руку до серця и ставъ прислухуватись, якъ оно стучить. „Адже се не здорово^, сказавъ бнъ про себе. „Щб чинити? Коли зъ докторомъ порадитясь, бнъ бути-може до Абисише пбшле!и Поки Захаръ и Анися не побралися, кожде зъ нихъ196 ОБЛОМ ОВЪ занималось, своимъ дЪломъ и, не мешалось другому, т. е. Анися знала базаръ и кухню и брала участь при порядкованю св'Ьтлиць только разъ въ рбкъ, коли мыла долбвки. Однакожь, пбсля в'Ьнчаня приступъ въ паньскй по- кои ставъ М вбльнейппй. Она пошагала Захарови, и въ комнатахъ стало чистййше, и загаломъ декотрй обовязки чоловйка она взяла на себе, почаети доброхбть, почасти длятого, що Захаръ деспотично вложйвъ ихъ на ней. --- На, возьми и вытрйпай килимъ, хрыпйвъ бнъ приказуючи, або : —Ты бы зббрала онде, що тамъ въ кутй назбиралось, та непотрйбне вынесла бы въ кухню, говоривъ бнъ. Такъ роскошувавъ бнъ зъ мйсяць : въ комнатахъ чисто, панъ не вередуё, „прикрыхъ“ слбвъ не говорить, и бнъ, Захаръ, нйчого не робить. Только ся роскошь ми- нула — и ось по якбй причине. Якъ только они зъ Анисею стали порядкувати въ паньскихъ кбмнатахъ посполу, Захаръ, щб не зробить, покажеся дурне. Кождый крокъ его — усе не те и не такъ. Пятьдесять пять лйтъ ходивъ бнъ по бйлбмъ све- те зъ переконанемъ, щб все, що бнъ н4 робить, инакше и красше зроблене бути не може. И наразъ теперь, за два тыжнй, Анися доказала ему, — що бнъ нйкуды не годиться, и при тбмъ она робить се зъ такою обижаючою ласкавостю, такъ тихо, якъ роблять тблько зъ детьми, або зъ кромешными дур- нями, та ще усмехаеся, смотрячи на него. — Ты, Захаре Трохимичу, ласкаво говорила она: безъ потребы перше затыкаешь коминъ а опбсля бкна отвираешь : знову настудишь комнаты. — А якъ же по твоему? зъ грубостю мужа запы- тавъ бнъ: коли-жь отвирати ?О Б Л ОМ О В Ъ 197 — А коли запалишь въ печи: воздухъ и вытягне, а потбмъ нагр'Ьеся знову, бдповела она лагбдно. — Щб за дурна ! говоривъ бнъ: — Двадсять л'Ьтъ я робивъ такъ, а для тебе мЪняти стану... На полици шифы лежали у него разомъ чай, цу- корь, цитрины, серебро, а коло того шварцъ, щетки и мыло. Разъ бнъ прийшовъ и ось бачить, що мыло лежить на умывальни, щетки и шварцъ въ кухни на окне, а чай и цукорь въ окрембй засувце комоды. — Се ты щб у мене тутъ заедно господаруешь по своему — а ? грбзно запытавъ бнъ : — Я нарокомъ зложивъ все въ оденъ кутъ, щобъ пбдъ рукою було, а ты розкидала все по рбзныхъ м'йсцяхъ? — А щобъ чай не вонявъ мыломъ, несмело запри- метила она. Иншимъ разомъ она показала ему две-три деры на паньскбмъ оденю, що моле розъели, и сказала, що въ тыждень разъ треба доконче протрепувати и чистити одежь. — Дай я вытрепаю трепачкою, ласкаво закбнчи- ла она. Онъ вырвавъ у ней трепачку и Фракъ, котрый бу- ло она взяла, и положивъ на давне месце. Коли ще бнъ разъ пбсля звычаю ставъ спорекати на пана, що той зневажае его за шваббвъ, „що не бнъ же выдумавъ ихъ“, Анися мовчки выбрала зъ полице куски и валяючйся тамъ зъ непамятныхъ часбвъ окрыш- ки чорного хлеба, вымела и вымыла шаФЫ. начиия — и швабы майже зовсемъ щезли. Захаръ усе ще не понимавъ добре, въ чемъ дело, и приписувавъ се тблько ей ревности. Але коли разъ бнъ ставъ нести пбдносъ зъ чашками и склянками, роз-198 ОБЛОМОВЪ бивъ две склянки и почавъ пбсля звычаю склинати та хот'Ьвъ кинути на землю и целый пбдносъ, она взяла пбдносъ бдъ него зъ рукъ, поклала иншй склянки , ще цукорничку, хлебъ, и такъ уставила все, що не одна чашка не ворохнулась, и бдтакъ показала ему, якъ взя- ти пбдносъ одною рукою, якъ крепко придержати дру- гою, потбмъ два разъ перейшла по комнате, поверта- ючи пбдносомъ то въ право то въ лево, и не одна ло- жочка не шевельнулась на н'ймъ, Захарови бдразу ясно стало, що Анися розумнМша бдъ него. Онъ вырвавъ бдъ ней пбдносъ, погубивъ склянки, и вже зъ той поры не мбгъ простити Ш сего. — Отъ бачишь, якъ треба! ще докинула она лагбдно. Онъ поглянувъ на ней зъ тупою зарозум&лостю, а она усмехайся. — Ахъ, ты баба, салдатка така, хочешь ты мудра- гелювати ! Та хиба у насъ въ Обломовце такгй дбмъ бувъ ? На менй всьо стояло однбмъ : самыхъ лакейвъ зъ хлопцями пятнадсять люда! А вашей братгй, баббвъ, такъ и по имени не знаешь... А ты тутъ... Ахъ, ты!... — Та я тблько добра хочу, почала она. — Ну, ну, ну! хрыпйвъ онъ, роблячи грбзный рухъ лбктемъ въ грудь : Выносись бдси, зъ паньскихъ кои- натъ до кухн'й... знай свое бабске д!зло ! Она усмехнулась и пошла, а онъ понуро, косо смотревъ ей вследъ. Гордбсть его страдала, и онъ неириязно обходився зъ женкою. Коли-жь однакъ лучалось, що Ил1я Ил1ичь жадавъ якои-небудь речи, а речи не находилось, або найшли ее розбиту, и загаломъ. коли лучався непоря- докъ въ хате и надъ головою Захара збиралась туча въ супроводе „прикрыхъ слбвъ“, Захаръ заразъ моргавъ наОБЛОМО’В Ъ 199 Анисю, дававъ знакъ головою на кабинетъ пана и, вка- зуючи туды великимъ пальцемъ, повел'Ьваючо зъ шопо- томъ говоривъ: — Иди ты до пана: чого ему тамъ треба ? Анися ходила и туча завс'Ьгды кончилась простымъ объясненемъ. И самъ Захаръ, скоро только починали попадатись въ бес'ЪдЪ Обломова „прикрй слова“, раивъ ему заразъ позвати Анисю. Такъ отже знову усе засветилось бы въ комнате Обломова, колибъ не Анися: она вже зачислювала себе до Обломова, несвЪдомо делила нерозрывну звязь мужа свого зъ житемъ, домомъ и особою Илгй Илшча, и ей ж^ноче око и запопадлива рука радили, що могли въ .зацущеныхъ св!зтлицяхъ. Захаръ лишь бдвернеся куды-небудь, Анися заразъ стр&пае порохъ зб столбвъ, отворить кватирку, попра- вить сторы, спряче на свое м'йеце киненй посередъ ком- наты черевики, пов&шенй на парадне кресло пантальо- ны, перебере усе одЪне, навить паперы, оловце, ножикъ, пера на столе — все положитъ въ порядку; подобье по- мяту постель, поправить подушки — и все однымъ душ- комъ ; бдтакъ окине ще швиденькимъ поглядомъ Ц'Ьлу комнату, посуне яке-тамъ кресло, засуне отворену за- сувку комоды, стягне скатерть зб стола и скоренько смыкне въ кухню, зачувши скрипячй черевики Захара. Она була жива, моторна баба, Л'Ътъ сорока-семи, зъ суетливою усмешкою, зъ бегаючими живо на вс'Ь боки очима крепкою шиею и грудею и червоными жи- лами, н'Ьколи не дармуючи руками. Лиця у ней майже зовеЬмъ не було : только и ви- дн'Ьвся нбсъ; хочь бнъ бувъ невелишй, та бнъ якось на- чебъ бдставъ бдъ лиця, або нескладно бувъ приставлен ный и притбмъ нижня часть его була задерта вгору,200 ОБЛОМОВЪ лакъ що лиця за шшъ не було видно : оно такъ запало, номарнйло, що о носй ей давно вже наберешь ясне по- няте, а лиця заедио ще не добачаешь. Богато въ свйтй такихъ чоловйкбвъ якъ , Захаръ. Иногдй дипльоматъ недбало выслухае раду жйнки, сти- сне плечима и потай напише пбсля ей рады. Иногдй шеФъ секцгй посвистуючи зъ гримасою ла- скавои терпеливости бдповйсть на балаканину жйнки о важнбмъ дйлй — а завтра зъ великою повагою вы- кладае сю балаканину министрови. Обходиться ей Панове зъ жйнками такъ само мрач- но, або легко, заледви ласкавй зъ ними говорити, ува- жаючи ихъ коли не за бабы, якъ Захаръ, такъ бодай за цвйтки для розрывки бдъ трудового, серозного житя... Вже полудневе сонце давно ярко выпйкало дорбж- ки парку. Вей сидйли въ тйни пбдъ полотняными навй- сами; только няньки зъ дйтьми трупами бдважно хо- дили и сидйли на травй, пбдъ полудневымъ жаромъ сонця. Обломовъ цйлый часъ лежавъ на диванй довйряю- чи и не довйряючи змыслови ранйшньои розмовы зъ Ольгою. — Она любить мене, въ нйй бьеться серце до ме- не. Та чи се можливе? Она о менй маячить; для мене спйвала она зъ такимъ чутемъ и музика заразила насъ обое симпатию. . Гордость заграла въ нймъ, засыло жите, его чару- юча даль, вей барвы и лучй, котрыхъ ще недавно не було. Онъ вже бачивъ себе за границею зъ нею, въ Швайцарш на озерахъ, въ Италш, ходить по розвали- нахь Риму, плавае въ ]*ондоли, потбмъ губиться въ лов-ОБЛОМОВЪ 201 пй Парижа, Лондону, а бдтакъ... бдтакъ въ своймъ зем- нбмъ раю — въ Обломовцй. Она — божество, зъ отсимъ милымъ лепетомъ, зъ отсимъ чудовымъ бйленькимъ личкоМъ, тонкою, нужною ГПИОЮ. . Мужики не бачили наколи нйчого подобного; они иадають нець передъ симъ ангеломъ. Она тихо ступав по травй, прохожуесь зъ нимъ въ тйни березового гаю; она спйвае ему... И бнъ чуе жите, его тиху течйю, его солодкй струй, плюекане... Онъ впадае въ задуму бдъ сповненыхъ ба- жань, бдъ повноты щастя. Наразъ лице его помрачилось. — Нй, сего бути не може! вголосъ промовивъ бнъ, вставши зъ дивана и ходячи по кбмнатй: — Любити мене, смйшного, зъ соннымъ поглядомъ, зъ вялыми ли- цями... Она только смйеся надо мною... Онъ пристанувъ передъ зеркаломъ и довго пригля- давсь собй, зразу нахмурено, бдтакъ поглядъ его про- яснйвъ ; бнъ навйть усмйхнувся. — ЯяКОСЬ НЙбы ТО КраЩШ, СВЙЖЙЙШШ, нйжь коли бувъ въ мйстй, сказавъ бнъ: очи у мене яснййшй... Отъ ячмйнь показався-було, та пропавъ.... Здаеться, бдъ ту- тешнього воздуха; богато" ходжу, вина не пю цйлкомъ, не лежу... Не треба и до Египту йхати. Прийшовъ слуга бдъ Маргй Михайловны, Ольжинои тйткй, иросити на обйдъ. — Иду, иду! сказавъ Обломовъ. Слуга ставъ бдходити. — Погоди! Ось тобй. Онъ давъ ему грошей. Ому весело, легко. Въ природй такъ ясно. Люде самй добрй; вей тйшатьея; у вейхъ щасте на лици.202 О Б Л О МО В Ъ Только Захаръ хмурный заедно бокомъ смотрить на пана; зато Аннея усмйхаеся такъ добродушно. „Куплю собЬ пса, рйшивъ Обломовъ, або кота.. лйпше кота: коты ласкавй, мурликають“. Онъ поб'йгъ до Ольги. „И... Ольга любить мене!" думавъ бнъ дорогою: „Се молоде, свйже сотворйне! 6и уявй бдкрыта теперь найпоетичнййша Сфера житяйй повиннй снитись мо- лодцй зъ чорными кучерями, струнки, высокй, зъ за- думчивою, затабною силою, зъ бдвагою на лици, зъ гор- дою усмешкою, зъ сею искрою въ очахъ, що тоне и дро- жить въ поглядй и такъ легко добирайся до сердя , зъ мягкимъ и свйжимъ голосомъ, що звучить якъ крицева струна. Наконець, люблять и не молодцйвъ, не бдвагу на лици, не складность при мазурцй, не скакане на ко- ни .. ПрипусгЬмъ Ольга небуденна дйвчина, у котрои серце можна подразнити вусами, тронути слухъ звукомъ ша- блй. Тблько-жь тогдй треба що иншого... силы розу му, прикладомъ, щобъ женщина смирялась и склоняла го- лову передъ симъ розумомъ, щобъ и свйтъ кланявся ему... Або славы великого артиста... А я гцбтаке? Обло- мовъ — ббльше нйчого. Отъ Штольцъ — що иншого : Штольцъ — розумъ, сила, умйлбсть управляти собою, другими, судьбою. Куды не прийде, зъ кимъ не збйдеся — смютришь, вже запанувавъ, грае начебъ на инстру- мент^... А я?. . И зъ Захаромъ не справлюся... и зъ со- бою также.., я — Обломовъ! Штольцъ! Боже. . Адже она его любить", въ переляку подумавъ бнъ: „Сама сказала: якъ приятеля — говорить она; та се ложь, може бути несвйдома... Приязни мйжь мущиною и женщиною не бувае." Онъ пбшовъ повол'Ьйше, поволййше, поволЪйше, непокоеный сумнйвами.О Б Л О М О В Ъ 20 3 „А щб, якъ она кокетуе зб мною?... якъ лишь... Онъ остановився зовсймъ, задеревенйвъ на минуту. гЩб, якъ тутъ зрада, пбдступъ ?... И зъчого я взявъ, що она мене любить? Она сего не сказала: се еатань- ск1й пбдшептъ самолюбства ! Андрей! невже-жь?.. бути не може: она така, така... Отъ она яка бдразу ра- достно сказавъ бнъ, зазрйвши идучу ему на встречу Ольгу. Ольга зъ веселою усмйшкою протягнула ему руку. „Нй, она не така, она не пбдступна“, рйшивъ бнъ : „пбдступнй не смотрять такимъ лагбднымъ поглядомъ, у нихъ нема такого щирого смйху... они вей пищать... Толь- ко... онавсе-жь таки не сказала, що любить !а бдразу знову подумавъ бнъ въ перестраху: се бнъ такъ еобй вымаячивъ... „А досада бдкижь ?... Господи Г въ ягай омутъ я попавъ — Щб се у васъ? запытала она. — Галузка. — Яка галузка ? — Вы бачите : турецкого бозу. — Де вы взяли? Тутъ нема бозу. Куды вы ишли? . — Се вы оногды збрвали и кинули. — Нащо-жь вы подняли ? — Такъ, менй, подобаесь, що вы... зъ досадою кинули ей. — Подобаесь досада -у- се новость! Чому-жь? — Не скажу. — Скажйть, будьте лаекавй, я прошу... — Нй за що, нй за якй скарбы! — Дуже а дуже прошу. Онъ потрясъ бдмовно головою. — Тогдй.. може-бути... — Такъ отже лишь музика вплывае на васъ ? ска- зала она зъ нахмуреною бровю: — Такъ се правда? \ *204 ОБЛОМ ОВЪ — Правда, музика передавана вами.... — Ну, я буду спевати... Сазйа (Буа, Сав1а Дь.. за- звучала она зазывъ Нормы и задержалась. — Ну, говорить теперь! сказала она. Онъ боровся як1Йсь часъ зъ собою. — Не, не! ще ббльшь решучо якъ передше -заклю- чи въ онъ: — н'Ьзащо. . наколи! Бо якъ се неправда, якъ се мене такъ привиделось ?... Неколи, наколи ! - щ 6 се таке ? Щось страшне, говорила она встро- мивши мысль въ отсе пытане, а цйкавый поглядъ въ него. Одтакъ лице ей наповнялось постепенно пбзнанемъ; въ кожду черту лиця пробирався лучь мысли, здогаду, и наразъ деле лиде розъяснелось пбзнанемъ... Сонце та- кожь нногде, выходячи зза хмары, потрохи осветляе оденъ кущь, друпй, кровлю, и бдразу обблле свйтломъ целый краевидъ. Она вже знала мысль Обломова. — Не, не, у мене языкъ не повернеся... твердивъ Обломовъ: — и не допытуйте. — Я не допытую васъ, бдповела она рбвнодушно. — А якъ же ? Що-тблько вы... — Ходймо домбвь, поважно, не слухаючи его, ска- зала она: — теточка жде. ^ Она пошла впередъ, оставила его зъ теткою и про- сто понеслась въ свою комнату. УШ. Целый сей день бувъ днемъ постепенного розчаро- ваня для Обломова. Онъ провйвъ его зъ теткою Ольги, женкою дуже розумною, приличною, одягненою завсег- ды прекрасно, завсйгды въ новбй шовковбй сукни, котраОБЛОМОВЪ 205 лежить на ней славно, завсЪгды въ такихъ доббрныхъ коронковыхъ ковн’Ьрикахъ ; чепчнкъ также зб смакомъ зробленый и ленты дббранй кокетно до ей майже пяти- десятилетного лиця, на ланьцушку виеить золотый льорньонъ. Рухн, выразъ лиця ей повнй достоинства; она ду- же красиво драперуеся въ богатый шаль, такъ складно опреся лбктемъ на вышивану подушку, такъ величаво розкинеся на диване. 6и наколи не побачишь при роботе: хилятись, шити, заниматись дробницами не при- стоить ей лицю, поважнбй поставе. Она и приказы най- митамъ и наймичкамъ роздавала недбалымъ тономъ, ко- ротко и сухо. Она иногда читала, наколи не писала, только го- ворила гарно, хочь большою частею по Француски. Толь- ко она заразъ заприметила, що Обломовъ не ц^лкомъ свободно володее Францускимъ языкомъ, и бдъ другого дня почала говорити по велико-руски. Въ розмове она не маячить и не дотепкуе ; у ней здаеся, проведена въ голове строга литя, поза котру розумъ не переходивъ неколй. Зб всього видко було, що серце, всяка симпапя, не выключаючи и любви, вхо- дить або входили въ ей жите на ровни зъ иншими еле- ментами, тогде коли у другихъ женщинъ бдразу поба- чишь, що любовь, хочь не на деле, то въ словахъ, бере участь въ усехъ пытаняхъ житя, и що все остальне оста- есь на боце настблько, наскблько остаеся простору бдъ любви. У сеи женщины передомъ всего йшло умене жити, кермувати собою, держати въ рбвновазе мысль зъ заме- ромъ, замеръ зъ выконанемъ. Не можь було застати ее неприготовану, ненадейно, немовь того чуйного во- г206 ОБЛОМОВЪ рога, котрого коли нй зачйпишь, завсйгды стрйтишь встремленый на тебе дожидаючш поглядъ. Стих1Я ей була свйтло, и длятого тактъ, обереж- ябсть ишли у ней передомъ кождои мысли, кождого сло- ва и движеня. Она нй передъ кимъ наколи не бдслоняе тайныхъ зворушень сердя, некому не заверить душевныхъ тайнъ ; не побачишь коло ней доброй подруги, старушки, зъ ко- трою бы она шептала при склянцй кавы. Тблько зъ ба- рономъ фонъ Лян]*ваГеномъ часто остаесь она на само- тй ; вечеромъ бнъ сидить иногдй до опбвночи, однакъ майже завсйгды при Ользй; и то они переважно мов- чать, хочь мовчать якось значучо и розумно, наче.бъ щось знають таке, чого другй не знають, та й тблько. Они очевидячки люблять бути разомъ — отъ оди- нок1й здогадъ, якш можна вывести, смотрячи на нихъ ; обходиться она зъ нимъ такъ само , якъ и зъ другими* ласкаво, зъ добротою, та такъ само рбвно и спокбйно. Зли языки похбснувались було симъ и стали натя- кувати на якусь давну приязнь, на подорожь за грани- ца) разомъ; тблько въ бдносинахъ ей до него не про- глядувало нй тйни якои-небудь тайной, особливой сим- датгй, а се бы таки выйшло на верхъ. Тымчасомъ бнъ бувъ опйкуномъ невеличкого майна Ольги, котре якось тамъ попало въ заставъ та такъ и стояло. Баронъ вйвъ продесъ, т. е. велйвъ якомусь чинов- никови писати паперы, читавъ ихъ крбзь льорнетку, под- писувавъ и посылавъ того самого чиновника зъ ними до урядбвъ, а самъ, звязями своими въ свйтй, дававъ сему процесови вдоволяючШ хбдъ. Онъ робивъ надйю на скоре и щасливе закбнчене. Се застановило лихиОБЛОМОВЪ 20? поговбрки и барона привыкли бачити въ домЪ якъ родича. бму було пбдъ пятьдесять л'Ьтъ, только бнъ бувъ дуже свйж1й, хочь чорнивъ вусы и прихромувавъ на одну ногу. Онъ бувъ ввйчливый до утончености, наколи не куривъ при дамахъ, не клавъ одну ногу на другу и дуже бдказувавъ на молодыхъ людей, що позволяють соб^ въ товариствй розкидуватись въ крйсл'й и пбдни- мати колйна и черевики ровно зъ носомъ. Онъ и въ кбмнатЪ сидйвъ въ рукавичкахъ, знимаючи ихъ только,, коли С'Ьдавъ об^дати. Одягненый бнъ бувъ пбсля найновййшои моды и въ д'Ьркахъ Фрака носивъ богато ленточокъ. Ъздивъ за- вс'Ьгды въ каретй и непомйрно щадивъ коней: сйдаючи въ коляску, бнъ перше оббйде кругомъ него, осмотрите упряжь, навить копыта коней, а часами выйме бйлу хусточку и потре нею по* бокахъ або хребтй конейг щобъ переконатись, чи гарно они вычищенй. Знакомого бнъ встрйчавъ зъ нрихильно-вв'йчливою усмйшкою, незнакомого — зразу холодно; але коли его представили Ому, холодъ заменяйся заразъ усмйшкою^ и представленый мбгъ вже числити на ней завс’Ьгды. Розсуджав^ бнъ о всймъ: о чеснотй, и о дорогбтни,. о наукахъ и о евйгЬ однаково дорйчно ; выражавъ свою гадку въ ясныхъ и заокругленыхъ Фразахъ, начебъ го- воривъ сентенцхями вже готовыми, записаными дееь- тамъ и пущеными для загального ужитку въ св'Ьтъ. Односины Ольги до т^тки були до сеи поры про- сти и спокбйнй: въ нежности они не переходили нйко- ли границь умйркованя, нйколи не було м'Ъжь ними и тйни невдоволеня. Се походило почаети бдъ характеру^ МаргЬ Михайловны, тЪтки Ольги, почаети бдъ ц'Ьлкови- того недостатку всякого поводу для одной и другой —203 О Б Л О М О В Ъ вести себе инакше. Тйтцй не приходило въ голову жа- дати бдъ Ольги що-небуть такого, що бы рйзько проти- вилось ей бажанямъ; Ользй не приснилось бы у снй не выповнити бажаня тйтки, не послухати ей рады. И въ чймъ проявлялись ей бажаня? — Въ-выбор* одежй, въ способа чесаня, въ тбмъ прикладомъ, чи йха- ти до Француского театру, чи до оперы. Ольга слухала настолько, насколько тйтка выра- жала бажане, або давала пораду, нйколи не больше — а она завейгды высказувала ей зъ умйркованемъ до су- хости , насколько допускали права тйтки, ’ нйколи больше. бдносины ей були такъ безбарвнй , що годй було рйшити, чи есть въ характерй тйтки якй небудь вьшоги на послухъ Ольги, на ей особливу прихильнбеть, або чи есть въ характерй Ольги послухъ для тйтки а осо- бливо для ней привязане. Зате, зъ першого погляду видячи ихъ разомъ, можь було рйшити, що они тйтка и сестрйнка, а не мати и донька. — Я йду до мйста: чи не треба тобй чого-небудь ? запытувала тйтка. / — Такъ, тйточко, менй треба змйнити лтеву сук- ню, говорила Ольга и они йхали разомъ; або : — Нй, тйточко, скаже Ольга: — я недавно була. Тйтка вбзьме ей двома пальцами за оба лица, по- цйлуе въ чоло, а она поцйлуе руку у тйтки, и тая пойде, а она останеея. — Мы знову той самый лйтшй дворикъ наймемо? скаже тйтка нй пытаючи, нй твердячи, а такъ, начебъ розеуджала сама зъ собою и не рйшалася. — Нехай, тамъ дуже гарно, говорила Ольга.ОБЛОМ ОВЪ 209 И лйтшй дворикъ наймили. А коли Ольга скаже: —: Ахъ, тйточко, хиба жь вамъ не наскучивъ сей дйсъ, та пйсокъ ? чи не лйпше поемотрйти зъ другого боку мйста? — Посмотримо, говорила тйтка. — Пойдемо, Олень- ко, въ театръ? пытала тйтка: — давно кричать о той штуцй. — Добре, бдповйла Ольга, только безъ зано- падливого бажаня догодити, безъ выразу покбрли- вости. Иногдй они злегка и спорили. — Але-жь бойся Бога, та сйёге, чи до лиця тобй зелени лентв!? говорила т'Ьтка: — Возьми пал10вй. — Ахъ, тйточко! вже я шестый разъ въ палхо- выхъ, наконець надойли. — Ну, возьми репвёе. — А ей вамъ подобаються ? Тйтка приглядалась и зъ легка хитала головою. — Якъ хочешь, та сЬёге, а я бы на твоймъ мйсци взяла репвёе або палювй. — НЬ, тйточко, я радше ей вбзьму, говорила „Оль- га мягко, и брала, що йй хотелось. Ольга просила у тйтки порады, не якъ у автори- тета, котрого осудъ повиненъ бути закономъ для ней, а такъ, якъ бы поспытала рады у кождои другой, ббльшь ней досвйдченои женщины. — Тйточко, вы читали сю книгу — щб се таке ? запитала она. — Ахъ, яка паскудь! говорила тйтка, бдеуваючи, все-жь таки не ховаючи книжку и не преднринимаючи нйякихъ мйръ, щобъ Ольга не прочитала Он. Биб н. нов. т. ХХУП. Иш Л. Гончарова „Обдомодгъ". 14210 ОБЛОМОВЪ И ОльзЪ наколи не прийшло бы въ голову прочи- тати. Коли они не знали щб чинити обе, те саме пыта- не зверталось до барона Фонъ-Ляш'ва^ена, або до Штоль- ца, коли бнъ бувъ пбдъ рукою, и книжка читалась, або* не читалась, ибсля ихъ приговору. — Ма сЬёге Ольга! скаже иногдй тетка : — Про сего молодого человека, котрый до тебе часто подхо- дить у Завадскихъ, вчера мене щось розповЪдали, якусь глупу и сторно. И только. А Ольга, якъ собе хоче опбсля: говори або не говори зъ нимъ. Появлене Обломова въ доме не выкликало н'Ьякихъ пытань, наколи особливой уваги не у тетки, нЬ у ба- рона, не навить у Штольца. Сей последшй хот'Ьвъ по- знакомити свого приятеля въ такбмъ доме, де все було трохи чепурно, де не только не предложить подремати пбсля обеду, але де навить не уходить класти ногу на ногу, де треба бути свежо одягненымъ, памятати о чемъ говоришь — словомъ , не можь не задр'ймати, не опу- ститись, и де разъ-вразъ велася жива сучасна, розмова. Потбмъ Штольцъ думавъ, що коли внести въ сонне жите Обломова присутнбсть молодой, симпатичной, розум- ной, живои и почасти насмешливой женщены — се все одно,, що внести въ мрачну комнату лямпу, бдъ котрои по вс^хъ темныхъ кутахъ розблеться ровне светло, кблька степе- ней тепла, и кбмната повеселейте. Отъ целый результата, котрого бнъ добивався, зна- комства, знакомлячи приятеля свого зъ Ольгою. Онъ не предвидевъ, що бнъ кладе люнту пбдъ стрельный по- рохъ, а Ольга и Обломовъ тымъ менше. ИЛ1Я ЙЛШЧЬ высидевъ зъ теткою године две уваж- но, не заложивши не разу ноги за ногу, розмовляючвОБЛОМ ОВЪ 211 прилично о всймъ ; навйть двйчи складно пбдсунувъ ей стбльчикъ пбдъ ноги. Прийхавъ баронъ, приветливо уемйхнувся и ласка- во стиснувъ ему руку. Обломовъ ще краще вйвъ себе и вей трое, якъ не можь больше, задоволенй були одно зъ другого. Тетка на розмовы по кутахъ, на прогульки Обло- мова зъ Ольгою смотрела... чи лешие сказати неякъ не смотрела. Ходити на ирохбдъ зъ молодымъ чоловекомъ, зъ Франтомъ — се инша речь: она бы и тогдй не сказала нечого, только зъ властивымъ собе тактомъ якъ-небудь незаметно завела бы иншш порядокъ : сама бы пошла зъ ними разъ, або два, послала будь-кого третого, и проходы сами собою окончились бы. Однакожь проходжуватись зъ „тохшеиг Обломо- вомъ“, сидети зъ нимъ въ куте великои сале, на баль- коне.. що-жь зъ сего ? бму надъ тридсять лйтъ: не буде-жь бнъ ей плести смаленй дубы, давати якихъ-не- будь книжокъ.. Та що инше некому и въ голову не приходило. При тбмъ тетка чула, якъ Штольцъ въ переддень бдъйзду говоривъ Ользе, щобъ она не давала дрймати Обломову, щобъ забороняла спати , щобъ мучила его, тирашзувала, давала ему розни науки, — словомъ роз- поряжалась нимъ. И ей просивъ не выпускати Обломо- ва зъ ока, заирошувати частенько до себе, втягати въ прогульки, въ пойздки, вейми силами розрухати его, ко- либъ бнъ не нойхавъ за границю. Ольга не показувалась, поки бнъ сидйвъ зъ теткою, и часъ тягнувся поволеньки. Обломова знову стало ки- дати въ горячку и холодъ. Теперь вже бнъ догадувавсл212 ОБЛОМОВЪ о причинй сеи перемены Ольги. Перемена ся була для него длячогоеь прикрййша якъ передже. бдъ першои дурницй, яку бнъ стрйливъ, ему було только страшно и стыдно, а теперь тяжко, маркотно, студено, мрачно на серци, якъ въ вохку, дожджисту по- году. бнъ давъ йй поняти, що догадався о ей любови къ нему, та ще може-бути безъ подставы. Се вже въ са- мбмъ дйлй була обида, майже неможлива до направы. Та ще, коли здогадъ его бувъ неоправданый, то якъ се недорйчно! бнъ попросту зарозумйла, пуста голова. бнъ мбгъ сполошити чувство, котре ковтае до мо- лодого дйвочого серця несмйло, сйдае осторожно и легко, мовь тая пташка на гильку: посторонный звукъ, ше- лестъ — и оно улетить. бнъ зъ замираючимъ трепотомъ дожидавъ, коли Ольга збйде до обйду, щб и якъ буде говорити, якъ бу- де смотрйти на него... Она збйшла и бнъ надивитись не мбгъ, смотрячи на ней; бнъ ледви пбзнавъ ей. У ней инше лице, на- нять ИНШ1Й ТОЛОСЪ. Молода, наивна, майже дитиняча усмйшка нй разу не показалась на губахъ, нй разу не споглянула она такъ широко, отверто, очима, коли въ нихъ выражалось або пытане, або сумнйвъ, або простодушна цйкавбеть, начебъ йй вже о нйчймъ пытати, нйчого знати, нйчому дивуватись! Поглядъ ей не слйдивъ за нимъ, якъ перше. Она смотрйла на него, мовь-то давно знала, провйдала его, наконець мовь-то бнъ йй нйчого, все одно що баронъ — словомъ, бнъ начебъ не бачивъ ей зъ рбкъ, и она на рбкъ дозрйла. Не було суровости, вчерашньои досады, она жар- тувала, смйялась, бдповйдала на пытаня подробно, наОБЛОМОВЪ 213 котрй бы передже не бдповйла нйчого. Видно було, що она решилась приневолите себе чинити, щб чинять ин- шй, чого перше не чинила. Свободы, непримушености, котра позволяла усе высказати, щб на думцй, вже не було. Куды все бдразу дйлось ? Пбсля обйду бнъ пбдбйшовъ къ нйй поспытити, чи не пбйде она на прохбдъ. Она не бдповйдаючи ему, обернулась до тйтки зъ пытанемъ: — Чи пбдемо мы на прохбдъ ? — Хиба недалеко, сказала тйтка. — Вели дати менй параеольку. И пошли вей. Ходили вяло, емотрйли въ даль, на Нетербургъ, дбйшли до лйса и вернулись на бальконъ. — Вы, здаеся, не схочете нынй снйвати? Я и про- сити боюся, запытавъ Обломовъ, надйючись, чи не скбн- читься вже разъ сей примусъ, чи не верне у ней назадъ веселость, чи не блысне хочь въ однбмъ словй, въ усмйш- цй, наконець въ спйвй, лучь щирости, наивности и до- вйрчивости. — Горячо! завважала тйтка. — Нйчого, я попробую, сказала Ольга, и заспйвала романцу. Онъ слухавъ и не вйривъ ушамъ. — Се не она: дежь давнййпий страстный звукъ. Она спйвала такъ чисто, такъ правильно и рбвно- часно такъ... такъ... якъ спйвають вей дйвчата, коли ихъ просять заспйвати въ товариствй: безъ тепла. Она выняла свою душу зб спйву, и въ слухателю не ворух- нувся нй оденъ нервъ. Чи може она лукавить, притворюесь, сердиться ? Нй- чого не угадаешь: она смотрить ласкаво, радо говорить, та говорить такъ само, якъ спйвае, якъ вей.. Що се таке ?214 ОБЛОМОВЪ Обломовъ не дождавшись чаю, взявъ капелюхъ и попрощавея. — Приходить част'Ьйше, сказала тетка: въ будне мы завс'Ьгды сами, коли вамъ не скучно, а въ неделю у насъ завс'Ьгды дехто бувае — не заскучаете. Баронъ ввЪчливо вставъ и поклонився ему. Ольга кивнула ему, якъ доброму знакомому, и коли бнъ пбшовъ, она звернулась до окна, смотрела туды и рбвнодушно слухала на бддаляючйся кроки Обломова. Си две годины и наступаючй три-чотыри дне, що найббльше тыждень, мали на ней глубокш вплывъ, по- сунули еЪ далеко впередъ. Только женщины спосббнй до такой скорости розцвитаня силъ, розвитку всйхъ сто- рбнъ душе. Она начебъ слухала курсъ житя не днями, а го- динами. И кожда година найдрббн'ййшого, ледви замет- ного досведу, случаю, котрый перелетать якъ птиця мимо носа мущины, ловиться непонятно-швидко девчи- ною: она следить за его летомъ въ даль и крива, опи- сана тымъ летомъ лшхя остаеся у ней въ памяти неза- гладженымъ знакомъ, всказбвкою, лекцию. Тамъ, де для мущины треба поставити верстовый стовпъ зъ надписею, ей доволй перелетаючого легота, дрожачого, ледви ухватного ухомъ потрясена воздуха. Одки наразъ, въ наследокъ якихъ нричинъ, на ли- ци девчины, ще передъ тыжяемъ такъ безжурнои, зъ такимъ до смеху склоннымъ лицемъ, не село, не пало ляже строга мысль? И яка се мысль ? О чемъ? Здаеться, уее лежить цъ сей мысли, цела логика, цела розумомъ выснована и досвйдомъ набута философы мущины, целый сцстемъ житя! Хлопчина своякъ, що оставивъ ее недавно дЬвчин-О Б Л О М О В Ъ 215 кою, скбнчивъ куреъ наукъ, надйвъ еполеты и побачив- ши ей, бйжить до ней весело зъ замйромъ, якъ бувало, повдаряти ей по плечу, покрутитись зъ нею за руки, поскакати по крйслахъ, по диванахъ... ажь ось, загля- нувши да уважно въ лице, стратить смелость, бдбйде помйшаный, и пойме, гцо бнъ ще — дйтвакъ, а она — вже женщина ! Одки се ? Що лучилось ? Драма ? Голосна подйя ? Новина якась, о котрбй цйле мйсто знав? Нйчого, нй матуся, нй дядечко, нй тйточка, нй няня, ый покоева — нйхто не знае. И нйколи було лучитись: она протанцювала двй мазурки, кблька контрдансбвъ, та голова у ней чогось розболйла: не спала цй- лу нбчь... А потбмъ знову все перейшло, тблько вже на лици причинилось щось таке нове : инакше смотрить она, пе- рестала смйятись вголосъ, не йсть по цйлбй грушцй бдразу, не розповйдае, пякъ у нихъ въ панс10нй“... Она также скбнчила куреъ. Обломовъ на друг1Й, на третш день, якъ той сво- якъ, ледви що пбзнавъ Ольгу и смотрйвъ на ней несмй- ло, а она на него просто, тблько безъ давнййшои цйка- вости, безъ ласки, а такъ якъ иншй. . „Щб се зъ нею? Що у ней теперь на думцй, на серди? мучився бнъ пытанями. „Ббгме нйчого не пойму!“ И де було поняти ему, що зъ нею збулося те, що збуваеся зъ мущиною въ двадсять пятбмъ роцй, при помочи двадсяти-пяти нроФесорбвъ, библготекъ, пбеля волокитства по свйтй, иногдй навйть зъ помочею деякои втраты нороственного аромату душй, свйжости мыслей216 ОБЛОМОВЪ й волося, то-есть, що она вступила въ сферу свйдомо- сти. Вступлепе се оббйшлось йй такъ дешево и легко. Нй, се тяжко, скучно! заключивъ бнъ. Перееду на Выборску сторону, буду заниматись, читати, пойду до Обломовки... самъ! — додавъ бнъ опосля зъ глубо- кою тугою: — Безъ ней! Прощай, мой раю, мой свет- лый, тихш идеале житя ! Онъ не пбшовъ нй на четвертый, нй на пятый день; не читавъ, не писавъ , выйшовъ-було на прохбдъ, зай- шовъ до покрытой порохомъ дороги, далйй треба пбдъ гору братись. — Отъ охота волочитись въ жаръ! сказавъ бнъ самъ собй, позйхнувъ и вернувся, лйгъ на деванъ и за- снувъ тяжкимъ сномъ, якъ бувало спавъ въ Гороховой улици, въ запорошенбй кбмнатй зъ поспускаными сторами. Сны снились ему такй неспокбйнй. Прокинувся — передъ нимъ накрытый стблъ, холодна зуда, бите мясо. Захаръ стоить, споглядаючи сонно въ окно; въ другой гсбмнатй Анися стучить тарйльками. Онъ пообйдавъ, сйвъ коло бкна. Скучно, маркотно, самъ та самъ ! Знову нйкуды и нйчого не хоче ся! — Отъ подивйть, пане, котеня бдъ сусйдбвъ при- несли; чи не взяти бы? Вы пытали вчера, сказала Ани- ся, думаючи розбрвати его, и поклала котенятко на колйна. Онъ почавъ гладити котятко; и зъ котяткомъ скучно ! — Захаре! промовивъ бнъ. — Чого позволите? вяло оббзвався Захаръ. — Я може-бути перепроваджуся до мйста, сказавъ Обломовъ. — Куды до мйста? Кватиры нема.ОБЛОМОВЪ 217 — А на Выборску Сторону? — Що-жь се буде, зъ одного л'Ътнього дворика до другого етанемо пере'Ьзджати ? бдповевъ бнъ. — Чого тамъ не бачите? Михея Андреича, чи що? — Та тутъ невыгодно... — Та ще разъ тягатись ? Господи! И еюды змори- лись зовсемъ; та отъ двохъ чашокъ не дошукаюся и щетки бдъ долбвки; коли не Михей Андреичь забравъ туды, такъ на веки пропали. Обломовъ мовчавъ. Захаръ выйшовъ и заразъ вер- нувся, таскаючи зъ собою валюку и подорожну торбу. — А се куды дети? Хочбы продати, чи що? ска- завъ бнъ, друливши ногою валгзку. — Щб ты, зъ глуздбвъ зсунувся? Я необавки по- еду за границю, зъ серцемъ перебивъ Обломовъ. — За границю ! якъ-стой, усмехнувшись промовивъ Захаръ. — Слава Богу, що выдумали, заграницю! — Що-жь тобй такъ чудно ? Поеду та и конець... у мене и пашпортъ готовъ, сказавъ Обломовъ. — А хто тамъ, слухайте, черевики зъ васъ стягати буде! иронично завважавъ Захаръ: чи девки може ? Та вы тамъ пропадете безъ мене! Онъ знову усмехнувся, бдъ чого залички и брови подалися на боки. — Ты все дурнице плетешь ! Вынеси отсе и йди собе ! зъ досадою бдповевъ Обломовъ. На друг1Й день, тблько-що Обломовъ прокинувся о десятбй године рано, Захаръ, подаючи ему чай, ска- завъ, що коли бнъ ходивъ за булками, такъ стретивъ панночку. — Яку панночку? поспытавъ Обломовъ. — Яку ? Илшньску панночку, Ольгу Сергеевну. — Ну ? нетерпеливо пытавъ Обломовъ.218 О Б Л О МО В Ъ — Ну, кланятись велели, пытали, чи вы здоровй, щб робите ? — Що-жь ты сказавъ! — Сказавъ, що здоровй, щб мовлявъ. ему буде ?... бдпов'йвъ Захаръ. — Чого-жь ты дурню, додаешь свои глупй заметки? завважавъ Обломовъ: „Щб ему буде!“ Ты бдки знаешь, якъ мене е? Ну? ще що ? — Пытали, де вы обедали вчера... — Ну ?... — Я сказавъ, що дома. И вечеряли, кажу, дома. „А хиба бнъ вечеряе?“ пытають панночка: „Двоекурятъ лишень зъйли“... — Дууу-рень! зъ лютостю зарев'Ьвъ Обломовъ. - Щб за дурень! хиба се не правда ? сказавъ Захаръ: — Отъ я и косточки, якъ треба, заразъ по- кажу... — Дурень, та дурень! повторивъ Обломовъ. Ну, що-жь она? — Усмехнулись. „Чого-жь такъ мало?а докинули опбсля. — Охъ дурню, дурню! твердивъ Обломовъ. *— Ты бы що розповевъ що сорочку на мене надеваешь на- выворбтъ. — Не пытали, такъ и не сказавъ, бдиовевъ Захаръ. — Щб ще пытали? — Пытали — щб вы робили ей дне. — Ну, що-жь ты? — Нечого, бачите, не роблять, лежать разъ вразъ. — Ахъ!.. зъ страшною досадою зойкнувъ Обло- мовъ, пбднявши кулаки къ скранямъ. — За двере! до- давъ бнъ грозно. Якъ ты ще коли осмелишься розпо-О Б Л О М О В Ъ 219 вйдати про мене таки глупости, посмотри, щ6 я зъ то- бою зроблю ! Щб за непотрйбъ— сейчоловйкъ! — Що-жь менй лгати, чи якъ, на старости лйтъ ? оправдувався Захаръ. — Иди до бйса! повторивъ Шля йлшчь. Захарови зневага нйчого, только бы „прикрыхъ елбвъ“ не говоривъ панъ. — Я сказавъ, що вы хочете перепровадитись на Выборску сторону, закбнчивъ Захаръ. — Прочь ! приказуючо крикнувъ Обломавъ. Захаръ выйшовъ и збтхнувъ на цйлу передню ком- нату, а Обломовъ ставъ пити чай. Онъ выпивъ чай и зъ великого запасу булокъ та сухарбвъ зъйвъ только одну булку, обавляючись знову нескромности Захара. Потбмъ закуривъ цигаро и сйвъ до стола, отворивъ якусь книжку, прочитавъ сторону, хотйвъ обернути, показалось, що книжка нерозрйзана. Обломовъ розбрвавъ картки пальцемъ: бдъ сего по краяхъ картокъ поробились Фестоны, а книжка чужа, Штольца, у котрого заведеный такШ строгш и скучный 1 порядокъ, особливо дотычно книжокъ, що най Господь хоронить! Паперы, оловцй, вей дрббницй — якъ поло- жить, такъ щобъ и лежали. Треба бы взяти кбетяный ножикъ, та ого нема; можь, очевидно, попросити и столовый, але Обломовъ волйвъ положит книжку на свое мйсце и пуститись къ диванови. Що тблько онъ оперся рукою въ шиту по- душку, щобъ складнййше покластись, ажь ось Захаръ. увбйшевъ въ комнату. Та ще, правда, панночка просили васъ прийти въ сей... якъ его... охъ!... уповйвъ бнъ. ■ §г — Чого-жь ты не сказавъ перше, передъ двома роч дннами? поквапно поспытавъ Обломовъ.220 ОБЛОМОВЪ — За дверй велйли йти, не дали доповйсти... бд° грызся Захаръ. — Ты губишь мене, Захаре! вымовивъ Обломовъ патетично. „Ну, знову приймаесь за свое !" думавъ Захаръ, пбдставляючи пану лйву часть бороды и смотрячи въ стйну; „якъ колись-тутъ... погласкае словами!" — Куды прийти? нытавъ Обломовъ? — А онъ въ отсей, якъ его? Та въ садъ, чи що... — Въ паркъ ? запытавъ Обломовъ. — Въ паркъ, якъ-разъ такъ, „на прохбдъ казали, коли охота; я тамъ буду"... — Одягатись ! Обломовъ збйгавъ цйлый паркъ, заглядавъ по всйхъ дорбжкахъ, въ бесйдки — нема Ольги. Онъ пбшовъ тою алеею, де тогдй говоривъ зъ нею, и заставъ ей тамъ, на лавочцй, недалеко бдъ того мйсця, де она збрвала и ки- нула галузку. — Я думала, що вы вже не пройдете, сказала она ему ласкаво. — Я давно глядаю васъ по цйлбмъ парку, бдпо- вйвъ бнъ. — Я знала, що вы будете глядати и нарокомъ сй- ла тутъ въ отсйй алей: думала, що вы нехибно будете сюды переходити. Онъ хотйвъ вже запытати: „Длячого вы ее дума- ли?" однакъ споглянувъ на ней и не запытавъ. У ней лице було инше, не-давнййше, якъ они про- ходжувались тутъ, а те, зъ котрымъ бнъ оставивъ ей въ послйднхй разъ, и котре задало ему таку, тревогу. И ласкавбсть ей була якась здержана, цйлый выразъ лиця ташй скуплепый, такш рйшучгй ; бнъ бачивъ, щоОБЛОМОВЪ 221 въ загадки, натяки и наивнй пытаня грати зъ нею годй, що ся дитяча весела хвилинка разъ на завсйгды пережита. Богато, чого гце не досказано, до чого можь бы подойти зъ лукавымъ пытанемъ, було мйжь нимъ вже рйшене безъ слбвъ, безъ объяснень, Богъ знае якъ, толь- ко вернутись до того вже годй. — Щб васъ такъ давно невидко ? поспытала она. Онъ мовчавъ. бму хотелось бы знову, якъ-небудь бокомъ. дати йй поняти, що тайна понада зносинъ ихъ щезла, що его тяготить той холодъ, котрымъ она окру- жила себе немовь облакомъ и бнъ не знае, якъ ему бути, якъ держати себе зъ нею. Только бнъ бдчувавъ, що найменпий натякъ на се выкличе у ней поглядъ здивуваня, бдтакъ побблыпить холодъ въ зносинахъ, може-бути и цйлкомъ пропаде тая искра участи, котру бнъ такъ необачно погасивъ въ са- мбмъ нащадку. Треба ей роздути на ново, тихо и обе- режно, только якъ — бнъ рйшучо не знавъ, Онъ невыразно понимавъ, що она выросла и трохи не высше его, що бдселй нема повороту до дитячои до- верчивости, що передъ ними Рубиконъ и утрачене ща- сте вже на другбмъ березй; треба нереступити. А якъ ? Ну, коли бнъ ступить самъ оденъ ? Она понимала яснййше нйжь бнъ, що въ нймъ чи- ниться и длятого перевага була по ей сторонй. Она вы- разно смотрйла въ его душу, бачила, якъ родилось щось- таке на днй его душй, якъ грало и выходило на верхъ ; бачила, що зъ нимъ женьска хвтрбсть, лукавство, ко- кетство, оруд1я Зонечки були бы злишнй, бо не можь було сподйватись борбы. Она навйть бачила и те, що мимо ей молодости, йй приналежить перша и головна роля въ отейй сим- патш, що бдъ него можь було сподйватись хиба тблько222 ОБЛОМОВЪ глубокого враж'Ьня, страстно-лйнивои покбрливости, веч- ной гармонгЬ зъ кождымъ ударомъ ей живчика, только н'Ьякого движеня волЪ, нЪякои активной мысли. Она въ млЪ ока зважвла свою власть надъ нимъ и 4й подобалась ся роля проводной зорки, луча светла, котрый она розблле надъ стоячимъ озеромъ и бдсв'Ьтить- ся въ н!змъ. Она велыни тЪшилась своимъ першеньствомъ въ тбмъ поединку. Въ той комедш чи трагедш — якъ до обставинъ — об'Ь д'Ьйствуючй особы являються майже завс'йгды зъ однаковымъ характеромъ : мучителя або мучительки, и жертвы. Ольга, якъ кожда женщина въ першбй роли, то-есть въ роли мучительки, очевидно менше другихъ и несв'й- домо, все-жь таки не могла бдмовити собЪ приемности погратись зъ нимъ трохи по котячому; иногда у ней вырвеся, якъ блыскавка, якъ неспод'Ьваный капризъ, проблыскъ любови, а потбмъ въ млЪ ока, знову она по- холодн^йшае, скрыеся въ себе; але больше и часгййше всего она попыхала его впередъ, дальше, знаючи, що самъ не зробить нЪ кроку и останеся нерухомый тамъ, де она оставить его. — Вы занятй були? запытала она, вышиваючи яшйсь кусокъ канвы. „Сказавбы занятый, та сей Захаръ!“ простогнало у него въ груди. — Такъ, я читавъ дещо, недбало бдбзвався бнъ. — Що-жь, романъ? поспытала она и пбдняла на него очи, щобъ побачити, зъ якимъ лицемъ бнъ ста- не лгати. — Н'Ь, я романбвъ майже цЪлкомъ не читаю, бд- повйвъ бнъ дуже спокбйно: — я читавъ Исторгю од- крыть и вынаходдвъ.ОБЛОМОВЪ 228 „Слава Богу, що я прочитавъ сегодня картку сеи книжки", подумавъ бнъ. — Въ перевод^ ? заиытала она. — Нй, но англшски. — А, вы читаете по англшски ? — Зъ трудомъ, однакъ читаю. — А вы, чи не бу- ли де-небуть въ мйстй? запытавъ бнъ нарокомъ и собй, щобъ замяти розмову о книжкахъ. — НЬ, я заедно сиджу дома, роблю тутъ въ сйй алей. — Завсйгды тутъ? — Такъ, менй дуже нодобаеся отся алея; я вдячна вамъ, що вы менй ей показали ; тутъ нйхто майже не ходить. — Я вамъ ей не показовавъ, перебивъ бнъ: — мы, памятаете ? припадкомъ етрйтились въ нйй. — Правда, въ самбмъ дйлй. Они замовклн. — У васъ ячмйнь вже зовсймъ минувъ? заговори- ла она знову, смотрячи ему просто въ еаме око. Онъ почервонйвъ — Минувъ, славити Бога, сказавъ бнъ. — Вымочте простою оковитою, коли у васъ стане свербйти око, говорила она далйй : — ячмйнь и не сяде* Се няня научила мене. „Щб се она заедно о ячменяхъ ?и подумавъ Обломовъ. — Та не йджте пбдъ ночь, додала она серюзно. „Захаръ !“ ворохнувся у него въ горлй лютый про- клбнъ на Захара. — Бо лишь повечеряти добре, навчала она далйй, не пбднимаючи очей зъ роботы : — та полежати три днй, особливо на спинй, нехибно сяде ячмйнь.224 ОБЛОМОВЪ „Ду...р...р..ень!“ озвався зновъ въ души Обломова иокликъ до Захара. — Щ6 се вы робите? запытавъ бнъ, щобъ переме- нити розмову. — Пуляресъ, сказала она, розвиваючи звитокъ канвы и показавши ему узбръ: баронови. Гарне ? — Такъ дуже, гарне, узбръ]дуже милый. Се галуз- ка турецкого бозу ? — Здаеться... такъ, недбало бдпов^ла она. — Я выбрала на оелЪпъ, якШ попався... и спаленйвши трохи, швидко звинула канву. „Все-жь таки се скучно, коли оно такъ потягнеся довше, коли зъ ней н-Ьчого не добудешь ? думавъ бнъ : „йнш1й — Штольцъ, прикладомъ, добувъ бы, а я не умею“. Онъ нахмурився и сонно розглядався надовкола. Она посмотрела на него, потбмъ положила роботу въ кошикъ. — Ходймо въ т^нь, сказала оно, даючи ему нести кошичокъ, сама отворила парасольку, справила одене на собе и пошла. — Длячого вы не веселй ? поспытала она. — Не знаю, Ольго Сергеевно, та чого мене весе- литись ? И якъ ? — Занимайтесь, бувайте частейше зъ людьми. — Заниматись! Заниматись можь, коли есть цель. Яка у мене цель ? Нема ей. — Цель — жити. — Коли не знаешь, длячого жиешь, то жпешь отъ такъ собе зъ дня на день; радуешься, що день перей- шовъ, що нбчь перейшла, и у сне затопишь скучне пы- тане о тбмъ, чого ты живъ сегодня, чого будешь жити завтра.ОБЛОМОВЪ 225 Она слухала мовчаливо зъ етрогимъ поглядомъ ; въ пбднятыхъ бровахъ таилась суровость, въ линш губъ, якъ змей, пбвзала — не то недоверчивость , не то по- горда... — Чого живъ! повторила она. — Хиба-жь може бути чие^небудь жите непотрйбнымъ ? — Може. Отъ хочбы мое, сказавъ бнъ. — Вы до сеи поры не знаете, де цель вашого жи- тя ? запытала она, задержуючись. — Я ее верю: вы клевечете на себе, инакше бы вы не заслугувалн на жите... — Я вже перейшовъ те мйсце, де она повинна бути, а попереду бблыдь нечого нема. Онъ збтхнувъ, а она усмехнулась. — Нечого нема? пытаючо повторила она, але жи- во, весело, зб смехомъ, начебъ не верячи ему и пред- виджуючи, що есть у него щось-тамъ таке попереду. — Смейтесь, говоривъ бнъ: — а се такъ ! Она поволеньки йшла впередъ наклонивши голову. — Пощо, пощо я буду жити? говоривъ бнъ идучи за нею: — Чого шукати, на що звертати мысль, заме- ры ? Цветъ житя опавъ, остались только кольце. Они йшли поболи; она слухала розсеяно, мимохо- домъ збрвала галузку бозу и, не смотрячи на нее, по- дала ему. — ТТТб се? запытавъ бнъ оторопевши. — Вы бачите, галузка. — Яка галузка? говоривъ бнъ, смотрячи на нее великими очима. — Турецкого бозу. — Знаю... только щб она значить? — Цветъ щятя и.... Онъ пристанувъ, она такожь. Биб н. нов. т. XXVII. Л. А. Гончарова „Обдомо&ъ". 15226 ОБЛОМОВЪ — И?... повторивъ бнъ пытаючо. — Мою досаду, сказала она, смотрячи на него про- сто уважнымъ поглядомъ, и усмешка говорила, що она знае, щб чинить. Хмара непроникливости злетйла зъ ней. Поглядъ ей бувъ говоряч1й и понятный. Она начебъ нарокомъ бдкрыла звйстну сторону книжки и позволила прочита- ли завйтне мйсце. — Значить отже, я можу надйятись... наразъ ра- дбстно запалавши, сказавъ бнъ. — Всего ! Только... Она замовкла. Онъ наразъ воскресъ. И она, зъ черги, не познала Обломова: хмарливе, сонне лице въ млй ока преобрази- лось, очи отворились; заграли краски на лицяхъ; задви- гались въ мысли; въ очахъ блыснули бажаня и воля. Она такожь ясно прочитала въ отсМ нймбй грй лицяг що у Обломова бдразу найшлась цйль житя. — Жите, жите знову отвираеся менй, говоривъ бнъ мовь крбзь сонъ: — отъ оно, въ вашихъ очахъ, въ у- смйшцй, въ сйй галузцй, въ Саз1а <Иуа... все тутъ... Она похитила головою. — Нй, не все... половина. — Лйпша. — Бути може, сказала она. — Де-жь друга ? Що пбсля сего ще ? — Шукайте. — Иощо ? — Щобъ не стратити першои, доповйла она, по- дала ему руку и они пбшли домбвь. Онъ то зъ захватомъ, крадькома кидавъ поглядъ на ей головку, на станъ, на кучерй, то стискавъ галузку.ОБЛОМОВЪ 227 — Се все мое! Мое! задумчиво твердивъ бнъ и не вйривъ самъ собй. — Вы не перепровадитесь на Выбореку Сторону ? поспытала она, коли бнъ бдходивъ домбвь. Онъ засмйявся и навйть не назвавъ Захара дурнемъ. IX. Зъ той поры не було наглыхъ перемйнъ въ Ользй. Она була рбвна, спокойна зъ теткою, въ товариствй, хочь жила и бдчувала жите только зъ Обломовомъ. Она некого не пытала, що йй чинити, якъ поступити, не зсылалась мыслею на авторитетъ Зонечки. Въ мйру того, якъ розкрывались передъ нею Фа- зы житя, то-есть дюбови, она быстро следила явища, чутко прислухувалась голосови свого инстинкту и злег- ка проверяла зъ немногими досвйдченями, що були у ней въ запаек и шила, осторожно провйряючи ногою мйсце, на котре мала ступити. Пытати порады йй було нй у кого. У тйтки ? Та она переховзаесь по подббныхъ пытаняхъ такъ легко и складно, що Ользй нйколи не удалось звести ей бдпо- вйди въ яку-небудь сентенщю и вычеканити въ памяти* Штольца нема. У Обломова? Та се якась Галятея, зъ котрою йй самбй приходилось бути Пигмалюномъ. Жите ей наповнилось такъ тихо, незамйтно для вейхъ, що она жила въ свойй новой СФерй, не зверт$- ючи на себе нйчиеи уваги, безъ видныхъ порывбвъ и тревогъ. Она робила те саме, що перше для вейхъ ин- шихъ, тблько робила се инакше. Она йздила и до Француского театру, однакожь228 ОБЛОМОВЪ змйстъ пьесы одержувавъ якусь звязь зъ ей житемъ ; читала книжку и въ книжцй нехибно були стрбчки зъ искрами ей душй, тутъ и тамъ мелькавъ огонь ей чувствъ, записана були сказани вчера слова, начебъ авторъ под- слухавъ, якъ теперь беться у ней серце. . Въ лйсй тй сами дерева, только въ шумй ихъ явив- ся особливый змыслъ : мйжь ними и нею склалась жи- ва однодушнбсть, пташки не просто лягцать и щебечуть, а заедно щось говорять мйжь собою; и усе говорить на- довкола, усе бдповйдае ей настроеви; цвйтка розпускае- ся, бо и она чуе начебъ ей дыхане. Въ снахъ такожь появилось окреме жите: они на- селились якимись привидами, постатями, зъ котрыми она иногдй говорила вголосъ... они щось йй розповйда- ють, та такъ неясно, що она не пбйме, силиться гово- рити зъ ними, запытае, и такожь говорить щось незрозу- мйлого. Только Катруся скаже йй ранкомъ, що она маячила. Она згадала слова Штольца: бнъ часто говоривъ йй, що она не починала ще жити, а она иногдй обижа- лась , чого бнъ уважае ей за дитину, тогдй коли йй двадсять лйтъ. А теперь она поняла, що бнъ говоривъ правду, що она що-только теперь почала жити. — Отъ, коли заграють вей силы въ вашбмъ орга- низмй, тогдй заграе и жите докола васъ, и вы побачите те, на що закрытй теперь ваши очи, почуете, чого не чувати вамъ въ сю хвилю : заграе музика нервбвъ, за- звонить шумъ СФеръ, будете прислухуватись ростови травы. Погодйть, не кваптесь, само прийде! гро- зивъ бнъ. Оно прийшло. — Се, здаеться, силы грають, орга- низмъ пробудився... говорила она его словами, чутко вслухуючись въ небувале дрожане, пильненько и несмй-ОБЛОМ ОВЪ 229 ло вдивляючись въ кожду нову прояву ПрОСЫПаЮЧОЕСЬ новой силы. Она не попала въ маячене, не покорилась нежда- ному шелестови листя, нбчнымъ сновидамъ, таемничому шепотови, коли нбчю начебъ хтось нахилиться надъ ей ухомъ и скаже щось неясне и непонятые. — — Нервы! повторить она иногда зъ усмешкою, крбзь сльозы, заледви перемагаючи страхъ и выдержу- ючи борбу неокрйплыхъ нервбвъ зъ прокидаючимись силами. Она встане зъ постели, выпе склянку воды, отво** рить окно, помахае собй хусточкою въ лице и отвере- зиться бдъ маяченя на явй и у снй. А Обломовъ якъ только прокинеся ранкомъ, пер- ппй образъ въ уявй — образъ Ольги, въ цйлый рбстъ, зъ галузкою турецкого бозу въ рукахъ. Засыплявъ бнъ зъ мыслею о нйй, ходивъ на прохбдъ, читавъ — она тутъ, тутъ. Онъ въ мысли в'Ъвъ зъ нею безконечну розмову и днемъ и нбчю. До Исторт бдкрыть и вътаходдвъ бнъ разъ-вразъ нримйшувавъ рбзнй новй бдкрытя въ выгля- дй або въ характер^ Ольги, шукавъ за нагодою нена- дййно стрйтитись зъ нею, нбслати книжку, зробити не- сподйванку. Наговорившись зъ нею при сходинахъ, бнъ не п§? рестававъ розмовляти и дома, такъ щб иногдй увбйд§ Захаръ, а бнъ незвычайно нйжнымъ и мягкимъ тономъ, якимъ въ мысли гуторивъ зъ Ольгою, сказке ему: ■*«? Ты, лысый чорте, менй колись-тутъ знову нечищенй ч§т ревики надйвъ: смотри, щобъ я зъ тобою не розг правився... Але рбвнодушнбсть бдлетйла бдъ него почавши бд$ той хвилй, якъ она у пернпй разъ спйвала ему. Онъ230 ОБЛОМОВЪ вжб живъ не давнЪйшимъ житемъ, коли ему все одно було чи лежати на спинй и смотрЪти въ стЪну, чи си- дить у него АлексЪевъ, або бнъ самъ сидить у Ивана Герасимовича, въ тй днЪ, коли бнъ не ждавъ некого и нйчого, нЪ бдъ дня, нЪ бдъ ночи. Теперь и день и нбчь, кожда година поранку и ве- чера доставали свбй видъ и були або наповненй барва- ми веселки, або безбарвнй и мрачнй, залежно бдъ того, чи наповнився той часъ присутностю Ольги, чи протЪ- кавъ безъ ней, отже протЪкавъ вяло и скучно. Все те бдбивалось въ его ествЪ : въ головЪ у него була сйть щоденныхъ, щоминутныхъ справъ, догадокъ, предвиджень, мукъ, непевности, и завсйгды бдъ пыта- ня: чи побачить, чи не побачить бнъ ей? Щб она ска- же и зробить? Якъ буде дивитись, яке дасть ему пору- чено, о щб запытае, чи буде задоволена, чи нЪ? Вей тй пытаня стали насущными пытанями его житя. „Ахъ, колибъ то зазнавати саму тблько тую тепло- ту коханя, та не зазнавати его тревогъ!* маячивъ бнъ: „НЪ, жите доскуляе, куды нЪ пустися, всюды такъ и пе- не ! Скблько нового руху бдразу втиснулось въ него, за- нят1й! Любовь — вельми тяжка школа житя !“ Онъ вже прочитавъ кблька кнвжокъ. Ольга про- сила его розповЪдати змйстъ и зъ непонятною терпели- вости) слухала его справоздань. Онъ написавъ кблька листбвъ на село, змЪнивъ старосту и вбйшовъ въ зно- сины зъ однымъ зъ сусйдбвъ, черезъ посередництво Штольца. Онъ бы навЪть поЪхавъ на село, якъ бы ему було можливымъ бдъйхати бдъ Ольги. Онъ не вечерявъ и ось вже цЪлй двй недйлй не знае, що значить лежати во дни. Въ Два^трй1 тыж д нЪ они объйздили вей петербур-ОБЛОМОВЪ 231 <зкй околице. Тетка зъ Ольгою, баронъ и бнъ являлись на зашгЬйскихъ концертахъ, на ббльшихъ празникахъ. Вже говорить о тбмъ, що поддуть до ФинляндгЬ, до во- доспаду Иматры. Що до Обломова, бнъ дальше парку н&куды бы не рушився, только Ольга заодно придумуе и лишь бнъ на запросины куды небудь поЪхати, замнеся при бдповеди, то нехибно езда мусела бдбутися. И тогде не було кон- ца усм'Ьшкамъ Ольги. На пять верстовъ доокола лЪт- нього дворика не було горбка, на котрый бы бнъ не вылазивъ по кблька разбвъ. Тымчасомъ симпапя ихъ росла, розвинулаеь и про- являлась пбсля своихъ незм'йнныхъ законбвъ. Ольга розцвитала разомъ зъ любовю. Въ очахъ прибудо светла, въ движеняхъ грацгй; грудь ей такъ пышно розвилась, такъ мерно фи- лювалась. — Ты покраснела на свежбмъ воздусе, Ольго, го- ворила ей тйтка; въ усмешце барона выражався той еамъ комплиментъ. Ольга паленеючи клала голову на грудь тетки; тая ласкаво вдаряла ей по лици. — Ольго, Ольго! осторожно, майже шепотомъ кли- кавъ разъ Обдомовъ Ольгу здолу горы, де она назна- чила ему сходины, щобъ пойти на прохбдъ. Нема бдповеди. Онъ посмотревъ на годинникъ. — Ольго Сергеевно ! вголосъ додавъ бнъ потбмъ. Нехто не бдповедае. Ольга сидела на горе, чула кликъ и, здержуючк смехъ, мовчала. Ъй хотелось приневолити его выйти на гору.232 ОБЛОМ ОВЪ — Ольго Сергййвно! кликавъ бнъ, пробравшись мйжь кущами до половины и заглядаючи на верхъ. „О пбвъ до шестой назначила онаи, говоривъ бнъ про себе. Она не удержала смйху. — Ольго, Ольго ! Ахъ, та вы тамъ! сказавъ бнъ и полйзъ на гору. — Ухъ! Охота-жь вамъ ховатись на горй! — Онъ сйвъ коло ней: — щобъ помучити мене, вы и сами мучитесь. — бдки вы ? просто зъ дому ? запытала она. — Нй, я до васъ зайшовъ ; тамъ сказали, що вы выйшли. — Що вы сегодня робили ? поспытала она. — Сегодня... — Сварились зъ Захаромъ ? досказала она. Онъ засмйявся на те, якъ на рйчь цйлкомъ не- можливу. — Нй, я читавъ Ееуие. Тблько послухайте, Ольго... Але бнъ нйчого не сказавъ, сйвъ лишь коло ней и понурився въ оглядане ей профиля, головы, движеня руки взадъ и впередъ, якъ она задавала голку въ канву и вытягала назадъ. Онъ наводивъ на ней поглядъ якъ запаляюче скло, и не мбгъ бдвести. Самъ бнъ не шевельнувся, тблько очи бйгали то вправо, то влйво, то внизъ, бдповйдно до того, якъ дви- галась рука. Въ нймъ бдбувалась пильна робота: Скор- ше кружене крови, приспйшене бите живчика и наплывъ крови до серця — все те дййствувало такъ сильно, що бнъ дыхавъ поволи и тяжко, якъ дыхають передъ тра- ченемъ и въ хвилю найвысшои роскоши духа. Ойъ бувъ нЙМшй и не мбгъ навйть ворухйутиеь,ОБЛОМОВЪ 233 только вохкй бдъ щастя очи невбдлучно були уставленй на ней. Она част» до часу кидала на него глубокш поглядъ, читала немудрый змыслъ, написаный на его лици, и ду- мала : „Боже мой ! якъ бнъ любить ! Якш бнъ сердеч- ный !“ И любовалась, гордилась симъ поверженымъ до нбгъ ей, ей таки силою, чоловйкомъ. Хвиля символичныхъ натякбвъ, значучихъ усмй- шокъ, бозовыхъ галузокъ минула безповоротно. Любовь ставала строгййшою, ббльшь вымагаючою, стала пере- мйнятись въ якшсь обовязокъ; явились взаимнй права. Обй стороны бдкрывались чнмъ разъ больше и больше : непорозумйня, сумнйвы щезли, або уступили мйсце ббльшь яснымъ и нозитивнымъ пытанямъ. Она заедно колола его легкими сарказмами за мир- но убитй роки, высказувала суровый осудъ, картала его анатно глубше, вдачнййше, нйжь Штольцъ; потбмъ въ мйру зближеня зъ нимъ, бдъ сарказмбвъ надъ вялымъ и соннымъ житемъ Обломова, она перейшла до деспо- тичного проявленя волй, бдважно нагадала ему цйль и обовязки, и строго домагалась руху, безнастанно вы- зывала на зерхъ его духа, то запутуючи его въ тонке житеве, знакоме йй пытане, то сама йшла къ ньому зъ пытанемъ о чймъ-небудь неяснбмъ, недоступнбмъ йй. И бнъ бився, ломавъ голову, напружався, щобъ не упасти низько въ очахъ ей, або щобъ помогти йй розъ- яснити як1й-небудь узолъ, не те такъ по геройски роз- тяти его. Цйла ей женьска тактика була проникнута нуж- ною симпапею; вей его змаганя поепйти за движенемъ ей мысли, дышали страстно. Только найчастййше бнъ знемагавъ, ейдавъ коло234 ОБЛОМОВЪ нбгъ ей, прикладавъ руку до серця и слухавъ, якъ оно беться, не зводячи зъ ней неподвижного , здивуваного, одушевленого погляду. „Якъ бнъ любить мене!а твердила она тогде, лю- буючись нимъ. Коли-жь на часы запримечала она за- таившйся давнМшй черты Обломова — а она глубоко умела смотр'Ьти въ ней — найменшу утому, ледви за- вгйтну дремоту житя , на него лились докоры, до ко- трыхъ иногде прим'Ьшувались жаль и боязнь помылки. Иногде только збереся бнъ поз'Ьхнути, отворить ротъ — его поражав ей здивуваный поглядъ: бнъ душ- комъ замкне ротъ, такъ що зубы стукнуть. Она пере- слйдувала найменшу тйнь сонливости у него, навйть на лици. Она допытувалась не лишь , щб бнъ робить, але и щб буде робити. Ще ббльшь н'Ьжь бдъ докорбвъ, пробуджувалось въ нймъ жите, коли бнъ заприм'Ьчавъ, що бдъ его сонливо- сти засыпала и она, ставала рбвнодушною, холодною. Тогде въ нймъ появлялась лихорадка житя, силъ, дйяль- ности, и тйнь щезала знову, и симпатш бала знову силь- ною и ясною струею. Только усе тй клопоты не выходили поки-що зъ магичного круга любови; деятельность его була нега- тивна : бнъ не спить, читае, иногда подумуе писати и плянъ, багато ходить, багато ездить. Дальний же на- прямъ, сама мысль житя, дело — остаеся ще въ за- мйрахъ. — Якого ще житя и якои деяльности хоче Андрей? говоривъ Обломовъ, выпуляючи очи пбсля обеду, щобъ не заснути: — Або се" не жите? Або любовь не служба? Попрббувавъ бы бнъ! кождый день—верстовъ по десять бдмахаешь пешки ! Вчера ночувавъ въ месте,ОБ ЛОМОВЪ 235 въ поганенькбй гостинници, одягненый, лишень череви- ки знявъ, и Захара не було — все зъ ласки ей по- ручень! Найббльшь томлячимъ було для него, коли Ольга поставить ему спещяльне пытане и жадаб бдъ него, якъ бдъ якого тамъ проФесора, повного выясненя; а се лу- чалось зъ нею часто, цйлкомъ не зъ педантизму, а просто зъ жажды знати, въ чймъ дйдо. Она навйть забувала часто на свои цйли дотычно Обломова, а цйкавилаеь еа- мымъ пытанемъ. — Длячого насъ не учать того ? зъ задумчивою до- еадою говорила она, зъ жадностю, урывками прислуху- ючись неразъ розмовй о чймъ-небудь, що привыкли _у- важати непотрйбнымъ для женщины. Разъ нй сйло, нй пало приступила до него зъ пы- танями о подвбйныхъ звйздахъ : бнъ бувъ такъ неосто- рожный покликатись на Гершля и мусйвъ за те йхати до мйста, мусйвъ прочитати книжку и объясняти йй, поки ажь не вдоволилась. Инпий разъ, знову зъ неосторожности, вырвались у него, въ розмовй зъ барономъ, слова два о маляр- скихъ школахъ — знову ему робота на тыждень: чи- тати, объясняти; та потбмъ ще пойхали до галергй обра- збвъ: и тамъ ще бнъ мусйвъ дйломъ потвердити йй те, чого ей учивъ. Коли бнъ скаже що-небудь на вздогадъ, она заразъ помйтить и до него пристане. Одтакъ бнъ ириневоленый бувъ зъ тыждень йзди- ти разъ>вразъ по магазинахъ и бдшукувати штихи зъ еайлучшихъ картинъ. Сйрома Обломовъ то довчався того, що призабувъ, то бйгавъ по книговняхъ за новыми книжками, и иног-2Б6 О Б Л О М О В Ъ д'Ь делу нбчь не спавъ, шукавъ, читавъ, щобъ ранкомъ начебъ знехочу бдповести на вчерашне нытане знанемъ, вынятымъ зъ архива паагяти. Она ставляла ей пытаня не зъ женьскою розсея- ностю, не насл'йдкомъ хвилевого забагу, знати те або друге, а настойчиво, зъ нетерпячкою и въ случаю мов- чаня Обломова карала его довгимъ сл'йдячимъ ' погля- домъ. Якъ бнъ дрожавъ бдъ сего погляду ! — Щб вы не скажете нйчого, мовчите? поспытала она. — Можь подумати, що вамъ скучно. — Ахъ! выголосивъ бнъ, начебъ опамятуючись зъ об- мороку : — Якъ я люблю васъ ! — Въ самбмъ деле? А не запытай я, вы бъ и не сказали, озвалась она. — Та хиба-жь не бачите, що зб мною чиниться ? почавъ бнъ. — Знаете, мене навйть трудно говорити. Ось тутъ... дайте руку, щось заваджае, мовбы лежить щось таке важке, наче камень, якъ бувае въ глубокбмъ горю, а тымчасомъ, диво дивне, и въ горю, и въ щастю, въ организме, завс'йгды оденъ и той самъ процесъ: важ- но, тяжко, майже ажь болючо дыхати, хочеться плака- ти. Якбы я заплакавъ, менй такожь якъ въ горю, бдъ слйзъ сталобы легко.... Она посмотрела на него мовчаливо, начебъ провй- рювала слова его, порбвнувала зъ тымъ, щб у него на- писане на лици, и усмехнулась : проверене выпало за- доваляючо. На лицн ей розлитый бувъ оддыхъ щастя, але мирного, котре, здавалось. нечимъ не замутишь. Видко, що у ней не було важно на серци, а лишь любо, якъ въ природе въ отсей тихгй поранокъ. — Щб зб мною ? въ задуме запытавъ начебъ себе Обломовъ. — Сказати щб?ОБЛОМ ОВЪ 237 — Скажеть. — Вы... закоханй. — Ну вже-жь, потвердивъ бнъ, бдрываючи ей руку бдъ канвы и не поцйлувавъ, а только крепко пратис- еувъ ей пальце до своихъ губъ и задумавъ, здаеться, держати такъ довго. Она пробувала поволеньки бдняти, однакъ бнъ дер* жавъ крепко. — Ну, пустеть, доста, сказала она. — А вы? занытавъ бнъ: — Вы... не закоханй... — Закохана, не... я не люблю сего: я васъ люблю! сказала она и посмотрела на него' довго, начебъ пове- рювала и себе, чи справде она любить. — Лю. .блю! выголоеивъ Обломовъ: — Только, ба- чите, любити можь матерь, батька, неньку, наветь ще- ня: все те иокрываеся спбльнымъ, зббрнымъ понятемъ ,,люблюа, якъ старымъ... — Халатомъ ? сказала она, засмеявшись. — А рго- роз, де вашь халатъ ? — Яктй халатъ? У мене неякого не було. Она посмотрела на него зъ усмйхомъ докору. — Отъ вы о старбмъ халате ! сказавъ бнъ. — Я жду, душа замерла у мене бдъ нетерпячки почути, якъ зъ серця у васъ вырываеся чувство, якимъ именемъ на- звете вы ей порывы, а вы... Богъ зъ вами, Ольго! Такъ, я закоханый въ васъ й кажу, що безъ сего нема и правдивой любови : нй въ батька, не въ матерь, не въ няньку не закохуються, а люблять ихъ... — Не знаю, говорила она задумчиво, начебъ вни- каючи въ себе и стараючись уловити, щб въ ней чи- ниться. — Не знаю, чи закохана я въ васъ; коли не, то може-бути не прийшла ще пора; знаю только одно, що я такъ не любила не батька, не матерь, не няньку...238 ОБЛОМОВЪ — Яка-жь рбжница? Чи чуете вы що-небудь осо- бливе ?... добивався онъ. — А вамъ хочеея знати? запытала она лукаво. — Такъ, такъ, такъ ! Хиба-жь вы не чуете потре- бы высказатись? — А пощо вамъ хочеея знати? — Щобъ кождои хвилинки жити еимъ : сегодня, ц-Ьлу ночь, завтра — до нового побаченя... Я тблько* тымъ и жию. — Такъ, бачите, вамъ треба обновляти кождый день запасъ вашои нежности! Отъ де рбжниця межи закоханымъ и люблячимъ. Я... — Вы? нетерпеливо дожидавъ онъ. — Я люблю инакше, сказала она, кидаючись пле- чима на спинку лавки и блудячи очима въ перелетаю- чихъ хмарахъ. — Мене безъ васъ скучно ; розставатись зъ вами не надовго — жаль, надовго — болючо. Я разъ на завсЪгды доведалась, побачила и верю, що вы мене любите — и щаслива, хочь не повтаряйте мене неколи, що любите мене. Бблыпе и лепше любити я не умею. „Се слова... начебъ Корделгй!“^подумавъ Обломовъ,. смотрячи на Ольгу палаючо. — Умрете... вы, загикуючись тягнула она дальше — я буду носити вечну жалобу по васъ и неколи бблыпь не усмехнуся въ житю. Полюбите другу, споре- кати, проклинати не буду, и въ души пожелаю вамъ щастя... Для мене любовь ся — все одно що... жите, а жите... Она шукала за выразомъ. — Що-жь жите, по вашому? поспытавъ Обломовъ. — Жите — довгъ, обовязокъ, повинность : мене на- чебъ Богъ пбелавъ ее, досказала она, поднявши очи кь небу: — и велевъ любити.ОБЛОМОВЪ 289 — Корделш! вголосъ вымовивъ Обломовъ. — И Ъй двадсять оденъ лйтъ! Такъ ось що любовь по вашому I додавъ бнъ въ задумй. — Такъ, и у мене, здаеея, выетане силъ прожити и пролюбити цйле жите... „Хто-жь научивъ ей того? думавъ Обломовъ, смо^ трячи на ней трохи не зъ убожанемъ: „Адже не доро- гою досв’Ъду, пробъ, огню и дыму дбйшла она до сего ясного и простого пониманя житя и любови*. — А чи есть радости живи,есть страсти? заговоривъ бнъ. — Не знаю, бдповйла она: — я не зазнавала и не* знаю, що се таке. — О, якъ я знаю теперь! — Може-бути, и я Зъ часомъ зазнаю, може-бути и у мене будуть тй сами порывы, що у васъ, такъ са- мо буду смотрйти при встречи на васъ и не в'Ьрити, чи дййетно вы передб мною... А се мусить бути дуже смйшно! весело додала она: яки вы очи иногдй робите я думаю, тйточка запримйчае. — Въ чймъ же щаете у васъ въ любови, запытавъ бнъ: — коли у васъ нема тыхъ живыхъ радостей, як! зазнаю я?... — Въ ч'ймъ ? А отъ въ ч'Ьмъ ! говорила она, вка- зуючи на него, на себе, на окружаючу ихъ самоту : — або-жь се не щаете, або я жила коли-небудь такъ? перше я не высидела бы тутъ и чверть годины сама г безъ книжки, безъ музики, мйжь сими деревами. Гово- рити зъ мущиною, кроме Андрея Ивановича, мене булп скучно, не о чймъ: я заедно думала, якъ бы оетатись самой... А теперь... и мовчати у двое весело ! Она повела очима надовкола, по деревахъ, по тра- ве, потбмъ задержала ихъ на н4мъ, усмехнулась и по- дала ему руку.240 О Б Л 0 М О В Ъ — Та хиба-жь мене не буде жаль, якъ вы будете бдходити? додала она: — або може я не буду квапи- тись чимъ хутше лягти спати, щобъ заснути и не бачйзти скучной ночи? Хиба-жь завтра не пбшлю до васъ ран- комъ? Хиба... При кождбмъ „хиба“ лице Обломова ц'Ьле розцви- тало, поглядъ наповнявся лучами, — Правда, правда, впевнявъ бнъ; — я такожь дожидаю ранку, и мене скучна ночь, и я завтра пошлю до васъ не за Д'Ьломъ, а щобъ только вымовити знову и почути якъ звучить ваше имя, дов&датись бдъ людей яку-не- будь новину о васъ, позавидувати, що. они вже васъ ба- чили... Мы думаемо, ждемо, жиемо и над^емось однако- во. Простить, Ольго, мои сумн'йвы : я переконуюсь, що вы любите мене , якъ не любили не батька ," не тйт- ку, не.... — Не щеня, сказала она и засмеялась. — Верте-жь мене, заключила она: — якъ я вамъ верю, и не сумневайтесь, не тревожте пустыми сумне- вами сего щаетя, а то оно улетить. Що я разъ назвала своимъ, того вже не бддамь назадъ, хиба бдберуть. Я се знаю, дарма, що я молода, та только... чи знаете вы, сказала она зъ певностю въ голосе: — за месяць, бдъ той поры, якъ знаю васъ, я багато передумала и досведчила, начебъ прочитала велику книжку, такъ, про себе, потрохи... Не сумневайтесь отже... — Не можу не сумневатись, неребивъ бнъ: — не жадайте сего теперь, при васъ я певный всего: — вашь поглядъ голосъ, усе говорить. Вы смотрите: мене слбвъ не треба, я умею читати въ вашахъ очахъ. Але коли васъ нема, починаеся така томляча гра сумневбвъ, пы- тань, и мене знову треба бегти къ вамъ, знову спогля- нути на васъ, безъ сего я вамъ не верю. Що се ?ОБЛОМОВ-Ъ 241 — А я верю: длячого-жь? поспытала она. — Ще бы вы не верили! Передъ вами божевбль- еый, зараженый страстю чолов&къ! Въ очахъ моихъ вы бачите, я думаю, себе немовь въ зеркале. Притбмъ вамъ двадсять л'йтъ; посмотреть на себе : чи може му- щина, стретивши васъ, не заплатити вамъ дань пбдиву... хочь поглядомъ ! А знати васъ, слухати, смотрети на васъ годинами, любити — о, та ту зъ глуздбвъ зсунешь- ея! А вы такъ ровни, спокбйнй ; и коли мине доба, две, и я не почую бдъ васъ „люблю.заразъ озьде починае- ся страхъ.... Онъ показавъ на серце. — Люблю, люблю, люблю, отъ вамъ на три добы запасу! сказала она, встаючи зъ лавки. — Вы заедно только жартубте, а мене якъ оно! збтхнувши, заприметивъ бнъ, спускаючись зъ нею зъ горы. Такъ розгрывався межь ними разъ-по-разъ оденъ и той самъ мотивъ въ рбзнородныхъ вар1ящяхъ. Схо- дины, розмовы — все те була одна песня, однй звуки, одно светло, що палало ясно и тблько ломились и дро- бились променя его на рожевй, на зеленй, на Фхолетовй, и дрожали въ окружаючбй ихъ атмосфере. Кождый день и кожда година приносили повнй звуки и луче, все-жь таки светло горело одно, мотивъ звучавъ завсег- ды той самый. И бнъ, и она прислухувались симъ звукамъ, ло- вили ихъ и спешили выспевати, щб кожде чуе, одно пе- редъ другимъ, не подозревавши, що завтра зазвучать иншй звуки, являться иншй луче, и забуваючи на дру- Г1Й день, що вчера спевъ бувъ инакпий. Она прибирала выливы сердя въ тй краски, якими горела ей уява въ отсю хвилю, и верила, що они вернй Биб н пов. т. XXVII. И. А. Гончарова „Обдомовъ“. 16242 ОБЛОМОВЪ природй, и спешила въ невиннбмъ и несвйдомбмъ зали- цяню, явитись въ прекраснбмъ уборй передъ очима своего друга. Онъ вйривъ ще ббльшь въ тй чаруючй звуки, въ заманливе светло, и спйшивъ станути передъ нею въ повнбй збруи страсти, показати йй весь блескъ и всю силу огню, що пожиравъ его душу. Они не лукавили нй передъ собою, нй одно передъ другимъ: они робили те, що говорило серце, а голосъ его переходивъ черезъ уяву. Обломову въ сущности було все одно, чи являлась Ольга Корделгею, чи осталась бы вйрна сему образовщ чи пошла бы новымъ шляхомъ и преобразилась въ ин- шу постать, лишь бы она являлась въ тыхъ еамыхъ кра- скахъ и лучахъ, въ якихъ она жила въ его серци, лишь бы ему було гарно. И Ольга не запытувалась, чи пбдбйме горячШ при- ятель ей рукавичку, колибъ она кинула ей въ пащу львови, чи кинеся для ней въ бдхлань, лишь бы она ба- чила симптомы сеи страсти, лишь бы бнъ оставався вйр- нымъ идеалови мущины, що пробудився черезъ ней до житя, лишь бы бдъ промйня ей погляду, бдъ ей усмйш- ки горйвъ огонь житя въ нймъ и бнъ не перестававъ бы бачити въ нйй цйль житя свого. И длятого, въ хвилевбмъ образй Кордел1Й, въ огни страсти Обломова, бдразився лишь оденъ мигъ, оденъ еФемерный дохъ любови, оденъ ей поранокъ, оденъшри- манливый забагъ: А завтра, завтра блысне вже инпий, може-бути такожь прекрасный, та все таки инний...ОБЛОМОВЪ 243 X. Обломовъ бувъ въ тбмъ настрою, що той чоловйкъ, котрый що-тблько провожавъ очима лйтне заходяче сон- це, и любуеся его румяными слйдами, не бдрывае ока бдъ зорй, не обертаесь назадъ, бдки выходить нбчь, и думай только о поворот^ на завтра тепла и светла. Онъ лежавъ горйлиць и любувався послйдными слйдами вчерашныхъ сходинъ. „Люблю, люблю, люблю“, дрожало ще въ его ушахъ милййше, нйжь всякий спйвъ Ольги; ще на нймъ опочивали послйднй лучй ей глубо- кого погляду. Онъ дочитувавъ въ нймъ змыслъ, обчи- слявъ степень ей любови и почавъ вже забуватись сномъ, коли ось наразъ... Слйдуючого поранку Обломовъ вставъ блйдый н мрачный; на лици слйды безсонницй; чоло цйле въ морщкахъ; въ очахъ нема огню, нема бажань. Гордость, веселый, живый поглядъ, умйреный свйдомый побпйхъ рухбвъ, занятого чоловйка — все пропало. Онъ вяло напився чаю, не дбткнувся нй одной книжки, не присйвъ къ столу, задумчиво закуривъ ци- гаро и усадовився на диванй. Давнййше бы онъ лягъ, але теперь бдвыкъ и его навйть не тягнуло до подуш- ки; вее-жь таки бнъ сперся лбктемъ на ней — при- знаку що нагодувавъ давнййшй наклонности. Онъ бувъ понурый, иногдй збтхавъ, часъ до часу здвигавъ плечима, хитавъ зъ жалемъ головою. Въ нймъ щось сильно ворушиться, та только не любовь. Образъ^Ольги передъ нимъ, але бнъ уноситься начебъ въ дали, въ мрацй, безъ лучей, мовь чуж1й ему! Онъ смотрить на него хорымъ поглядомъ и збтхае.244 ОБЛОМ ОВЪ „Жий, якъ Богъ велить, а не якъ хочеся — пра- вило мудре, та...“ И бнъ задумався. „Правда, годй жити, якъ хочеся — се ясно, почавъ говорити въ нймъ як1Йсь понурый, зловйпцй голосъ : впадешь въ хаосъ нротиворйчивостей, котрыхъ не роз- путае самъ людскгй розумъ, якъ бнъ нй глубокШ, якъ нй зухвалый! Вчера забажавъ, сегодня достигаешь, чого хотйвъ, а послй завтра паленйешь, що забажавъ, бдтакъ кленешь долю, закн сповнилось — отъ щб выходить зъ самостбйного и зухвалого ступаня въ житю, зъ своеволь- ного хочу. Треба йти на ослйпъ, на не одно замыкати очи и не маячити о щастю, не смйти снорйкати, що оно выховзнесь — отъ жите! Хто выдумавъ, що оно — ща- сте, роскбшь? Дурнй! Жите есть жите, довгъ, повин- нбсть“, говорить Ольга, „обовязокъ бувае тяжкгй. Вы- повнймъ отже обовязокъ... Iй Онъ збтхнувъ. — Не побачимось зъ Ольгою... Боже мой ! Ты бд~ крывъ менй очи и показавъ обовязокъ, — говоривъ бнъ смотрячи въ небо: де-жь взяти силы ? Розстатися ! Ще есть можливбсть теперь, хочь зъ болемъ, за те опо- сля не будешь клясти себе, чомъ не розстався? А бдъ ней заразъ прийдуть, она хотйла прислати... Она не сподйеся. . Що за причина? Як1й вйтеръ нй сйло нй пало по- дувъ на Обломова? Якй хмары тганйсъ? И длячого бнъ бере на себе таке тяжке иго? А здаеться, вчера ще бнъ смотрйвъ въ душу Ольги и бачивъ тамъ свйтлый супокбй и свйтлу долю, прочитавъ свбй и ей гороскопъ. Що-жь лучилось ? Здаеться, бнъ новечерявъ, або полежавъ на спинй, и поетичный настрой уступивъ мйсце якимсь страстямъ. Часто лучаеся заснути лйтомъ въ тихтй, ясный ве- черъ зъ меркотйючими звйздами, и думати, якъ завтраОБЛОМОВЪ 245 чудове буде поле при поранныхъ светлыхъ краскахъ! Якъ весело вглубитисъ въ гущаву лесу и укрытись бдъ жару... и наразъ ирокидаешься, бо дощь хлющить о окна, хмары засели небо; холодно, вохко... Обломовъ зъ вечера посла звычаю прислухувався битю свого серця, бдтакъ оглянувъ его руками, посмо- тр'Ьвъ, чи поббльшилась набрен^лбсть его, наконець за- глубився въ анал1зу свого щастя, и наразъ попавъ въ каплю горечи та — отруився. Отруя подМствувала сильно и швидко. Онъ пере- б'Ьгъ въ мысли все свое жите : въ сотный разъ каяне и опосля жаль за минувшиною подступили до серця. Онъ представивъ собе, щб бнъ бувъ бы теперь, колибъ йшовъ смело впередъ. Якъ бы живъ повн'ййше и всестороннМше, колибъ бувъ деятельный, и перейшовъ до пытана, що бнъ теперь и якъ могла, якъ може полюбити его Ольга, и за що? Чи не помылка се? бдразу блыснуло у него въ души, и блыскавка ся попала въ само серце и розторо- щила его. Онъ застогнавъ. , Помылка! такъ... иомылка !“ кругляло у него въ голове. „Люблю, люблю, люблю" озвалось наразъ знову въ пам:яти, и серце ставало загреватись, только наразъ знову похолоднело. И се тронете „люблю" Ольги — щб се ? Обманъ ей очей, лукавый шипбтъ ей порожного сер- ця : не любовь, а тблько предчуте любови. Сей голосъ колись певне озвеся та такъ сильно зазвенить, такимъ загремить акордомъ , що весь миръ задрожить ! Доведабсь и тетка и баронъ, и далеко поне- сеся бдгомбнъ сего голосу: Не буде-жь бо ся любовь пробиратись такъ тихонько.якъ ручай, слезячи по тра- ве. заледви чутяьшъ дзюрчанемъ. Она любить теперь, наче вышивае по канве : тихо, лениво выходить узоръ, она ще ленивше розгортае его*246 О Б Л О МО В Ъ любуеся, бдтакъ положить и забуде. Такъ, такъ, се только приготовлено до любови, проба, а бнъ — пред- мета, котрый навинувся першш, оттакъ бдъ бйды зно- сный, для пробы при нагодй... Адже тблько припадокъ звйвъ и зблизивъ ихъ. Она бы его не завважала: Штольцъ вказавъ на него, зара- зивъ молоденьке вразливе серце своею участю, явилось спбвчуте до его положена, самолюбна охота прогнати сонъ зъ лйнивои душй, бдтакъ покинути ей. — Отъ оно що! зъ грозою говоривъ бнъ, встаючи зъ постели и запалюючи дрожачою рукою свйчку. — Больше нйчого тута нема и не було! Она готова була заплатити любовно, серце ей ждало чутко, и бнъ стрй- тився несподйвано, попався черезъ помылку... Другш тблько явиться — и она зъ грозою отверезиться бдъ помылки! Якъ она спогляне тогдй на него, якъ бдвер- неся... смерте! Я забираю чуже! Я — злодйй! Що я чиню? що я чиню? Якъ я посмйвъ — Боже мой! Онъ поемотрйвъ въ зеркало: блйдый, жовтый, очи носоловйлй. Онъ нагадавъ тыхъ молодыхъ щасливцйвъ, зъ вохкимъ, задумчивымъ, однакожь сильнымъ и глу- бокимъ поглядомъ, цйлкомъ якъ у ней, зъ дрожачою искрою въ очахъ, зъ певностю на побйду въ усмйху, зъ такою жвавою ходою, зъ звучнымъ голосомъ. И бнъ до- ждеся, що оденъ зъ нихъ, явиться: она запалае бдразу, гляне на него, Обломова, и... зарегоче ся! Онъ знову поглянувъ въ зеркало. — Такихъ не люблять! сказавъ бнъ. Опбсля положився бнъ и прилягъ лицемъ до по- душки. — Прощай, Ольго, будь щаслива, заклю- чивъ бнъ. — Захаре! крикнувъ бнъ рано-ранесенько. — ЯкъОБЛОМОВЪ 247 бдъ Ильиньскихъ прийде слуга за мною, скажи, що ме- не дома нема, до м'Ьста по4хавъ. — Слухаю. „Та... н&, я радше напишу до ней , еказавъ бнъ самъ собй : „а то дико покажеся 4й, що я н'Ь С'Ьло н& пало пропавъ. Объяснено конечнеа. Онъ прис'Ьвъ до стола и ставъ писати швидко, зъ жаромъ, зъ лихора- дочнымъ посп'йхомъ, не такъ, якъ на початку мая пи- савъ до властителя дому. Е№ разу не лучилась близька и неприемна стрйча двохъ котрыхъ, и двохъ гщо. „Вамъ чудно, Ольго Серг44вно (писавъ бнъ), що замлеть мене самого, побачите се письмо, коли мы такъ часто сходимось. Прочитайте до кбнця, и побачите, що мен1з йнакше поступити год&. Треба було почати бдъ сего листу: тогдЪ мы обое выбавились бы бдъ многихъ закидбвъ совести въ будущин'Ь; та и теперь ще не пб- зно. Мы полюбили одно друге такъ напрасно, такъ ско- ро , начебъ обое бдразу похорйлись, и се мен'Ь пере- шкаджало отямитись раньше. Притбмъ, смотрячи на васъ , слухаючи васъ целыми годинами, хто захот&въ бы доброхбть принимати на себе тяжкгй обовязокъ отве- режатись бдъ очарованя. Де наберешь въ першу л'Ьпшу хвилю прозорливости и силы вол’й, щобъ задержатись биля кождои похилости и не пуститись по ей спадови? И я кождый день думавъ: дальше не буду вже забува- тись, я задержусь: бдъ мене зависить, я забувся, и те- перь настае боротьба, въ котрбй жадаю вашои помочи. Я що-лишь сегодня, сеи ночи понявъ, якъ вельми хов- заються ноги мои: що-лишь вчера удалось мен& загля- нути глубше въ пропасть, куды я падаю, и я р^щився задержатись. „Я говорю лишь о соб& — не зъ егоизму, а тому, що коли я буду лежати на дн* сеи пропасти, вы заедш*248 ОБЛОМОВЪ будете мовь чистый ангелъ лУтати высоко, и не знаючв схочете кинути въ ней окомъ. Послухайте, безъ веякихъ обинякбвъ скажу просто и отверто : вы мене не любите и не можете любити. Послухайте мого досвУду и по- вУрте безъусловно. Адже мое серце почало битись дав- но, правда, било може Фальшиво, та все-жь таки вже те саме научило мене розрбжняти его правильне бито бдъ нрипадкового. Вамъ годУ, а менУ можь и треба знати, де правда, де помылка, и на менУ лежить обо- вязокъ остерегти^того, хто ще не успУвъ дбзнатись о тбмъ. И отъ я бстерУгаю васъ: вы въ блудУ, вы по- мыляетесь ; оглянуться. „Поки мУжь нами любовь появлялась лишь въ ви^ дУ легкого, усмУхаючогось привиду, поки она звучала на ноту Сае1;а сНуа, носилась въ запаху бозовои галузки, въ невысказанбмъ спбвчутю, въ стыдливбмъ поглядУ, я не довУрявъ Уй, принимаючи еУ за гру уявы и за на- шепты самолюбства. Тблько чары проминули; я розхо- рУвся бдъ Любови, почувъ симптомы страстей; вы стали задумчивй, серюзнй; бддали менУ свой вбльный чаеъ; У васъ заговорили нервы; вы почали Филюватись, и тог- дУ, то есть що-лишь теперь я напудився и почувъ, що на мене падав обовязокъ остановитись и еказати, щб се таке. „Я сказавъ вамъ, що люблю васъ, вы вбдповУли тымъ самымъ — чи чуете, якьй диссонансъ звучить въ тбмъ ? Не чуете ? Такъ почуете пбзнУйше, коли я вже буду въ пропасти. ПосмотрУть на мене, вдумайтесь въ мое жите: чи можь вамъ любити мене, чи любите вы мене? „Люблю, люблю, люблю!’1 сказали вы вчера. НУ, нУ, нУ! твердо бдповУдаю я. „Вы не любите мене, все-жь таки не кривите ду- шею, и — спУшу додати — не ошукаете мене; вы неОБЛОМОВЪ 249 можете сказати ?пакъ) коли въ васъ говорить нтъ Я лишь хочу доказати вамъ, що ваше теперешне люблю не есть теперешня любовь, а будуча; се только несвЪдома по- треба любови, котра въ недостатку дМстнои поживы, въ недостатку огню, горить Фалшивымъ, не гр'Ьючимъ св'Ьтломъ, высказуеся иногда у женщинъ въ ласкахъ да дитины, до другой женщины, а навить просто въ сльо- захъ або въ истеричныхъ припадкахъ. Меяй зъ самога початку треба було строго сказати вамъ: вы помыли- лись, передъ вами не той, гсого вы ждали, о кбмъ мая- чили. Погодить, бнъ прийде, и тогдЪ вы отямитесь: вамъ буде досадно и соромно за свою помылку, а мен'й ся досада и соромъ справлять ббль“ — отъ щб треба було менй сказати вамъ, якбы я бдъ природы бувъ про- збрливнпй духомъ , и лЪшшй душею , якбы наконець бувъ щирййппй... Я и говоривъ, только, только тямите, якъ: зъ боязнею, щобъ вы не поварили, щобъ таке не сталось; а передже говоривъ вамъ все, що можуть бд~ такъ сказати другй, щобы приготовити васъ не слухати и не в'йрити, а самъ пильнувавъ бачитись зъ вами и ду- мавъ: „колись отъ ще друпй прийде, поки-гцо я такШ щасливый“. Отъ она, логика унесеня и страстей. „Теперь же я думаю иначе. А щб буде, коли я привяжусь до ней, коли бачитись — стане не роскошен) житя, а конечноетю, коли любовь впьется въ серце (не даромъ я чую тамъ щось дивного) ? Якъ бдорватись тогдЪ ? Чи пережнешь сей ббль. Лихо буде зб мною. Я и теперь безъ страху не можу подумати о тбмъ. Ко- ли-бъ вы були ббльгаь досв^дченй, старшй, тогдЪ бы я благословивъ свое щасте и подавъ вамъ руку на завсЪг- ды. А то... „Чого жь я пишу? чого не прийшовъ просто ска- зати вамъ, що бажане бачитись зъ вами росте зъ кож-250 ОБЛОМОВЪ дымъ днемъ, а бачитись не ялося ? Сказати се вамъ въ лице — чи стане смелости, сами посудить! ИногдЪ я и хочу сказати щось похоже на те, а говорю цйлкомъ що инакше. Може-бути на лици вашбмъ выразивсь бы чзмутокъ (коли правда, що вамъ нескучно було зб мною), або вы, не понявши моихъ добрыхъ зам-йроБъ, обидились бы: нй того нй, другого я не перенесу, заговорю знову не те, и честнй замеры розлетяться зъ вйтромъ и скон- чаться умовою бачитись на друпй день. Теперь безъ васъ цйлкомъ не те: вашихъ лагбдныхъ очей, доброго, гарненького личка нема передо мною; папйръ терпить и мовчить, и я пишу спокойно (лжу) : мы не побачимось ■больше (не лжу). „Инпий додавъ бы: пишу и заливаюсь сльозами, од- накожь я не рисуюсь передъ вами, не драперуюсь въ свою печаль, бо не хочу побблыиати болю, накликувати жалю, грижй. Усе се те драпироване укрывае звычайно замйръ глубше пустити коренй въ чуже серце, а я хо- чу выгладити и въ васъ и въ собй и слйды любови... Та и плакати пристало або зводникамъ, що стараються уловити Фразами необережне самолюбство женщины, або скучнымъ Фантастамъ. Я говорю се, прощаючись, якъ прощаються зъ добрымъ приятелемъ, пускаючи его въ далеку дорогу. За три тыжднй, за мйсяць було бы пбзно, трудно : любовь швидко росте, се душевный па- лаючш огонь. И теперь я вже нй на що не похожШ, не знаю вже поры дня, не знаю, коли всхбдъ и захбдъ сонця, а числю: чи бачивъ,— чи не бачивъ, побачу — не побачу, приходила — не прийшла, прийде.... Все те до лиця молодежи, котра легко переносить и приемнй и неприемнй зворушеня; а менй до лиця супокбй, хочь скучный, сонный, тблько бнъ знакомый менй; а зъ бу- рями я не справлюся.ОБ ЛОМОВЪ 251 „Неоденъ здивувавсь бы моему поступкови: для- чого вт'Ьче ? скаже дехто; иншй будуть смйятись надб мною : нехай собй смЪються здоровй, я и на те реша- юсь. Вже коли я решаюсь не бачитись зъ вами, значить, на всьо решаюсь. „Въ моймъ глубокбмъ горю потрохи утйшаюеь тымъ, що сей коротонькШ епизодъ нашого житя менЪ оставить на завсйгды такш чистый, пахущш споминъ , що одного его выстане, щобъ не погрузитись въ давнйй- Ш1Й сонъ душй, а вамъ не приносячи шкоды, послужить бнъ за сказбвку въ будучбй, нормальной любови. Про- щайте, ангеле, улйтайте скорше, якъ сполошена пташка улйтае зъ галузки, де сйла наслйдкомъ помылки, такъ само легко, живо и весело, якъ она, зъ той галузки, на котру вы сйли нечайно !“ Обломовъ зъ одушевленемъ писавъ; перо лйтало по карткахъ паперу. Очи шяли, лиця гор'Ьли. Листъ выйшовъ довпй, якъ всЬ любовнй листы : закоханй страхъ якъ богатй въ слова. „Чудо! Менй вже не скучно, не важко !и думавъ бнъ: „Я майже щасливый... бдки се ? Мабуть бдси, що я скинувъ тягаръ дупгЬ на пап1зръа. Онъ перечитавъ письмо, зложивъ и запечатавъ. — Захаре! сказавъ бнъ: — якъ прийде слуга, 6д- дай ему сей листъ до панны. — Слухаю, бдповйвъ Захаръ. Обломову Д'Ьйстно стало майже весело. Онъ сЪвъ зъ ногами на диванъ и ажь запытавъ: чи нема чого по- енйдати. Зъйвъ два яйця и закуривъ цигаро. И серце, и голова у него були наповненй; бнъ живъ. Онъ пред- стявлявъ собй, якъ Ольга дбстане листъ, якъ здивуеся, яке зробить лице, коли прочитав. Що буде опбсля?... Онъ любувався перспективою сего дня, новостею252 О Б Л О М О В Ъ положена.. Онъ зъ замираючимъ серцемъ надслухувавъ, чи не стукае хто до дверей, чи не приходить слуга, чи не читае вже Ольга листу.. НЪ, въ переднбй комна- та тихо. „Що-жь бы се значило ?и зъ неспокоемъ думавъ бнъ: — некого не було : якъ же такъ?“ Тайный голосъ заразъ таки шептавъ ему: „чого ты непокоишься? Адже тобй сего и треба, щобъ не бу- ло, щобъ розбрвати зносины ?“ Але бнъ приглушавъ сей голосъ. Черезъ пбвъ годины бнъ докликався Захара зъ оббйстя, де той сид'йвъ зъ вбзникомъ '' — Не було некого ? занытавъ бнъ. — Не при- ходили ? — Нй, приходили, бдповйвъ Захаръ. — Що-жь ты? — Сказавъ, що васъ нема: до м'йста, мовлявъ поехали. Обломовъ выпуливъ на него очи. — Чого-жь ты се сказавъ? запытавъ бнъ: — Я щб тобй вел^въ, коли слуга пршде ? — Та не слуга приходивъ, покоЪвка, зъ незакала- мученымъ супокоемъ бдозвався Захаръ. — А листъ бддавъ ? — Та яке бддавъ ? Адже вы напередъ велйли ска- зати, що дома нема, а бдтакъ бддати листъ. Отъ якъ прийде слуга, такъ бддамь. — Н&, н&, ты... ты просто розбишака! де листъ? Давай сюды! сказавъ Обломовъ. Захаръ принйсъ листъ вже значно запачканый. — Ты руку мый, плюгавче ! гневно гукну въ Обло- мовъ, вказуючи на пляму.ОБЛОМОВЪ 253 — У мене руки чистй, озвався Захаръ, спогляда- ючи на ббкъ. — Анисю, Анисю I закричавъ Обломовъ. Анися выставилась до половины зъ переднои комнаты. — Посмотри-но, щб робить Захаръ! пожалувався онъ йй. — На ось тобй листъ и бддай его служащему або покойвцй, хто прийде бдъ Ильинскихъ, щобъ пан- ночцй бддати — чи чуешь? — Чую, батюшка, слухаю, бддамь. Але только она выйшла въ передню комнату, За- харъ вырвавъ у ней листъ. — Прочь бдси ! закрычавъ бнъ : — знай свое баб- ске дйло ! Заразъ опосля прибегла покойвка. Захаръ ставъ отвирати йй дверй, Анися пбдбйшла къ нйй, лишь За- харъ сердито поглянувъ на ней. — Ты чого тутъ ? запытавъ бнъ хрыпло. — Я прийшла только послухати, якъ ты.. . — Ну, ну, ну! загремйвъ бнъ, замахуючись на ней лбктемъ ! — за дверй! Она усмехнулась и пошла, та лблько зъ другой комнаты крбзь щелинку зазирала, чи зробить Захаръ те, що велйвъ панъ. Нлхя Илшчь почувши галаеъ, выскочивъ самъ ? — Щб ты, Катрусе ? запытавъ бнъ. — Панночка велйли поспытати, куды вы пойхали ? а вы и не выйзжали, дома! Побйжу сказати, говорила она и вже ялась втйкати. — Я дома. Се драите чогось бреше, сказавъ Обло- мовъ. — На ось, бддай панночцй листъ! — Слухаю, бддамь! — Де панночка теперь ?254 ОБЛОМОВЪ — Они селомъ пошли, велели еказати, що коли вы скбнчили книжку, то щобъ прийшли въ садъ о дру- гбй ГОДИН'Й. Она бдбйшла. „Не, не пойду... Чого дразнити серце, коли все мае бути покбнчене ?... думавъ Обломовъ пускаючись въ село. Онъ здалеку бачивъ, якъ Ольга йшла горбкомъ , якъ здогоняла ей Катруся и бддала листъ ; бачивъ, якъ Ольга на хвилинку остановившись, посмотрела на листъ, подумала, бдтакъ кивнула Катруси и увбйшла въ алею парку. Обломовъ пбшовъ надовкола, попбдъ горбокъ, зъ другого кбнця увбйшовъ въ ту саму алею и дбйшовши до середины, сйвъ въ траве, мйжь кущами и до- жидавъ. „Она буде сюды переходити*, думавъ бнъ: „я тбль- ко погляну незамйтно, щб она, и бддалюсь на за- всегды“. Онъ ждавъ зъ замираючимъ серцемъ ей крокбвъ* Нема, тихо. Природа жила повнымъ житемъ; кругомъ кипйла невидима, дрббна робота, а усе, здавалось, ле- жить въ торжественнбмъ супокою. Тымчасомъ въ траве усе ворушилось, повзало, по- ралось. Онде муравлй спешать въ розни стороны такъ поквапно и запопадливо, вдаряються, розбйгаються, мй- шаються, цйлкомъ якъ посмотрети зъ высоты на яшй- небудь людск1й базаръ: таки сами купки, така сама глота, такъ само шниряе нарбдъ. Осьде чмйль жужжить коло цветки и влазить въ ей чашочку; тамъ мухи кругляють купкою, лйпляться около капле соку, що выступила на щелине липы; онде птичка, десь тамъ въ гущавй, давно разъ-по-разъ пов-ОБЛОМОВЪ 255 торне оденъ и той самый звукъ, може-бути кличе Другу. А два метелики, крутячись одинъ коло другого въ воздуей, жваво якъ въ вальцу мчаться понадъ зруба- ными пнями. Трава сильно пахне; зъ ней розходиться безнастанный шелестъ. . „Щб тутъ за розрухъ !“ думавъ Обломовъ, вдивля- ючись въ тую суету и вслухуючись въ лагбдный шумъ природы: „а на око такъ усе тихо, спокбйно Та крокбвъ якъ не чути, такъ не чути. Наконець^ ось... „Охъ!а збтхнувъ Обломовъ, нишкомъ розгортаю- чи гиле. „Она, она... Щб се? плаче! Боже мбй !“ Ольга йшла поволеньки и втирала хусточкою сльо- зы: та тблько оббтре, являються нови. Она соромитьсяг проглочуе, хоче укрыти навить передъ деревами, и не може. Обломовъ не бачивъ наколи сл'йзъ Ольги ; бнъ не спод'Ьвався ихъ, и они начебъ опекли его; тблько такъ,, що ему бдъ сего було не горячо, а тепло. Онъ поквапно спйшивъ за нею. — Ольга, Ольга! нйжно говоривъ бнъ, здоганя- ючи ей. Она вздрогнула, оглянулась на него зъ зачудова- немъ, потбмъ бдвернулась и ишла дальше. Онъ пбшовъ рядомъ зъ нею. — Вы плачете ? сказавъ бнъ. У ней сльозы полились еильнМше. Она вже не могла повздержатн ихъ и притисла хусточку до лиця^ зайшлась бдъ шльоханя и сйла на першу лавочку. — Щб я начинивъ! шептавъ бнъ оголомшеный,. взявши ей руку и стараючись бдорвати ей бдъ лиць. — Оставте мене! заговорила она: Идйть еобй! Чо- го вы тутъ ? Я знаю, що я не повинна плакати: за чимъ? Вы правду написали: такъ, все може лучитись^256 ОБЛОМОВЪ — Щб чинити, щобъ не було сихъ слйзъ? запыту- вавъ бнъ, кликнувши нередъ нею: — Говорить, приказуй- те : я готовъ на все.. — Вы зробили, щобы були сльозы, а остановити ихъ не въ вашбй власти... Вы не такъ сильнй! Пустйть! говорила она, махаючи хусточкою собй въ лице. Онъ посмотрйвъ на ней и въ мысли прокли- навъ себе. — Проклятый листъ! вымовивъ бнъ зъ роз- каянемъ. Она отворила робочш кошичокъ, выняла листъ и подала ему. — Возьмйть, сказала она : — заверить его зъ со- бою, щобъ менй довго ще не плакати, смотрячи на него. Онъ мовчки уткнувъ его въ кишеню и сйвъ биля ней, повысивши голову. — По крайней мйрй вы бддайте справедливость моймъ замйрамъ, Ольго, тихо лебедйвъ бнъ: — се до- казъ, якъ менй дороге ваше щаете. — Правда, дороге! збтхнувши сказала она. — Нй, Ил1е Ил1ичу, вамъ мабуть завидно стало, що я такъ ти- хенько була щаслива, и вы поспйшили замутити щаете. — Замутити! такъ вы не читали мого листу? Я вамъ повторю... — Не дочитала, бо очи залились сльозами: я ще глупа! Только я бдгадала конець: не повтаряйте, щобъ •бблыпе не плакати... * Сльозы закапали знову. — Чи не длятого я бдказуюсь бдъ васъ, почавъ бнъ, — що бачу ваше щаете въ будуччинй, що жертвую ему собою? .. Хиба я се роблю зъ холодною кровю? Та-ОБДОМОВЪ 257 чи у мене не плаче усе въ души ? Чого-жь се я роблю ? — Чого ? повторила она, бдразу переставши пла- ката и обернувшись къ ньому: — того таки, чого схо- вались передше въ кущй, щобъ пбдглянути, чи буду я плаката и якъ я буду плаката — отъ чого ! Якбы вы хотели щаро того, .щб написане въ лиетй, якбы були не- реконанй, що треба розстатись, вы бы выехали за гра- ницю, не побачившись зб мною. — Щб за гадка!... перебивъ бнъ зъ докоромъ и не договоривъ. бго поразивъ сей здогадъ и ему доразу -стало ясно, що се правда. — Такъ, потвердила она : — вчера вамъ треба бу- ло мого люблю , сегодня понадобились сльозы, а завтра може-бути вы захочете бачити, якъ я умираю. , — Ольго, чи можь такъ обижати мене! Чи вы еправдй не верите, що я бддавъ бы теперь половину житя, щобъ почути вашь см'Ьхъ и не бачити слйзъ... — Та правда, теперь, коли вже бачили, якъ васъ ради плаче женщина... Нй, додала она: — у васъ нема серця. Вы не хотйлн моихъ слйзъ , говорите вы, та тблько вы не зробили бы того, якъ бы не хотели... — Та або-жь я знавъ?! зъ пытанемъ и выкликомъ въ голосй сказавъ бнъ, прикладаючн обй долон'й до груди. , — У еерця, коли оно любить, есть евбй розумъ, твердила она: оно знае, чого хоче, и знае напередъ, щб буде. Менй вчера нйякъ було прийти сюды: до насъ ненадййно прийхали гостй, але я знала, що вы намучи- лись бы, дожидаючи мене, може-бути погано бы спали г я прийшла, тому що не хотела вашои муки.... А вы...» вамъ весело, якъ я плачу. Приглядайтееь, приглядайте* любуйтеся!... Биб. н. нов. т. XXVII. И. Л. Гончаром яОбломовъ“. 17258 О Б Л ОМ О В Ъ И зновъ заплакала она. — Я и такъ погано спавъ, Ольго; я перемучився цйлу ночь... — И вамъ жаль стало, що я гарно спала, що я не мучуся — або-жь не правда? перебила она. Якбьг я не заплакала теперь, вы бы и нынй погано спали. — Що-жь менй теперь чинити : перепрошувати ? зъ покбрною нйжностю пытавъ бнъ. — Перепрошують дйти, або коли въ товпй наступлять кому на ногу, а ту перепросины не поможуть, говорила она, обмахуючи знову хустиною лице. — Та тблько, Ольго, якъ се правда, якъ моя гад- ка справедлива и ваша любовь — помылка? Якъ вы покохаете иншого, а поглянувши тогдй на мене, спале- нйете^.. ? —: Такъ що-жь? запытала она, смотрячи на него* такимъ иронично-глубокимъ, проймаючимъ поглядомъ,. /що бнъ помйшавея. „Она щось хоче добути зъ менеР подумавъ бнъ ^ „держись, Илш Йл1ичу!“ — Якъ „що-жь !“ махинально повторивъ бнъ, не- спокбйно споглядаючи на ней и недогадуючиеь, яка* думка завязуеся у ней въ гбловй, якъ оправдае она свое що-'жь, коли-жь очевидно годй оправдати наслйд- кбвъ сеи любови, наколибъ справдй була помылкою. Она смотрйла на него такъ твердо, зъ такою пев- ностю, такъ очивиднячки панувала надъ своею мыслею. — Вы боитесь, закинула она зъйдливо, — упасти „на дно пропасти"; васъ полохае будуча обида, що я перестану любити васъ !... „Лихо буде зъ вами", пише- те вы.... Онъ усе ще не зовсймъ понимавъ. — Ну вже-жь менй тогдй буде гараздъ, якъ я по-ОБЛОМ ОБ Ъ 259 люблю иншого : значить я буду щаслива! А вы говори- те, що „бачите мое щаете въ будучинй и готовя пожерт- вувати для мене все, навить жите ?а Онъ смотрйвъ на ней пристально и клйпавъ зрйд- ка и широко очима. — Отъ яка выйшла логика! шептавъ онъ: — при- знатись, я не дожидавъ..- А она призыралась ему такъ йдко бдъ нбгъ до го- ловы. — А щаете, бдъ котрого вы зъ розуму сходите? тягнула она дальше : — а ей ранки и вечеры, сей паркъ, а мое люблю — все те нйщо, не стоить нйякои цйны, всякой жертвы, нйякого болю? „Ахъ, щобъ крбзь землю провалитись!“ думавъ бнъ мучачись въ души, въ мйру того, якъ мысль Ольги бд- крывалась ему вповнй. — А щб буде, почала она горячо пытанемъ: — ко- ли вы утомитесь сею любовю, якъ утомились книжками, службою, свйтомъ; коли зъ часомъ, безъ соперницй, безъ другой любови, заснете нй ейло нй пало коло ме- не, якъ у себе на диванй и голосъ мой не розбудить васъ; коли набренйлбеть серця промине, коли навйтъ не инша женщина, ахалатъ буде вамъ милййыпй?... — Ольго, се не можливе !~перебивъ бнъ зъ вевдо- воленемъ, бдсуваючись бдъ ней. — Длячого неможливе ? запытала она. — Вы говорите що „я помыляюсь, що полюблю иншогой, а я думаю иногдй, що вы исамй не стямитесь, а перестанете любити мене. И щб тогдй ? Якъ я оправдаю себе за те, що чиню теперь ? Коли не люде, не свйтъ, щб я скажу самой собй И я часто такожь не сплю бдъ сего, все-жь таки не мучу вась здогадами о тбмъ, щб буде, бо я вйрю въ лйшпе. У мене щаете перемагае боязнь. Для мене оно мае якусь260 ОБЛОМОВЪ цйну, коли зъ моей причины у васъ зашяють очи; коли вы шукаете мене, драпаючись на гору, забуваете лйнь, и спешите для мене въ спеку до мйста за букетомъ, за книжкою, коли бачу, що я приневоляю васъ усмйха-* тись, бажати житя.,. Я жду, глядаю одного — щастя, и вйрю, що найшла. Коли помылюсь, коли правда, що я буду плакати надъ своею помылкою, то бодай чую тутъ, (она приложила долонь къ серцю), що я невинна за ней; значить, доля не хотйла того, Богъ не давъ* Але я не боюся за будущй сльозы; я буду плакати не- даромъ: я купила за нихъ дещо... Менй такожь любо... було!... додала она. — Нехай отже вже буде знову любо! благавъ Обломовъ. — А вы бачите лишь мрачне въ будуччинй; вамъ щасте нйчо не значить... Се невдячнбсть, продовжала она: — се не любовь, се... — Егоизмъ! доповйвъ Обломовъ и не смйвъ спо- глянути на Ольгу, не смйвъ говоритн, не смйвъ проси- ти опрощеня. — Идйть собй, тихо сказала она: — куды хотй- ли ити. Онъ поглянувъ на ней. Очи у ней высхли. Она за- думчиво смотрйла внизъ и рисовала парасолькою по пйску. — Лягайте знову на спину, додала она по хвили: не поховзнетесь, „не упадете въ пропасть". — Я отруився и отруивъ васъ, замйсть того, щобъ бути просто и прямо щасливымъ... воркотйвъ бнъ зъ розкаянемъ. — Иийте квасъ: не отруитесь, допйкала она. — Ольго! Се не великодушно! сказавъ бнъ: — Пб- сля того, коли я самъ покаравъ себе признанбмъ...О Б I О I О В Ъ 261 — Правда, на словахъ вы караете себе, кидаетесь въ пропасть, бддаете половину житя; а тамъ прийде сум- нйвъ, безсонна ночь: якъ вы стаете нужный для себе, осторожный, дбалый, якъ далеко бачите впередъ!... „Яка се правда, и якъ она простаН подумавъ Обломовъ, только стыдався сказати вголосъ. Длячого-жь онъ не самъ розъяснивъ ей собй, а женщина, котра только-що починае жити? И якъ се она скоро! Недавно ще такою детиною смотрйла. — Намъ больше о нйчбмъ говорити, заключила она встаючи. — Прощайте, Илщ Илшчу, и будьте спокбй- нй; адже ваше щасте въ тбмъ. — Ольго! Нй, ради Бога, нй! Теперь, коли все стало знову ясно, не проганяйте мене .. говоривъ бнъ, взявши ей за руку. — Чого-жь вамъ треба бдъ мене? Вы сумнйвае- тесь, чи не помылка моя любовь до васъ: я не можу успо- коите вашого сумнйву; може-бути и повгалка — я не знаю... бнъ выпустивъ ей руку. Знову пбднесеный нбжь надъ нимъ. — Якъ не знаете ? Хиба-жь 'вамъ серце не гово- рить ? запытавъ бнъ знову зъ сумнйвомъ на лици: — Хиба вы подозреваете ?... — Я нйчого не пбдозрйваю; я сказала вамъ вчера, щб мое серце говорить, а щб буде черезъ рбкъ — не знаю. Та може пбсля одного щастя бувае друге, потбмъ трете, таке еаме? запытувала она, смотрячи на него великими очима: — Говорйть; вы ббльшь доевйдчеян якъ я. Але ему -не хотйлось вже утверджувати ей въ. отсйй мысли, и бнъ мовчавъ, помахуючи одною рукою акащею.262 ОБЛОМОВЪ — Б/Ь, люблять тблько разъ оденъ! повторивъ бнъ якъ школярь выучену Фразу.’ — Отъ бачите, и я вЬрю въ се, додала она: — Ко- лижь се не такъ, то може-бути и я перестану любити васъ, може-бути мен-Ь буде гбрко бдъ помылки, и вамъ такожь; може-бути мы розстанемось! Любити два, три разы... нй, цЬ... Я не хочу вЬрити сему! Онъ збтхнувъ. Се може-бути перевертало у него душу и бнъ задумчиво волокся за нею. Тблько ему за кождымъ крокомъ ставало легче; выдумана нимъ въ ночи помылка була такожь бддаленою будучиною... „Ад- же се не сама лишь любовь, адже цЬле жите такбв- ске...а наразъ прийшло ему въ голову: „и коли бдпы- хати всякхй припадокъ, якъ помылку, коли-жь буде не помылка ? Що-жь я ? Начебъ осл'Ьпъ../1 — Ольго, сказавъ бнъ, злегонька дотыкаючись дво- ма пальцями ей рамени (она пристанула) : — вы ро- зумн'ййшй бдъ мене. Она похитала головою. — Н4, тблько простЬйша и смЬливЬйша. Чого вы боитесь ? Хиба-жь вы безъ жарту думаете, що можь пе- рестати любити? зъ гордою певностю себе* запыта- ла она. — Теперь и я не боюся! смЬло сказавъ бнъ. — Зъ вами не страшна доля! — Си слова я колп-сь тутъ десь читала, мабуть у Евжена Сгя, душкомъ бдтяла она зъ ирошею, обер- нувшись къ ньому : — тблько ихъ тамъ говорить жен- щина мущинЬ. У Обломова румянець кинувся въ лице. — Ольго! Нехай назадъ буде все по вчерашньому, благавъ бнъ: — я не буду боятись помылокъ. Она мовчала.ОБЛОМОВЪ 263 — Пристаете ? несмело пытавъ онъ. Она мовчала. — Ну, коли не хочете сказати, дайте знакъ якш иебудь... галузку бозу... — Бозъ... бдцвивъ, минувъ! бдпов'Ьла она. — Ось дивить, як1Й остався: збвялый, полинявъ ! — Минувъ, полинявъ ! повторивъ бнъ, смотрячи на Козину. — И листъ минувъ ! наразъ сказавъ бнъ. Она похитила заперечаючо головою. Онъ йшовъ за нею и роздумувавъ о листе, о вчерашнбмъ щастю, о збвялбмъ бозе. „Въ еамбмъ деле бозъ вяне, линяе!“ думавъ бнъ. „Пощо сей листъ? Чого не спавъ я Ц'йлу нбчь, писавъ ранкомъ ? Отъ теперь, якъ стало на души зновъ спо- койно... (бнъ позйхнувъ)... страхъ спати хочеся. А ко- либъ листу не було, и нЬчого-бъ сего не було: она бы не плакала, було бы все по вчерашньому: тихо сидели -бы мы осьде таки, въ алей, смотрели одно одному въ очи, говорили о щастю. И сегодня бы такъ само, и зав- тра... “ бнъ позйхнувъ на весь ротъ. Далей ему наразъ прийшло въ голову, щб бы було, колибъ листъ сей достигъ цели, колибъ она показалась той самой що и бнъ гадки, настрашилась якъ бнъ по- мылокъ и будучихъ бддаленыхъ тучь, колибъ послуха- ла его такъ званого досв^ду, розуму, и пристала розста- тись, забути на него ? Боже хорони ! Попрощатись, вернути до места, юпровадитиеь на нову кватиру ! Потягнулась бы за тымъ довжезна нбчь, скучне завтра, незносне послезавтра и рядъ дней чимъ разъ скучнейшихъ и мрачн4йшихъ... Якъ се можна? Адже се смерть! Адже було бы такъ! Онъ бы занедужавъ. Онъ и не хогЬвъ розлуки*264 О Б Л О М О В Ъ бнъ бы не перен’Ьсъ ей, прийшовъ бы благати, щобъ ба- читиеь. „Чогожь я ниеавъ лнстъ ?и запытавъ бнъ себе. — Ольго ОергМвно! сказавъ бнъ. — Чого вамъ ? — До всехъ мовхъ признань я повинейъ додатв ще одно... — Яке ? — Та еей лнстъ бувъ цйлкомъ злишвхй... — Неправда, бнъ бувъ потребный, решила она. Она оглянулась и засмеялась, побачивши лице, яке бнъ зробивъ, якъ у него душкомъ перейшовъ сонъ, якъ отворились очи бдъ зачудованя. — Потребный ? повторивъ бнъ поволи, встремля- вдчи здивуваный поглядъ въ ей плече. Але тамъ були тблько два кутасы мантиле. „Що-жь значить ей сльозы, докоры? Чи се може пбдступъ?“ Только Ольга не пбдетупна: се бнъ ясно бачивъ. Хитрять и перебиваютьея хитростю только больше або менше ограниченй женщины, Ольга же, щб бы не казати, се таки розумна: отъ хочь нынешне пытане, якъ легко и ясно розвязала она, та и кожде! Она за- разъ бачить справдешнш змыслъ подее и пбдходить до ней простою дорогою. А хитрый пбдетунъ якъ мышь: обежить надовко- ла, ховаеся... Та и характеръ у Ольги не такгй. Що-жь т таке ? Що ще за новость ? — Длячого-жь лнстъ потребный? запытавъ бнъ. — Длячого'? повторила она й живо обернулась къ нему зъ веселымъ лицемъ, любуючйсь тымъ, що на кождбмъ кроце вмее збити его зъ пангелику. — А для- штх> — зъ перестанками тягнула она далей: щь нОБЛОМОВЪ 265 переконалась, що вы не спали ночь, писали для мене; я такожь егонстка ! Се по перше... — За ЩО'ЖЬ вы докоряли менй передъ хвилею, коли самй дуагаете такъ, якъ я ? перебивъ Обломовъ. — За те, що вы выдумали муки. Я не выдумала ихъ, они лучились, и я любуюся тымъ, що вже минули, а вы приготовляли ихъ и любувались напередъ. Вы — лукавый! за се я вамъ и докоряла. Одтакъ... въ листй вашбмъ грають мысль, чувство... вы жили сю ночь и ра- нокъ не по своему, а якъ хотйвъ, щобъ вы жили, вашь приятель, ия — се по-друге ; вкбнци, по-третб... Она надбйшла къ ньоагу такъ близько, що кровь кинулась ему въ серце и въ голову ; бнъ ставъ дыхати тяжко, цйлый запалавъ. А она смотрить ему просто въ очи. — По-трете, длятого, що въ листй симъ якъ въ зеркалй, видна ваша нежность, ваша осторожность, дба- лбсть про вхене, боязнь о вюе щасте, ваше чисте сумлй- не... усе, що показавъ менй въ васъ Андрйй Ивановичь и що я полюбила, за що забуваю вашь лйнь... апатпо... Вы высказались тамъ мимохбть : вы не егоистъ, Ил1б Илшчу, вы написалп цйлкомъ не длятого, щобъ розстатиеь — сего вы не хотйли, а тому, що боялись обманути мене... се го- ворила честнбсть, инакше бы листъ обидивъ мене и я не заплакала бы бдъ гордости! Бачите, я знаю, за що я люблю васъ, и не боюсь помылки : я въ васъ не по- мыляюсь.. Она показалась Обломову въ блеску, въ С1яню, коли говорила се. Очи ей зорйли такимъ торжествомъ Любови, свйдомостю своей силы; на лицяхъ горйли два рожевй пятна. И бнъ, бнъ бувъ причиною того! Движе- немъ свого честного серця бнъ кинувъ 4й въ душу сей огонь, сю живость, сей блескъ.266 ОБЛОМОВ ,Ъ — Ольго! Вы... найлйпша зъ женщинъ, вы перша женщина на свете! сказавъ бнъ въ одушевленю и не памятаючи себе, простеръ руки, наклонився къ ней. — Ради Бога... одинъ поцелуй, въ задатокъ невы- мовного щастя, прошептавъ бнъ, мовь въ горячцй. Она душкомъ подалась на крокъ взадъ, торже- ственне шяне, краски злетйли зъ лиця; лагбднй очи за- блестели обуренемъ. — Нйколи! Нйколи ! Не пбдходйть ! зъ перелякомъ, майже зъ бдразою, сказала она, вытягнувши обе руки и парасольку мйжь нимъ и собою, и остановилась, якъ вкопана, закаменела, не дыхаючи, зъ грбзнымъ погля- домъ, на половину одвернена. Онъ бдразу присмирневъ: передъ нимъ не лагбдна Ольга, а обиджена богиня гордости и гневу зъ стисне- ными губами, зъ громами въ очахъ. — Звинеть!... воркотевъ бнъ змйшаный, знй- веченый. Она поволеньки бдвернулась и пошла, оглядаючись лячно черезъ плече, що бнъ. А бнъ нечого: иде пово- леньки, наче волочить хвбстъ, мовь тая собака, що на ней тупнули. Она зразу взялась приспешати кроки, але поба- чивши лице его, потушила усмешку и пошла спокбй- нейше, тблько ща вздрбгувала часъ до часу. Рожеве пятно появлялось то на одиамъ лицито на другбмъ. Въ меру того, якъ она йшла, лице ей прояснялось, бддыхъ стававъ повбльнейшш и спокбйнейшШ, и она знову пбшла ровною ходою. Она бачила, якъ святе ей гнеколйа для Обломова, и порывъ гневу мало-помалу притихавъ и уступивъ месце вспбвчутю. Она ступала чимъ-разъ повбльнейше, повбльнейше...ОБЛОМОВЪ 267 Ъй хотелось змягчити свой обрушеный гнйвъ; она придумувала, о чймъ бы заговорити. „Усе запаскудивъ!“ Отъ властива помылка! „На- коли !“ Боже! Бозъ „ полинявъ думавъ бнъ, спогляда- ючи на висячи галузки бозу; „вчера полиняло, листъ такожь полинявъ, и отся хвилинка, найлйпша въ мо’ймъ житю, коли женщина у перицй разъ сказала менЪ, якъ голосъ зъ неба, що есть въ менй доброго, и она по- линяла !“... Онъ поемотрйвъ на Ольгу — она стоить и жде его потупивши очи. — Дайте менй листътихо сказала она. — Онъ полинявъ! сумно бдповйвъ бнъ подаю- чи листъ. Она знову близько пбдступилась къ ньому и нахи- лила ще ббльшь голову; пов'Ьки були спущенй зовсймъ... Она трохи що не дрожала. Онъ бддавъ листъ: она не поднимала головы, не бдходила. — Вы мене напудили, мягко додала она. — Звинйть, Ольго, воркотйвъ бнъ. — Она мовчала. — Се грбзне „нйколи!“... сказавъ бнъ печально и збтхнувъ. — Полиняе! заледве чутно прошептала она румя- нЪючи. Она кинула на него соромливый, ласкавый по- глядъ, взяла обй его руки, мбцно стиснула въ своихъ, бдтакъ приложила ихъ къ своему серцю. — Чуете якъ беться! .сказала она: — вы напудили мене! Пустйть! И не поглянувши на него, обернулась и побйгла по стежцй, пбднявши зъ переду трохи одйне. — Куды вы такъ? говоривъ бнъ: — Я утомився, не можу за вами...268 ОБЛОМОВ Ъ “ Оставте мене. Я бЯжу спЯвати, спЯвати, епЯва- ти!... твердила она зъ палаючимъ лицемъ. — МенЯ сти- скае грудь, ажь болить! Онъ оставея на мЯсци и довго смотрЯвъ Яй вслЯдъ, якъ за улЯтаючимъ ангеломъ. „Чи вже справдЯ и стоя хвиля полинаб?^ майже жалбено думавъ онъ, и самъ не чувъ, чи нде онъ, чн стоить на мЯсци. „Бозъ збвявъ, полинявъа, знову думавъ онъ: „вчера полиняло, минуло, и ночь зъ привидами, зб зморою, та- кожь минула.. Такъ! и отся хвиля мине якъ бозъ! Але коли минала сегодняшня ночь, рбвночасно вже розцви* тало нынЯшне рано. — Що-жь се таке? вголосъ сказавъ онъ въ забу- тю: й — любовь такожь... любовь ? А я думавъ, що она якъ скварне полудне повисне надъ коханками и нЯщо не ворухнеся и не дыхне въ ей атмоеФерЯ: и въ Любо- ви нема супокою, и она двигаеться заедно кудысь впе- редъ, впередъ.. „якъ цЯле жите“ говорить Штольцъ/ И не родився ще 1исусъ Навинъ, котрый бы сказавъ Яй; „стой и не двигайся Iй Що-жь буде завтра? трЯ- вожно запытавъ онъ себе и задумчиво, лЯниво пбшовъ домбвь. Переходячи по при бкна Ольги, онъ чувъ, якъ здавлена грудь ей облегчалась въ звукахъ Шуберта, не- мовь-то рыдала бдъ щастя. Боже мой I Якъ весело жити на свЯтЯ!ОБЛОМОВЪ 269 XI. Обломовъ дома найшовъ ще листъ бдъ Штольца, котрый починався и кбнчився словами: „теперь або на- коли !“ далйй бувъв наповееный докорами за неподвиж- ность, бдтакъ призывавъ прийхати доконче до Швайца- ргй, куды збирався Штольцъ, и наконець до ИталИз. Коли-жь не те, то бнъ завзывавъ Обломова йхати на село, провйрити свои дйла, поправити запущене жи- те мужиковъ, обчислити докладно свой дохбдъ и при со- бй розпочати будбвлю нового дому. „Памятай нашу умову: теперь або кйколи“, закбн- чивъ бнъ. — Теперь, теперь, теперь! повторивъ Обломовъ. Андрей не знае, яка поема бдгрываеся въ моймъ житю. Яки ему ще дйла? Хиба-жь я можу коли*небудь и чимъ- небудь бути такъ занятый? Попробувавъ бы бнъ! Отъ читаешь о Французахъ, о АнглШцяхъ: мовь-то они зао- дно працюють, мовь-то разъ-вразъ дйло на думцй ! А то йздять собй по цйлбй Европй, декотрй навйть по Азш, АФрицй, такъ безъ всякого дйла: хто рисувати альбумъ, або старожитности бдкопувати, хто стрйляти львбвъ або змхйвъ ловити. Не те, такъ дома сидять въ благород- нбмъ неробствй; снйдають, обйдають зъ приятелями, зъ женщинами — отъ и все заняте! Що-жь я за каторж- никъ? Андрйй лишень выдумавъ : „працюй, та працюй, якъ коняка !“ Пощо? Я сытый, одягненый. Але правда, Ольга зновъ запытувала, чи думаю я заглянути до Обло- мбвки... 0н7> кинувся писати, придумуватц, йздивъ навйть до будбвничого. Небавомъ на маленькбмъ столику у не- го розложеный бувъ плянъ дому, саду. Дбмъ семейный, просторый, зъ двома бальконами.270 ОБЛОМ ОВЪ „Тутъ я, тутъ Ольга, тутъ спальня, дитиняча ком* ната“... уемйхаючись думавъ бнъ. „Але мужики, мужи- ки!44 и усмешка злйтала, суета морщила ему знову чо- ло. „Сусйдъ пише, входить въ подробицй, говорить о па- ши, о вымолотй... Яка скука! Та щз раить на спбль- ный рахунокъ будувати дорогу до великого торгового села, зъ мостомъ черезъ рйчку, просить три тысячй грошей, хоче, щобъ я заставивъ Обломовку... А бдки я знаю, чи потрйбне се? Чи буде се розумно? Чи не об- манюе бнъ?... Припустймъ, бнъ честный чоловйкъ: Штольцъ его знае, та все таки бнъ тоже помылятись, а я грошй сыпну ! Три тысячй — таку пропасть ! Де ихъ взяти? Нй, страшно! Ще пише, щобъ переселити кблькохъ мужикбвъ на пустку и жадае чимъ хутше бд- повйди — усе якъ найскорше. Онъ береся выслати вей документы для заставу маетку до банку. „Пришлю я ему повномочнбеть, въ палату бйжи посвйдчити44 — овва, ще чого захотйвъ ! А я и не знаю де палата, якъ и две- рй туды отвираються44. Обломовъ другхй тыждень не бдповйдаё ему, тымча- сомъ навйть и Ольга запытуе, чи бувъ бнъ въ палатй. Колись-тутъ Штольцъ такожь приславъ листъ и до не- го и до ней, запытуе: щб бнъ робить ? Та Ольга могла тблько поверховно слйдити за дй- яльностю свого приятеля, и то лишь въ доступной йй СФерй. Чи весело бнъ смотрить, чи радо йздить всюды, чи являеся въ умовленый часъ въ гаю, на сколько за- нимав его мййска новина, загальна розмова. Ревнййше всего слйдить она, чи не выпускав бнъ зъ виду головну цйль житя. Хочь она и запытувала его о палатй, такъ на те тблько, щобъ бдповйсти денещо Штольцови о дй- лахъ его друга. Лйто въ самбмъ розгарй; липень минае; погодаОБЛОМОВЪ 271 славна. Зъ Ольгою Обломовъ майже не розстаеся. Въ ясный день бнъ въ парку, въ горяче полудне губиться зъ нею въ лйеку, мйжь соснами, сидить коло ей нбгъ^ читае йй; она вышивае вже другш шматокъ канвы — для него. И въ нихъ пануе горяче лйто: набйгають ино~ гдй хмары и проходить. Коли ему и сняться тяжки сны, и ковтають да серця сумнйвы, Ольга, якъ ангелъ, стоить на сторожи;- она спогляне ему своими ясными очима въ лице, добу- де, що у него на серци, — усе знову тихо и зновъ чо- ловйкъ спокойный и усе гараздъ. Поглядъ Ольги на жите, на любовь, на все ставъ ще яснййпий, выразнййший. Она ще смйливййше нйжы передже смотрить довкола себе, не тревожиться буду- щиною; въ нйй бдкрылись новй стороны ума, нови чер- ты характеру. Онъ проявляеся то поетично-рбзнообраз- но, глубоко, то правильно, постепенно и природно... — Мйжь нею а Обломовомъ установились тайнп невидимй для другихъ зносины: кождый поглядъ, кожде маловажне слбвце, сказане при другихъ, мае для нихъ свой змыслъ. Они бачили у всймъ натякъ на любовь. Они стали чутки и осторожнй. Иногдй Ольга не скаже тйтцй, що бачила Обломова, и бнъ дома заявить., що йде до мйста, а самъ забереся въ паркъ. Однакожь, якъ нй ясный бувъ умъ Ольги, якъ нй свйдомо смотрйла она кругомъ себе, якъ нй була свй- жа, здорова, то таки у ней стали являтись якйсь новй хоробливй симптомы. Часъ до часу находивъ на ней не- спокбй, надъ котрымъ она задумувалась и не знала,- якъ розтолкувати его собй. Иногдй, идучи въ горяче полудне пбдъ руку зъ Обломовомъ она лйниво опреся о руку его и ступае шахинально, въ якбмсь обезсиленю, мовчить упрямо*.272 ОБЛОМОВЪ Живбсть пропадав у ней; збръ утомленый, сонный, стае- ся нерухомый, встремляеся куды небудь на одну точку, и лише зъ трудомъ перенесе она его на инппй предметъ. Ъй робиться тяжко, щось давить грудь, непокоить. Она скине мантилю, хустку зъ плечей, та и се не по- шагав — усе давить усе тиене. Она бы лягла пбдъ де- ревомъ и перележала такъ цйлй годины. Обломовъ не знав що чинити, махав галузкою ей въ лице, только она нетерпеливымъ знакомъ покончить его заходы и мовчить. Одтакъ наразъ збтхне, оглянеся кругомъ себе све- домо, посмотрить на него, стиене ему руку, усмехнеся и знову явиться жвавбсть, см'Ьхъ, и она вже пануе надъ собою. Особливо разъ вечеромъ она впала въ сей тревож- ный станъ, въ якшсь люнатизмъ Любови, и явилась Обломову въ новбмъ светлй. Було душно, скварно; зъ леса глухо шумевъ те- плый ветеръ; небо затягалось тяжкими хмарами. Тем- нело чимъ разъ ббльше и больше. — Дощь буде , сказавъ баронъ и поехавъ до мбвь. Тетка забралась въ свою комнату. Ольга довго, задумчиво грала нй Фортепяне, та потбмъ оставила. — Не могу, у мене пальце дрожать, мене якось душно, сказала она Обломову. — Перейдемось по саду. Довго ходили они мовчаливо по алеяхъ, рука въ руку. Руки у иеи вохкй и мягки. Они пошли въ паркъ. Дерева и куще змешадись въ темну масу; на два кроки нечого не було видко; тблько белявою емужкою вменились иещанй дорбжки.ОБЛОМОВЪ 273 Ольга пильненько вдивлялась въ тьму и тулилась къ Обломову. Не говорячи нй слова, блукали они. — Менй страшно ! наразъ вздрогнувши сказала она, коли они трохи не на ослйпъ прибирались вузкою але- ею, мйжь двома чорными густыми стенами лйеу. — Чого ? запытавъ бнъ. Не бойся, Ольго , я зъ тобою. — Менй страшно и тебе! говорила она шепотомъ : Та якось такъ любо* страшно ! Серце замирае. Дай руку, подиви, якъ оно беться. А сама вздрйгувала и оглядалась надовкола. — Бачишь, бачишь? дрожачи шептала она, цйпко хапаючи его обома руками за рамя : — Ты не бачишь, хтось въ темнотй промелькуе? Она тйснййше притулилась къ ньому. — Нйкого нема..., говоривъ бнъ ; все-жь таки у не- го мурашки побйгли по спинй. — Заслонь менй очи хутше чимъ небудь... крйпше! шепотомъ просила она... Ну, теперь нйчого... Се нер- вы, додала она въ зворушеню. Гей, онде зновъ ! Смотри, хто се? Сядемъ де-небудь на лавцй. Онъ рукою налапавъ лавку и посадивъ ей. — Ходймо домбвь, Ользю, намавлявъ бнъ: ты нездорова. Она положила ему голову на плече. — Нй, осьде воздухъ евйжшпай, сказала она: ме- не тутъ тисне, коло серця. Она дыхала горячо ему на лице. бнъ доторнувся до ей головы рукою — и голова горяча. Грудь тяжко дыше и облегчаеся частыми вздохами. Чи не лйпше домбвь? твердивъ въ трйвозй Обло- мовъ, — треба лягти.... Биб н. нов. т. ХХУН. Ж. А. Гончарова пОбдомовъи. 13274 ОБЛОМОВЪ — Н4, нЪ, оставь мене, не дотыкай... говорила она втомлено, ледви чутно ; у мене осьде горить.... вказува- ла она на грудь. — ДМстно, ходймъ домбвь... настававъ Обломовъ. — Нй, погоди, се мине... Она стискала ему руку и часъ до часу близько за- глядала ему въ очи и довго мовчала. Потбмъ ялась плакати, зразу тихонько, бдтакъ въ голосъ. Онъ стра- тивъ голову. — Проббгъ, Ользю, скорше домбвь! зъ неспоко- емъ говоривъ онъ. — Нйчого, бдповйла она, шльохаючи. Не перешка- джай, дай выплакатись... Огонь выйде сльозами, мен& легче буде; се нервы грають... Онъ слухавъ въ пбтьмй, якъ важко дыше она, чувъ, якъ капають ему на руку ей горячи сльозы, якъ судорожно стискае она его руку. Онъ не ворухнувъ пальцемъ, не дыхнувъ. А голо- ва ей лежить у него на плечи, дыхане обдае ему лице жаромъ... Онъ такожь вздрбгувавъ, та не см'Ъвъ до- торкнутись губами ей лиця. По якбмсь часй она стала чимъ разъ притихати, притихати, бддыхъ стававъ рбвнййнпй... Она замовкла. Онъ думавъ, чи не заснула она часомъ, и боявся во- рухнутись. — Ользю ! шепотомъ кликнувъ бнъ. — ЕЦб ? такъ само шепотомъ бдповйла она и зб- тхнула въ голосъ. — Ну, теперь вже перейшло... утомлено сказала она, мен'й легче, я дыхаю свободно. — Ходймо, говоривъ бнъ. — Ходймъ ! поневбльно повторила она. — Милый мбй! зъ нежностью прошептала цо хвили, стиснула емуОБЛОМОВЪ 275 руку и, опершись на его рамя, нетвердыми шагами дбй- шла до дому. Въ сальоне бнъ поглянувъ на ней: она була сла- ба але усмехалась дивною усмешкою, начебъ пбдъ вплывомъ маяченя. Онъ посадивъ ее на диванъ, клякнувъ коло ней и кблька разбвъ зъ великимъ жаромъ поцелувавъ ей руку. Она якъ перше такъ и теперь зъ тою .самою у- смешкою смотрела на него, опустивши обе руки, и про- водила его до дверей очима. Онъ въ дверяхъ’обернувся: она заедно смотрить вследъ за нимъ, на лици заедно те саме обезсилене, та сама палка усмешка, наче она не може упоратись зъ нею... Онъ бдбпшовъ въ задуме. Онъ десь бачивъ отсю усмешку; бнъ нагадувавъ якусь картину, на котрбй зо- бражена женщина зъ такою усмешкою... Тблько не Корделхя... На другш день бнъ пбславъ проведати про здо- рове. Велели сказати: — Слава Богу, и просять сего- дня обедати, а вечеромъ поедуть все на огнянй штуки, пять верстовъ бдси. Онъ не поверивъ и пбшовъ самъ. Ольга була све- жа якъ цветокъ: въ очахъ блесть, жвавбсть, на лицяхъ палають два рожевй пятна; голосъ такъ звучный! Тбль- ко она наразъ змешалась, ледви не вскрикнула, коли Обломовъ пбдбйшовъ къ ней, и цела спаленела, коли бнъ запытавъ: якъ она себе чуе пбсля вчерашнього? — Се> маленькш нервовый розстрбй, поквапно ска- зала она. Теточка говорить, що треба ранше кластись спати. Се недавно що-лишь зб мною...276 ОБЛОМ ОВЪ Она не доловила и бдвернулась, начебъ просила по- щады. А длячого зм1зшалась она — и сама не знае. Для- чого егй гризъ и п&къ споминъ о вчерашнбмъ вечера о с&мъ розстрою ? Ъй було и соромно чогось, и досадно на когось, не то на себе, не то на Обломова. А деколи на хвил'й здавалось М, що Обломовъ ставъ М милМнпй, близ- шш, чо она чуе до него потягъ до слйзъ, начебъ она вступила зъ ннмъ зъ вчерашнього дня въ якесь таем- ниче спорбднене... Она довго не спала, довго ранкомъ ходила самотна въ зворушеню по алей, бдъ парку до дому и назадъ, заедно думала—думала, губилась въ здогадахъ; то хмурилась, то нагло пален'йла и усмехалась чогось, и таки не мо- гла нйчого р'Ьшити. „Ахъ, Зонечко!" думала она въ до- еадй: „яка ты щаслива! Заразъ бы решила Iй А Обломовъ ? Длячого бнъ бувъ нЪмый и неподвиж- ный вчера, хочь палаючгй ей бддыхъ жаромъ обдававъ его лице, хочь горячи ей сльозы капали ему на руку, хочь бнъ майже нйсъ е* въ оббймахъ домбвь, чувъ не- скромне бите ей серця?... А иншй? Иншй смотрять такъ зухвало... Було се длятого, що въ души у него теплилась в'Ьра въ приязнь, въ любовь, въ людску честь, бнъ въ души покланявся чиетот* женщины, признававъ Ш власть и права и приносивъ 4й жертвы. , Та тблько треба було бдгадати се: а Ольга бд- гадала. Л'йто поступало, минало. Ранки и вечеры ставали темни и вохкй. Не лишь бозы, и липы бдцвили, ягоды минулись. Обломовъ и Ольга бачились кождый день. бнъ здогоннвъ жите, то-есть усвоивъ собЪ назадъ все, бдъ чого бдставъ давно; знавъ, чого ФранцускШ по-ОБЛОМ ОВЪ 277 сланникъ выйхавъ зъ Риму, чого Авгл1йцй посылають кораблй зъ войскомъ на Всхбдъ; интересувавея, коли выбудують нову дорогу въ Нйвхеччинй або въ Франщи. Только о дорозй черезъ Обломовку до великого села не згадувавъ бнъ нйколи, въ палатй повномочы не посвйд- чквъ и Штольцови бдповйди на листы не пб.славъ. Онъ займався только тымъ, о чбмъ говорилось що- дня въ довхй Ольги, щб читалось въ газетахъ, яки тамъ приходили, и досыть пильно, дякувати настойчивости Ольги, слйдивъ за сучасною заграничною литера- турою. Мимо частой дробной змйны въ сйй рожевбй ат* мосФерй головною основою була безхмарнбсть небоскло- ну. Коли Ользй приходилось иногдй роздумувати надъ Обломововтъ, надъ своею любовш до него, коли бдъ сеи любови оставався пустый часъ и пусте мйсце въ серци, коли пытаня ей не вей находили повну и завейгды готову бдновйдь въ его головй и воля его вговчала на призывъ ей волй, и на ей живбеть бнъ одвйчавъ лишь неподвижно страстньшъ ноглядомъ — она впадала въ страшну задумчивость: щось холодне, мовь змйя, впы- халось въ серце, отвережало ей бдъ вгрйй, и теплый сказочный свйтъ любви перемйнявся въ якшеь оейн- ный день, коли вей предметы представляються въ сй- рбй барвй. Она шукала, бдки походить отся неповнбеть, недо- вершенбеть щастя ? Чого хибуе йй ? Чого ще треба? Адже се судьба — призначене любити Обломова. Лю- бовь отся оправдуеся его покбрливостю, чистою вйрою въ добро, а болыпь всего мягкостею, нйжностею, якои она не бачила нйколи въ очахъ мущины. — Що-жь въ тбмъ великого, що не на кождый по- глядъ ей бнъ бдповйдае понятнымъ поглядомъ, що не;278 ОБЛОМОВЪ звучить иногдй въ его голосй, щб М начебъ вже зву- чало колись тамъ, не то у снй, не то на явй ... Се уява, нервы : Щб слухати ихъ и мудрувати ? Наконець, колибъ она хотела позбутись сеи Лю- бови — та якъ позбутись? Рйчь скбнчена: она вже лю- била, и скинути зъ себе любовь пбсля вподобы, якъ одйне, годй. „Не люблять же два разы въ житюа, ду- мала она: „ее, кажуть, не годиться...и Такъ училась она любови, выпробувала ей и кож- дый новый крокъ встречала сльозою, або усмйшкою, вдумуючись въ него. Тогдй являвся у ней сей скупле- ный выразъ лиця, пбдъ котрымъ крылись сльозы и у- смйшка и котрый такъ жахавъ Обломова. Вже-жь таки о сихъ думахъ, о сйй борбй она и не нагадувала Обломову. Обломовъ не учився любови, бнъ засыплявъ въ свойй роскбшнбй дрймотй, о котрбй колись маячивъ въ голосъ при Штольцу. На часы бнъ починавъ вйрити въ безнастанну безхмарнбсть житя, и знову ему сни- лась Обломовка, населена добрыми, приятельскими и без- журными лицями, сиджене на терасй, задума бдъ пов- ноты вдоволеного щастя. Онъ и теперь иногдй пбддавався сйй задумй и на- вить, тайкомъ бдъ Ольги, два разы задрймавъ въ лйсй, дожидаючи ей припбзненого приходу... Ажь ось нечайно надлетйла хмара. Разъ они у двое бдкись повертали лйнино, и толь- ко стали переходити велику дорогу, на встречу имъ бйгла хмара пылу, и въ хмарй мчалась коляска, въ ко- лясцй сидйла Зонечка зъ мужемъ, ще якШсь панокъ, и ще якась панй.... — Ольга! Ольга! Ольга Сергййвна! роздались крики.ОБЛОМОВ Ъ. 279 Коляска станула. Все те панство висйло зъ ней, окружило Ольгу, почало витатись, цйлуватись, вей 6д- разу заговорили, довго не завважаючи Обломова. По- тбмъ наразъ вей споглянули на него, оденъ зъ гостей крбзь льорнетку. — Хто ее? тихо запитала Зонечка. — Ил1я Илшчь Обломовъ ! представила его Ольга. Вей пошли до дому тйтки. Обломову стало дуже маркотно ; бнъ бдлучився бдъ товариства и переложивъ вже ногу черезъ плбтъ, щобъ драпнути черезъ гай до- мбвь. Ольга поглядомъ завернула его. Оно бы нйчого, только вей тй Панове и панй смо- трйли на него такъ чудно; та и се, сказати правду, ще бы нйчого. Передже бувало инакше на него и не смо- трйли по причинй его сонного, скучаючого выгляду, не- дбальства въ одйнкк Однакожь той самъ чудный поглядъ Панове и панй зъ него переносили и на Ольгу. Одъ сего двозначного погляду на ней у него бдразу похолоднйло серце ; щось таке почало дратуватн его, та такъ болючо, дбймаючо, що бнъ не вытерпйвъ и пбшовъ домбвь и бувъ задум- чивый, понурый. На другой день мила балаканина и ласкава жар- тобливбеть Ольги не могли розвеселити его. На ей на- етбйчивй .допыты, бнъ приневоленый бувъ звинятись бо- лемъ головы и терпеливо позволивъ собй вылити на го- лову кольоньскои воды за цйлыхъ сймдесять копййокъ. Одтакъ на третхй день пбеля того, якъ они пбзно вернулись домбвь, тйтка якось надто розумно посмотрй- ла на нихъ, особливо на него, иочбмъ опустила свои ве- лики, трохи припухлй повйки, а очи заедно начебъ смо- трять крбзь повйки, и зъ минуту задумчиво нюха- ла етеръ.280 * О Б Л О М О В Ъ Обломовъ мучився, все-жь таки мовчавъ. Ользй по- вйряти евоихъ сумнйвбвъ бнъ не рйшався, боячись стрй- вожити ей, напудити и, треба правду сказати, боявся также и за себе, боявся замутити сей свйтлый, безхма- рый миръ пытанем.ъ такой строгой важности. Се вже не пытане о тбмъ, чи номылкою, або нй, полюбила она его, Обломова, и чи не помылка цйла ихъ любовь, ей сходины въ лйей, на самотй, иногдй пб- зно вечеромъ. „Я посягавъ на поцйлуй*, зъ грозою думавъ бнъ: „адже се уголовный проступокъ въ кодекей норовствен- ности, и не перппй, не маловажный! Ще до него есть богато етупнйвъ: стиснене руки, признане, листъ... Се все мы перейшли. „Однакожь“, думавъ бнъ дальше, вы- прямляючи голову: „мои замйры честнй, я...“ - И бдразу хмара щезла, передъ нимъ розкрылась евйтла, якъ празникъ, Обломовка , цйла въ блеску, въ сонйчныхъ промйняхъ, зъ зелеными горбками, зъ ерйб- ною рйчкою; бнъ иде зъ Ольгою задумчиво, по довгбй алей, обнявши ей за станъ, сидить въ беейдцй на тераей... Передъ нею вей склоняють голову зъ обожанемъ — словомъ все те, щб бнъ говоривъ Штольцови. „Такъ, такъ; тблько-жь симъ треба було почати!“ думавъ бнъ знову въ страху: „Трикратне люблю, га- лузка бозу, признане — все те повинно бути запорукою щастя на цйле жите и не повтарятись у чистой жен- щины. „Що-жь я? Хто я?“ стукало якъ адолоткомъ ему въ голову. „Я зводникъ, волокита! Недостае только, щобъ я, якъ той поганый старый селядонъ, зъ закислыми очима н червонымъ носомъ, заткнувъ украдену у женщины китичку въ петлицю и шептавъ на ухо приятелеваОБЛОМОВЪ 281 о свойй побйдй, щобъ, щобъ .. Ахъ, Боже мой, куды я зайшовъ! Отъ де пропасть! И Ольга не кружае высоко по-надъ нею, она на днй ей.,. За що, за що. .а Онъ выбнвався зъ снлъ, плакавъ якъ днтина надъ тымъ, що такъ неждано поблйдли свйтлй краски его житя, н надъ тымъ, що Ольга буде жертвою. Цйла лю- бовь его була проступкомъ, пятномъ на сумлйню. Одтакъ. заову на хвилинку стрйвоженый умъ про- яснявся, коли Обломовъ пбзнававъ, що всему тому есть законный выхбдъ: простерти Ользй руку зъ персте- немъ.... — Правда, правда, въ радбстнбмъ дрожаню гово- ривъ бнъ : и бдповйдею буде поглядъ соромливого при- такненя... Она не скаже нй слова, она загорать, усмйх- неся до дна душй, одтакъ очка ей наповняться сле- зами... Сльозы и усмйшка, нймо протягнена рука, потбмъ жива, палка радость, щаслева поквапнбсть въ движе- няхъ, опосля довга, довга розмова, шепбтъ на самотй, сей довйрчивый шепбтъ душь, тайна умова злити два житя. въ одно ! Въ марницяхъ, въ розмовахъ о будущинй буде про- зирати нйкому, кромй имъ невидима любовь... И нйхто не носмйе обидити ихъ поглядомъ... Наразъ лице его стало вельми строге, поважне. „Отъа, говоривъ бнъ зъ собою, „отъ де бнъ, той свйтъ простого, благородного, тревалого щастя! Соромъ менй було до сеи поры укрывати тй цвйты, носитись въ ароматй любови, якъ тому хлонцеви шукати за наго- дою збйтися, ходити при мйсяци, пбдслухувати бите дй- вочого серця, ловити дрожане ей мрйй... Боже!’* Онъ почервонйвъ по уши. „Ще нынй вечеромъ довйдаеся Ольга, яки строгй.282 ОБЛОМОВЪ обовязки вкладае любовь; нынй побачимось у последний разъ на самот'Ь, нын'й...4* Онъ приложивъ руку до серця; оно беться сильно, все-жь таки ровно, якъ повинно битись у чесныхъ лю- дей. Знову онъ непокоить себе мыслею, якъ Ольга зъ першого разу засмутиться, коли онъ скаже, що не тре- ба бачитись; потбмъ онъ несмело выскаже 4й свбй .за- м'Ьръ, але напередъ провЪдае ей думки, упьеся ей по- м'Ьгцанемъ, а тамъ... Дальше мрйе ему безнастанно ей стыдливе притак- нене, усмешка и сльозы, н-Ьмо протягнена рука, довгш, таемный шеибтъ и поцелуй передъ лицемъ целого свЪта. XII. Онъ побЪгъ глядати Ольги. Дома сказали, що она выйшла; онъ въ село — нема. Бачить, въ дали она? якъ ангелъ всходить на небеса, иде на гору, такъ лег- ко опираеся ногою, такъ хитаеся ей станъ. бнъ за нею, але она ледви дотыкаеся травы и въ самбмъ д'Ьлй начебъ ул&тае. * Онъ зъ половины дороги ставъ кликати еЪ. Она жде на него и только бнъ пбдбйде сяжн'Ьвъ два, она пуститься впередъ и знову лишить велишй про- стбръ М'Ъжь нимъ и задержаться и смЪеся. Онъ наконець задержався такожь, переконаный, що она не втече бдъ него. И она збйгла до него кблька крокбвъ, подала руку и смйючись потягнула за собою. Они пбшли въ л±съ; бнъ знявъ капелюхъ, а она хусточкою обтерла ему чоло и почала махати парасоль- кою въ лице.ОБЛОМОВЪ 283 Ольга була незвычайно жива, говбрка, весела, то зновъ увлекалась н'Ьжнымъ норывомъ, або впадала хви- лями въ задумчивбсть. — Вгадай, що я чинила вчера? поспытала она, коли они сйли въ тйни. — Читала? Она потрясла головою. — Писала? — Н*. ^Вп4вала ? — Нй. Ворожила! сказала она. ГраФинина економ- ка була вчера; она умйе выкладати карты, я и по- просила. — Ну, гцо-жь ? — Нйчого. Выйшла дорога, потбмъ якась глота и всюды белявый мугцина, всюды... Я цела почервонйла, коли она при Катруси наразъ сказала, що о мене ду- мав бубновый король. Коли она хотела говорити, о кбмъ я думаю, я змйшала карты и втекла. Ты думаешь о ме- не? наразъ занытала она. — Ахъ ! сказавъ бнъ : — колибъ можь менше ду- мати ! — А я ось! задумчиво говорила она : — я вже и за- була, якъ жиють инакше. Коли ты минувшого тыждня надувся и не бувъ два дне — памятаешь, розсердився? — я бдразу переменилась, стала зла. Сварюся зъ Ка- труеею, якъ ты зъ Захаромъ; бачу, якъ она нишкомъ плаче, мене цйлкомъ не жаль ей. Не бдповйдаю тйточ- Ц*, не чую, щб она говорить, нйчого не роблю, нйкуды не хочу. А только ты прийшовъ, заразъ зовсемъ инша стала. Катруси подарувала и лилйеву сукню. — Се любовь! патетично выголоеивъ бнъ. — Изъ твоихъ слбвъ познаю самого себе: и мене безъ тебе не-284 ОБЛОМОВЪ ма дня и житя, ночю сняться разъ-вразъ якйсь цвиту- чй долины. Побачу тебе — я добрый, деятельный; не* ма — скучно, л^нь, хочеся лягти и о нечемъ не думати... Люби, не соромися, своей любови... Наразъ биъ замовкъ. „Що се я говорю? Адже не за тымъ прийшовъН подумавъ бнъ и ставъ бдкаш- лювати та нахмуривъ вже брови. — А коли Я' нагло умру ? запытала она. — Що за выдумка! недбало сказавъ бнъ. — Такъ, говорила она : — я простуджусь, дбста- ну горячку; ты прийдешь сюды — мене нема, пбйдешь до насъ — скажуть „хора“, завтра те саме ; сторы. у ме- не спущенй ; докторъ качае головою; Катруся выйде до тебе въ сльозахъ, на пальцяхъ, и шепче: „хора, уми- рай..Л — Ахъ!... вже налякано сказавъ Обломовъ. Она засмеялась. — Що зъ тобою тогде буде? пытала она дальше, смотрячи ему въ лице. — Щб ? Зъ розуму збйду, або застрелюсь, а ты ось выздоровеешь ! — Не, не! перестань ! говорила она лячно. — До чого мы договорились ! Только не приходи до мене по смерти : я боюся небощикбвъ. Онъ засмеявся й она такожь. — Боже мой, якй мы деты ! сказала она, отвере- жаючись бдъ сеи балаканины. бнъ знову кашельнувъ. — Слухай... я хотевъ сказати... — Щб ? запытала она, живо обернувшись къ ньому. бнъ тревожно мовчавъ.ОБЛОМ ОВЪ 285 — Ну, говори-жь, запытувала она, злегка тирпаючи его за рукавъ. — Нечего, такъ,.. Промовивъ бнъ, оторопевши. — Не, у тебе щось есть на думце? Онъ мовчавъ. — Якъ щО'Небудь страшне, так лучче, не говора, сказала она. — Не, скажи ! заразъ додала она знову. — Та нечого нема, дурниця. — Не, не, щось таки есть, говори! Приставала она, цепко держучи его за оба крае сурдута, що ему треба було повертати лице, то вправо, то влево, щобъ не по- целувати ей. Онъ бы не повертавъ, тблько у него въ ушахъ гремело ей грбзне „неколи“. — Скажи-жь!... приставала она. — Не можу, не треба... бдпрошувався онъ. — Якъ то ты научавъ, „що довере ееть основою взаимного щастя“, що „не повинно бути не одного за- кутка въ серци, де бы не читало око приятеля^. Чш се слова? — Я хотевъ лишь еказати, почавъ онъ звбльнень- ка: — що я такъ люблю тебе, такъ люблю, що коли-бъ... Онъ запинився. — Ну, нетерпеливо запытала она. — Що коли-бъ ты полюбила теперь иншого, и онъ бувъ бы спосббнейппй зробити тебе щаеливою, я бы... мовчки проглотивъ свое горе и уступивъ ему месце. Она наразъ выпустила зъ рукъ его сурдутъ. — По що ? зъ задивомъ запытала она. — Я не по- нимаю сего. Я не понимаю сего. Я не уступила бы тебе некому; я не хочу, щобъ ты бувъ щасливый зъ иншою. Се щось круте, я не понимаю.286 ОБЛОМОВЪ Поглядъ ей въ задум4 блукавъ по деревахъ. — Значить, ты не любишь мене? запытала она по ХВШШНЦ4. — Противно, я люблю тебе до забутя самого себе, наколи я готовъ жертвувати собою. — Та на що, по що? Хто тебе просить? — Я говорю, въ такбмъ припадку, якбы ты полю* била иншого. — Иншого! Ты зъ глузду зсунувся ? Та якже, ко- ли я люблю тебе? Або ты полюбишь другу ? — Чого ты слухаешь мене? Я Богъ знае що го- ворю , а ты веришь! Я не те, бачишь хот4въ ска- зати... — Щожь-жь ты хот4въ сказати ? — Я хот4въ сказати, що завинивъ передъ тобою, давно завинивъ... — Коли? Якъ ? запытувала она: — Не любишь? Зажартувавъ, може-бути ? Говори скор4йше ! — Н4, н4, все не те! боронився бнъ въ занепокое- ню. — Отъ бачишь що... несмело почавъ бнъ: — бачи- мось зъ тобою тайкомъ. — Тайкомъ? Длячого-жь тайкомъ? Я майже кож- дый разъ говорю т4точц4, що бачила тебе... — Що-жь тутъ злого ? — Я завинивъ: мен4 давно треба було сказати то- 64, що се.... не повинно бути... Ты говоривъ, сказала она. — Говоривъ ? А ! Адже справд4 я... нагадувавъ. Такъ правда, я зробивъ, що до мене належало. Онъ повесел4йшавъ и радъ бувъ; що Ольга такъ легко знимала зъ него тягаръ одв4чальности. — Що-жь больше ? запытала она. — Ббльше н4чого, бдпов4въ бнъ.ОБЛОМОВЪ 287 — Неправда, рЗзшучо заприметила Ольга: — есть ще щось; ты не все сказавъ. — Та я думавъ... почавъ онъ, стараючись надати недбалый тонъ' своимъ словамъ: — що... Онъ остановився; она ждала. — Що намъ треба бачитись рйдше... Онъ жахливо* споглянувъ на ней. Она мовчала. — Чому? запытала она по хвилине, подумавши. — Мене грызе змея: се — совесть... Мы таить довго остаемось самодругъ: я ворушусь, серце замираь у мене; ты такожь неспокойна... я боюся... зъ трудомть договоривъ бнъ. — Чого? — Ты молода и не знаешь всехъ небезпеченьетвъ^ Ольго. Иногде чоловекъ не пануе надъ собою; въ него все- ляеся якась пекольна сила, на серце падяе поморока, а въ очахъ грають блыскавки. Яснбсть розуму померкае; бнъ- перестае володети собою — и тогде пбдъ ногами бд~ крываеся пропасть. Онъ ажь вздрбгнувъ. — Ну, щб-жь ? Нехай бдкрываеся! сказала — она смотрячи на него целыми очима. Онъ мовчавъ; дальше вже ийчого або злышне бу- ло говорити. Она споглядала на него довго, начебъ читала въ. морщкахъ на чоле, мовь въ писаныхъ стречкахъ и са- ма сиоминала кожде его слово, поглядъ, мыслею пере- бегала целу исторш свого коханя, дбйшла до темного вечера, въ саду и наразъ спаленела. — Ты заедно дурнице говоришь! спешачись гово- рила она, смотрячи на ббкъ : — неякихъ я блыскавокъ не бачила у тебе въ очахъ... Ты смотришь большою*288 О Б Л О М О В Ъ частю якъ... моя ненька Кузьмбвна ! додала она и за- смеялась. — Ты жартуешь, Ольго, а я не на жарты говорю... и не все ще сказавъ. — Шо ще! запытала : — Яка тамъ бдхлань ? — Онъ збтхнувъ. — А та, що не треба намъ бачнтись... на самоте... — Длячого ? — Негарно... — Она задумалась. — Правда, кажуть: се не гарно, признала она въ задуме: — Та длячого ? — Щб скажуть, коли дбзнаються, коли роз- несеся... — Хто-жь скаже? У мене нема матери: она одна могла бы запытати мене, чого я бачусь зъ тобою, и пе- редъ нею одною я заплакала бы, що я злого н'Ьчого не дею, и ты такожь; она бы поверила. Хто-жь инппй? пы- тала она. — Тетка, сказавъ Обломовъ. — Тетка? — Тетка! Ольга печально и заперечаючо похитила головою. — Она неколи не запытае. Колибъ я пропала зов- семъ, она бы не пошла шукати и пытати мене, а я не прийшла бы больше сказати ей, де була и що чинила. — Хто-жь ще ? — Иншй, все... Колись тутъ Зонечка смотрела на тебе и на мене, усмехалась, и тй все Панове и дамы, що були зъ нею, такожь. Онъ розповевъ ей усю тревогу, въ якбй онъ живъ зъ той поры. — Поки она емотрЬла лишь на мене, додавъ бнъ:ОБЛОМОВЪ 289 — я нечого; але той самъ поглядъ упавъ на тебе, у мене руки и ноги похолоднели... — Ну, запытала она холодно. — Ну, отъ я и мучусь зъ той поры день и ночь, ломлю голову, якъ запобегти сплетнямъ; журився, щобъ не настрашити тебе... Я давно хотевъ поговорити зъ тобою... — Злишня журба! бдпов4ла она: — я знала л безъ тебе... — Якъ знала ? запытавъ бнъ въ зачудованю. — Такъ. Зонечка говорила зб мною, выпытувала мене, дрочила, навить учила, якъ мене вести себе зъ тобою... — А ты мене ане словечка, Ольго! докоривъ бнъ. — Ты мене такожь до сеи поры не сказавъ нечо- го о своей журбе ! — Що-жь ты бдиовела ей? запытавъ бнъ. — Нечого! Що було бддоведати на се ? Сналене- ла тблько. — Боже мой! До чого дбйшло : ты паленеешь! зъ перераженемъ сказавъ бнъ. — Якъ мы неосторожна! Щб выйде зъ сего? бнъ пытаючо смотревъ на нее. — Не знаю, несмело сказала она. Обломовъ думавъ успокоитесь, поделившись жур- бою своею зъ Ольгою, зачернути въ ей очахъ и ясной бе- седе силы воле, и заразъ, не найшовши живои и решу- чои бдповеди, упавъ духомъ. Лице у него покрылось нерешимости), поглядъ сон- ливо блукавъ надовкола. У внутре у него вже запаля- лась легка лихорадка, бнъ майже забувъ про Ольгу; передъ нимъ товпились: Зонечка зъ чоловекомъ, госте; чулись ихъ розмовы, смехъ. Биб н. пов. т. XXVII. Ж, А, Гончаром „Обломовъ290 ОБЛОМОВЪ Ольга, замйсть звычайнои своей проворности у мовчить, холодно смотрить на него и ще холоднййше> говорить свое „не знаю“. А бнъ не потрудивея, або не умйвъ вникнути въ тайный змыслъ сего гне знаю44. И бнъ мовчавъ : безъ чужой помочи мысль або за- мйръ у него не дозрйвъ бы и якъ спйле яблуко не упавъ бы нйколи самъ собою: треба его збрвати. Ольга поглядйла кблька минутъ на него, бдтакъ надягла мантилю, зияла зъ галузи хустку, не квапля- чись, надйла на голову и взяла парасольку. — Куды ? Такъ рано! бдразу стямввшись запы> тавъ бнъ. — Нй, пбзно. Ты правду сказавъ, зъ задумчнвымъ сумомъ говорила она: — мы зайшли далеко, а выходу нема: треба чимъ скорше розстатись и замести слйдъ того, що минуло. Прощай! сухо и гбрко додала она таг склонивши голову, пошла звбльна дорогою. — Олю, змилуйся, Богъ зъ тобою ! Якъ не бачи- тись ! Та я... Олю ! Она не слухала и пбшла скорше; пйсокъ сухо скре- готйвъ пбдъ ей черевиками. — Ольго Сергййвно ! крикнувъ бнъ. Не чуе, иде. — Ради Бога, вернися, не голосомъ, а слезами кри- чавъ бнъ: — и злочинця треба выслухати.... Боже мой! Чи мае она серце?... Отъ женщины! Онъ сйвъ и закрывъ обома руками очи. Крокбвъ вже не було чути. — Пбйшла! сказавъ бнъ трохи не въ перераженю^ и пбднявъ голову. Ольга передъ нимъ. Онъ радбстно вхопивъ ей за руку. — Ты не пбшла, не пойдешь?... гбворивъ бнъ.ОБЛОМОВЪ 291 — Не бдходи : памятай, що коли ты пойдешь — я мер- твый чоловйкъ! — А коли не пойду, я возьму грйхъ на свое сум- лйне и ты такожь: памятай се Ил1е. — Ахъ, нй... — Якъ нй ? Коли Зонечка зъ мужемъ застане насъ ще разъ у купй — я пропала. Онъ вздрбгнувъ. — Послухай, поквапно и запиняючись почавъ онъ: я не всьо сказавъ... и остановився. Те, що дома здавалось ему такъ просте, природ не, конечне, такъ усьмйхалось ему, щб було его щастемъ, бдъ разу стало якоюсь пропастю. У него запирало духъ переступити черезъ ней. Крокъ дожидавъ его рйшучШ, смйлый. — Хтось йде! сказала Ольга. Въ боковой дорбжцй почулися кроки. — Чи не Зонечка? занытавъ . Обломовъ, зъ непо- движными бдъ страху очима. Перейшло двохъ мущинъ зъ дамою, незнакомй. У Обломова полегчало на серци. — Олю, поквапно почавъ онъ и взявъ ей за руку: — ходймъ бдси геть туды, де нйкого нема. Сядемъ осьде. Онъ посадивъ ей на лавочку, а самъ сйвъ на тра- вй биля ней. — Ты розсердилась, бдбйшла, а я не все сказавъ, Ольго, проговоривъ онъ. — И знову бдбйду и не вернуся больше, якъ ты будешь грати мною, заговорила она. — Тобй сподоба- лись разъ мои слёзы, теперь може-бути ты радъ бы ба- чити мене у нбгъ своихъ и такъ мало-помалу зробити своею невбльницею, химеровати, давати науки, потбмъ292 О Б I О М О В Ъ плакати, жахатись, жахати мене, а вкбнци пытати, щб намъ чннити? Незабувайте Ил1б Илшчу, наразъ гордо додала она, вставши зъ лавочки: — що я богато а богато выросла зъ той поры, якъ познала васъ, и знаю, якъ называеся гра, котру вы граете... Але слйзъ моихъ вы бблыпе не побачите... — Ахъ, ей-Богу, я не граю! сквзавъ бнъ пере- конуючо. — Тымъ горше для васъ, сухо завважала она. — На вей вашй обавы, остережена и загадки я скажу од- но: до нынйшнои стрйчи я васъ любила и знала, що менй чинити; теперь зияю, рйшучо закбнчила она, гото- влячись бдбйти: — и зъ вами радитись не стану. — Ия знаю, сказавъ бнъ, здержуючи ей за руки и саджаючи на лавку, та на минуту замовкъ, збираю- чись зъ бдвагою. — Представь собй, почавъ бнъ: — серце у мене переповнене однымъ бажанемъ, голова — одною мы- елею, только воля, языкъ, не повинуютьея менй : хочу говорити и слова не йдуть зъ языка. Адже якъ просто, якъ... Поможи менй, Олю. — Я не знаю що у васъ на думцй... — О ради Бога, безъ сего вы: твбй горячШ поглядъ убивае мене, кожде слово, якъ лйдъ, морозить... Она засмйялась. — Ты божевбльный! сказала она, поклавши ему руку на голову. — Отъ такъ, отъ теперь вже маю даръ мысли и слова! Олю, сказавъ бнъ, кликнувши передъ нею: — будь моею женою! Она мовчала и бдвернулась бдъ него въ против- ный ббкъ. — Ойю, дай менй руку! тягнувъ бнъ далйй.ОБЛОМОВЪ 293 Она не давала. Онъ взявъ самъ и приложивъ до устъ. Она не бднвмала. Рука була тепла, мягка и ка- пинку вохка. Онъ старався заглянути ей въ лице — она бдверталась чимъ рязъ больше. — Мовчишь ? сказавъ онъ, тревожно и запытуючо целую чи ей руку. — Зеакъ згоды ! договорила она тихо ; все ще не смотрячи на него. — Якъ тобе теперь на души? О чбмъ думаешь? запытавъ онъ, згадуючи мрею свою о соромливбмъ при- такненю, о сльозахъ. — Такъ само якъ тобе, бдповела она; не переста- вши, сгюглядати кудысь въ л'йсъ ; только Фильоване гру- ди показувалб, що она повздержуе себе. „Чи есть у ней сльозьГ на очахъ?* думавъ Обло- мовъ, але она упорно смотрела въ ббкъ. — Ты рбвнодушна, ты спокойна ? говоривъ онъ, стараючись притягвути ее за руку до себе. — Не рбвнодушна. — Длячого-жь? — Длятого , що давно предвидела се и привыкла до мысли. — Давно? зъ зачудованемъ повторивъ онъ. — ТаЁъ, зъ той минуты, якъ дала тобе галузку бозу... Я въ мысли назвала тебе... Она не договорила. — Зъ той минуты ! бнъ розв^въ руки широко и хотйвъ оббйми- ти ее. — Пропасть отворяеся, блыскавки грають... осторож- нейше ! лукаво сказала она, зручно вымыкаючиеь бдъ обнятш и бдныхаючи руку его парасолькою. Онъ згадавъ страшне „неколи“ и присмиревъ.294 ОБЛОМОВЪ — Але ты нйколи не говорила, навйть нйчимъ не* выразила... говоривъ бнъ. — Мы не выходимо замужь, наеъ выдають, або> б.еруть. — Зъ той минуты... невже-жь?... задумчиво повто ривъ бнъ. — Ты думавъ, що я, не понявши тебе, була бьг тутъ зъ тобою самасидела бы вечерами въ бесйдцй* и звйрювалась тобй? гордо сказала она. — Такъ се... почавъ бнъ, мйняючись въ лици и вы- пускаючи ей руку. У него ворухнулась дивна мысль. Она смотрела на него зъ спокойною гордостю и твердо ждала; а ему хотелось бы въ тую минути не гордости и твердости, а слйзъ, страсти, упоюючого щастя, хочь на одну хви- линку, а потбмъ вже нехай потекла бы жизнь незамут- ного спокою ! И ось, нй порывистыхъ слбвъ бдъ несподйваного’ щастя, нй стыдливого притакненя! Якъ се поняти ? Въ серци у него прокинулась и стала товчися змйя сумнйву... Чи любить она, чи только выходить замужь ?* — Та есть и инша дорога до щастя сказавъ бнъ. — Яка? запытала она. ~ — Иногдй любовь не жде, не терпить , не обли- чав... Женщина цйла въ огни, дрожить, досвйдчае ра^ зомъ муку и таки радости, якихъ... —г Я не знаю, яка се дорога. — Дорога, де женщина жертвуе всймъ : спокоемъу славою, поважанемъ и находить нагороду въ любови... Она заступае йй все, — Хиба-жь намъ потрйбна отся дорога? — Нй.О Б Л О М О В Ъ 29& — Ты хотйвъ бы сею дорогою шукати щастя за; цену мого спокою, втраты поважаня ? — О не, не! кленуся Богомъ, незащо, горячо ека- завъ бнъ. — Чого-жь ты заговоривъ о нМ ? — Справд'Ь и самъ не знаю. — Тобе хотелось бы пров'Ьдати, чи пожертвувала я бы тобе свой спокбй, чи пошла бы я зъ тобою по сей’ дорозе ? чи не такъ ? — Та, здаеться, ты вгадала... Що жь? — Неколи, незащо! твердо сказала она. Онъ задумайся, бдтакъ збтхнувъ. — Правда, се страшна дорога, и богато треба Лю- бови, щобъ женщине пойти по ней вследъ за мущиною,. гинути — и таки любити. Онъ пытаючо глянувъ ей въ лице: Она н'йчогог только морщина надъ бровю поднялась, а лице спо- кбйне. — Подумай собе, говоривъ бнъ: — що Зонечка, ко- тра не стоить твого мизинця, бдразу не пбзнала бы те- бе, стр-Ьтившись зъ тобою. Ольга усмехнулась, и поглядъ ей бувъ такъ ясный,, якъ передже. А Обломовъ уносився потребою самодюб- ства, допроситись жертвъ. у серця Ольги и упитись тымъ. — Подумай собе, що мущины, пбдходячи къ тобе,. не спускали бы зъ несмйлымъ поважанемъ очей, а смо- трели бы на тебе зъ смелою и лукаво усмешкою... Онъ посмотревъ на нее: она пильненько друляв. парасолькою каменчикъ по песку. — Ты вбйшла бы въ салю и кблька чепцевъ за- хиталось бы бдъ невдоволеня ; оденъ зъ помежь нихъ пересевъ бы бдъ тебе... а гордость бы у тебе була все296 ОБЛОМ ОВЪ та сама, а ты бы пбзаавала ясно, що ты высша и лЪп* ша бдъ нихъ. — Пощо ты говоришь мен'Ь тй страшнй рйчи? ска- зала она спокойно. — Я не пойду наколи по сМ дорозй. — Наколи? понуро запытавъ Обломовъ. — Н'йколи! повторила она. — Такъ, говоривъ бнъ задумчиво: — у тебе не стало бы силы заглянути стыдови въ очи. Може-бути ты не налякалась бы смерти : не казнь страшна а при- готовлена до ней; ты бы не выдержала и завяла — не такъ? Онъ разъ по разъ заглядавъ М въ очи, щб она. Она смотрить весело: страшнй образы не лякають ей; на губахъ ей грае легка усмешка. — Я не хочу нй вянути нй умирати! Усе не те, сказала она: — можь не ити тою дорогою и любити ще сильнййше.т. — Длячого-жь бы ты не пошла тою дорогою? за- цытавъ бнъ настойчиво, трохи не зъ досадою: — коли тоб’Ь не страшно ?.... — Длятого, що на н'Ьй... въ насл'йдкахъ завс±гды розстаються, сказала она : —а я... я розстатись зъ тобою!,.. Она остановилась, положила ему руку на ра- мя, довго смотръла на него и наразъ, одкинувши пара- сольку на ббкъ, живо и горячо ^обвила его шию руками, поц'Ьлувала, потбмъ цЪла загорала, притулила лице до его груди и додала тихо: ^ — Наколи! Онъ выдавъ радостный окликъ и упавъ на траву до ей нбгъ. , КОНЕЦЬ Т01Г ЛЕРШОГО. т * Переложивъ свободно лШХАЙЛО подолиньскш.рч' С \ -.'-У-' [§(;- ;|ц_ Литературный додатокъ „Дъла“ 1; 4Д[блю;ека наййнаменитшихъ повестей '^0 пбдъ РЕДАКЦШЮ И. БЕЛЕЯ ш < - Томг XXVIII. РОМАНЪ И. А. Гончарова въ чотырохъ частяхъ (зъ велико-руского) Тоиъ II. "'"‘'у5' V, : ч...-уХо) К о ' ' У ЛЬВОВ А Накладомъ редакции „Д'Ьла** карнб „Товариства имени Шевченка“ пбдх зар. К. Беднарекого.Часть перша. I. Обломовъ С1явъ бдъ радости,, идучи домбвь. У не- го кипела кровь, очи блыщали. бму здавалось, що у не- го горить навить волосе. Такъ бнъ и увбйшовъ до себе въ кбмнату — и ось сыне щезло и очи въ неприемг ебмъ зачудованю остановились неподвижно на однбвгь ш'Ьсци: въ его кр’йслй сидйвъ Таранте въ. ---Що се тебе не дождешься ? Куды ты волочишь- ея? строго запытавъ Тарантевъ, подаючи ему свою вот* лохату руку. — И твой старый чортъ начебъ збожево- Л'Ьвъ: велю подати закуску — нема, горйлки — и тон не давъ. — Я проходжувавсь ось тутъ по Л'Ъску, недбала сказавъ Обломовъ, ще не отямившиеь бдъ обиды нанег еенои появленемъ земляка й въ яку пору! Онъ забувъ тую мрачну сферу, середъ котрои живъ лакъ довго, и бдвыкъ бдъ ей задушливого воздуха. Та- рантевъ якъ-стбй стягнувъ его начебъ зъ нёба знову въ болото... Обломовъ въ лютости запытувавъ себе, чог,о прийшовъ Тарантевъ ? чи на довго ? мучився при здо- гадй, дцо хто-зна бнъ може и останеся на обйдъ и тогд*4 ОБЛОМ ОВЪ годй буде выбратись до Ильнньскихъ. Якъ бы позбутись его, хочь бы се и дещо грошей стояло — отъ одинока мысль, котра занимала Обломова. Ояъ мовчаливо и по- нуро ждавъ, щб скаже Тарантевъ. — Щб-жь ты, земляче, не подумаешь заглянути на кватиру? запытавъ Тарантевъ. — Теперь сего не треба, сказавъ Обломовъ, стара- ючись не смотрйти на Тарантева. — Я.. не спроваджу- ся туды. — Щб о? Якъ не спровадишься? грозно крикнувъ Тарантевъ: — Нанявъ, та не спровадишься ? А кон- трактъ? — Якш контракта ? — Ты вже и забувъ? Ты на рбкъ контрактъ пбд- писавъ. Давай сюды беймьсотъ рублйвъ ассигнащями, та я забирайся куды хочь. Чотырохъ оглядало, хотели на- няти: всймъ бдмовили. Оденъ наймавъ на три роки. Обломовъ тблько-що теперь нагадавъ, що въ самъ день переезду за мйсто на свйжШ воздухъ Тарантевъ привйзъ ему папйръ и бнъ, въ поспйху пбдписавъ ке читаючи. ,,Ахъ, Боже мбй, щб я наробивъ!“ думавъ бнъ. — Та менй не потрйбна кватира, говоривъ Обло- мовъ : — йду за границю... — За границю! перебивъ Тарантевъ: — Певно зъ зрымъ Нймцемъ? Та дё тобй: не пойдешь. — Длячого не пойду? У мене и пашпортъ есть: тъ я покажу. Ц валкку купивъ. — Же пойдешь ! ров но душно повтори въ Тарант&вч** — А ты, отъ, лйпше грошй, бачишь, за пбвъ року ва- передъ давай. — Теперь не маю грошей. — Де хочешь позвчзй: братчнкъ кумы, Швшъ Ма-ОБЛОМ ОВЪ 5 твйичь, жартувати не любить. Заразъ до суду подасть : не бдвяжешься. Та я свои заплативъ, бддай менй! — Ты де набравъ стблько грошей ? запытавъ Обломовъ. — А тобй щб за дйло? Старый довгъ бдобравъ. Давай грошй! Я по те прийхавъ. — Гараздъ: я сими днями прийду и передамь ква- тиру другому, а теперь я спйшуся... Онъ почавъ запинати сурдутъ. — А якои тобй кватыры треба? Лйпшои бдъ сен въ цйлбмъ мйстй не найдешь. Адже ты не бачивъ ? ска- завъ Тарантевъ. — И бачити не хочу, бдповйвъ Обломовъ: — по- щб мене туды? Менй далеко... — Одъ чого ? грубо запытавъ Тарантевъ. Але Обломовъ не сказавъ бдъ чого. — Одъ центра, додавъ бнъ опбсля. — Одъ якого се центра? Нащб бнъ тобй потрйб- ный? Щобы лежати, кажешь? — Нй, вже я теперь не лежу. — Справдй нй ? — Нй. Я... сегодня... почавъ Обломовъ. — Щб ? перебивъ Тарантевъ. — Обйдаю не дома... — Ну, то давай грошй, та чортъ зъ тобою ! — Яки грошй?зънетерпячкою повторивъ Обломовъ. — Я снми днями зайду на кватиру, поговорю зъ хозяйкою. — Яка хозяйка? Кума, думаешь? Щб она зняе? Баба ! Нй, ты поговори зъ ей братчикомъ ■— отъ по- бачашь-1 • - — Ну, нехай; я зайду и поговорю. — Овва, погодйть добродйю! Та бддай грошй, та и зъ Богомъ собй.6 ОБЛОМОВЪ V — Але не маю; треба позычити. , — Ну, такъ заплати-жь менЪ теперь хочь за ко- ляску, пристававъ Тарантевъ: — три ц'Ълковыхъ. — Де-жь твоя коляска ? и за що три цЪлковыхъ ? — Я ей бдославъ вже. — Якъ за що? и то не хо- тйвъ везти: „Адже по пйску!а говорить. Та ще бдси три цЪлковыхъ — разомъ двадсять два рублЪ! — Одси делижансъ ходить за полтинника, сказавъ Обломовъ! — на маешь. Онъ добувъ ему ще чотыри ц’Ьлковыхъ. Таран- ^ тевъ сховавъ ихъ въ кишеню. — (Ншь рубл'йвъ ассигнащями остаеся при тобЪ, додавъ бнъ. — Та дай на обЪдъ ! — На якш об'Ьдъ? — Я теперь до м'Ьста не настигну: — на дорозй въ господ^ об'йдати прийдеся; тутъ все дорого; рубл'Ьвъ пять збдруть. — Обломовъ мовчки вынявъ Ц'ЙЛКОВЫЙ и кинувъ ему. Онъ не присйдавъ бдъ нетерпячки, щобъ Таран- тевъ выходивъ чимъ скорше; однакожь той не бд- ходивъ. — Вели-жь менй дати чого-небудь закусити, ска- завъ бнъ. — Адже ты хот'Ьвъ въ гостинници обйдати ? зав- * важавъ Обломовъ. — Правда обйдати! А теперь всего що лишь друга година. ■ Обломовъ вел-Ьвъ Захарова подати що-небудь. — Шчого нема, не готове, сухо оббзвався Захаръ, смбтрячи мрачно на Тарантева. — А що , Михею Ан- дреичу, коли принесете паньску сорочку и жилетку?... — Якои тоб4 сорочки та желетки? боронився Та- рантевъ: — давно бддавъ. . :ОБЛОМОВЪ 7 Кому се? запытавъ Захаръ. — Та чи не тобй въ руки бддавъ, коли вы пере- яроваджузались ? А ты кудысь уткнувъ вгЪжь рйчи, та ще 'пытаешь.,. Захаръ остовпйвъ. - Ахъ, ты Господи! Щб се, Ил1б Илшчу, за по- гань така! заспйвавъ бнъ, звертаючись къ Обломову. — Спивай, спивай сю шЬсеньку! закинувъ Таран- те въ : — Певно пропивъ та и пытаешь... — Нй, я ще бдъ роду паньского не пропивавъ! за- хрипйвъ Захаръ: — Отъ вы... —- Перестань Захаре! строго перебивъ Обломовъ. — Чи се вы забрали одну щйтку до зам4таня и дв4 чашки у насъ? запытавъ Захаръ. — Яки щ'Ьтки? заревйвъ Тарантевъ. Ахъ ты стара шедьмо ! Давай-но лучше закуску ! — Чуете, Ил1б Илшчу, якъ лаеся ? сказавъ Захаръ. — Нема закуски, нав-Ьть хл'Ьба нема дома, и Ани- ся выйшла зъ дому, доповйвъ бнъ и выйшовъ. — Де-жь ты, обйдаешь ? поспытавъ Тарантевъ: — Диво справд* : Обломовъ ходить по лйсЪ, не обйдае дома... Коли-жь на кватыру спровадишься? Адже осйнь за плечима. П{шйзжай посмотрит —г Приеду, при&ду сими днями. — Та гропгЬ не забудь привезти! — Добре, добре... нетерпеливо говоривъ Обломовъ'.' Ну, чи не треба чого на кватирй? Тамъ, брате,1 для тебе малювали сгЬны, окна двер* и запускали до- лбвку — всьо: ббльше ста рублйвъ выкинули. г. Ну, гараздъ, гараздъ... Ахъ, отъ що я хот'Ьвъ тобй сказатИ) бдразу пригадавъ соб* Обломовъ.: — здй- Ди? будь ласкавъ, въ палату, треба повномочнбсть но- твердити... '8> ..г 6 ДЛ омов ъ, —* * Щб я /Тоб’Ь ва повйрникъ ? оббзвався Та- рантевъ. 5с — Я тобй долину на обйдъ, сказавъ Обломовъ/ — Тутъ чоббгъ больше подрешь, . нйжь ты до- кинешь. — Ну, йдь, заплачу. — Не можно менй ходите въ палату, мрачно про- мовивъ Тарантевъ. — Чомъ такъ ? ■— Вороги есть: наносились на мене, придумують, якъ бы погубити. — Ну, нехай, я савгь пойду, сказавъ Обломовъ и вхопивъ за шапку. — Отъ, якъ прийдешь на кватиру, Иванъ Матвйичь тобй все зробить. Се, брате, золотый чоловйкъ, не те щб як1й-вебудь Нймець заволока! Коренный россшскчй служака, тридсять лйтъ въ однбмъ судй еидить, цйлою канцелярию трясе, и грошики мае, а дорожки не най- ме; Фракъ не лйпш1й бдъ мого; самъ тихппй одъ воды, низш1Й бдъ травы, говорить ледви чутно, по чужихъ краяхъ не волочиться, якъ твой онтой... — Тарантевъ ! крихнувъ Обломовъ, стукнувши по столу кулакома: — Мовчи, чего не розумйешь! Тарантевъ выбалушивъ очи на сю небувалу рйщу- чбеть Обломова, и навйть забувъ обидитесь тымъ, що его поставили низше Штольца. Отъ, яшй ты сегодня, брате... воркотйвъ бнъ, взяв- ши капелюхъ : щб за огонь! баъ потладивъ свбй кайелюхъ рукавомъ, потбмъ поглявувъ на него и на капелюхъ Обломова, що сто- явъ на етажерцй. ---Ты не ноевшъ кап елюха, отъ у тебе Шапка,О Б Л О М О Г Ъ 9 Т сказавъ онъ, взявши капелюхъ Обломова и примйряючн «го : — дай-но, брате, на лЪто... Обломовъ мовчки знявъ зъ его головы свой капе- люхъ и поетавивъ на давнййше мйсце, бдтакъ зхрестивъ руки на груди и ждавъ, щобъ Тараптевъ бдбйшовъ. — Ну, чортъ зъ тобою! говоривъ Тарантевъ, не складно нерепыхаючись черезъ дверй. — Ты, брате, ны- нй щось... того... Отъ поговори-но зъ Иваномъ Матвйи- чемъ, та попробуй грошей не привезти. II. Онъ выйшовъ, а Обломовъ ейвъ въ неприемнбмъ розположеню въ кресло и довго, довго оевободжався бдъ глубокого вражйня. Наконець баъ нагадавъ нынйш- шй поранокъ; и обридла поява Тарантёва вылетйла зъ головы; на лици знова появилась усмйшка. Онъ станувъ передъ зеркаломъ, довго поправлявъ краватку, довго усмйхався, смотрйвъ на лице, чи нема тамъ слйду горячого поцйлунку Ольги. — Два „нйколиа, сказавъ онъ, тихо, радбсно фи~ люючись: — и яка розница мйжь ними : одно вже по- линяло, а друге такъ пышно розцвкло... * Потбмъ бнъ ставъ задумуватись чимъ разъ глуб- ше и глубше. Онъ чувъ, що свйтлый, безхмарый праз- никъ любови промкнувъ, що любовь въ самбмъ дйлй ставилась обовязкомъ, що она мешалась зъ цйлымъ жи- тем.ъ, входила въ складъ его звычайныхъ Функщй й по^ чинала линяти, тратити барвы веселки. — Може-бути нынй рано блыснувъ послйднхй т рожевый лучь, а тамъ она буде вже — не палатн ярко^ Биб н. нов. т. ХХУШ. Н, Л. Гончарова „Обломовъ4** 210 ОБЛОМОВЪ а огрйвати невидимо жите; жите проглотить ей, и она буде его сильною, хочь скрытою пружиною. И бдъ ны- нй проявы будуть тамъ прости звычайнй. Поезш мине и начнеся строга история : палата, бд~ такъ йзда до Обломовки, будбвля дому, заставъ майна, проведене дороги, безконечнй уклады зъ мужиками, по- рядокъ роббтъ, жнива, молотьба, рахунки, суятливе ли- це окомона, дворяньскй выборы, засйдане въ судй. Часъ тблько до часу, зрйдка, блысне пОглядъ Оль- ги, прозвучить СазЪа йшц роздасться поспешный поце- луй, а тамъ знову на роботы йхати, до мйста йхати у тамъ знову окомонъ, знову рахунки. Гостй прийхали — и се не спочинокъ: заговорить, сколько хто горйлки гонить въ бровари, скблько хто ар- шинбвъ сукна доставляв властямъ... ГЦб-жь се ? Чи справдй те бажавъ бнъ собй ? Хиба-жь се жите ?... А тымчасомъ якось люде жиють такъ, начебъ въ тбмъ и цйле жите. И Андреева оно подобаесь! Але женитьба, веейле — все таки се поез1я житя, се готова, розцвивша квйтка. Онъ представивъ собй, якъ бнъ веде Ольгу до олтаря: она зъ помаранчевою вет- кою на головй, зъ довгимъ серпанкомъ. Въ товпй нш- пбтъ зачудованя. Она соромливо, зъ тихо филюючоюсъ грудею, своею гордовито и грацюзно наклоненою голо- вою, подае ему руку и не знае, якъ йй смотрйти на всйхъ. То уемйшка блысне у ней, то сльозы являться* морщина надъ бровою заграе якоюсь мыслею. Дома, коли гостй бдъйдуть, она, ще въ пышнбмъ уборй, кидаеея ему на грудь, якъ сегодня. „Нй, побежу до Ольги, не можу думати и бдчува- ти самък, маячивъ бнъ. „Розповймь всймъ, целому свй- тови... Напередъ тйтцй, потбмъ баронови, напишу до Штольца — отъ здивуеся чоловйкъ ! Одтакъ скажу За-ОБЛОМОВЪ 11 харови: бнъ поклониться до колйнъ и захлыпае бдъ ра- дости, дамь ему двадсять-пять рубл'Ьвъ. Прийде Аниея, буде руку ловити, ц^лувати : 4й дамь десять рубл&въ; бдтакъ... бдтакъ зъ радости закричу на ц&лый св’йтъ, такъ закричу, що свйтъ скаже: „Обломовъ щасливъ, Обломовъ жениться!“ Теперь побежу до Ольги: тамъ жде мене сердечна розмова, тайне запевнене злити два житя въ одно!...“ Онъ поб'йгъ до Ольги. Она зъ усмешкою выелуха- ла его мрМ; але только бнъ збрвався, щобъ бйгти ска- зати т'йтц'й, у ней такъ стиснулись брови, що бнъ стра- тивъ смелость. № — Некому н'Ь слова! сказала она, приложивши палець до устъ, и грозячи ему, щобы бнъ тихше гово- ривъ, щобъ т&тка не почула зъ другой комнаты. — Ще не пора! — Коли-жь пора скоро мйжь нами все р'Ьшене ? нетерпеливо запытавъ бнъ : — гцо-жь теперь чинити ? бдъ чого починати ? запытувавъ бнъ: — Не еид'Ьти-жь заложивши руки. Починаеся обовязокъ, сершзне жите... — Правда, починаеся, повторила она, смотрячи на него пристально. — Ну, отъ я и хот'Ьвъ зробити першш крокъ, ити до т^тки... — Се посл'Ьдшй крокъ. — Якгй-же першш ? •— Перний... ити въ палату: адже треба якесь письмо выставити ? — Такъ... я завтра... — Длячого жь не сегодня ? — Сегодня... Сегодня ташй день и бдбйти бдъ тебе, Ольго I — Ну, нехай завтра. А потбмъ?12 ОБЛОМ ОВЪ — Иотбмъ: — сказати тйтцй, написати до Штольца. — Нй, потбмъ потбмъ пойхати до Обломовки,.. Ад- же Андрей Иваничь писавъ, що треба робити на еелй: я не знаю, яки тамъ у ваеъ дйла, будбвля, чи що ? по- спытала она, смотрячи ему въ лице. — Боже мой! говоривъ Обломовъ: — та коли елу- хати Штольца, то до тйтки вйкъ дйло не дбйде ! Онъ говорить, що треба перше всего ставити дбмъ, бдтакъ робити дорогу, заводити школы... Сего всего за цйлый вйкъ не вдуешь. Мы, Олю, разомъ пойдемо, тогдй... — А куды мы прийдемо? Чи есть тамъ яка хата? — Нй: — стара нйчого-дйля; одно крыло, я думаю, цйлкохмъ завалилось. — Кудььжь мы прийдемо? запытала она. — Треба тутъ кватиру пошукати. — Для сего такожь треба йхати до мйста, завва- жала она : — се друшй крокъ. — Одтакъ... почавъ бнъ. — Та ты перше зроби тй два кроки, а тамъ... „Шо-жь се таке?“ зажуреный думавъ Обломовъ: „Нй сердечной розмовы, нй тайной обйтницй злити два житя въ одно! Все якось инакше, не такъ. Яка дивна ся Ольга! Она не задержуесь на однбмъ мйсци, не за- думуесь солодко надъ поетичною минутою, наче у ней цйлкомъ нема мрйй, нема потребы потонути въ задумй! Отъ заразъ и йдь въ палату, на кватиру — чистый Ан- дрей! Щб се вей они начебъ змовились спйшитись жити !“ На друпй день бнъ зъ аркушемъ стемплевого па- перу пуетився въ мйето, напередъ въ палату, и йхавъ нерадо, позйхаючи и роззираючись на боки. Онъ не знавъОБЛОМОВЪ 13 добре, де палата, и за4хавъ до Ивана Герасимовича, за- пытати, въ котрбмъ бдд'йлЪ выставляеся посв'йдчене. Той утйшився незм^рно Обломовомъ и безъ снй- даня не хот&въ пустити. Опосля пбславъ ще за прияте- лемъ, щобы поспытатись у него; якъ се чиниться, бо самъ довго бдставъ бдъ д±лъ. — Салдане и наряда окончились о третбй годинй, въ палату ити було ибзно, завтра показалась субота — уряду нема, прийшлось бдложити до понед'Ьлка. Обломовъ по'йхавъ на Выборску Сторону, на нову свою кватыру. Довго бнъ 'Ьздивъ мйжь довжезными ты- нами по переулкахъ. Наконець бдшукали полицейника: ^ой сказавъ, що се въ другбмъ кварталй, заразъ въ су- с'йдствй, отъ по с1зй улици — и бнъ показавъ ще ули- цю безъ домбвъ, зъ плотами, зъ травою и зъ засохлыми колеями въ болотй. Знову по’йхавъ Обломовъ, любуючись кропивою ко- ло тынбвъ и выглядаючою зъ поза тынбвъ рябиною. На- конець полицейникъ показавъ на старый домикъ середъ подвбря, додавши: — Отъ той самый. „Дбмъ вдовы коллежского секретаря Пшеницинаи прочитавъ Обломовъ на воротахъ и вел'йвъ въЪхати на подвбре. Подвбре величиною не було больше бдъ комнаты, такъ що коляска стукнула дишлемъ о ст'Ьну и розполо- шила купу курокъ, котрй куткудакаючи, кинулись въ р.озсыпъ а декотрй навить въ летъ; такожь велика чор- на собака стала сйпатись на ланцуху на право и на л'йво, зъ страшнымъ гавкотомъ стараючись дбстати за пыеки коней. Обломовъ свдфвъ въ колясцЪ якъ^-разъ просто шонъ и н4яково було ему злазпти. Въ бкнахъ застав- леныхъ розетою, гвоздиками и васильками показались14 ОБЛОМОВЪ головы. Обломовъ зъ ледвою бедою вылйзъ зъ коляски; собака ще ббльше заливалась дзявканемъ. Онъ вбйшовъ на 1анокъ и вдарився зъ скорченою старушкою, въ сарафане, зъ затканымъ за поясъ Фар- ту хомъ. — Вамъ кого? запытала она. — Господний дому, пане Пшеницинои. Старуха потупила въ нерешимости голову. — Чи не Ивана Матвеича вамъ треба ? поспытала она. — бго нема дома; бнъ ще зъ канцеляры не при- ходивъ. — Менй треба господине, сказавъ Обломовъ. Тымчасомъ въ доме неспокбй неустававъ. То зъ одного, то зъ другого окна выгляне голова ; позаду ста^ рухи дверй то крыхбтку отворяться то зачиниться; бдси выглядали рбзнй лиця. — Обломовъ обернувся: на подвбрю двое детей, хлопчикъ и девчинка, смотрять на него зъ цекавостею. Одкись-тамъ появився заспаный мужикъ въ бараня- чбмъ кожушку и заела,няючи рукою очи бдъ сонця, лй- ниво смотрйвъ на Обломова и на коляску. Собака разъ-вразъ гавкала и лишь Обломовъ во- рухнеся, або кбнь стукне копытомъ, починались скака- не на ланцуху и безнастанне сковичане. Черезъ тынъ, на право, Обломовъ бачивъ безко- нечный огородъ зъ капустою, на лево черезъ тынъ вид- ео було кблька деревъ и зелену доревяну беседку. ■*— Вамъ АгаФш Матвеевной треба? запытала ста- рушка.: — На що? — Скажи господини дому, казавъ Обломовъ: — що я хочу зъ нею бачитись : я нанявъ тутъ кватиру... — Вы отже' новый комбрникъ, знакомый Мих^я Андреича ? отъ погодйть. я скажу. 4,ОБЛОМОВЪ 15 Она отворила двер'Ь и бдъ дверей бдскочило коль- ца головъ и кинулись бйгцемъ въ комнату. Онъ усп'йвъ зазрети якусь женщину, зъ голою шиею и локтями, безъ очанка, белу, доволе повяовиду, котра усмехнулась, що •ее побачивъ чужШ чоловекъ и такожь кинулась бдъ .дверей взадъ. — Прошу до комнаты, сказала старушка вертаю- •чись, ввела Обломова черезъ маленьку передню въ до- сыть простору комнату и попросила пбдождати. — Го- сподина заразъ выйде, додала она. „А собака гавкае та гавкаеи, подумавъ Обломовъ, оглядаючи комнату. Наразъ очи его задержались на знакомыхъ пред- :метахъ : цела комната завалена була его добромъ. Сто- лы покрытй пыломъ ; кресла купою наваленй на лбжко ; матерацы, посуда въ непорядку. — Що-жь се? И не розставлене, не прибране? сказавъ бяъ. — Яка погань! Наразъ по заду него скрипнули дверй и въ ком- нату увбйшла та сама женщина, котру бнъ бачивъ зъ толою шиею и локтями. Ъй було летъ тридсять. Она була дуже бела и пов- на въ лици, такъ що румянець, здаеться, не мбгъ про- битись крбзь щоки. Бровъ у нее майже целкомъ не було, а були на ихъ.месцяхъ две крыхбтку начебъ напух- ли, блестячй смужки, зъ редкими ясными волосами. Очи серенькй-простодушнй якъ и целый выразъ лиця ; руки белй, однакожь остри, зъ видными на^верхи, гру- быми узлами, синихъ жилъ. Одене лежало на ней тесно : видко, що она не бо- гато о себе дбала, не надягала наветь лишнои спбд- еице, щобъ пбббльшити объемъ клуббвъ и зменшити станъ. Одъ того наветь и закрытый бюстъ ей, коли она16 ОБЛОМОВЪ була безъ хустки; мбгъ бы послужити маляреви за мо- дель крепкой, здоровой груди, не нарушаючи ей скром- ности. Одйне ей, въ поровнаню до гарного шалю и вы- багливого чепця здавалось старе и зношене. Она не сцодйвалась гостей, и коли Облоцховъ заба- жавъ ей бачитн, она на домашне, щоденне одйне наки- нула недйльвый свой шаль, а голову прикрыла чепцемъ* Она увбйшла несмйло и задержалась, смотрячи боязли- во на Обломова. Онь вставъ и поклонився. — Чи маю честь бачити паню Пшеницину ? запы- тавйчбнъ. — Такъ, пане, бдаовйла она. — Вамъ мабуть треба зъ братчикомъ поговорити? нерйшучо запытала она. Они въ канцеляр1й : передъ пятою годиною не при- ходить. — Нй, я зъ вами хотйвъ бачитись, почавъ Обло- мовъ, коли она сйла на диванъ, якъ можь подальше бдъ него, и смотрйла на кбнцй свого шалю, котрый не- мовь опона покрывавъ ей до землй. Руки она ховала такожь пбдъ шаль. ' — Я нанявъ кватиру: теперь зъ важныхъ причинъ менй треба наймити кватиру въ иншбй части мйста; отже я прийшовъ поговорити зъ вами... — Она тупо выслухала и тупо задумалась. — Теперь братчика нема, сказала она бдтакъ. — Адже сей дбмъ вашь? запытавъ Обломовъ. — Мой, коротко бдповйла она. — Такъ я и думавъ, що вы сами можете рй- шити.... — Та отъ братчика, бачите, нема: они у насъ веймъ завйдують, сказала она монотонно, споглянувшиОБЛОМОВЪ 17 у першш разъ на Обломова просто в опустивши знову очи на шаль. „У ней просте, однакожь приемне лицеа ласкаво рйпшвъ Обломовъ: „мабуть добра женщина!“ Въ отсю хвилю голова дйвчинки высунулась зза дверей. АгаФШ Матвеевна зъ грбзьбою крадькома кивнула йй головою, и она сховалась. — А де вашь братъ служить ? — Въ канцелярш. — Въ якбй ? — Де зиужикбвъ запытують... якъ она зоветься. Она простодушно усмехнулась, и заразъ знову ли- це ей прибрало свой звычайный выразъ. — Вы не сами жиете тутъ зъ братомъ? запытавъ Обломовъ. — Нй, маю двое дйточокъ бдъ покойного мужа: хлоичикъ на осьмбмъ роцй, а дйвчинй шестый, доволй охочо почала господняя и лице у ней оживилось: — ще бабуня наша хора, вже мало що ходить, и то въ цер- ковь только; передже на ринокъ бувало ходила зъ Аку- линою, а теперь бдъ Николи перестала: ноги опухли. И въ церкви переважно только сидеть на ступеню. Отъ и вей. Инипй разъ зовиця приходить бдвйдати, та Михей Андреичь. — А Михей Андребвичь часто бувае у васъ, запы- тавъ Обломовъ. — Иногдй целый мйеяць гостить : они зъ братомъ приятелй, завейгды разомъ... И замовкла, вычерпавши целый запасъ мыслей и слбвъ. — Яка тишина у васъ тутъ! сказавъ Обломовъ: — Якъ бы не гавкала собака, то можна бъ подумати, що нема нй одной живои душе.18 О Б Л О МО В Ъ Она усмехнулась замлеть бдноведи. — Вы часто выходите зъ дому? запытавъ Об- ломовъ. — Л/йтомъ лучаеся. Отъ оногды въ Шлеву пятни- иицю на Пороховй Заводы ходили. — ЕЦб-жь, тамъ богато бувае? запытавъ Обломовъ, смотрячи черезъ розсунувшуся хустку на высоку, креп- -ку, якъ подушка дивана, наколи не Филюючуся грудь. — Ш, сего року не багато було : ранкомъ дощь ишовъ, а опосля протерлось. А то багато бувяе. — Ще де-жь буваете вы? — Мы мало де буваемо: Братчикъ зъ Михеемъ Андреичемъ на Неву ходить, уху тамъ вярять, а мы заедно дома. — Не може бути, заедно дома ? — Ббгъ-ме правда. Торбкъ були въ Колпине, та ось тутъ въ лесъ иногде ходимо ; 24. червня брата име- нины, такъ обедъ бувае, все чиновники зъ канцелярН* обедають. — А въ госте ездите ? — Братчикъ бувають, а я зъ детьми тблько у ро- дины покойного человека на Великдень та на рбздво обедаемъ. Говорити вже було больше не о чбмъ. — У васъ цветы: вы любите ихъ? запытавъ бнъ.* Она усмехнулась. —■ Не, сказала она: — намъ цеколи цветами за- ниматись. Отсе дети зъ Акулиною ходили до графского огороду, такъ огородникъ давъ, а Герате и альоесъ давно тутъ, ще при чоловеце були. Въ отсю хвилю знову въ комнату вбегла Акулина ; въ рукахъ у ней бився крылами и дерся въ розпуце велитй когутъ.ОБЛОМОВЪ 19 — Чи отсего когута велите, АгаФЩ Матвеевна дати крамареви? запытала она. — Щб ты, що ты ! Забирайся бдси ! сказала госпо- дина стыдливо: — Ты бачишь, госте! — Я только поспытати, говорила Акулина, взявши когута за ноги, головою внизъ: — с'ймдесять копе- йокъ дае. — Иди до кухне! говорила АгаФШ Матвеевна. — Крапястого а не сего, поквапно додала она, и сама заслонилась, сховала руки пбдъ шаль и стала смотрйти въ долбвку. — Господарство! сказавъ Обломовъ. — Такъ, у насъ багато курокъ: мы продаемо яйця и курята. Тутъ зъ отсей улице, зъ лйтныхъ дворикбвъ и зъ графского дому, завсйгды у насъ беруть, бдповйла она, посмотревши о много смеливейше на Обломова. И лице ей принимало живый и засуяченый выразъ; навЪть тупбсть пропадала, коли она заговорювала о зна- комбмъ йй предмете. На кожде, противно, пытано, що не тыкалось якои-небудь звестнои ей цели, она бдпо- ведала усмешкою и мовчанемъ. — Треба бы се було розббрати завважавъ Обло- мовъ, показуючи на купу свого добра... — Мы було хотели, та братчикъ не велять, живо перебила она и вже цйлкомъ смело спогляыула на Об- ломова: „Богъ знае, щб у него тамъ въ столахъ, та въ шаФахъ“... сказали они: опосля пропаде — насъ чепа- ти-муть,..“ Она остановилась и усмехнулась. — Якш осторожный вашь братъ! додавъ Об- ломовъ. Она злегка знову усмехнулась й, знову прибрала свой звычайный выразъ лиця. Усмешка у ней була ббльшь принята Форма, ко-20 О БЛОМОВЪ трою прикривалось незнане, що въ тбмъ або въ другбмъ припадку треба сказати або зробити. — Менй довго ждати, поки бнъ прийде , сказавъ Обломовъ : будьте отже ласкавй сказати ему, що зъ важныхъ причинъ я кватиры не потребую и длятого прошу бднаймити ей кому иншому, а я зъ своей стоно- ны такожь поглядаю охотника. Она тупо слухала, разъ-вразъ клйпаючи очима. — Дотычно контракту будете ласкавй сказати... — Та нема ихъ дома, бачите, теперь, сказала она: — вы радше завтра зяову зайдете: завтра субота, они до уряду не ходить... — Я страхъ занятый, нй минуты вольной не маю, вымовлявся Обломовъ. — Вы лишь будьте ласкавй ска- зати, що задатокъ остаеся очевидно при васъ а комбр- нвка я найду, отже... — Нема братчика , бачите, монотонно говорила она : — чи не йдуть они вже ?... и поглянула на ули- цю. — Отъ они сюды переходить коло бконъ: видко, коли йдуть, та отъ нема. — Ну, я пойду... сказавъ Обломовъ. — А якъ братчикъ прийдуть, щб сказати имъ : коли вы спровадитесь? запытала она, вставши зъ дивана. —^ Вы скажйть, що я просивъ, говоривъ Обломовъ, що зъ важныхъ причинъ.. — Вы бы завтра сами навйдались та поговорила зъ нимъ .. повторила она. — Завтра менй годй. — Ну, такъ лозавтра въ недйлю: пбсля обйднй у насъ горйлка и закуска бувае. И Михей Андреичь приходить.ОБЛОМ ОВЪ 21 — Не вже-жь и Михей Андреичь приходить ? запы- тавъ Обломовъ. — бй-Богу правда, додала она. — Позавтра не можу, бдговорювався зъ нетор- пячкою Обломовъ. — Такъ вже на другш тыждень.. запримйтила она. А коли лишь станете перепроваджуватись? Я бы долйвки велйла вымыти и порохи постирати, запы- тала она. — Я не спроваджуюсь, сказавъ бнъ. ■— Якъ же? А рйчи ось деже-жь мы подйемо ? — Вы потрудиться сказали брату, почавъ говори- ти Обломовъ зъ розвагою, вдивляючись просто въ 6И грудь: ~ що зъ важныхъ причинъ... — Та ось довго не йдуть чогось тамъ, невидко , сказала она монотонно, смстрячи на тыыъ, що бддйлявъ улицю бдъ прдвйря. — Я знаю и кроки ихъ : по дере- виной мостовой чутп , якъ хто иде. Тутечки мало ходять... — Такъ вы екажйть ему, о що я васъ просивъ.. кланяючись и бдходячи говоривъ Обломовъ. — Отъ за пбвъ годины они сами будуть.'.. зъ не- властивымъ йй несупокоёмъ говорила господина, стара- ючись начебъ голосомъ удержати Обломова. — Я больше не можу ждать , рйшивъ бнъ, отви- раючи дверй. Собака побачивши его на *анку, залилась лаемъ и стала знову рватись зъ ланцуха. Вбзникъ, що дрймавъ подпершись на локоть, ставъ навертати кбньми, курки знову въ тревозй розбйглись на рбзнй боки; въ окно выглянуло кблька головъ. — Такъ я скажу братчикови, що вы були, въ не-22 ОБЛОМОВЪ спокою додала господина, коли Обломовъ усйвся въ коляску. — Добре, и скажйть, що я зъ важныхъ причинъ не можу брати сеи кватиры и що передамъ ей кому иншому або щобъ бнъ... поглядавъ... — О сйй порй они завсйгды приходить... говорила она, слухаючи его розсйяно. — Я скажу имъ, що вы обйцяли ще разъ зайхати. — Такъ, сими днями я зайду, сказавъ Обломовъ. При бйшенбмъ дзявканю собаки, коляска выйхала зъ подвйря и пошла колысатись по засохлыхъ грудахъ немощеного переулка. Въ кбнци его показався якшсь одйтый въ вытер- тый пальтотъ чоловйкъ середныхъ лйтъ, зъ великимъ па- перовымъ пакетомъ пбдъ пахою, зъ грубою палицею и въ ]*ум1елястичныхъ кальошахъ, хочь день бувъ сух1Й И ГОрЯЧ1Й. Онъ йшовъ скоро, смотрйвъ на боки и ступавъ такъ, якъ колибъ хотйвъ продавити деревяный тротуаръ. Обломовъ оглянувся за нимъ и бачивъ, що бнъ завер- нувъ въ ворота до Пшеницинои. „Отъ, здаеться, и братчикъ прийшли!“ заключивъ бнъ: „Та чортъ зъ нимъ! Ще стратишь зъ годину, а Менй и йети хочеся, и жарко! Та и Ольга жде мене... До другого разу,,. — Поганяй скорше! сказавъ бнъ вбзникови. пА выглядати иншу кватиру?“ бдразу нагадавъ бнъ позираючи по бокахъ на плоты. Треба знову назадъ на морску, або на конюшенну.. „До другого разу!“ рй- шивъ бнъ. — Поганяй скорше!ОБЛОМОВЪ 23- III. Въ кбнци серння починались догцй и въ лйтнихъ дворикахъ закурились дымарй, де були печи, а де ихъ не було, тамъ комбрники ходили зъ пбдвязаными бородами и наконець мало-помалу дворики опустели. Обломовъ не показувавъ очей, до мйста и одного поранку попбдъ его окна повезли и понесли меблй Иль- иньскихъ. Хочь вже ему не здавалось теперь подвигомъ перепровадитись зъ кватиры, нообйдати денебудь йимо- ходомъ и не кластись полежати цйлый день, все жь та- ки бнъ не знавъ, де хочбы на нбчь приклонити голову^ Оставатись за мйстомъ самому, коли опустйвъ паркъ и лйсъ, коли замкнулись бконницй въ комнатахъ Ольги, здавалось ему рйшучо неможливе, Онъ перейшовся по ей пустыхъ комнатахъ, обой- шовъ паркъ, збйшовъ зъ горы, и серце давивъ ему~ смутокъ. Онъ велйвъ Захарови и Аниси йхати на Выборску Сторону, де рйшився остатись поки-що, до вынайденя новой кватиры, а самъ пойхавъ до мйста, нообйдавъ на- борзй въ гостинници и вечеръ пересидйвъ у Ольги. Та только осйннй вечеры въ мйстй не походили на довгй, яснй днй и .вечеры въ парку и въ лйей. Тутъ бнъ вже не мбгъ бачити ей по три разы въ день; тутъ~ вже не прибйгне до него Катруся и не пбшле бнъ Захара зъ карточкою цйлыхъ пять верстовъ. И цйла от- ся лйтня цвитуча поема любови мовбы остановилась у. пошла лйнивше, мовбы не доставало въ нйй змйету. . Они иногдй мовчали по пбвъ годины. Ольга вглу- биться въ роботу, лйчить нишкомъ голкою клйтки узо- ру, а бнъ вглубиться въ хаосъ мыслей и жие въ буду- щинй, далеко впередъ бйжучои хвилй.24 ОБЛОМОВЪ Только на часы, вдивляючись пильненько въ ней, бнъ вздрбгне страстно, або она спогляне на него мимо- ходомъ и усмйхнеея, уловивши лучь нужной покбрли- вости, нймого щастя въ очахъ. Три днй зъ ряду йздивъ бнъ въ мйсто; до Ольги и обйдавъ у нихъ, вымовляючись, що у- него тамъ ще не уряджене, що на другш тыждеяь бнъ перепровадить- ся и длятого не розживаесь на , новой кватирй якъ треба. Все-жь таки на четвертый день ему вже вдавалось неприлично прийти, и бнъ, походивши коло дому Иль- иьскихъ, збтхнувъ и г ,:;йхавъ .домбвь. На пятый день они не обедали дома. На шестый Ольга сказала ему, щобъ бнъ прийшовъ до такого а такого магазину, що она буде тамъ, а по- тбмъ бнъ може бдировадити ей домбвь ийшки, а коля- ска буде йхати по заду. Все те було невыгбдне: попадались ему и йй зна- комй, кланялись, декотрй ставали поговорити. — Ахъ, ты, Боже мой, яка мука ! говоривъ бнъ цйлый въ потй бдъ страху и немилого положена.., Тйтка такожь смотрить на него своими томными, великими очима и задумчиво нюхае свой етеръ, начебъ у ней бдъ него болить голова. А, йздити ему якъ дале- ко! Идешь, йдешь зъ Выборскои Стороны, та вечеромъ назадъ — три годины...! ч — Скажймо тйтцй, настававъ Обломовъ: — тогдй я можу оставатись у ваеъ бдъ самого рана, и нйхто не буде говорити... — А ты въ налатй бувъ? запыта Ольга. Обломова такъ и подмывало сказати: „бувъ и все зробивъ®, только бнъ знае, що Ольга погдяне на него,25 О Б Л ОЙ О В Ъ ---------------------щ-------:------ такъ уважно? що вычитае заразъ ложь на лици. бнъ збтхнувъ въ бдповйдь. — Ахъ, кобы ты знала, якъ се трудно! гово- ривъ бнъ. — А бачився зъ братомъ господний? Вышукавъ кватиру ? пытала она далйй, не пбднимаючи очей. — бго наколи ранкомъ дома нема, а вечеромъ я завсйгды тутъ, еказавъ Обломовъ, урадувавшнсь, що есть достаточна вымбвка. Теперь Ольга збтхнула, все-жь таки не сказала НЙЧОГО. — Завтра вже конче поговорю зъ братомъ госпо- дний, успокоювавъ ей Обломовъ . завтра неделя: бнъ до канцеляр!й не пбйде. — Поки се все не полагодиться, сказала задумчи- во Ольга: — говорити тйточцй не можь, и бачитисъ треба рйдше. — Таёъ, такъ. .. правда, струсивши додавъ Об- ломовъ. — Ты обйдай у насъ въ недйлю, въ нашь день, а потбмъ хочь въ середу, самъ оденъ, рйшила она. — А крбмъ того мы можемо бачитись въ театрй: ты будешь знати, коли мы йдемо, отже прийзджай такожь. — Правда, добре кажешь, говоривъ бнъ урадова- ный, -що порядокъ сходинъ она взяла на себе. — Коли-жь лучиться гарный день, закбнчила она: — я пойду на прогульку въ Лйтный Садъ, и ты можешь прийти туды; се пригадае иамъ паркъ... иаркъ! повто- рила она зъ чувствомъ. бнъ мовчки поцйлувавъ ей руку и попрощався зъ нею до недйлй. Она сумно нроводвла его очима, бд- такъ сйла за Фортепянъ и цйла -доводилась въ звуки*. Биб н. пов. т. XXVIII. 1Г. А. Гончаров# „Обдомовъи. 326 О Б Л О М О В Ъ Серце у ней чогось плакало, плакали и звуки. Хотела спйвати — не спйваеся. На другш день Обломовъ вставъ и надйвъ свои ДИК1Й сурдутикъ, що носивъ за мйстомъ. Зъ халатомъ- бнъ попрощався давно и велйвъ его сховати въ шафу. Захаръ, пбсля звычаю, хитаючи пбдносомъ, несклад- но пбдходивъ до стола зъ кавою и рогальками. Позаду Захара, пбсля звычаю, высувалась до половины дверей Анися, наглядаючи, чи донесе Захаръ чашку до стола,, и душкомъ, безъ шуму втйкала, наколи Захаръ уста- вивъ пбдносъ щаслйво на стблъ, або блыскавкою пбд- скакувала до него, наколи зъ подноса падала одна рйчьг щобъ удержати проче. При тбмъ Захаръ розкричиться,, еварячи зразу на рйчи, бдтакъ на жйнку, и замахнеся. лбктемъ йй въ грудь. — Яка'славна кава! Хто ей варить? запытавъ. Обломовъ. — Сама господина, сказавъ Захаръ: — шестый день, завсйгды она: „Вы“, говорить, „багато цикоргй. кладете, та не доварюете. Дайте-но я Г*4 — Славна, повторявъ Обломовъ, наливаючи другу чашку. — Подякуй йй. — Отъ она сама, говоривъ Захаръ, вказуючи на отверти до половины дверй боковой комнаты. — Се у нихъ: буФетъ : она тутъ и робить, тутъ у нихъ чай, цу~ коръ, кава лежать, и посуда. Обломову видна була только спина господний и часть бйлои ший, та наги лбктй. —- Щб се она тамъ локтями такъ живо рушае ? поспытавъ Офгомовъ. — Хто 1й знае! Коронки чи що прасуе. Обломовъ слйдивъ, якъ бйгали лбктй, якъ спина яагиналась и простувалась знову.О Б Л О М О В Ъ 27 Зъ долу, коли она нагиналась, видко було чисту спбдницю, чистенькй нанчохи и кругли повнй ноги. „Чиновница, а лбктй хочь бы першои-лапшой гра- фин'Ь; ще зъ ямочками Iй подумавъ Обломовъ. Въ полудне Захаръ нрийшовъ поспытати, чи не схот'Ьвъ бы бнъ попрббувати ихъ пирога: господиня ве- лела просити. — НынЪ неделя: у нихъ пирбгъ печуть. — Ну вже , я думаю, евхачный пирбгъ ! недбало сказавъ Обломовъ: — зъ часникомъ та зъ морквою.... — Пирбгъ не сугбршь нашихъ обломбвскихъ, завва- жавъ Захаръ: — зъ курятами и зъ св’йжими грибами. — Ахъ, се мусить бути смачне : принеси! Хто-жь у нихъ пене? Онта нехлюйна баба може ? — Куды М! зъ погордою сказавъ Захаръ — Якъ бы не господина, такъ она и воды наставити не умйе. Го- сподина сама завс'йгды при кухни. Пирбгъ они обЪ зъ Анисею пекли. Черезъ пять минуть зъ боковой комнаты высуну* лась до Обломова гола рука, ледви прикрыта знако- мымъ вже ему шалемъ , зъ тарелкою, на котрбй ды- мився , пускаючи горачу пару, великаньек1й кусень пирога. — Покорно дякую, ласкаво оббзвався Обломовъ, приймаючи пирбгъ и , заглянувши въ дверЪ, опинився очима на рослой стати. Двер'й поквапно зачинились. — А не зволите, пане, гор^лочки? запытавъ голосъ. — Я не пю; красненько дакую , ще ласкавййше сказавъ Обломовъ: — у васъ яка? — Своя, домашня: сами мочимо на пордакахъ, го- воривъ голосъ.28 ОБЛОМОВЪ 4 ~ — Я наколи не пивъ на поречкахъ, позвольте стре- бувати. Гола рука знову высунулась зъ тарелкою и ча- рочкою горелки. Обломовъ выпивъ: ему дуже сма- кувало. — Сердечне спасибо, говоривъ бнъ, стараючись за- глянути въ дверй, але они затреснулись. — Що вы не дасте на себе поглянути, сказати вамъ добрыйдень? докорявъ Обломовъ. Господиня усмехнулась за дверми. — Я ще не одягнена: весь часъ при кухни була. Заразъ буду убиратись: братчикъ небавомъ зъ обедне прийдуть, бдповела она. — Ахъ, а ргоров братчика, завважавъ Обломовъ, мене треба зъ нимъ поговорити. Иопросеть его зайти до мене. — Гараздъ, я скажу, якъ они" прийдуть. — А хто се у васъ кашлае? Яий се такШ сухш кашель ? запытавъ Обломовъ. — Се бабуся: вже она у насъ осьмый рбкъ кашлае. И двере зачинились. „Яка она... проста", подумавъ Обломовъ, „а есть въ нйй щось таке.... И держить себе чисто..." До сеи поры бнъ зъ „братчикомъ" господине ще не успйвъ познакомитись, бнъ бачивъ тблько, и то ред- ко, зъ постеле, якъ кождого поранку мелькавъ крбзь краты тыну чоловекъ, зъ великимъ паперовымъ паке- томъ пбдъ пахою, и пропадавъ въ переулку, а бдтакъ по пяти годинахъ явився знову зъ тымъ самымъ паке- томъ биля бконъ, вертаючись, той самый чоловекъ, и пропадавъ за ^анкомъ. Ого въ хате не було чути, А все-жь таки можь було завважати, що тамъ жи-29 О Б Л О М О В Ъ / ли люде, особливо поранками : въ кухни стукають ноже, чути крбзь бкно, якъ баба щось полоче коло угла хаты, якъ двбрникъ рубае дрова, або везе на двохъ колесахъ бочбвку зъ водою; за стеною плачуть дети, або роздае- ся упрямый сух1Й кашель старушки. У Обломова було чотыри комнаты, то есть цфла порядна часть дому. Господина зъ родиною помещалась въ двохъ заднихъ кбмнанахъ, а братчикъ живъ на горе, въ такъ названой светлнци. Кабинетъ и спальня Обломова зверненй були бкна- ми на подвбре, гостинна до саду, а саля до великого ого- роду зъ капустою и бараболями. Въ гостиннбй бкна були прибранй перкалевыми, споловелыми занавесами. Попри стены тиснулись простй ореховй кресла; пбдъ зеркаломъ стоявъ стблъ до картъ; на бкнахъ ти- снулись вазонки зъ з:ераншми и васильками и висели чотири клетки зъ чижами и канарками. Братчикъ увбйшовъ на пальцяхъ и бдповевъ по- трбйнымъ ноклономъ на привитане Обломова. Чинов- ницей мундуръ на немъ застебненый бувъ на все Пу- зики, такъ що годе було доведатись, есть па немъ беле чи не; хусточка на шие завязана простымъ узломъ и конце спущенй въ низъ. Онъ бувъ летъ сорокъ, зъ великою чупрыною на чоле и двома недбало на ветеръ пущеными смужками волося на скраняхъ, похожими на собачй уха середнои величины. Сери очи не бдразу смотрели на предметъ, а зразу позирали крадькома, и що лишь опосля за- держувались. Рукъ своихъ онъ начебъ стыдався и коли гово- рнвъ, то старайся ховати або обе за плече, або одну за пазуху, а другу за плече. Подаючн, начальниковн канцеляр1е панеры и объясняючясь, бнъ одну руку дер-30 О Б Л О М О В Ъ жавъ на плечахъ а еереднымъ пальцемъ другой руки нбгтемъ внизъ осторожно показувавъ яку-небудь строч- ку, або слово, и показавши, заразъ ховавъ руку взадъ, може бути длятого, що пальцй були товстенькй, черво- ненькй и трохи дрожали , и ему не безъ причины вда- валось не зовсймъ приличнымъ выставляти ихъ часто на прилюдный видъ. — Вы зволили, почавъ бнъ, кинувши свой подвбй- ный поглядъ на Обломова, — приказати менй прийти до себе. — Такъ: я хотйвъ поговорити зъ вами дотычно ква- тиры. Прошу сйдати, ввйчливо бдповйвъ Обломовъ. Иванъ Матвйичь, пбсля двократного завбзваня, рй- шився вкбнци сйсти, перегнувшись тйломъ впередъ и стягнувщи руки въ рукавы. — Зъ важныхъ причинъ я приневоленый глядати собй иншои кватиры, сказавъ Обломовъ : — длятого радъ бы отсю бддати кому другому. — Теперь не легко найти комбрника, кашельнувши въ пальцй и душкомъ сховавши ихъ въ рукавъ, бдо- звався Иванъ Матвйичь: — якъ бы пбдъ конець лйта були сюды прийхали, тогдй багато приходило оглядати. — Я бувъ, та васъ не було, перебивъ Обломовъ. — Сестра казала, признавъ чиновникъ. — Та вы не журйться сею кватирою: тутъ вамъ буде добре. Мо- же, паночку, птиця васъ непокоить ? — Яка птиця ? — Курки, добродйю. Обломовъ хочь чувъ кождйсенького дня бдъ до- свйту пбдъ окнами скучне кудкудакане квочки и пискъ курятъ, та щб ему до того? Передъ нимъ носив-ОБЛОМОВЪ 31 зъ рбзныхъ матерхй, такожь ужитя рбзныхъ домашнихъ лйкбвъ, травъ — всего, що внесли въ звйстну сферу- житя слйдячш умъ и вйковый досвйдъ.40 ОБЛОМОВЪ Ил1я Ил1ичь встане ранкомъ о годинй девятой, ино- гда побачить крбзь решйтку паркана мелькаючяй пепе- ровый пакетъ пбдъ пахою братчика, що здужае до кан- целярий, потбмъ приймаеся за каву: Кава завсйгды та- ка славна, сметанка густа, булки пухки, розсыпистй. Одтакъ бнъ вбзьмеся за цигаро и слухае поважно, якъ лйниво кудкудакае квочка, якъ пищать курятка, якъ лящать канарки и чижики. Онъ не велйвъ забира- ти ихъ: — Село нагадують, Обломовку, сказавъ бнъ. Опосля сяде дочитувати початй за мйстомъ книж- ки, иногдй приляже недбало зъ книжкою на диванъ и читае. Тишина идеальна; перейде хиба солдатъ якш-не~ будь по улици, або , громадна мужикбвъ, зъ топорами за поясомъ. Колись-неколись заблукаеся въ глушу розно- щикъ и уставившись передъ парканомъ, зъ пбвъ годи- ны горлае: „Яблока, арбузы астаханьскй! такъ що ра- дый не радый купишь що-небудь. Иногдй прийде къ нему Манечка, господинина дйв- чинка, бдъ матусй сказати, що продають грибы або ры- жики: чи не велить бнъ взяти бочблку для себе, або закличе бнъ до себе Ивася, ей сына, пытае, чого бнъ вывчився, велитъ прочитати або написати и посмотрить, чи добре бнъ пише и читае. Коли дйти не зачиняють дверей за собою, бнъ ба- чить голу шию и мелькаючй, вйчно двигаючйся лбктй и плечй господний* Она вйчно при роботй, вйчно то щось прасуе, товче, тре, и вже не церемониться, не накидуе шаль , коли завважае, що бнъ бачить ей крбзь незатворенй дверй, тблько усмйхнеся и знову запопадливо товче, прасуе, тре на великбмъ столй.ОБЛОМ ОВЪ 41 Онъ иногд'Ь зъ книжкою пбдойде до дверей, загля- ае до ней и поговорить зъ господинею. — Вы заедно при роботЬ! сказавъ бнъ разъ до ней. Она усмехнулась и знову пильненько взялась обер- тати ручку млынка бдъ кавы, а локоть Он такъ склад- но описувавъ круги, що у Обломова пестрело въ очахъ. — Адже вы устанете, продовжавъ бнъ. — Не, я привыкла, бдповела она, трЬщачи млынкомъ. — А коли нема роботы, що-жь вы деете ? — Якъ нема роботы ? Робота завсегды есть, ска- зала она : — ранкомъ обйдъ варити, пбсля обеда шити а пбдъ вечеръ вечерю. — Хиба-жь вы вечеряете? — Якъ-же, безъ вечере? вечеряемъ. Пбдъ свято на всенбчну ходимо. — Се гарно, похваливъ Обломовъ. — Въ яку-жь церковь ? — Въ Богоро^ичну: се наша парох1Я. — А читаете що-небудь ? Она посмотрела на него тупо и мовчала. — Книжки у васъ 6? запытавъ бнъ. — У братчика е, та они не читають, Газеты зъ го- стинице беремо, такъ иногде братчикъ въ голосъ чита« ють... та отъ у Ивася багато книжокъ. — Чи справде вы неколи не опочиваете? — бй-Богу неколи! — И въ театре не буваете ? — Братчикъ въ свята бувають, - А вы ? Биб н нов. т. XXVIII Ж. Л. Гончарова „Обломовъ". 442 ОБЛОМ ОВЪ — Коли мене? А вечеря якъ? запытала она, бо- комъ поглянувши на него. — Кухарка може безъ васъ... — ГЦб, Акулина ! зъ зачудованемъ закинула она г — якъ же можно? Щб она вдев безъ мене ! Вечеря и до завтра не була бы готова. У мене все ключе. Мовчанка. Обломовъ любовався ей повнымц, круг- лыми локтями. — Яки у васъ гарнй руки, наразъ сказавъ Обло- мовъ : — можь бы хочь заразъ нариеувати. Она усмехнулась и трохи застыдалась. — Не выгбдно зъ рукавами, оправдувалась она: — теперь, бачите, ось якй завелись сукне : рукавы все за- пачкаешь. И замовкла. Обломовъ такожь мовчавъ. — Отъ только домелю каву, шептала про себе го- сподыня: — йукоръ буду рубати. Ще бы не забути за гвоздиками пбслати. — Вамъ бы замужь треба выйти, сказавъ Обло- мовъ : — вы славна господина. Она усмехнулась и стала пе^есувати каву въ ве- лику склянну баньку. — Дейстно, додавъ Обломовъ. — Хто-жь мене зъ детьми возьме? бдповела она и ялась щось числити въ мысли. — Две десятки... задумчиво говорила она: — чи справде она ихъ все положить ?... И поставивши задум- чиво въ шафу баньку, побегла до кухне. А Обломовъ* пбшовъ до себе и ставъ читати книжку. — Яка ще свежа, здорова женщина, и яка госпо- дина! Справде бы замужь ей... говоривъ бнъ самъ до себе и понурявся въ мысль... о Ользе. Обломовъ при гарнбй погоде надягне шапку и оббй-ОБЛОМОВЪ 43 де околицю ; тамъ попаде въ болото, тутъ вбйде въ не- приемну стычку зъ собаками, и вернеся домбвь. А дома вже накрытый стблъ и страны таки смач- нй, поданй чистенько. Иногда крбзь дверй прооунеся го- ла рука зъ тарйлкою — просить попробувата господн- ниного пирога. — Тихо, приемно въ тбмъ кутй , только скучно! говоривъ Обломовъ, йдучи до оперы. Разъ, вернувшись пбзно зъ театру, бнъ зъ вбзни- комъ стукавъ майже цйлу годину въ ворота; собака бдъ скаканя на ланцуху и гавканя, етратила голосъ. Онъ прозябъ, усердився и объявивъ, що выпровадиться на другш таки день. Але и друпй и трет!й день и не* дйля минула — бнъ ще не выпроваджався. ^ бму було страхъ скучно не бачити Ольги въ не- умовленй днй, не чути ей голосу, не читати въ очахъ завсйгды той самъ выразъ незмйннои ласки, любови, щаСтя. Зате въ умовленй днй бнъ живъ якъ лйтомъ, за- слухувався въ ей спйвй, або смотрйвъ йй въ очи а при свйдкахъ доволй ему було одного ей погляду, рбв- нодушного для всйхъ, але глубокого и значучого для него. Въ мйру того, однакожь, якъ дйло подходило къ > зимй, сходаны ихъ ставали чимъ разъ рйдшй на самотй. До Ильиньскихъ стали йздити гостй, и Обломову по цй~ ^ыхъ дняхъ не удавалось поговорити зъ нею два слова. Они мйнялись поглядами. 6и очи выражали иногдй утому и нетерпячку. Она зъ нахмуреными бровами смотрйла на всйхъ. Обломовъ разбвъ два ажь заскучався и пбсля обйда р|дъ вхопивъ вже за шапку.44 ОБЛОМОВЪ — Куды? наразъ зъ зачудованемъ запытала Ольга, найшовшись биля него и хапаючи за шапку. Позвольте домбвь. — Чого ? запытала она. Одна бровь у ней лежала высше другой. — Щб вы будете робити? — Я такъ... говоривъ бнъ, зъ ледвою бедою кл^па- ючи очнма бдъ сну. — Хто-жь вамъ позволить? Вже чи не спати ,вы забираетесь? запытувала она, строго посмотревши ему на перемену въ одно око, потбмъ въ друге. — Що вы! живо закинувъ Обломовъ: — спати днемъ ! Мене по просту скучно. И бнъ бддавъ капелюхъ. — Сегодня до театру, сказала она. — Не разомъ въ льожу, додавъ бнь збтхаючи. — Такъ що-жь? А се хиба нечого, що мы бачи-* мося, що ты зайдешь мйжь актами, при бдъйздй пбдбй-' дешь, подаси руку до кареты ?... Мусите паноньку еха- ти, приказуючо додала она. — Щб се за новости! Нечого чинити: бнъ ехавъ до театру, позйхавъ, на- чебъ хотевъ проглотити сцену, почесувавъ пальцемъ го- лову и перекладувавъ ногу на ногу. „Ахъ чимъ скорше бы кбнчити се, та сидети ря- домъ зъ нею, не таскатись въ таку даль сюды!“ ду- мавъ бнъ. „А то пбсля такого лета бачирись только на хвиле, крадькома, грати ролю закоханого мальця;... Правду сказати, я бы сегодня не поехавъ до театру, ко- ли-бъ вже бувъ жонатый: шестый разъ чую ту4о оперу Межь актами бнъ пбшовъ въ льожу до Ольги и зъ ледвою бедою протисся до ней промежь двохъ якихсь- тамъ Франтбвъ. Пбсля пяти менутъ бнъ.вымкнувся и з|а- держався биля входу до креселъ въ товпе. Актъ що-О Б Л О М О В Ъ 45- жався, и вей снйшили до своихъ жйсць. Франты изъ льожй Ольги такожь були тутъ и не бачили Об- ломова. — Щб се за дебродйй бувъ тамъ въ льожи у Иль- нньскихъ ? запытавъ оденъ другого. — Се Обломовъ якшеь, недбало бдповйвъ друпй- — Щб се за Обломовъ? — Се... помйщикъ, приятель Штольца. А ! значучо озвався другш : — Приятель Штольца- — ОЩб-жь бнъ тутъ робить ? — Богъ его знае! бдповйвъ друпй и вей розбй- шяись по мйсцяхъ. Только Обломовъ потерявся наслйд- комъ сеи жарнои розмовы. „Що за добродтъй... якгйсь Обломовъ.... щб бнъ тутъ робить... Богъ его знае“ — все те застукало ему въ го- лову. „Як1йсь!“ „Щб я тутъ роблю? Якъ що ? Люблю Ольгу ; я ей... Ну, ну, отже таки вже вродилось пыта • не : щб я тутъ роблю? Завважали.. Ахъ, Боже мой! Не номоже: треба що-небудь...^ бнъ вже не бачивъ, щб чиниться на сценй, яки тамъ выходять рицарй и женщины; оркестра гремить,. & бнъ и не чуе. бнъ роззираеся на боки и числить, скблько знакожыхъ въ театрй: онъ-тутъ, тамъ, всюды еидять, вей допытують: — Щб се за добродйй ходивъ до Ольги въ льожу ?... — ЯкШсь Обломовъ! гово- рить ней. „Правда, я „яшйсь !а думавъ бнъ въ покбрлнвбмъ^ смут&у : Мене зцають длятого, що-я приятель Штольца. — Ного я у Ольги? — Богъ его знае!... Ось, ось, тй Франты смотрять да мене бдтакъ на льожу Ольги!" Онъ споглянувъ на льожу: бшокль Ольги зверне- ный бушъ на него.46 О Б Л О М О В Ъ „Ахъ, ты, Господи! думавъ онъ. А она очей не зводила зъ мене! Щб она найшла въ менй такого? Як1й скарбъ найшла! Отъ, здаеся, теперь на сцену по- казу е... Франты, здяеся, смйються, смотрять на мене.. Господи, Господи!“ Онъ знову въ зворушеню крйпко справивъ на го- ловй волосе, знову переложивъ ногу на ногу. Она запросила Франтбвъ зъ театру до себе на чай, обйцяла повторити каватину и ему велела прийхати. „Нй, вже нынй не пойду: треба рйшити дйло якъ найскорше, та потбмъ... Щб се бдповйди повномочникъ не шле зъ села?... Я бы давно выйхавъ, передъ выйз- домъ заручивсь зъ Ольгою... Ахъ, а она разъ-вразъ смотрить на мене! Бйда та бйдаР Онъ не дождавшись кбнця оперы пойхавъ домбвь. Мало-помалу неприемне вражйне загладилось, и онъ знову зъ дрожанемъ щастя смотрйвъ на Ольгу на еа- мотй, слухавъ, зъ подавлеными слезами одушевленя, ей спйвъ при всйхъ, и прийхавши домбвь, клався, безъ вй- домля Ольги, на диванъ, та только клався не спати, не лежати мертвою колодою, а маячити о нйй, снити въ души о щастю и Филюватись, заглядаючи въ будучу перспективу свого домашного щасливого житя, де буде С1яти Ольга — и все зашяе около ней. Заглядаючи въ будущину, онъ порами то мимохбть, то знову зъ умы- сломъ заглядавъ въ бдхиленй дверй на мелькаючй лбк- тй господний. Разъ тишина въ природй и въ домй була идеаль- на : нй стуку каретъ, нй трйеканя дверей; въ переднбй комнатй на годиннику мйрно постукувавъ маятникъ та спйвали канарки ; только се не нарушав тишины а при- дав йй лишь своеродный бдтйнет/,ъ житя. Илхя Илшчь лежавъ недба.ч> на диванй, граючиОБЛОМОВЪ 47 пантоФлемъ, губивъ его на долбвку, пбднимавъ въ гору покрутить нимъ, бнъ упаде, бнъ поднимав зъ долбвки ногою... Увбйшовъ Захаръ и станувъ коло дверей. — Ты щб? недбало запытавъ Обломовъ. Захаръ мовчавъ и майже просто, не бокомъ емо- трйвъ на него. — Ну ? запытавъ Обломовъ, поглянувши на него зъ зачудованемъ... — Пирбгъ чи що готовый ? — Вы найшли кватыру? запытавъ знову бдъ себе Захаръ. — Ш ще. А щб? — Та я не все ще розббравъ: посуда, одежа, ку- Фры, все ще въ коморй купою стоить. Розббрати чи якъ ? — Погоди, розсйяно сказавъ Обломовъ; — я жду ■бдповЬди зъ села. — Значить отже весЪле буде ажь пбсля Рбздва? додавъ Захаръ. — Яке вес'&ле? бдразу вставши запытавъ Об- ломовъ. — Звйстно яке: ваше ! бдпов'йвъ Захаръ рйшучо, якъ у д&л'й давно порйшенбмъ. — Адже вы же- нитеся ? — Я же-нюсь! Зъ кимъ ? зъ грозою запытавъ Обломовъ, пожираючи Захара здивуваными очима. — Зъ Ильиньскою паннбч... Захаръ ще не догрворивъ , а Обломовъ бувъ вже коло его носа. ч__ — Щб ты, нещасный, хто тобй пбддавъ сю гадку? патетично здержанымъ голосомъ покликнувъ Обломовъ, еапираючи на Захара. * — Щб я нещасв й ? Слава тобй Господи! гово-48 ОБЛОМ ОВЪ рнвъ Захаръ, бдступаючись до дверей : — Хто? Ильинь- скихъ люде ще л*томъ розпов*дали. — Цссс !... зашипйвъ на него Обломовъ, поднявши палець въ гору и грозячи Захарови: — н* слова больше» — То хиба се я выдумавъ? говоривъ Захаръ. — Н* слова! повторивъ Обломовъ, грозно смотря- чи на него и показавъ ему двер*. Захаръ выйшовъ и збтхнувъ на вс* комнаты. (Г Обломовъ не мбгъ отямитнсь ; бнъ заодно стоявъ въ тбмъ самбмъ положеню, и зъ грозою смотр*въ на те дх*сце, де стоявъ Захаръ, бдтакъ въ розпуц* ноло- живъ руки на голову и с*въ на кр*сло. „Люде знають!“ крутилось у него въ голов*: ла- кей , кухарки о тбмъ говорять ! Отъ до чого дбйшло ! Онъ осмйлився запытати, коли вес*ле. А т*тка н*чого ще не догадуесь, або якъ догадуесь, то може-бути що инше, недобре... Ай, ай, ай, щб она може подумати! А я? а Ольга? — Нещасный, щб я начинивъ, говоривъ бнъ, пова- ляючись на диванъ, лвцемъ до подушки. — Вес*ле! Ся поетична хвилина въ житю закоханыхъ, в*нець ща- етя — о н*мъ заговорили лакей, возники, коли ще н*- чого не р*шено, коли бдповйди зъ села нема, коли у жене порожна калитка, коли ще кватира не найдена.... Онъ ставъ розбирати поетичну хвилю, котра бдра- зу стратила барвы, якъ только заговоривъ о н*й За- харъ. Обломовъ почавъ бачити другу сторону медалю, и утомлено обертався зъ боку на ббкъ, лягавъ на пле- ч*, нагло зрывався, робивъ три кроки по комнат* и зно- ву прилягавъ. „Ну, не буде гаразду!“ думавъ зб страхомъ За- харъ у себе въ переднбй комнат*: „чи треба мен* бу- ло говорити IйОБЛОМОВЪ 49 — Одки они знають? повтарявъ Обломовъ : — Оль- га мовчала, я и подумати вголосъ не смйвъ, а въ ла- кейской кбмнатй все решили ! Отъ що значить сходины на самотй, поез1я поранныхъ и вечерныхъ зарь, страст- нй погляды и чаруючш спйвъо! Охъ, вже тй поемы Лю- бови нйколи добромъ не кбнчаться! Треба перше ста- нути пбдъ вйнець, и ажь тогдй плавати въ рожевбй атмосФерй... Боже мой! Боже мой! Бйгти до тйтки, взяти Ольгу за руку и сказати: „отъ моя заручена !“— та не готове нйщо: бдповйди зъ села, нема, грошей нема, хаты нема. - Нй, треба выбити удершь зъ головы Захара сю мысль, погасите поголоски, якъ полумя. щобъ не було огню и дыму... Весйле! Що таке весйле?... Онъ ажь усмйхнувся, згадавши давнййгшй свой пое- тичный идеалъ весйля, довпй серпанокъ, помаранчеву вйтку, шипбтъ товпы... Але краски були вже не тй: тутъ осьде въ товнй бувъ грубый, неопрятный Захаръ и вся челядь Ильинь- скихъ, рядъ каретъ, чужи, холодно-цйкавй лиця. По- тбмъ, потбмъ, маячилось усе таке скучне, страшне... — Треба выбити зъ головы Захара сю мысль, щобъ бнъ узнавъ се за недорйчнбсть , рйшивъ бнъ, то судорожно филюючись, то важко задумуючись. За годину бнъ кликнувъ на Захара. Захаръ вчинивея, наче-бъ не чуе, и ставълю ти- хоньки выбиратись до кухнй. Онъ вже отворивъ безъ скрипу дверй, та не попавъ бокомъ въ одну половину и плечима такъ завадивъ о другу, що обй половинки отворились зъ лоскотомъ. — Захаре! приказуючо закричавъ Обломовъ. —* Чого вамъ? зъ передней оббзвався Захаръ. — Ходи сюда! сказавъ Илгя Илшчь.50 ОБЛОМОВЪ — Подати, чи що хочете, чи чого вамъ треба ? Та говорить, я подамь ! бдповЪвъ бнъ. — Ходи сюда! зъ перестанками и настойчиво гук- нувъ Облоловъ. — Ахъ смерть не иде! захрыпЬвъ Захаръ, впыха- ючись въ комнату. — Ну, чого вамъ, запытавъ бнъ, застригши въ дверяхъ. — Подойди сюды! нарочито таемничимъ голосомъ говоривъ Обломовъ, вказуючи Захарова, куды станути, и показавъ такъ близько, що майже прийшлось бы ему сЪсти на колена пану. — Куды я туда пбдбйду? Тамъ тЗзсно , я и бдси чую, бдбрйхувався Захаръ, остаючись упорно коло дверей. — Подойди, тоб'й.говорять ! грозно иромовивъ Об- ломовъ. Захаръ зробивъ крокъ и станувъ, немовь статуя, смотрячи въ окно, на гуляючй курки, и пбдставляючи панови немовь щйтку, заличокъ. Ил1я Ил1ичь за одну го- дину, бдъ пересердя и ярости, змйнився, ажь лице ему обвисло ; очи б'йгали неспокойно. „Ну, буде теперь!“ иодумавъ Захаръ, хмурячись чимъ разъ больше. — Якъ ты мбгъ поставите свому панови таке не- дорйчне пытана? запытавъ Обломовъ. „Славите Бога, вже розходився!“ думавъ Захаръ, кл^паючи мбцно очима, въ сумнбмъ дожиданю „при- крыхъ слбвъ“. — Я тебе пытаю: якъ ты мбгъ всадите собЪ въ голову такш беамыслъ ? повторивъ Обломовъ. Захаръ мовчавъ.51 ОБ Л О М О В Ъ — Чуешь, Захаре? Якъ ты смеешь не только ду- мати, але ще и говорите ?... — Даруйте, Ил1е Илшчу, я л-йшне закличу Анисю... бдпов'йвъ Захаръ и етавъ збиратись бдходити. — Я хочу зъ тобою говорите, а не зъ Анисею, за- кинувъ Обломовъ. — Чого ты выдумавъ таку глу- пость ? — Я не выдумавъ, еказавъ Захаръ. — Ильиньекихъ люде розповЪдали. — А симъ хто еказавъ? — Я бдки знаю? Еатруся сказала Семенове, Се- менъ Микитй, Меквта. Василии^, Василина Анисе, а Анн- ея мен^,.., говоривъ Захаръ. — Господи, Господи! Вей! зъ грозою зойкнувъ Обломовъ. — Усе те... недор'Ьцтво, глупота, брехня, клевета — чи чуешь ты? бючи колакомъ о стблъ гово- ривъ Обломовъ. — Сего бути не може. — Длячого не може бути ? равнодушно перебивъ Захаръ : дйло звычайне, — вес'йле! Не вы одни, вс'й же- няться. — Вс'Ь! еказавъ Обломовъ. — Вже ты вмЪешь рбвнати мене зъ иншими та зб вс^ми ! Се бути не мо- же ! И не есть, и не було ! ВесгЬле — звычайне дйло : чуете? Щб таке вес'йле ? Захаръ зиркнувъ на Обломова и побачивъ палко вл'йпленй въ него очи, та заразъ перен'Ьсъ збръ на пра- во въ кутъ. — Слухай, я тоб& объясню, що се таке... „Весйле, весгЬлеа, стануть говорити пусти люде, розни бабы, дй- ти, по переднокояхъ, по крамницяхъ, по ринкахъ. Чо- лов'Ькъ перестав называтись Илгею Илгичемъ, а назы- ваесь „женихомъ“. Вчера на него нЪхто и смотр'Ьти не хогввъ; а завтра уей очи выпяляють якъ на шельму52 ОБЛОМ О В Ъ яку-небудь. Нй въ театрй, нй на улици дыхати не да- дуть. „Ось, ось женихъ!“ шепчуть вей. А сколько лю- дей пбдбйде къ нему въ день, кождый иамагаесь выкри- вита рыло якъ найдурнййше, отъ якъ ты теперь ! (За- харъ душкомъ перенйсъ поглядъ знову на подвйре) п сказати що-небудь якъ найглупшого, тягнувъ далйй Об- ломовъ. — Отъ оно, ЯК1Й цочатокъ ! А ты йзди кождый день мовь окаяный скоро свйтъ до зарученои, та за- всйгды въ ясныхъ рукавичкахъ, щобъ у тебе одйне зъ голки було, щобъ ты не смотрйвъ скучно, щобъ не йвъ, не пивъ, якъ слйдъ, до сыта, а такъ вйтромъ бы живъ, та букетами! И такъ мЬсяцйвъ три, чотыри! Бачишь? Та якъ же я се можу? Обломовъ остановився и посмотрйвъ, чи дййетвуе. на Захара се зъображене нередвесйльныхъ прием- ностей. — Ити, чи щб, менй пытавъ Захаръ, обертаючись до дверей. — Нй, ты погода! Ты знаешь славно розпускатк ложна иоголоски, такъ довйдайся, длячого они ложнй. — Нащо менй довйдуватись? говоривъ Захаръ огля- даючи стйны комнаты. — Ты забувъ, сколько бйганины, заколоту и у зару- ченого и у зарученои: а хто у мене, може ты будешь бйгати по кравцяхъ, по шевцяхъ, по мебляряхъ? Самъ я не розбрвуся на вей боки. Вей въ мйстй довйдаються: „Обломовъ жениться — вы чули?“ — „Не може бути? Зъ кимъ? Хто она? Коли веейлб?“ говоривъ Обломовъ розными голосами: — Только и розмовы! Та я замучу- ся, покладусь до ложка бдъ одного того, — а ты вы- думавъ : веейле! Онъ знову сцоглянувъ на Захара. — Закликати, чи якъ, Анисю запытавъ Захаръ.ОБЛОМОВЪ 53 — Пощо Анисй? Ты, а не Анися здобувся на сей не обдуманый здогадъ. — Ну, за що се покаравъ мене Господь сегодня ? прошептавъ Захаръ, збтхнувши такъ , що у него при- поднялись навить плечй. — А выдатки яки ? торочивъ Обломовъ: — А гро- шй де? Ты бачивъ, сколько у мене грошей? трохи не грозно запытавъ Обломовъ. — А кватира де? Тутъ треба тысячу рублйвъ заплатити, та наняти другу, три тысяча дати, та на одновлеще сколько! А тамъ екви- пажь, кухарй, на удержане! Де я возьму? — Якъ же зъ трема стами душь жениться нншй? закинувъ Захаръ , та и самъ ставъ каятись, бо панъ майже збскочивъ зъ крйсла, такъ кинувся на нймъ. — Ты знову „иншй?“ Смотри! сказавъ бнъ, по- грозивши пальцемъ: — Иншй въ двохъ, а що най- ббльшь въ трохъ комнатахъ жиють : йдальня и гостин- на — все разомъ; а иншй и спять на тбмъ самбмъ м4- сци ; д-йти рядомъ; одна дйвка на Ц’Ьлый дбмъ служить. Сама панй на ринокъ ходить! А Ольга Сергййвна на ринокъ пбйде ? — На ринокъ, бачите, то и я ходити-му, запримй- тивъ Захаръ. — Ты знаешь, сколько доходу зъ Обломовки дб- стаемо? запытавъ Обломовъ. — Чуешь, щб староста пи- ше? Доходу „тысячй около двй поменше!а А тутъ до- рогу треба будовати, школы заводити, до Обломовки Ззхати: тамъ нйгде сидйти, хаты ще нема... Яке-жь ве- сйле? Щб ты выдумавъ ? Обломовъ остановився. Онъ самъ смертельно напо- лохався бд сеи грозной безвбдраднои перспективы. Ро- . жй, помаранчевй цвйты, блескъ торжества, шинбтъ зди- вованя въ товпй — усе наразъ померкло.54 О Б Л О М О В Ъ Онъ зм'Ьнився на лици и задумався. По хвили цяточку прийшовъ до себе, оглянувся, и побачивъ Захара. — Щб ты? запытавъ онъ понуро. — Адже вы велели стояти?... сказавъ Захаръ. — Забирайся! зъ нетерпячкою сказавъ ему Обло- мовъ. Захаръ душкомъ пустився до дверей. — Нй, погоди! наразъ задержавъ Обломовъ. — То забирайся, то погоди, ворчавъ Захаръ, нри- держуючись рукою за дверй. — Якъ же ты см'йвъ роздускати про мене таки н'йнащо непохожи поголоски ? стревоженымъ шепотомъ запытувавъ Обломовъ. — Коли-жь я, Ил1е Илшчу, розпускавъ? Се Иль- иньскй повйдали, що цанъ мовлявъ еватабся... — Цсс... запяан'йвъ Обломовъ, грбзнр махаючи ру- кою: — н'й слова, наколи!— Чуешь? — Чую, несмело бдповйвъ Захаръ. — Не будешь розносити сеи брехн1з? — Не буду, тихо бдпов'йвъ Захаръ, не понявши половины слбвъ и знаючи тблько, що они „прикрй“. — Смотри-жь : якъ только учуешь, що заговорить о тбмъ, запытають — скажи: се брехня, наколи не було и бути не може! шепотомъ додавъ Обломовъ. — Слухаю, ледви чутно прошептавъ Захаръ. Обломовъ оглянувся и погрозивъ ему пальцемъ. Захаръ клЪпавъ наполохаными очима и на пальцяхъ выбирався за двер'Ь. — Хто перппй сказавъ о тбмъ ? догонявши, запы- тавъ его Обломовъ. — Катруся сказала Срменови, Семенъ Микит-й, шептавъ Захаръ: — Микита Василинй...ОБЛОМОВЪ 55 — А ты всЪмъ рознесъ ! Я тебе! грозно шип'Ьвъ Обломовъ : — розпускати клевету на пана! А! — Що-жь вы мучите мене такими прикрими сло- вами? сказавъ Захаръ: я закличу Анйсю: она все знаб.... — Щб она знае? Говори, говори заразъ !... Захаръ блыскавкою вымкнувся зъ дверей и зъ незвычайяою скоростю влет±въ до кухне. — Кинь сковороду, гайда до пана! сказавъ бнъ Аниси, показавши М великимъ пальцемъ на двере. Анися передала сковороду Акулине, бдчепила зза поя- са запаску, ударила долонями по бокахъ и, утерши ска- зуючимъ пальцемъ нбсъ, пошла до пана. Она въ пять минутъ успокоила Илш Шпича, сказавши ему, що не- хто о веселю нЪчого не говоривъ : отъ побожитесь не грЪхъ и навЪть образъ зб стены зняти, и що она у пер- ш1й разъ о тбмъ чуе; говорили противно целкомъ що инше, що баронъ, мовлявъ, сватае панночку... — Якъ ? баронъ! вскочивши бдразу запытавъ Илш Илшчь, и у него заморозилось не только еерце, але и руки и ноги. — И се неправда! поспешила сказати Анися, за- приметивши, що зъ огню попала въ полумя: — се Ка- труся лишь Семенова сказала, Семенъ Марте, Марта перебрехала все Миките, а Мекита сказавъ, що, „незле було-бъ, якъ бы вашь панъ Ил1я Илшчь, посватавъ панночку.. — Щб за дурень сей Микита! гукнувъ Обломовъ. — Правда, що дурень, потвердила Анися: — бнъ и за каретою коли еде** такъ наче-бъ спавъ. Та и Ва- силина не поверила, торочила она далей: — Она ще на Успене говорила ей а Василине розповедала сама нянь* ка, що панночка и не думае выходити замужь, що чп56 О В Л о м о в ъ можливе-бъ та було, що вашь панъ давно не найшовъ собй жйнки , якъ бы зажотйвъ жёнитись , и що ще не- давно она бачила Самбйла, такъ той такожь смйявся зъ сего :^Д^говорнтЬ; весйле ? И на весйлб не подобие, а радше нШшхороаы, бо у тйтки заедно голова болить, а панночка нлачуть та мовчать; та въ хатй вйна не го- товить ; у панночки панчбхъ пропасть нецированыхъ и тй не зберутьЪя зацирувати; та\гце тамтого тыждня нквйть заставили срйбло... „Заставили срйбло? И у нихъ грошей нема!“ по- думавъ Обломовъ, зъ перелякомъ водячи очйма по стй- нахъ и задержуючи ихъ на носй Анисй, бо не було ихъ на чбмъ иншбмъ задержати. Она наче-бъ и говорила все те не ротомъ, а носомъ. — <Зм:отри-жь, не плети дурниць! завважавъ Об- ломовъ, трозячи йй пальцемъ. — Яке тамъ плести ! Я и въ мысляхъ не думаю, не только що плести, торкотйла Анися, мовбы сйкда капусту: — та нйчого и нема, у перпий разъ чую се- годня, отъ передъ Господомъ Богомъ, хочбы крбзъ землю провалитись! Здивувалась , коли вы заговори- ли менй о тбмъ передже, напудилась, навйть затря- слась цйла! Якъ се можно? Яке весйле? Нйкому и у снй не маячилось. Я нй зъ кимъ нйчого не говорю, за- едно въ кухни сиджу. Зъ Ильиньскими людьми не бачи- лась зъ мйсяць, забула, якъ ихъ зовуть. А тутъ зъ кимъ балакати? Зъ господинею только и розмовы, що о господарствй; зъ бабусею говорити годй: тая кашляе та и на ухо тверда; Акулина дурна гуска, а двбрникъ пяниця; остаються только дйти: зъ тыми щб говорити ? Та я панночку на смерть забула..ОБЛОМОВЪ 57 — Ну, ну, ну! гозоривъ Обломовъ, нетерпеливо махнувши рукою, щобъ она ишла. — Якъ можь говорити, чого нема! доповйдала Аннея бдходячи: — А що Миката сказавъ, такъ для дурн'Ьвъ законъ не писаный, менй самой и въ голову, ба- чите, не прийде : цйлый день товчешься та товчеться — коли тамъ о чбмсь думати? отъ образъ на ст'Ьн'й... и заразъ за тыми словами говорячгй нбсъ щезъ за двер- ми, та голосъ чувся ще зъ минуту зза дверей. — Отъ оно що ! И Анися говорить: не мае змы- слу! говоривъ шепотомъ Обломовъ, складаючи руки до купы. % — Шасте, щасте! йдко озвався бнъбдтакъ: —яке ты крыхке, яке непевпе! Серпанокъ, вйнець, любовь, любовь! А грош'й де? а жити чимъ? И тебе треба ку- нити, любови, чисте, законне добро. Одъ сеи хвил'Ь мр'Ь'Ь и супокбй покинули Обломо- ва. Онъ погано спавъ, мало йвъ, розейяно и понуро смотр'йвъ на все. Онъ хот'Ьвъ наполохати Захара и наполохався еамъ больше бдъ него, вникнувши въ практичну сторону пы- таня о женитьб^, и побачивши, що се, правда, поетич- яый, але разомъ и практичный, офщшльный крокъ до еправдешнои и сершзнои д'Ьйстноети и до ряду етрогихъ обовязкбвъ. А онъ не такъ представлявъ собй мову зъ Заха- ромъ: бнъ Щригадавъ, якъ нарочито хотйвъ бнъ новй- домити о тбмъ Захара, якъ Захаръ заскиглявъ бы бдъ радости, повалився ему до нбгъ; бнъ бы давъ ему двад- цать пять рублйвъ а Аниси десять... Усе згадавъ, и тогдашне дрожане щастя, рук/ Биб. н. нов. т. XXVIII. И, А. Гончарова пОбтжовъ“* Ъ58 ОБ ЛОМОВЪ Ольги, ей горячш поцелуй... и обмеръ: „Полиняло, ми- нуло !а озвалось въ его середине. — Що-жь теперь? V. Обломовъ не знавъ, зъ якими очима покажеся бнъ до Ольги, щб буде говорити она, щб буде говорити бнъ,, и рЪшився не ехати до ней въ середу, а бдложити по- бачене до неделе, коли тамъ багато народу бувае и имъ на самоте говорити не удасться._ Сказати гЬй о глупыхъ сплетняхъ людей бнъ не хотйвъ, що-бъ не тревожити ей ненаправнымъ зломъ, а. не говорити такожь було нйяково; удавати передъ нею бнъ не зъумйе; она неохибно добуде зъ него все, щб бы бнъ нй затаивъ въ найглубшихъ пропастйхъ ЛУШ*. Остановившись на тбмъ порйшеню, бнъ вже по- трохи успокоився и написавъ на село до еусйда, свого повйреного, друпй листъ, усильно просячи его ПОСГ1ЙШП- тись зъ бдповйдею по можности вдоволяючою. Опосля ставъ роздумувати, якъ ужити се довжез* не, незносне послезавтра, котре було бы такъ наповне- не присутностно Ольги, невидимою беседою ихъ дуть, ей спйвовхъ. А тутъ наразъ Захарова прийшла охота стрйвожити его такъ не въ нору! Онъ рйшився пойхати до Ивана Герасимовича и по- обйдати у него, що-бъ якъ можно, найменше занамя- тався сей незносный день. А тамъ, до неделе бнъ всти- гне приготовитись, та може-бути до сеи , поры прийде и бдповйдь зъ села. Прийшло и послезавтра.О Б I О I О В Ъ 59 бго розбудило несамовите скакане на ланцуху и гавкане собаки. Хтось ув1йшовъ на подвйре, пытаеся за кимсь. Двбрникъ закликавъ Захаръ: Захаръ принйсъ Обломову листъ зъ почты. ■— бдъ Ильиньскои панночки, сказавъ Захаръ. — Ты бдки знаешь? сердито запытавъ Обломовъ: брешешь I — Якъ мы були за мйстомъ, завсйгды таки листы бдъ ней носили, твердивъ свое Захаръ. „Ни здорова хочь она? Щб се значить ?а думавъ Обломовъ, розпечатуючи листъ. „Не хочу ждати середы (писала Ольга): менй такъ скучно не бачитись довпий часъ зъ вами, що я завтра доконче дожидаю васъ о третий годинй въ Лйт- нбмъ Саду“. И только. Знрву поднялась трйвога зъ дна его дунгй, знову бнъ ставъ ворушитись бдъ несупокою, якъ говорити зъ Ольгою, яке лице зробити йй. — Не умйю, не можу, говоривъ бнъ. — Ахъ, пбй- ти бы до Штольца. Але бнъ успокоивъ себе, що она певно прийде зъ тйткою, або зъ иншою дамою — зъ Маргею Семе- новною, прикладомъ, котра такъ ей любить, не налю- буеся нею. При нихъ бнъ сякъ такъ надйявся укрыти свое помйшане и готовився бути говбркимъ и при- емнымъ. „И въ самъ обйдъ: найшла часъ!“ думавъ бнъ, завертаючи не безъ лйни до Лйтнього Саду. Лишь только бнъ вбйшовъ въ довгу алею, бнъ по- бачивъ, якъ зъ одной лавочки встала и пустилась къ ньому на стрйчу женщина пбдъ вельономъ. Онъ нйякъ не принявъ ей за Ольгу: сама одна60 ОБЛОМОВЪ бути не може! Не решиться она, та и нема покрывки выйти зъ дому. — Все-жь таки... хбдъ наче-бъ ей: такъ легко и жваво мчаться ноги, будьтобы не крочають, а двига- ються; така сама похилена трохи напередъ шия и го- лова, зовс&мъ, мовбы що глядала очима пбдъ ногами. Инпий бы по капелюсе, по одйню пбзнавъ, але бнъ пересидевши зъ Ольгою целый ранокъ, веколи не мбгъ опбсля еказати, въ якбмъ она була оденю и ка- пелюсе. Въ саде майже некого нема; яшйсь присадкува- тый панокъ дрыптае жвавенько: очевидно робить мо- Ц1Ю для здоровля, та две .. не дамы, а женщины, нянь- ка зъ двома сцеплыми до синьости въ лици детьми. Листя облетели, видко все наскрбзь; вороны на деревахъ кракають такъ неприемно. Все-жь таки ясно, день гарный, и коли одягнутись добре, то и тепло. Женщина пбдъ вельономъ близше и близше ! — Она! сказавъ Обломовъ и остановився въ стра- ху, не веруючи очамъ. — Я, ты! Щб ты ? запытавъ бнъ, взявши ее за руку. — Яка я рада, що ты прийшовъ, говорила она, не бдповедаючи на его пытане: — я думала, що ты не прийдешь, починала боятись! — Якъ ты сюды, якимъ светомъ ? запытувавъ бнъ потерявшись. — Дай сему спокбй; щб за штука, щб за пытане ? Се скучно! Я хотела бачити тебе и прийшла — отъ и все ! , Она мбцно стискала ему руку и весело, безжурно смотрела на него, такъ явно, бдкрыто любуючись укра- деною у судьбы хвилинкою, що ему наветь завидно ста-ОБЛОМОВЪ 61 ло, чого бнъ не подйляе ей веселого настрою. Однакожь якъ нй бувъ бнъ засуяченый, все-жь таки не мбгъ не забутись на хвилинку, видячи лице ей, лишене той еку- пленои мысли, котра грала ей бровами, вливалась въ морщку на чолй; теперь она являлась безъ сеи дивнои въ очертахъ зрелости, що такъ неразъ непокоила его. Въ ейй хвили лице ей дыхало такою дитячою до- веренности) къ судьба, къ щастю, къ ньому... Она була дуже мила. — Ахъ, якъ я рада! Якъ я рада! твердила она, усмйхаючись и смотрячи на него: — я думала, що не побачу тебе сегодня. Менй вчера такъ тужно наразъ зробилось — не знаю длячого , и я написала. Ты радъ ? Она заглянула ему въ лице. — Щб ты такШ нахмуреный сегодня? Мовчишь? Ты нерадъ ? Я думала, ты зъ розуму збйдешь бдъ ра- дости, а бнъ наче-бъ спавъ. Прокиньтесь, пане, зъ ва- ми Ольга ! Она зъ докоромъ, злегонька бдбпхнуда его бдъ себе. — Нй, я здоровъ и щасливый, поспйшивъ бнъ ска- зати, що-бъ тблько дйло не доходило до добуваня таинъ у него зъ дупгЬ. — Я лишень тревожуся, якъ ты са- ма одна... — Се вже моя рйчь, сказала она зъ нетерпячкою. — Хиба лйпше, якъ бы я зъ тйточкою приехала? — Л'Ьпше, Олю... — Якъ бы я знала, я бы попросила ей, перебила обидженымъ голбсомъ Ольга, выпускаючи его руку зъ своей. — Я думала, що для тебе нема ббльшого щастя, якъ побути зб мною.62 ОБЛОМОВЪ — И нема, и бути не може! закинувъ Обломовъ. — Та якже ты сама одна... — Нйчого довго и розмовляти о тбмъ; поговорймъ радше о чбмъ иншбмъ, весело сказала она. — Слухай... Ахъ, що я хотйла сказати, та забула. — Ча не о тбм'й, якъ ты сама одна прийшла сю- ды ? заговоривъ бнъ, огладаючись неспокойно по бокахъ. — Ахъ нй! ты заедно свое: якъ тобй не дойсть ! Щб таке я хотела сказати?... Ну, все одно, опосля на- гадаю. Ахъ, якъ тутъ гарно: листя вей ноопадали, 1еш11е8 б7 аиЪотпе*) — памятаешь Вштора Г^о? Тамъ онде сонце, Нева..., Ходймъ на Неву, поплаваемо въ лодцй.... — Щб ты ? Богъ зъ тобою ! Так1Й холодъ , а я тблько въ ватованбмъ плащи... — Я такожь въ ватованбмъ одйню\ Що за бйда ! Ходймо, ходймо. Она бйгла, тягнула и его. бнъ упирався и ворко- тйвъ. Все-жь таки приневоленый бувъ сйста въ лодку и пойхати. — Якъ ее ты сама одна попала сюды? говоривъ тревожно Обломовъ. — Сказати якъ? лукаво дразнила она, коли они выйхали на середину рйки: — теперь можь: ты не втечешь бдеи, а тамъ втйкъ бы... — А що ? зб страхоМъ заговоривъ бнъ. — Завтра прийдешь до наеъ ? замйсть бдновЪда запытала она знову. „Ахъ, Боже мой!" подумавъ Обломовъ: „она на- *) осанне листя.ОБЛОМОВЪ 63 че-бъ въ мысляхъ моихъ прочитала, що я не хотЪвъ приходвти и, — Прийду, бдпов'Ьвъ бнъ въ голосъ. — Заразъ рано, на цЪлый день ? Онъ замявся. • — Ну, такъ не скажу, сказала она. — Прийду на ц'Ьлый день. — Отъ бачишь. . почала она еерюзно: — я на те •кликала тебе сегодня сюды, щобъ сказати тобЪ. — Щб ? зъ перелякомъ запытавъ бнъ.. — Щобъ ты... завтра прайшовъ до насъ... — Ахъ, ты, Боже мой ! зъ н§терпячкою перебивъ бнъ: — Та якъ же ты сюды попала? — Сюды? розс'Ьяно повторила она: — якъ я сю- ды попала? Та отъ такъ, прийшла... Погоди... Та щб о тбмъ говорити ! Она зачерпнула пригорщами воды и брызнула ёму въ лице. Онъ кл'Ьпнувъ очима, вздрбгнувъ, а она за- чумлялась. ' — Яка холодна вода, ц4лкомъ рука сцЪпла! Боже мой! Якъ весело, якъ гарно! говорила она дальше, роз- зираючиеь по бокахъ. — Пойдемо завтра знову, только вже просто зъ дому. — А теперь хиба не просто? Одки ты? поквапно запытавъ бнъ. — Зъ магазину, одпов-йла она. — Зъ якого магазину ? — Якъ зъ якого? Я ще въ саду сказала, зъ якого.... — Та нЪ, не сказала... нетерпеливо говоривъ бнъ. — Не сказала? Якъ дивно! Забула! Я пошла зъ дому зъ служащимъ до золотника... - Ну?64 О Б Л О МО В Ъ — Ну, отъ... яка се церковь ? бдразу запытала она човняря, вказуючи въ даль. — Котра? Онтая? поспытавъ човнярь. — Смольный монастиръ! нетерпеливо сказавъ Об- ломовъ. — Ну що-жь, до золотника пбшла а тамъ? — Тамъ... чудовй рйчи...! Ахъ, якхй нараменникъ я бачила! — Не о нараменнику рйчь! перебивъ Обломовъ: — Що-жь потбмъ ? — Ну и только, розсйяно додала она и уважно оглядала мйсцевбсть надовкола. — Де-жь служапцй ? пристававъ Обломовъ. — Домбвь пбйшовъ, ледви бдповйла она, вдивля- ючись въ будынки противного берега. — А ты якъ? говоривъ бяъ. — Якъ тамъ гарно! Чи можь бы туды ? пытала она, вказуючи парасолькою на противный ббкъ. — Ад- же ты тамъ жиешь! — Тамъ. — Въ котрбй улици, покажи. — Якъ же служаицй твой ? запытувавъ Об- ломовъ. — Такъ, недбало бдповйла она: — я пбслала его за нараменннкомъ. Онъ пбшовъ домбвь, а я сюды. — Якъ же такъ? сказавъ Обломовъ, выпуляючи на ней очи. Онъ зробивъ настрашеие лице. И она зробила на- рокомъ таке само. — Говори сертзно Ольго; доволй жартбвъ. — Я не жартую; справдй такъ! сказала она спо- кбйно. — Я нарокомъ забула дома нараменникъ, а тй- згочка просила мене пойти до магазину. Ты нйзащо неОБЛОМОВЪ 65 выдумаешь того! додала она зъ гордостю, наче-бъ д'Ьло зробила. — А коли служапцй вернеся? запытавъ бнъ. — Я велйла сказати, щобъ пбдождавъ мене, що я до иншого магазину пбшла, а сама сюды... — А коли-бъ Мар1я Михайловна зашаталась, до якого иншого магазину ты пошла? — Скажу, у кравчихи була. — А якъ она у кравчихи запытае ? — А якъ Нева бдразу цЪла утече въ море, а якъ човенъ перевернеея, а якъ Морска и нашь дбмъ прова- ляться, а якъ ты бдразу перестанешь мене любити.. го- ворила она и знову брызнула ему въ лице. — Адже служапцй вже вернувся, жде... говоривъ бнъ, обтираючи лице, — Гей, човнярю, до берега! — Не треба, не треба ! приказувала она чов- няреви. — До берега! Служапцй вже вернувся, твердивъ Обломовъ. — Нехай его ! Не треба ! Та только Обломовъ уперся при сво4мъ и спйшно пбшовъ зъ нею по саду, а она нарокомъ вшла пово- леньки, опираючись ему на руку. — Що ты спешишь? говорила она: — погоди; менй хочеся побути зъ тобою. Она йшла ще повол’Ьйше , тулячись до его плеча и близько вдивлялась ему въ лице, а бнъ правивъ 4й отяжйло и скучно о обовязкахъ, о повиности. Она слу- хала розейяно, зъ томною усмешкою, склонивши голо- ву, смотрячи въ низъ, або знову зъ близька ему въ лице, и думала о чбмъ иншбмъ. — Слухай, Олю, заговоривъ бнъ въ кбнци тор- ж ествевно : — хочь можу взбудити въ тоб4 досаду, на-66 ОБЛОМ ОВЪ кликати на себе докоры, я приневоленый все таки рЪ- шучо сказати, що мы зайшли за далеко. Моя повин- нбсть, мой обовязокъ сказати тобе се. — Щб сказати? запытала она зъ нетерпячкою. — Що мы робимо страхъ погано, сходячися тайкомъ. — Ты говоривъ се ще, коли мы були за м'йстомъ, сказала она въ задумй. — Правда, только я тогде забувався: одного ру- кою бдиыхавъ, а другого придержувавъ. Ты була до- верчива, а я... будь щэ будь... обманювавъ тебе. Тогде було ще чувство нове. — А теперь вже оно не нове, и ты починаешь скучати... — Ахъ , не, Олю! Ты не справедлива. Нове, го- ворю я, и для того неколи и неякъ було опамятатись. Мене убивае совесть : Ты молода : мало знаешь светъ и людей, и зверхъ того ты такъ свято любишь, що тобе и въ голову не приходить, якому тяжкому закидови пбдиадаемо мы обое за те, що чинимо — больше всего я. , — Що жь вты чинимо ? остановившись запыта- ла она. — Якъ що ? Ты обмангоешь тетку, потай втечешь зъ дому, бачишься на самоте зъ мугциною. Попробуй сказати се все въ неделю при гостяхъ. — Длячого-жь не сказати ? промовила она спокбй- но: — хочешь, скажу... — И побачишь, доповевъ бнъ : — Що тетце тво- ей зробиться слабо, дамы повтекають, а мущины лука- во и смело посмотрять на тебе... Она задумалась.ОБЛОМОВЪ 67 — Адже мы — зарученй! закинула она. — Правда, правда, люба Ольго, говоривъ бнъ, сти- скаючи йй обй руки : — и тымъ строййшй мы повиннй бути, тымъ обережаййшй на кождбмъ кроку. Я хочу зъ гордости) вести тебе пбдъ руку по той самой алей, прилюдно, а не тайкомъ, щобъ очи хилялись передъ тобою зъ поважанемъ, а не вдивлювались въ тебе смй- ло и лукаво, щобъ нй въ чийй головй не емйло роди- тись пбдозрйне, що ты горда дйвчина, могла запоморо- чившись, забувши соромъ и выховане позабутись и на- рушити обовязокъ... — Я не забула нй сорому, нй выхованя , нй обо- вязку, гордо бдповйла она, бднявши руку бдъ него. ^ — Знаю, знаю, мой невинный ангеле, только се не я говорю, се скажуть люде, свйтъ, и нйколи не про- стить тобй того. Пойми, ради Бога, чого, я хочу; я хо- чу, щобъ ты и въ очахъ свйта була чиста, и безъ ска- зы, яка ты въ самбмъ дйлй. Она йшла задумавшись. —* Пойми, длячого я говорю тобй се : ты будешь нещаслива, и на мене одного ляже одвйчальнбсть за те. Скажуть, я зводивъ тебе, закрывавъ бдъ тебе про- пасть нарочно. Ты чиста и спокойна зб мною, але кого ты переконаешь о тбмъ ? Хто поварить ? — Се правда, вздрогнувши сказала она. — Слу- хай же, додала рйшучо : скажемо все тйточцй и нехай она завтра благословить насъ. Обломовъ поблйдъ. — Щб ты ? запытала она. — Погоди, Олщ: пощо такъ спйшитись ? покванно додавъ бнъ. У самого него дрожали губы.68 ОБЛОМОВЪ — Чи не ты двй недйлй назадъ самъ пбдга- нявъ мене ? запытала она, смотрячи сухо и уважно на него. — Та я не подумавъ тогдй о приготовленяхъ, а ихъ багато, еказавъ бнъ збтхнувши — Пбдождймо лишь на листъ зъ села. — Чого-жь дожидати листу? — Хиба ся або ин- ша бдповйдь може змйнити твой замйръ ? запытала она, ще уважнййше смотрячи на него. — Отъ гадка! Нй; а все треба нредвидйти; тре- ба-жь буде сказати тйтцй, коли весйле Зъ нею мы не о любови будемо говорити, а о такихъ рйчахъ, для ко- трыхъ я цйлкомъ неприготованый теперь. — Тогдй и скажемо, якъ дбстанешь листъ, а тым- часомъ вей будуть знати, що мы зарученй, и мы будемо бачитись що дня: — Менй скучно, додала она: — я то- млю ся сими довгими днями; вей запримйчають, до ме- не пристають, натякують на тебе.... Все те менй надойло! — Натякують на мене ? заледве вымовивъ Об- ломювъ. — Такъ, зъ ласки Зонечки. — Отже бачишь? Ты не слухала мене, розеерди- лась тогдй! — Ну, що бачишь? Нйчого не бачу, бачу тблько, що ты* трусъ... Я не боюсь сихъ натякбвъ. — Не трусъ, а осторожный... Але ходймо, ради Бога бдеи, Олю : смотри, онде карета пбдъйзджае. Чи не знакомй? Ахъ! Такъ въ пбтъ и кидае... Ходймо, ходймо... трусливо говоривъ бнъ и заразивъ "стра- хомъ и ей. — Добре, ходймо скорше, сказала и она шепотомъ, поквапно.ОБЛОМОВЪ 69 И они ледви що не побйгли по алей до кбнця са- ду, не говорячи нй слова, Обломовъ оглядаючись неспо- койно на вей боки, а она зовеймъ склонивши голову внизъ и закрывшись вельономъ. — Такъ, завтра ! сказала она, коли они були коло того магазину, де ходивъ ой служащш. — Нй, лйпше позавтра... або нй, въ пятницю або суботу, бдповбвъ онъ. — Длячого-жь ? — Такъ... бачишь Олю... я завейгды думаю, чи не надбйде листъ. — Ну, нехай. Только завтра таки прийди на обйдъ, чуешь ? — Добре, добре! поквапно бдповйвъ бнъ, а она увбйшла въ магазинъ. „Ахъ, Боже мой, до чого дбйшло! Якгй камйнь бдразу упавъ на мене! Щб я теперь дйяти-му? Зо- нечка ! Захаръ ! Франты...“ VI. Онъ не запримйтивъ, що Захаръ подавъ ему цйл- комъ холодный обйдъ, не запримйтивъ, якъ пбеля того найшовся въ постели и заснувъ крйпкимъ, наче ка- ийнь сномъ. На друпй день бнъ здрбгнувся, згадавши, що тре- ба йхати до Ольги: якъ можно! Онъ живо представивъ собй, якъ на него вей стануть позирати значучо. Дверникъ и безъ того стрйчае его якось особливо, ласкаво; Семенъ такъ и кидаеся стрбмголовъ, коли70 ОБЛОМОВЪ бнъ попросить склянку воды; Катруся, нянька прово- жают Ого приязною усмешкою. „Зарученый, зарученый!*1 наппсано у всйхъ на чо- лй, а бнъ ще не говоривъ зъ тйткою, у него нй гроша въ кишени, и бнъ не зяае, коли будуть, не знае навйть, сколько бнъ дбстане доходу зъ села въ сймъ роцй; ха- ты на селй нема — гарный зарученый ! Онъ рйшивъ, що до одержана докладныхъ вйстей зъ села бнъ буде бачитись зъ Ольгою только въ неде- лю, при свйдкахъ. Длятого, коли прийшло завтра, бнъ не подумавъ зразу стати готовитись йхати до Ольги. Онъ не голився, не одягався , лйниво переглядавъ Францускй газеты, взятй минувшого тыждня у Ильинь- скихъ, не смотрйвъ разъ-по-разъ на годинникъ и не хмурився, що сказбвка довго не посуваеся впередъ. Захаръ и Анися думали, що бнъ посла звычаю не буде обйдати дома, и не пытали его, що варити. Онъ ихъ высварывъ, заявивши, що бнъ далеко не въ кожду середу обйдавъ у Ильиньскихъ, що се „кле- вета“, що обйдавъ бнъ у Ивана Герасимовича и що бдъ теперь, кромй хиба недйлй, и то не кождои, буде обй- дати дома. Анися бйгцемъ погнала на ринокъ за патрохами для улюбленои зупы Обломова. Приходили господиненй дйти до него: бнъ ировй- ривъ додаване и бднимане у йвася и найшовъ двй по- мылки. Маруси иолшшвавъ зошитъ и написавъ велики азы, бдтакъ слухавъ, якъ лящать канарки, и смотрйвъ въ навпбвъ отворенй дверй, якъ мелькали и двигались ЛОКТЙ господний. О другбй годинй господиня зза дверей запытала, чи не хоче бнъ закусити : у нихъ пекли пляцки зъ со- лониною... подали пляцки и чарочку овочевои горйлки.ОБЛОМОВЪ 71 Неснокбй ИлгЬ Ил1ича трохи злагодився и на него найшла лишь тупа задумчивость, въ котрбй бнъ пере- бувъ майже до обеду. Пбсля обеда, скоро лишь бнъ поклався на диванъ, ставъ хитати головою знеможеный сномъ; втбмъ двер'й бдъ господининои комнаты отворились и бдси появилась АгаФ1я Матвеевна, зъ двома пирамидами шкарпитокъ- въ обохъ рукахъ. Она положила ихъ на два кресла, а Обломовъ збрвався и надставивъ ей трете, только' она не села; се не було ей звычаемъ: она вечно на ногахъ, вечно при роботе и въ руху. — Отъ я розббрала сегодня ваши шкарпитки, ска- зала она: — пятьдесять пять паръ, та майже сами надбпсованй..,. — Якй-жь вы добрй! говоривъ Обломовъ подходя- чи до ней и взявши ее жартобливо за локте. Она усмехнулась. — Чого вы симъ займаетесь? Мене справде со- вестно. — НЬчого, се дело наше: у васъ некому догля- дати, а для мене се забавка, говорила она дальше. — Ось тутъ двадсять паръ зовсймъ не годиться : ихъ вже и направляти не стоить. — Не треба, киньте все ! що вы занимаетесь секи дранею. Можь нови купити .. — Якъ к}7пити, пощо ? Отсй можь все подробим, и она стала швидеиько числити шкарпитки. — Та сядьте, прошу; чого вы стоите? намо— влявъ бнъ. — Не, гарненько дякую, неколи розседатись, бд- повйла она, бдступаючись зновъ бдъ кресла. — Сего- дня пране въ насъ; треба все беле приготовим.72 О Б Л’Ъ М О В Ъ — Вы чудо, а не гоеподиня ! говоривъ бнъ, задер- жуючи очи на ей шие и на груди. Она усмехнулась. — Такъ якъ же, запытала она: чи пбдробити шкарпитки? Я бавовны куплю. Намъ одна стара баба зъ села носить, а тутъ не стбить кунувати: все злежале. — Коли вы такъ добрй, то зробйть ласку, гово- ривъ Обломбвъ : только мене справде совестно, що вы тымъ занимаетесь. — Нечого; що наМъ, бачите, чинити ? Отъ отсе я сама подроблю, а ей бабуси дамь; завтра зовиця прий- де на довппй часъ: по вечерахъ нечого буде деяти и пбдроблю. Моя Манечка вже такожь починае робити панчохи, только дроты все ще выпускав зъ рукъ: за великй для ней. — Чи справде вже и Манечка привыкав? запытавъ Обломовъ. — бй-Богу, правда. — Не знаю, якъ и дякувати вамъ, говоривъ Обло- мовъ, смотрячи на ней зъ такимъ задоволенемъ, зъ якимъ у ранце смотревъ на горячщ пляцокъ зъ соло- ниною. — Дуже, дуже дякую вамъ и старати-мусь йдвдячити вамъ, особливо Манечце: шовкового одйня накупю ей, мовь ляльочку одягну. — Що вы? Нащо ей шовкового одйня? ей и пер- калевого не настарчишь: такъ отъ на ней все и горить, особливо черевички: купуемо та купуемо. Она встала и взяла шкарпитки. — Куды-жь вы спешитесь? говоривъ бнъ: — По- сидеть ; я не занятый. — йншимъ разомъ коли-небудь въ свято; та и выОБЛОМОВЪ 73 до насъ, дуже гарненько просимо, зайдйть на каву. А теперь пране: я пойду, подивлю, що Акулина, чи почала ?... — Ну, Богъ зъ вами, не смйю задержувати, ска- завъ Обломовъ, смотрячи йй вслйдъ въ плечй к на лбктй. — Ще я халатъ вашь дбстала изъ скринки, гово- рила она далйй: — его можь направим и выпрати: ма- теры така славна! Онъ довго послужить. — Не треба! Я его не ношу ббльше, я бдвыкъ* бнъ менй не потрйбный. — Ну, все одно, нехай выперуть : може-бути на- дягнете коли-небудь... на весйле доповйла она, усмйха- ючись и замыкаючи дверй. У него наразъ и еонъ бдлетйвъ, и уха наострилиеь, и очи онъ выпяливъ. — И она знае — вей! сказавъ онъ, опускаючись въ приготовлене для ней крйсло. — О Захаре у Захаре! Заову посыпались на Захара „нрикрй“ слова, знову Анися заговорила носомъ, що „она у пернпй разъ бдъ господин Ь чуе о веейлю, що въ розмовахъ зъ нено на- вйть згадки не було та и нема веейля, и чи розумне се дйло? Се выдумавъ нйхто иншш , только ворогъ роду людского, хочь заразъ крбзь землю провалитись, и що господина такожь готова зняти образъ зб стйны, що она про Ильиньску панночку и не чувала, а розумйла яку- небудь шипу заручену.,.“ — И багато говорила Анися такъ, що Ил1я Илшчь замахавъ рукою. Захаръ попробувавъ-було на другхй день попроситись на стару кватиру въ Горохову въ го- етй сходити, такъ Обломовъ такихъ гостей задавъ ему, що зъ ледвою бйдою втйкъ зъ комнаты. Биб н нов. т. XXVIII. И, Л. Гончарова „Обломовъ1*. 674 ОБЛОМОВЪ — Тамъ ще не знають, отже треба рознести сплет- ню. Дома сиди! додавъ Обломовъ грозно. Минула середа. Въ четверъ Обломовъ дбставъ зно- ну почтою листъ бдъ Ольги, зъ пытанемъ, щб значить,, щб таке лучилось, що его не було. Она писала, що пе~ реплакала цйлый вечеръ и майже не спала ночь. — Плаче, не спить сей ангелъ ! покликнувъ Обло- мовъ : — Господи ! Чого она любить мене ! Пощо я лю- блю ей? Пощо мы стрйтились? Се все Андрйй: бнъ за- щйпивъ любовь, немовь оспу, намъ обомъ. И щб се за жите : разъ-вразъ зворушеня, та трйвоги ! Коли-жь бу- де мирне щаств, супокбй. Онъ зъ голосными охами клався, встававъ, навйть выходивъ на улицю и разъ-вразъ шукавъ нормы житя,. такого истнованя, котре було бы и наповнене змйстомъ, и плыло бы тихо, день за днемъ, капля по капли, въ нймбмъ огляданю природы и тихихъ, заледви повзаю- чихъ явленяхъ семейного, мирно-клопотливого житя. €му не хотелось представляти собй его широкою, шум- но гуляючою рйкою, зъ кипячими ФИЛЯМИ , якъ нред- етавлявъ собй его Штольцъ. — Се недуга, говоривъ Обломовъ : — горячка, пе- регоны зъ порогами, черезъ плоты, ровы, воду. Онъ написавъ Ользй, що въ Лйтнбмъ Саду простую дився трохи, мусйвъ пити горячу воду зъ зйлемъ и пе- ресидйти два днй дома, що теперь все перейшло и бнъ надйеся бачити ей въ недйлю. Она написала ему бдповйдь и похвалила, що бнъ шануеся, радила остатися дома и въ недйлю, коли буде треба, и додала, що она радо проскучав хочбы и тыж- день, щобъ только бнъ шанувався. бдповйдь принйсъ Микита, той самый, котрый по- ели слбвъ Анисй бувъ головнымъ виновникомъ сплетнй*ОБЛОМОВА 75 Онъ принйсъ бдъ панночки нови книжки, зъ порученемъ бдъ Ольги прочитати и сказати опосля, чи мао читати ихъ она. Она жадала бдповйди о здоровлю. Обломовъ напи- савши бдповйдь, еамъ бддавъ ей Микитй и просто зъ передньои выпровадивъ его на двбръ и проводивъ очи- ма до Фортки, щобъ бнъ не задумавъ зайти до кухнй и повторити тамъ „клевету“, и щобъ Захаръ не пбшовъ проводити его на улицю. ' Онъ урадувався, що Ольга радить ему шануватись и не приходити въ неделю, и написавъ йй, що дййетыо для цЪлковитогО' подужаня треба пересидйти ще кблька днйвъ дома. Въ недйлю бнъ бувъ въ гостяхъ у господний, пивъ каву, йвъ горяч1й пирбгъ: и до обйду посылавъ Захара на той ббкъ Невы за мороженымъ и за конФектами для дйтей. Захара на силу перевезли черезъ рйку назадъ; мо- сты вже зияли и Нева гже стала замерзати. Обломову годй було думати и въ череду йхати до Ольги. Правда, можь було бы кинутись заразъ таки на онтой ббкъ рйки, поселитись на кблька днйвъ у Ивана Герасимовича и бувати, навйть обйдати кождый день у Ольги. Звинитись було легко: Нева захопила на сймъ бо- цй, не вспйвъ переправитись. И справдй хотйвъ Обломовъ въ першбй хвили те вчинитн, и вже жваво спустивъ ноги на долбвку, одна- кожь подумавши трохи, зъ заклоаотаньшъ лицемъ и зб« тхаючи, поволеньки знову уложився на свое мйсце. „Нй, нехай замовкнуть поголоски, нехай чужй лю- де, що навЬщають дбмъ Ольги, забудуть потрохи его76 ОБЛОМОВЪ и побачать его кождый день тамъ ажь тогдй, коли они оголосять свйтови свои заручиныа. — Скучно ждати, та нйчого дЬяти, додавъ бнъ зб- тхаючи, и взявся за присланй бдъ Ольги книжки. Онъ нрочитавъ сторбнъ пятнадсять. Манечка нрий- шла кликати его, чи не хоче бнъ пойти на Неву : вей идуть дивитись, якъ замерзай рйка. бнъ пбшовъ и вер- нувея до чаю. Такъ минали днй*. Ил1Я Илшчь екучавъ, читавъ, ходивъ по улици, а дома заглядавъ въ дворй до госпо- дний, щобъ бдъ скуки поговорити два слова, бнъ на- вйть звюловъ разъ три Фунты кавы зъ такою ревностю, що пбтъ полився ему зъ чола. бнъ хотйвъ дати йй книжку прочитати. Она ново- леньки рушаючи губами, прочитала про себе заголо- вокъ и вернула книжку сказавши, що коли прийдуть свята, такъ она возьме ей у него* и велить Ивасеви нро- читати въ голосъ, тогдй и бабуся послухае, а теперь нйколи. За той часъ на Неву наклали мостка и разъ ска- кане собоки на ланцуху та скажене гавкане оповйсти- ли новторне появлене Микити зъ листомъ, зъ пытанемъ о здоровлю, и зъ книжкою. Обломовъ боявся, щобъ и ему не прийшлось ити по мбеткахъ на той ббкъ, сховався передъ Микитою , написавъ въ бдновйдн, що у него зробилась маленька пухлина въ горлй, що бнъ не рйшаеся ще выходити, що „жостока судьба лишае его щастя ще кблька дяйвъ бачити ненаглядну Ольгуа. бнъ крйпко наказавъ Захарова: гцобы не посмйвъ ба- лакати зъ Макитою и знову очнма проводивъ того до Фбрт- ки, а Аниси погрозивъ пальцемъ , коли она коказала-ОБЛОМОВЪ 77 було нбсъ зъ кухнй и щось тамъ хотела запытати Никиту. УИ. Минувъ тыждень. Обломовъ вставши ранкомъ пер- ше всего зъ несупокоемъ донытувавъ, чи затягненй мосты. — Шз ще, говорили бму, и бнъ мирно проводивъ день, слухаючи стуканя маятника, трйскъ млынка бдъ кавы и сп'Ъвъ канаркбвъ. Курята не пищали больше : они давно вже стали спорыми курками и ховались въ курникахъ. Книжокъ нриеланыхъ Ольгою бнъ не успЬвъ прочитатн : якъ на сто-пятбй сторон'Ё бнъ положнвъ книжку, обернувши не- реплетомъ на верхъ, такъ она и лежить вже коль- ка дн'Ьвъ. За то бнъ часгЬйше занимаеся детьми госпо- дин'Ь. Ивась такш понятливый хлопчикъ, за трема ра- зами затямивъ столиц^ въ Европа и Илш Илшчь об&- цявъ, якъ только пойде на той ббкъ, подарувати ему маленьк1й Тльобусъ; а Манечка обрубила ему три ху- сточки — немудро, правда, але зате она такъ ем'Ьшно трудиться маленькими рученьками и заедно б'йгае пока- зати ему кождый обрубленый ббкъ хусточки. Зъ господинею бнъ розмовлявъ безвастанно, тблько зазрить еи^лбктЬ крбзь навпбвъ отворенй дверЪ. Онъ вже пбсля руху локтей привикъ розпбзнавати, що ро- беть господина, с'йе, меле, чи ирасуе. Навить пробувавъ заговорити зъ бабусею, тблько^ она не всп'йе н'Ьякъ докбнчити розмовы: остановиться на ноловинЪ слова, упреся кула&омъ въ сгЬну, збгнеся78 ОБЛОМОВЪ въ дугу, а давай кашляти, зовсймъ ваче-бъ трудву якусь роботу робила, бдтакъ охяе — тымъ цйла роз- мова и кончиться, Тблко братчика одного не бачить бнъ зовсймъ, або бачить, якъ пересунеся великш пакетъ коло бконъ, а самого его майже и не чути въ хатй. Навйть коли Об- ломовъ нежданно вбйшовъ въ комнату, де они обйда- дають, стиснувшись въ тйсну кунку, братчвкъ наборзй вытеръ пальцемъ губы и сховаввя въ свою свйтлицю. Разъ, лишь только Обломовъ безжурно прокинувся ранкомъ и взявся за каву, коли втбмъ Захаръ донйсъ, що мосты наведенй. У Обломова стукнуло серце. — А завтра недйля, сказавъ бнъ: треба йхати до Ольги, цйлый день мужно зносити значучй и цйка- вй погляды чужихъ, бдтакъ объявати йй , що намйре- ный говорити зъ тйткою. А бнъ ще заедно на той са- мбй точцй неможливости носунутись впередъ. бму живо представилось, якъ оголосили его зару- чины, якъ на другш, на третш день прийдуть рбзнй да- мы и мужчины, якъ бнъ наразъ стане предметомъ цй- кавости, якъ дадуть 0ФЩ1яльный обйдъ, будуть пити его здоровле. Одтакъ... бдтакъ ибсля права и обовязку за- рученого, бнъ нривезе зарученбй подарунокъ... — Подарунокъ : зъ перестрахомъ сказавъ бнъ до себе, и розхохотався гбркимъ смйхомъ. Подарунокъ! А у него двйстй рублйвъ въ кишени! Коли грошй и пришлють, то що-лишь коло Рбздва,, а може-бути и нбзнййше, коли нродадуть зббже , а коли продадуть; сколько его тамъ, и якъ великои сумы за него сподйватись можна — все те новиненъ объяснити листъ, а листу нема. Якъ-же се мае бути? Прощай су- покою на двй недйлй ! Посередъ тыхъ журбъ рисовалось ему прекраснеОБЛОМОВЪ 79 лице Ольги, ей пушистй, говорячй брови и тш умнй е&- ро-голубй очи, ей цЪла головка и коса ей, котру она спускала якось низько на илеч’й, такъ що она продов- жала и доповняла красу цйлои ей стати, починаючи зъ головы до плечей и стану. Та только бнъ задрожить бдъ Любови, заразъ таки якъ камень звалиться на него тяжка ашсль: якъ бути, що чинити, якъ нриступити до пытаня о веселю, де взяти грошей, чимъ, опосля жити ?... „Подожду ще ; ачей листь прийде завтра або по- завтраа. И бнъ почииавъ обчвсляти, коли повиненъ прийти на село его листъ , сколько часу може пропу- стив сусйдъ, и коли вкбнци мае прийти бдповЪдь. „За три, а много за чотыри днЪ повиненъ прийти; подожду 'Ьхати до Ольги“, р'Ьшивъ бнъ, тымъ больше, що она наверно ще не знае, що мосты наведенй.. — Катрусю, навели втосты ? прокинувшись того са- мого поранку, запытала Ольга у своей поко’йвки. И се пытане повторялось кождого дня. Обломовъ не пбдозр'Ьвавъ того. — Не знаю, паннунцю; сегодня не бачила нЪ вбз- иика, нЬ дворника, а Микита не знае. — Ты наколи не знаешь, що менй треба! зъ не- вдоволенемъ сказала Ольга, лежачи въ постели и огля- даючи вхедалтникъ на ши'й. — Я заразъ доведаюсь, наннунцю. Я не свгЬла бдбйти, думала, що вы прокинетесь. А то бы давно по- жгла. И Катруся щезла зъ кодшаты. А Ольга отворила засувку столика и достала по- сл'Ъдшй листъ Обломова. „Хорый, бЪдненькШ*1, зажурена думала она: „бнъ тамъ самъ оденъ, скучае... Ахъ, ахъ* Боже мбй, чи скоро...“80 ОБЛОМОВЪ Она не окончила мысли, а розгор'Ьла Катруся вле- тела въ комнату. — Наведенй, наведенй, сеи ночи! радбстно сказала она и приняла въ руки панночку, що живо выско- чила зъ ложка, накинула на ней шляФрокъ и пбдсуну- *ла маленькй патыночки. Ольга блыскавкою отворила ящикъ , выняла щось тамъ бдкись и опустила въ руку Катруси, а Катруся поцЪлувала ей въ руку. Все те — скокъ зъ ложка, всунена въ руку Катруси монета и по- целунокъ руки панночки збулось въ одну и ту саму хвилю. „Ахъ, завтра неделя! якъ се разъ въ самъ часъ: бнъ прийде!** подумала Ольга и швиденько оде- лась, наборзе напилась чаю и поехала зъ теткою до магазину. — Ъдьмо, т^точко, завтра до Смольного Монастиря на обедню, просила она. Тетка скривалась трохи, подумала, потбмъ сказала: — Нехай; только якъ се далеко, ша сЬёге ! ЕЦ6 се тобе захотелось зимою! А Ользе захотелось только длятого, що Обломовъ показавъ ей сю церковь зъ реки, и ей захотелось по- молитись въ ней за него, щобъ бнъ бувъ здоровъ, щобъ бувъ щасливый нею, щобъ... тая нерешимость, незвест- нбсть скорше скбнчилась .. бедна Ольга! Настала неделя. Ольга якось штучно умела целый обедъ приготовити пбсля смаку Обломова. Она одяглась въ белу сукню, укрыла пбдъ корон- ками подарованый нимъ нараменникъ, причесалася, якъ бнъ любить; день передъ тымъ велела настроити Фор^ тепянъ и ранкомъ понробувала заспевати Саз1:а (Ига. И голосъ такъ звучный, якъ не бувъ, бдъ коли вернула зъ за места. Потбмъ стала дожидати.ОБЛОМОВЪ 81 Баронъ заставъ ей въ отсймъ ожиданю и сказавъ, що она знову выкраснйла, якъ лйтомъ, только що трохи помарнйла. — Педостатокъ сельского воздуху и малый непо- рядокъ въ способй житя заметно подййствували на васъ сказавъ бнъ. Вамъ, люба Ольго Сергййвна, потребный воздухъ пбль и село. Онъ кблька разбвъ поцйлувавъ ей руку, такъ що забарвленй вусы лишили навёть маленьке пятно на пальцяхъ. — Правда, село, бдповйла она задумчиво, але не ему, а такъ комусь тамъ, на воздухъ. — А ргороз о селй, додавъ бнъ: — на друпй мй- сядь справа ваша скбнчиться и въ цвйтни вы можете йхати до свого села. Оно невеличке, за те положене — чудо! Вы будете задоволенй. Як1й дбмъ! Садъ ! Тамъ есть оденъ павилшнъ, на горй: вы его полюбите. Видъ на рйку... вы не тямите, вамъ було пять лйтъ, коли тато выйхавъ бдси и забравъ васъ зъ собою. — Ахъ, якъ я буду рада! сказала она и за- думалась. „Теперь вже рйшене“, думала она: „мы пойдемо туды, только бнъ довйдаеся о тбмъ не ранше, якъ...“ — На друий мйсяць, бароне? живо запытала она; чи се певне ? — Такъ певне, якъ те, що вы завсйгды гарнй, а сегодня особливо, сказавъ бнъ и пйшовъ до тйтки. Ольга осталась на своймъ мйсци и задумалась о близькбмъ щастю, только она решилась не говорите Обломову о той новинй, о своихъ будущихъ плянахъ. Она хотйла дослйдити до кбнця, якъ въ его лйнн- вбй души любовь доконае перевороту, якъ оконечно спаде зъ него сей тягаръ, якъ бнъ не устоить передъ82 ОБЛОМОВЪ близькимъ щастемъ, дбстане добру новину зъ села и с1я- юч1й приб'Ьжить, прилетить и положить его до ей нбгъ, якъ они обоб на перегбнъ кинуться до т&тки, и потбмъ.... — Потбмъ бдъ разу она скаже ему, що и у ней есть село, садъ, павил1онъ, видъ на р'Ьку и дбмъ , ц1злкомъ готовый для замешканя, якъ треба нанередъ по'Ьхати тудй, бдтакъ до Обломовки. „Нй, не хочу доброй новиныа, подумала она: бнъ стане гордый и не иочуе навить радости, що у мене есть свое село, дбмъ, садъ... Н*Ъ, нехай бнъ л'йпше нрий- де розстроеный неприемнымъ лиетомъ, 1до въ сел'й не- порядокъ, що треба ему йхати самому. Онъ пожене якъ найсп'йшнМше до Обломовки, наскорЪ зробить вей по- требив розпорядженя, неодно забуде, не зъум'Ье усе сякъ-такъ, и пожрне назадъ, и втбмъ ось довЪдаесь, що н'йчого було уганятись — що есть дбмъ, садъ и пави- Л10нъ зъ видомъ, що е де жити и безъ его Обломовки... Такъ, такъ, она н'йзащо не скаже ему, выдержать до кбнця; нехай бнъ еде туды, нехай розрухаеся, ожие, — все для ней! въ имя будучого щастя ! Або не: чого по- сылати его на село, розставатись ? Не, коли бнъ въ по- дорожнбмъ од^ню прийде до ней бл&дый, засумованый, прощатись на м'йсяць , она бдъ разу скаже ему, що не треба ехати до лета, тогд'Ь разомъ пойдуть... Такъ маячила она и побегла до барона, и штучно упередила его, щобъ бнъ до часу о сйй новине не гово- ривъ некому, решучо птькому. Пбдъ симъ нтькому она ро- зум'Ьла одного Обломова. — Добре, добре, пощо ? потвердивъ бнъ: —■ хиба* пану Обломову только, якъ бы се выйшло зъ беседы... Ольга поиздержала себе и рбвнодушно сказала: — Н4, и ему не говорить.ОБЛОМОВЪ — Ваша воля, вы знаете, для мене законъ... додавъ баронъ любязно. Она була не безъ хитрощей. Колн М дуже хоте- лось поглянутн на Обломова при свйдкахъ, она перше нехибно погляне на трохъ иншихъ а не на него. — Сколько помысловъ — усе для Обломова! Сколько разбвъ запалялиеь два пятна у ней на лицяхъ! Сколько разбвъ она вдарить то сей, то другш кляв!шь, щобъ доведатись, чи не надто высоко настроеный Фор- тепянъ, або переложить ноты зъ одного м1зсця на дру- ге ! И наразъ нема его ! Щб се значить ? Трета, четверта година — таки нема! О пбвъ до пятой краса ей, розцветъ почали пропадати: она стала очевидячки вянути и села за стблъ побледла. А инши нечого: нехто и не завважаб — все едять тй стравы, що готовилпеь для него , розмовляють такъ весело, рбвнодушно. Посла обеда, вечеромъ — его нема. До десятой годины она ворушилась надеею, страхомъ; о десятбй годинЬ пошла въ свою комнату. Зразу она вылила въ мысли на его голову всю жовчь, що накипела въ ей серди; не було едкого сар- казму, горячого слова, яки только були въ ей лексико- не, котрыми бы она въ мысли не карала его. Одтакъ бдразу наче-бъ весь организмъ ей напов- нився огнемъ, а опосля ледомъ. „Онъ хорый4, бнъ самъ оденъ; бяъ не вхоже на- веть писати44... блыснуло у ней въ голове. Се переконане заволодело нею вповне и не дало ей уснути делу нбчь. Она горячково задремала на две годины, маячила въ ночи, та бдтакъ встала рано, хочь бледа, все-жь таки спокбйна, решима.84 О Б Л О М О В Ъ Въ понедйлокъ рано господина заглянула до Обло- мова въ кабинетъ и сказала : — За вами якась девчина пытае. — За мною? Не може бути! бдповйвъ Обломовъ. — Де она? — Ось тутъ : она помылилась на нашь ббкъ зай- шла. Пустите ? Обломовъ не знавъ ще, на що рйшитпсь, коли пе- редъ ыымъ найшлась Катруся. Господина выйшла. — Катруся! зъ задивуванемъ зказавъ Обломовъ: — якъ ты ? Що ты ? — Панночка тутъ, шепотомъ бдповйла она: — ве- лйли запытати... Обломовъ змЪнивея на лици. — Ольга Сергй'Ьвна! въ перераженю шептавъ бнъ — Не правда, Катрусю, ты зажартувала: не мучь мене ! — бй-Богу, правда: въ нанятбй колясц'Ь, въ чай- нбмъ магазинй остановилися. Дожидають, сюды хотять : Послали мене сказати, щобъ Захара выслали куды не- будь, они за пбвъ годины будуть. — Я лучше самъ пойду. Якъ можь йй сюды? ска- завъ Обломовъ. — Не успйете: они леда хвиля увбйдуть ; они ду- мають, що вы нездоровй Прощайте, я побйжу : они са- ми дожидають мене... И выйшла. Обломовъ зъ незвычайною скоростю надягнувъ жи- летку, черевики и кликнувъ Захара. — Захаре, ты недавно просився у мене йа той ббкъ, въ Горохову чи куды тамъ, такъ отъ иди теперь! зъ горячковымъ зворушеиемъ говоривъ Обломовъ. — Не пойду, р'Ъшучо бдпов-йвъ Захаръ.ОБЛОМОВЪ 85 — Нй, ты иди! настойчиво говоривъ Обломовъ. — Що за гостй въ будень? Не пойду! уперто по- вторивъ Захаръ. — Идя-жь, иди, не упирайся , коли панъ робить тобй ласку, велить тобй ити... Идя до приятелйвъ! — Ну ихъ! приятелйвъ тыхъ ! — Хиба тобй не хочеся побачитись зъ ними? — Поганьцй усй таки, що инппй разъ не ди- вивъ бы ! — Иди-жь, иди! настойчиво намовлявъ Обломовъ, и кровь у него кинулась въ голову. — Нй, нынй цйлый день дома пробуду, а отъ въ недйлю нехай ! рбвподушно бдпекувався Захаръ. — Теперь таки заразъ! въ зворушеню пбдганявъ его Обломовъ: — Ты мусишь... — Та куды я поду сймь верстовъ кисйля 'йети? бдпекувавея Захаръ. — Ну, иди нерейтися на двй годины: бачишь, пи- ка у тебе яка заспана. — Провйтрися. — Пика якъ пика: звычаино яка бувае у нагло- го брата, сказавъ Захаръ, лйниво смотрячи крбзь бкно. „Ахъ, ты Боже мой — заразъ надбйде!“ думавъ Обломовъ, обтираючи пбтъ. — Ну, будь ласкавъ, иди, перейдися, я тебе про- шу I На, отъ двогривенникъ, выпий пива зъ прия- телемъ. — Я лйпше на 1*анку побуду : — а то куды въ мо- розъ пойду? Коло ворбтъ нехай посиджу, се можу.... — Нй, дальше бдъ ворбтъ, живо сказавъ Обло- мовъ : — въ другу улицю иди, онъ туды, на лйво, къ саду... на ту сторону. „Що се за диво“, думавъ Захаръ : „гонить на про- хбдъ, сего не бувало“.86 ОБЛОМ ОВЪ — Я радше въ неделю, Ил1е Илшчу... — Чи йдешь разъ? стиснувши зубы, заговоривъ Обломовъ, напираючи на Захара. Захаръ скривився, а Обломовъ пбзвавъ Анисю. — Иди на ринокъ сказавъ бнъ йй и купи тамъ на оббдъ... — На обйдъ все куплене; скоро буде готовый... заговоривъ нбсъ. — Мовчати и слухати! крикнувъ Обломовъ , такъ таки що Анися напудалась. — Купи... хочь шпарагбвъ.. договоривъ бнъ, при- думуючи и не знаючи, зачимъ пбслати ей. — Яки теперь, батюшка, шпараги? та и де тутъ ихъ найдешь... — Маршь! закричавъ бнъ, и она втекла. — Бйжи *^о силъ стане, кричавъ бнъ йй вслйдъ и не оглядайся^ а бдтамъ якъ можь поволййше иди, нередъ двома го- динами и носа не показуй. — Що се за диво! говоривъ Захаръ Аниси, стрйтившись зъ нею за воротами : На нрохбдъ прогнавъ^ двогривенника давъ. Куды я пойду проходжуватись ? — Паньска рйчь, завважала проворна Анися: — ты иди до Артемы, графского вбзника, погости его чаемъ : бнъ завсйгды гостить тебе, а я побйжу на рынокъ. - Що се за диво, Артемпо ? сказавъ Захаръ и ему: — Панъ на нрохбдъ прогнавъ и на пиво давъ. — Та чи не задумавъ бнъ самъ нахлыстатись ? остроумно догадався Артемы: — такъ и тобй давъ, щобъ не завидно було. Ходймо! Онъ моргнувъ на Захара и махнувъ головою въ якусь-тамъ улицю. — Ходймо ! повторивъ Захаръ и такожь махнувъ головою въ тую улицю.ОБЛОМОВЪ 87 — Що за небувале чудо: на прохбдъ выгнавъ! зъ умйшкою воркотйвъ бнъ про себе. Они бдбйшли, а Аниея, добйгши до першого пере- хрестя, присйла за тыномъ, въ рбвъ, и ждала, щб буде. Обломовъ наделу хувавъ и ждавъ: отъ хтось вхо- пивъ за клямку Фбртки и въ ту хвилю роздалось ска- жене гавкане и почалось скакане на ландуху собаки. — Проклята собака! заскреготавъ зубами Обло- мовъ , ухопивъ шапку и кинувся до Фортки , отворивъ ей и трохи не въ оббймахъ донбсъ Ольгу до рундука. Она була сама. Катруся дожидала ей въ каретйг недалеко бдъ ворбтъ. — Ты здоровъ? Не лежишь? Щб зъ тобою? по- квапно запытала она не знимаючи нй сальопы, нй капе- люха, и оглядаючи его бдъ нбгъ до головы, коли они увбйшли въ кабинетъ. — Теперь менй лйпше, горло поправилось... майже цйлкомъ, сказавъ бнъ, дотыкаючись до горла и кашель- нувши зъ легка. — Що-жь ты не бувъ вчера ? запытала она, смо- трячи на него такимъ добуваючимъ поглядомъ, що бнъ не мбгъ сказати нй слова. — Якъ се ты рйшилась, Ольго, на так!й посту - покъ ? зъ грозою заговоривъ бнъ: — Чи знаешь ты, щб ты чинишь... — Отбмъ опбсля! перебила она нетерпеливо. — Я пытаю тебе : щб значить, що тебе не видати ? Онъ мовчавъ. — Чи не ячмйнь сйвъ? пытала она. Онъ мовчавъ. — Ты не бувъ недуж!й; у тебе не болйло горлог сказала она, здвигнувши брови. — Не бувъ, бдповйвъ Обломовъ голосомъ школяря.*88 ОБЛОМ ОВЪ — Ошукавъ мене! — Она зъ зачунованемъ смо- трела на него. — Въ якбй цели! — Я все объясню тобе, Олю , оправдувався бнъ : — важна причина спонукала мене не бути две неделе... я боявся... — Яого? запытала она, седаючи и знимаючи ка- яелюхъ и сальопу. Онъ взявъ одно и друге и положивъ на диванъ. — Поговброкъ, еплетень... — Але не боявся, що я не спала ночь, Богъ знае, щб передумала и трохи не лягла въ постель ? сказала она, водячи по немъ пытаючимъ поглядомъ. — Ты не знаешь, Олю, щб тутъ дееся у мене, го- воривъ бнъ, показуючи на серце и на волову : — я це- лый въ тревозе, якъ въ огни. Ты не знаешь, щб лу- чилось ? — Щб ще лучилось? запытала она холодно. — Якъ далеко рознеслася обмова про тебе и мене! Я не хотЬвъ тебе, непокоити и боявся показатиеь на очи. Онъ розповевъ ей все, що чувъ бдъ Захара, бдъ Анисе, пригадавъ розмову Франтбвъ и закбнчивъ ска- завши, що зъ той поры бнъ не спать, що бнъ въ кож- дбмъ поглядй бачить пытане або докбръ, або злосливй натяки на ихъ сходины. — Адже мы решили сказати на друпй тыждень теточце, закинула она: тогдй ей поговорки будуть му- сели замовкнути. . — Правда; только мене не хотелось заговорювати зъ теткою до нынешньои неделе, доки не достану ли- сту. Я знаю, она не о любови'моей запытае, а о маетку/ вбйде въ подрббнице, а сего нечого я не можу объя- снити, пока не дбетану бдаоведи бдъ повереного.ОБЛОМОВЪ 89 Она збтхнула. — Якъ бы я не знала тебе, въ задумй говорила она: —■ я Богъ знае, що могла бы подумати. Боявся тревожити мене балаканиною лакейвъ, а не боявея на- гнати на мене страхъ! Я перестаю розумйти тебе. — Я думавъ, що балаканина ихъ занеиокоить тебе. Катруся, Марта; Семенъ и сей дуракъ Макита, Богъ знае, щб говорять. — Я давно знаю, щб они говорять, рбвнодушно сказала она. — Якъ, знаешь ? — Такъ. Катруся и нянька давно донесли менй о тбмъ, выпытували о тобй, бажали щастя. — Справдй, ажь бажалн щастя? зъ перераженемъ запытавъ бнъ: — Що-жь ты? — Нйчого, подякувала; няньцй подарувала хустку, а она обйцяла сходити на манаетирь пйшки. Катруси обовязалась высватати ей за цукорника: у ней есть свой романъ... Онъ поемотрйвъ на ней наполоханыаш и здивува- ными очима. — Ты буваешь кождый день у наеъ: цйлкомъ прн- родно, що люде о тбмъ говорять; додала она: они пер- ши починають говорити. Зъ Зонечкою було те еаме: що-жь се такъ жахае тебе? — Такъ отъ бдки ей поголоеки? сказавъ бнъ за- думчиво. — Хиба-жь они безосновнй ? Адже ее правда ? — Правда! нй пытаючо, нй заперечаючо повторивъ Обломовъ. — Такъ, додавъ бнъ бдтакъ: — въ самбмъ дйлй, ты правду кажешь: только я не хочу, щобъ они знали о нашихъ сходинахъ, тому-то я боюся. Биб н. нов. т. ХХУП1. И. Л. Гончаром 8Обдомовьи. 190 ОБЛОМОВЪ — Ты боишься, дрожишь, якъ дитина... Не пони- маю ! Хиба-жь ты крадешь мене? бму було моторошно: она уважно позирала. на него. — Слухай, сказала она : — тутъ есть якась ложь, щось не те... Ходи сюда и скажи все, щб у тебе на ду- ши. Ты мбгъ не бути день, два — припустймъ тыж- день, зъ осторожности, только все бы ты упередивъ ме- не, нанисавъ. Ты знаешь, я кже не дитя, и мене не такъ легко затревожити леда^чимъ. Щб се все значить ? Онъ задумався, бдтакъ поцйлувавъ ей въ руку и збтхнувъ. — Отъ щб, Олю, я думаю, сказавъ бнъ: у мене цйлый той часъ такъ, наполошена уява сими страхами о тебе, такъ розбитый розсудокъ клопотами, серце на- болело, то бдъ сповняючихся, то бдъ пропадаючихъ на- дйй, бдъ дожидань, що цйлый мой организмъ нотрясе- ный: бнъ нймйе, допрогауесь хоче хвилевого успо- коеня.... — Длячого-жь у мене не нймйе, и я глядаю успо- коеня только биля тебе ? — У тебе молоди, дужй силы и ты любишь ясно, спокойно, а я... только ты знаешь, якъ я тебе люблю Г сказавъ бнъ, спускаючись на долбвку и цйлуючв ей руки. — Нй, ще мало знаю — ты такШ дивный, що я гублюся въ здогадахъ; у мене гасне розумъ и надйя... необавки мы перестанемо понимати одно другого: тог- дй бйда! Они замовкли. — Що-жь ты робивъ отсй днй? запытала она, у першш разъ оглядаючи очима комнату. — У тебе по- гано : яка низонька комната 1 Окна маленькй, обой ста- рй... Де-жь ще ббльше твоихъ комнатъ?ОБЛОМ ОВЪ 91 Онъ кииувся показувати ей кватиру, щобъ замяти пытане о тбмъ, що овъ робивъ отсй дне, потбмъ она села на диванъ, бнъ помйстився знову на килиме, коло нбгъ ей. ^ — Щб-жь ты робнвъ две неделе? допытува- ла она. — Читавъ. писавъ, думавъ о тобе. — Нрочитавъ вюи книжки? Якй-жь они? Я возь- му ЕХЪ зъ собою. Она взяла зб стола книжку и посмотрела на отво- рену сторону : сторона запала порохомъ. — Ты не читавъ! сказала она. — Не, бдповевъ бнъ. Она посмотрела на збмятй, шитй подушки, на не- порядокъ, на стблъ до писаня, перекинула кблька по- крытыхъ порохомъ папербвъ, покрутила перо въ су- хбмъ. каламари и зъ зачудованемъ поглянула на него. — Що-жь ты робивъ? повторила она. — Ты не читавъ и не писавъ ? — Часу мало було, почавъ бнъ, загикуючись: ра- но встанешь, порядкують комнаты, перешкаджають, по- тбмъ начнуться нарады о обеде, тутъ господине дети прийдуть, просять задачу переглянути, а тамъ и обедъ. Пбсля обеду... коли читати? — Ты спавъ пбсля обеду сказала она такъ решу- 40; що по хввлевбй надуме бнъ тихо бдповевъ : — Спавъ... — По що-жь ? — Щобъ не запримечати часу; тебе не було зд мною, Олю, и жите скучне, незносне безъ тебе... Онъ остановився, а она строго споглядала на него. — Ил1б! сершзно заговорила она : — Памятаешь, въ парку, коли ты сказавъ, що въ тобе запалилось жите,ОБЛОМОВЪ впевнявъ, що я — ц'Ьль твого житя, твой идеалъ, взявъ мене за руку н еказавъ, що она твоя — памятаешь, якъ я дала тобЬ слово ? ^ — Та або-жь се можь забути? або се не перевер- нуло щЬле мое жите? Ты не бачишь , яшй я ща- сливый ? — Н'Ь, не бачу; ты ошукавъ мене, холодно сказа- ла она : — ты знову опускаешься... — Ошукавъ ! Не грЪхъ тобй ? Богомъ кленуся, я кинувсь бы заразъ въ бездну ! — Правда, якъ бы бездна була ось тутъ, пбдъ но- гами, въ той хвили, перебила она : — але якъ бы бд- ложили на три днй, ты бы передумавъ, напудився, осо- бливо якъ бы Захаръ або Анися стали балакати о тбмъ... Се не любовь. — Ты не вЪрйшь въ мою любовь? горячо загово- ривъ бнъ: — Думаешь, що я отягаюсь зъ боязни за еебе а не за тебе ? Не засланяю немовь валомъ твого имени, не побиваюсь якъ мати, щобъ не смЪла дотро- нутись обмова тебе .. Ахъ, Олю ! Жадай доказбвъ ! По- вторю тоб'й, що наколи-бъ ты зъ другимъ могла бути щаслившою, я бы безъ спор’Ьканя уступивъ нрава свои ; наколи-бъ треба було умерти за тебе, я бы зъ радостю умеръ! зъ слезами бдпов'Ьвъ бнъ. — Сего всего не треба, н'йхто не жадае! На що мен'Ь твоей смерти ? Ты зроби, що повиненъ. Се штуч- ка. лукавыхъ людей предкладати жертвы, котрыхъ не треба, або год& приносити, щобъ не приноеити потреб- ныхъ. Ты не лукавый — я знаю, але... — Ты не знаешь, сколько здоровля забрали у ме- не тй страсти и журбы ! тягнувъ бнъ дал^й. — У мене нема иншои мысли зъ той поры, якъ я тебе знаю... Та-жь, и теперь повторю, ты моя ц*ль, и тблько тыОБЛОМОВЪ 93 одна. Я заразъ умру, збйду зъ розуму, якъ тебе не бу- де зб мною. Я теперь дыхаю, смотрю , мыслю и чув- ствую тобою. ГЦо-жь ты дивуешься, що въ тй дне, ко- ли не бачу тебе, я засыпляю и падаю ? Мене все про- тивне, все скучне; я машина: ходжу, роблю и не знаю, що роблю. Ты огонь и сила сеи машины, говоривъ бнъ, стаючи навколешки и простуючись. Очи заблестели у него, якъ бувало въ парку. Зно- ву гордость и сила воле застяли въ нихъ. — Я въ сей хвили готовъ ити, куды ты велишь, чинити, що хочешь. Я чую, що жию, коли ты смотришь на мене, говоришь, спиваешь .. Ольга зъ строгою задумчивостю слухала ей выли- вы Отрасти. — Слухай, ИлЦ сказала она: — я верю твоей любови и своей силе надъ тобою. Чого-жь ты полоха- ешь мене своею нерешимости), доводишь до сумнйвбвъ ? Я цель твоя, говоришь ты, и идешь до ней такъ несме- ло, пеняво: а тобе ще далеко ити: ты повиненъ стану- ти высше бдъ мене. Я дожидаю сего бдъ тебе! Я ба- чила щасливыхъ людей, якъ они люблять, додала она зъ збтхненемъ: — у нихъ все кипить, и спокбй не по- добав на твой; они не звешають головы; очи у нихъ отворена; они заледви сплять, они действують! А ты... не, йе подоба, щобъ се була любовь, щобъ я була тво- ею целею... Она зъ сумневомъ похитала головою. — Ты, ты!... говоривъ бнъ, цйлуючи знову ей ру- ки и филюючись у нбгъ ей: — Одна ты. Боже мбй, яке щасте! твердивъ бнъ, немовь крбзь сонъ. — И ты думаешь, що можь ошукати тебе], уснути пбеля такого пробудженя, не стати героемъ! Вы побачите, ты и Ан- дрей, говоривъ бнъ далей, роззираючись одушевленный94 ОБЛОМ ОВЪ очима: — до якои высоты поднимав человека любовь такой женщины, яка ты!! Дави, диви на мене: чи не воскресъ я, чи не жию въ отсю хвалю? Ход1змо бдси! Геть ! Прочь I Я не можу не минуты оставатись тутъ ; менЬ душно! Погано, говоривъ бнъ, зъ неудаваною бдразою оглядаючась надовкола. — Дай мене дожити нын'Ьшный день симъ чувствомъ... Ахъ, коли-бъ той са- мый огонь палавъ мене, якщ палить теперь — и завтра, и завсйгды! А то нема тебе — я гасну, падаю ! Теперь я оживъ, воскресъ. Мене здаеся, я... Олю, Олю! — Ты .краща бдъ всего на свете, ты перша женщина, та.. ты.. Онъ прапавъ къ ей руде лицемъ и заумеръ. Сло- ва не сходили больше зъ языка. Онъ притиснувъ руку до сердя, щобъ зменшити Фильоване, встремивъ въ Оль- гу свбй страстный, вохкш поглядъ и ставъ непо- движный. „Ахъ. якъ бнъ мене любить !*‘ въ мысли потвер- дила Ольга, та лише зб вздохомъ, не якъ бувало, въ парку, и понурилась въ глубоку задуму. — Мене пора! прочунявши, сказали она ласкаво. — Онъ отверезився. — Ты тутъ, Боже мой! У мене? говоривъ бнъ, и м'Ьсце одушевленого погляду займило несмЪливе роз- гляданесь по бокахъ ; горяча беседа не лилась больше зъ языка. Онъ поквапно ухопивъ еальопу-ш капелюхъ и, въ непамяти, хот&въ наднгнути сальопу ей на голову. — Она засмеялась. — Не бойся за мене, успокоювала она: — тйточ- ка выехали на целый день; дома тблько нянька знае, що мене нема, та Катруся. Одведи мене. — Она подаючи ему руку, и безъ дрожаня, спо-ОБЛОМ ОВЪ 95 кбйпо, въ гордой ев'Ьдомоети своей невинности, перей- шла подвере ; — при екаженбмъ скаканю на ланцуху и гавканю собаки, села въ карету и бдъ'йхала. Зъ бконъ, зъ госнодининои половины, смотрели го- ловы ; изъ-за кута, за плотомъ, выглянула зъ рова го- лова Анисе. Коли карета завернула въ другу улицю, прийтла Анися и сказала, що она збйгала целый ранокъ и шпа- рагбвъ не найшлось. Захаръ вернувся по трохъ годи- нахъ и переспавъ цйлу добу. Обломовъ довго ходивъ по комнате и не чувъ пбдъ собою нбгь, не чувъ власныхъ крокбвъ : бнъ ходивъ на- чебъ на аршинъ бд'ъ доливки. Лишь тблько замовкъ скрипъ кол'Ьсъ кареты по снегу, що повезла его жите, щасте — несупокбй его проминувъ, голова и спина у него выпрямились, одуше- вленый блескъ вернувся назадъ на лице , и очи були лехкй бдъ щастя, бдъ нежности. Въ организме розли- лась якась теплота, свежбсть, бодрость. И знову, якъ передше, ему захотелось наразъ всюды, куды небудь да- леко : и туды, до Штольца, зъ Ольгою , и на село, на поля, въ лесы, хотелось уединитись въ своимъ кабине- те. И погрузитись въ трудъ, и самому ехати на Рыбинь- ску пристань, и дорогу будувати, прочитати тблько-що явившуся нову книжку, о котрбй вей говорить, и въ оперу — сегодня... Такъ, сегодня она у него, бнъ у ней, бдтакъ въ опере. Якш повный день! Якъ легко дыхаесь тутъ на свете, въ СФере Ольги, въ променяхъ ей девято- го блеску, бодрыхъ силъ, молодого, але тонкого и глу- бокого, здорового розуму! Онъ ходить, наче-бъ летавъ* его наче-бъ щось носило по комнате!96 ОБЛОМ ОВЪ — Впередъ, впередъ! говорить Ольга: высше, выс- ше, туды до той меже, де сила нежности и грацхе тра- тить свои права и де начинаесь царство мущины ! Якъ она ясно бачить жите! Якъ читае въ сМ му- дернбй книз'й свою дорогу, и иястинктомъ угадуе и его дорогу! Оба житя, якъ две реки, пованнй зливатись: бнъ ей провбдникъ, вождъ! Она бачить его силы, способности, знае, скблько бнъ може, и покорно жде его власти. Чудна Ольга ! Незамутна, нежахлива, проста, все-жь таки решена жен- щина, природна, якъ само жите! — Яка въ самбмъ деле тутъ погань! говоривъ бнъ, оглядаючись: — И сей ангелъ спустився въ боло- то, освятивъ его своею присутностю! бнъ зъ любовю смотрйвъ на кресло, де, она сидй- ла, и втбмъ очи его заблестели: на долбвцй, коло кре- сла, бнъ побачцвъ дрббненьку рукавичку. — Заставъ! 6и рука: се добра ворожба! О! про- етогнавъ бнъ страстно, притуляючи рукавичку до губъ. Господина выглянула зъ дверей и попросила яосмотрети на полотно: принесли продавати, такъ чи не еподобаеся. Однакожь бнъ сухо подякувавъ ей, не подумавъ поглянути на локте н звинився, що вельми занятый, бд- такъ вглубився въ спомины лйта, перебравъ все подро- бице, згадавъ о кождбмъ дереве, кущу, лавочце, о кож- дбмъ еказанбмъ слове, и найшовъ все те милейшимъ, нежь було въ той часъ, коли бнъ любовався тымъ. Онъ решучо переставъ володети собою, спевавъ, ласкано заговорювавъ зъ Анисею, жартувавъ, що у ней нема детей, и обецявъ бути за кума, лищь-тблько вро- диться хлопець. Зъ Манечкою пбднявъ так1й рветесъОБЛОМОВЪ 97 що господняя выглянула и забрала геть Манечку, щобъ не перешкаджала пану „заниматись". Остальня часть дня не зменшила не трохи его не- померной радости. Ольга була весела, спивала, и по- тдмъ ще спевали въ опере , потбвгь бнъ пивъ у нихъ чай и за чаемъ велась така гцира, сердечна розмова межь нимъ, теткою, барономъ и Ольгою, що Обломовъ чувъ себе вповне членомъ сеи маленькой семье. До- сыть вже жити самотно : есть у него светло и тепло — якъ гарно жити зъ тымъ! Въ ночи бнъ спавъ мало: заедно дочитувавъ при- сланй Ольгою книжки и прочитавъ пбвтора тому. „Завтра листъ повиненъ прийти зъ вела", думавъ бнъ и серце у него билось... билось... Таки наконець! УШ. На друпй день Захаръ, порядкуючи комнату, най- шовъ на столе до писана маленьку рукавичку, дов- го оглядавъ ее, усмехався, "опосля подавъ Обломову. — Мабуть Ильиньска панночка забула, ска- завъ бнъ. — Чорте! гукнувъ Ил1я Илшчь, выриваючи у него рукавичку зъ рукъ. — Брешешь! Яка Ильиньска пан- ночка ! Се швачка проезджала зъ магазину сорочки при- мерювати. Якъ ты смеешь выдумувати! — Що я чортъ ? Щб я выдумую ? Онде вже на господарскбй половине говорять... — Щб говорять ? запытавъ Обломовъ. — Та щб, говорять. Ильиньска панночка зъ по- койвкою була...98 ОБЛОМОВЪ — Боже мой ! зъ грозою крикнувъ Облодювъ. А бдки они знають йльиньску панночку? Ты, певно, або Аннея розповйли .. Втбмъ Анися высунулась до половины зъ дверей переднои комнаты. — Якъ тобй не грйхъ, Захаре Трохимичу, плести дурницй? Не слухайте его, батюшка, сказала она: — нйхто и не говоривъ, и не знае, Христомъ Богомъ. — Ну, ну, ну, захрыпйвъ на ней Захаръ, замаху- ючись лбктемъ въ грудь : — Чого ты пхабшься, де тебе не клнчуть! Анися скрылася. Обломовъ погрозивъ обома кула- ками Захарови, потбмъ живо отворивъ дверй до госпо- дининои половины. Агяф1я Матвййвна сидйла на долбв- цй и перебирала лахи въ старосветской скрини; надо- кола ней лежали купы шматокъ, ваты, зношеного одй- ня, гудзикбвъ и кусникбвъ кожухбвъ. — Слухайте, ласкаво, все-жь таки зъ зворуше- нбмъ заговоривъ Обломовъ : — мои люде плетуть всякй нйейнетницй; вы, ради Бога, не вйрте имъ. — Я нйчого не чула, сказала господиня. — Щб они плетуть ? — Про вчеряшнй бдвйдины, говоривъ Обломовъ дальше: — они говорить, будьтобы прийзджала якась панночка... — Щб намъ до того, хто до комбрникбвъ йздить? сказала господиня. — Та нй, вы, прошу, не вйрте: се чиста клевета! Нйякои панны не було : прийздила только швачка, що сорочки менй шие. Примйряти прийздила.. — А де вы замовили сорочки? Хто вамъ шие? жи- во запытала господиня. — Въ Французкбмъ магазинй ..ОБЛОМОВЪ 99 — Покажте, якъ принесуть: — я знаю дв'Ь дев- чины : такъ шиють, такъ стебнують, що н1зяка Францу- занка не втне. Я бачила, они приносили показати, гра- фови Метлиньскому шиють : н'йхто такъ не ушие. Куды ваши, ось тй, що на васъ .. — Дуже добре , я занамятаю. Вы только , ради Бога, не подумайте, що се була нанна .. - Щб кому до того , хто до комбрника ходить ? — Хочбы и панна. — Н4, н'Ь! перечивъ Обломовъ. — Прошу памята- ти, тая панночка, про котру плете Захаръ, великаньско- го росту, басомъ говорить, а отся швачка , адже нули, якимъ тоненькимъ голоеомъ говорить : у ней чудесный голосъ. Прошу дуже, не думайте... — Щб намъ до того? говорила господина, коли бнъ бддалявся. — Такъ не забудете , якъ вамъ буде треба сорочки шити, скажйть мен*Ь: мои знакомй слав- но шиють... ихъ зовуть Лизавета Микола'Ьвна и Марья Микола'Ьвна. ? — Гараздъ, гараздъ, не забуду, только вы не по- думайте, прошу... И бнъ бдбйшовъ, потбмъ одягся и по'йхавъ до Ольги. Коли вернувея вечеромъ домбвь, бнъ найшовъ у се- бе на столгй листъ зъ села бдъ сусйда, свого повномоч- ника. Онъ кинувся къ лямп'Ь, прочитавъ — и у него опустились руки. „Прошу покбрно передати повномочнбсть кому ин- шому (писавъ сус'йдъ), бо у мене накопилось столько роботы, що, совестно сказавши, не могу якъ сл'йдъ до- глядати вашого майна. НайлЪпше вамъ самому при'Ьха- ти сюды, а ще л'Ьпше було бы, наколи-бъ ос'Ьлись по-100 ОБЛОМ ОВЪ стбйно въ своивхъ маний. Майно хороше, только сильно запущене. Перше всего треба по можности докладно означити робочй дый пбдданыхъ и данину; безъ госпо- даря сего зробити годй: мужики розпущенй, старосты нового не слухають, а старый ледащо, за нимъ треба приглядати. Скблькбсть доходу означити годй, При ны- нйшнбмъ неладй ледве выдобудете ббльше якъ три ты- сяче, та и то лишь самъ особисто. Я числю тблько до- хбдъ зб зббжа, а на подушне надйя кепска : треба му- жикбвъ взяти въ руки и постягати залеглости — на се ^ все треба буде м'йсяцйвъ три. Зббже було гарне и въ ц'Ьн’Ь, и въ вхартй або въ цветню вы достанете гроше, «коли самй допильнуете продажи. Теперь же грошей пбдъ рукою невха нЬ копейки. Що дотыкаесь дороги черезъ Верхльово и вхосту, то не доставши бдъ васъ довшй часъ бдповйди, я вже р'йшився зъ Одонцововхъ и Бйловодо- вомъ будувати дорогу бдъ себе на Нельки, такъ що Обломовка останеся далеко на боне. Вкбнци повторю ще разъ просьбу: прийзджайте по звхозй чивхъ скорше: въ три месяце проведаете, чого сподеватись на слйду- ючш рбкъ. Алё, алё, теперь выборы : чи не схотйли бы вы кандидувати на мирового судно ? Спйшеть. Хата ва- ша дуже дрантива (додане було на кбнци). Я велйвъ пастухови, старовху вбзникови и двомъ старымъ дйвкамъ бдтамъ до челяднього будынку: довше небезпечно бы було оставатись“. До листу долучена була записка, скблько зерна зббрано, змолочено, скблько ссыпано въ сыпанцй, скбль- ко назначено на продажь, и товху подобий гоеподарекй иодробвцй. Чого-жь надйявся Обломовъ ? Онъ дувхавъ, що въ листЬ сказано буде докладно, скблько бнъ дбстане до- ходу и, розумйеся, якъ найббльше тыеячЬвъ, прикла-ОБЛОМ-О ВЪ 101 домъ шесть, семь; що хата ще не сугбршь , такъ що въ потреби въ пей можно буде жити, поки буде став- лятиеь нова ; що наконець новномочникъ пришле тыся- ча три, чотыри — словомъ, що въ листе бнъ прочитав той самый см'Ьхъ , гру житя и любовь , що четавъ въ листикахъ Ольги. Онъ вже не ходивъ на аршйнъ бдъ долбвки по комнате, не жартувавъ зъ Анисею, не ворушився над'йя- ми на щасте: нхъ треба було бдложити на три меся- це; та не! За три месяце бнъ що-тблько вникае въ свои дела, пбзнасть свой маетокъ, а весЬле... — О веселю передъ рокомъ и думати годе, боязли- во сказавъ бнъ : — Такъ, такъ, ажь за рбкъ, не скор- ше! бму ще треба кбнчити писати свбй плянъ, треба умовы зъ будбвничимъ, опосля, опосля.... Онъ зб- тхнувъ. „Позичити!“ блыснуло у него въ голова, только бнъ бдбпхнувъ сю гадку. „Якъ можно! А якъ не бддаси на часъ ? якъ Д'Ьла пбйдуть лихо, тогдЪ подадуть до суду, и имя Об- ломова, доси чисте, бездоганне...“ Боже хорони ! ТогдЪ прощай его супокбй, гордость.. Не, не! Иншй позичать, та потбмъ и кидаються, працюють, не сплять, мовбы демона впустили въ себе. Справде, довгъ — се демонъ, б'Ьсъ, котрого нЪчимъ не проженешь,, кроме грбшми ! Бувають таки паниче, що це.ле жите жиють на чу- жу калитку, наберуть, нахапають зъ правого, зъ лево- го боку, та и въ усъ не дують! Якъ они можуть спо- кбйно заснути, якъ обедають — непонятно ! Довгъ! на- следии его — або безконечный трудъ, немовь каторж- ника, або нечесть. — Заставити село? Або жь се не так!й самыйд О Б I О М'О В Ъ довгъх, тблько ще ббльшь неумолимый, невбдложный ? Плати кождый рбкъ — на жите не останеся нйчого. Ще на рбкъ бдсунулось гцасте ! Обломовъ застог- навъ бдъ болю и иовалився зразу на постель тблько заразъ опамятався и вставъ. А що говорила Ольга? Якъ зверталась до него, якъ до мугцины, доверялась его си- ламъ? Она жде, якъ 0нъ пбйде впередъ и дбйде до той высоты, де протягне ей руку и поведе за собою, пока- же ей дорогу! Такъ, такъ! Тблько зъ чого иочати ? Онъ подумавъ, подумавъ, бдтакъ бдразу ударивъ себе по чоле и пбшовъ до господине. — Вашь братъ дома ? посцытавъ онъ господиню. — Дома, та спати лягли. — Такъ завтра попросеть-но до мене, сказавъ Об- ломовъ: — мене треба бачитись зъ нимъ. IX. Братчикъ знову тымъ самымъ ладомъ увбйшли въ комнату, такъ само осторожно сели на кресло, стягну- ли руки въ рукавы и ждали, щб скаже Илш Илхичь. — Я дбставъ вельми неприемный листъ зъ села, въ бдповеди на пбслану повномочнбсть — тямите ? ска- завъ Обломовъ: — Отъ потрудеться прочитати. Иванъ Матвеевичи взявъ листъ и привычными очи- ма бегавъ по стрбчкахъ, а паперъ злегка дрожавъ въ его пальцяхъ. Прочитавши, бнъ положивъ листъ на стблъ, а руки сховавъ за плече. — Якъ вы гадаете, щб теперь чинити? запытавъ Обломовъ.ОБЛОМ ОВЪ ^03 — Они радять вамъ йхати туды, сказавъ Иванъ Матвйичь. — Що жь; добродйю : тысячу двйстй вер- стовъ не Богъ знае що ! За тыждень устадиться дорога* отъ и поехали бы. — Я бдвыкъ цйлкомъ йздити; бдъ непривички, та ще зимою, признаюсь, менй бы трудно було, не хотй- лосьбы... Притбмъ же на селй самому дуже скучно. — А у васъ багато мужикбвъ платить данину ? за- пытавъ Иванъ Матвйичь. — Та .. не знаю : давно не бувъ на селй. — Треба знати, пане: — безъ того якъ же, добро- дйю ? годй вгадати, сколько доходу достанете. — Правда', треба бы , повторивъ Обломовъ : — и сусйдъ те саме пише, та отъ бйда, що настигла зима. — А сколько данивы сподйетесь вы ? — Данины? Здаеться .. отъ позвольте, у мене була дееь-тутъ записка; Штольцъ ще тогдй збставивъ, та трудно бдшукати: Захаръ мабуть запхавъ кудысь-тамъ^ Я опосля покажу... здаеться, тридсять рублйвъ бдъ плуга. — А мужики вашй яки ? Якъ жиють, выпытувавъ Иванъ Матвйевичь: — Богатй, чи знищенй ? бйднй ? А панщина яка? — Слухайте, сказавъ, пбдбйшовши къ ньому Об- ломовъ и доверчиво взявши его за оба край мундура. Иванъ Матвеевичи швиденько вставъ, только Обло- мовъ усадовивъ его пазадъ. — Слухайте, повторивъ бнъ звбльненька, трохи не- шепотомъ: — я не знаю, щб таке панщина, щб таке сйльска робота, щб значить бйдный мужикъ , щб бога- тый; не знаю, щб значить чвертка жита або вбвсаг сколько она коштуе, въ якбмъ мйсяци що сйють и жнуть, якъ и коли продають; не знаю, чи богатый я чи104 ОБЛОМОВЪ бедный, чи буду я нарбкъ сытый або убопй — я нй- чого не знаю ! закбнчивъ бнъ зъ сумомъ, выпустивши край мундура и бдступ&ючи бдъ Ивана Матвйича: — проте говорить и радьте меий якъ дитинй... — Якъ же-жь, пане, треба знати: безъ сего нйчо- го выдумати не можь, зъ покорною усмйшкою сказавъ Иванъ Матвйевйчь, привставши и заложивши одну руку за спину, а другу за пазуху. — Помйщикъ повиненъ знати свбй ‘маетокъ, якъ ‘зъ нимъ поступати... говоривъ бнъ поучаючо. — А я не знаю. Научйть мене, коли можете. — Я самъ не занимався симъ предметомъ : треба порадитись зъ знаючими людьми. Та отъ, пане: въ ли- етй пишуть вамъ, тягнувъ далйй Иванъ Матвйевичь, по- казуючи середнымъ пальцемъ, нбхтемъ внизъ , на сто- рону листу : — щобъ вы далися выбрати: отъ и славно бы! Добули бы тамъ, послужили бы въ уйзднбмъ судй и пбзнали бы за той часъ свое господарство. — Я не знаю, що таке уйздный судъ, щб въаймъ дйють, якъ служать! выразно, але впбвголоса знову го- воривъ Обломовъ, пбдходячи просто до самого носа Ивана Матвеевича. — Привыкнете, пане. Адже вы служили тутъ,^въ въ департаменте: робота всюды однака, только въ Фор- махъ буде маленька розница. Всюды розпорядженя, бд- кликв, протоколъ. Бувъ бы добрый секретарь, а вамъ сколько труду ? пбдписати лишь. Коли знаете , якъ въ ' департаментахъ дйло водиться... * — Я не знаю, я$ь дйло водиться въ департамен- тахъ, монотонно сказавъ Обломовъ. Иванъ Матвйевичь кинувъ свбй подвбйный поглядъ на Обломова и мовчавъ. 'ОБЛОМ ОВЪ 105 — Мабуть разъ-вразъ книжки читали? зъ тою са- мою покбрною усмешкою запримЕтивъ бнъ. — Книжки! зъ горечю закинувъ Обломовъ и оста- новився. Не стало бдваги и не треба було обнажатись до дна душЕ передъ чиноввикомъ. „Я^цкяижокъ не знаюа во- рухнулось въ нЕмъ, але не злетЕло зъ языка и выра- зилось сумовитымъ збтхненемъ. — Все-жь таки були ласкавп чимъ-небудь занима- тись, покбрно додавъ Иванъ МатвЕевичь, начебъ дочитавъ въ души Обломова бдповЕдь о книжкахъ: — неможли- ве, щобъ... — Можливе, Иване Матвеичу; отъ вамъ живый доказъ — я! Хто-жь я? Щб я таке? ИдЕть, спытайте Захара, и бнъ скаже вамъ: „баринъ!“ Правда, я баринъ и робити нЕчого не умЕю ! РобЕть вы, коли умеете, и по- можете, коли можете, а за трудъ возьмЕть собЕ, щб хо- чете* — на те и наука ! Онъ почавъ ходити по комиатЕ, а Иванъ МатвЕе- вичь стоявъ на своЕмъ мЕеци и кождый разъ злегка звертався цЕлымъ тЕломъ въ той ббкъ, куды пбйде Об- ломовъ. Оба они мовчали якгйсь чаеъ. — Де вы учились? запытавъ Обломовъ, задержу- ючись передъ нимъ. — Почавъ, було, въ гимназ1и, та зъ шестой клясы взявъ мене батько и бддавъ до уряду на писаря. Щб наша наука! Нитати, писати, трохи граматики и арит- метики, а больше дасть-Ббгъ. Сякъ-такъ приготовився до службы» та и перебився поволеньки. У васъ рЕчь маеся инакше: вы переходили снравдешнй науки... * — Правда, зъ збтхненбмъ . потвердивъ Обломовъ: — правда, я учився и $ысшои альгебры, и политичное окономгЕ, и правъ, та все-жь таки до житя не приспо- Биб. н. пов. т. XXVIII. Ж А. Гончарова Я0блояовъи. 8106 ОБЛОМОВЪ собився. Отъ бачите, зъ высшою альгеброю не знаю, скблько у мене доходу. Прийхавъ на село, послухавъ,. посмотрйвъ — якъ и щб чинилось у насъ дома въ ма- €тку, и довкола насъ — цйлкомъ не тй права. Забрав- ся сюды, думавъ якъ-небудь зъ политичною економгбю выйду въ люде .. А мен* сказали, що науки потреби» мен* пбзн*йше, ажь десь такъ на старбсть, а перше треба выйти въ чины, а до сего^ потребна только одна ум*лбсть — писати, переписувати паперы. Отъ я и не нриснособився до д*ла, а ставъ по-просту паномъ, а вы нриспособились: ну, такъ р*ш*ть же, якъ выдобутись зъ клопоту. — Можно, пане, не трудно, сказавъ наконець Иванъ Матв*евичь. Обломовъ задежався насупротивъ него и ждавъу щб бнъ скаже. — Можь иоручити се знаючому чолов*кови и пе- ренести повномочнбсть на него, докинувъ Иванъ Ма- тв*евичь. — А де взяти такого чолов*ка ? пытавъ Об- ломовъ. — У мене есть товаришь по служб*, Исай Томичь Затертый : бнъ гикаесь потрохи, але поворотный и тя- мучхй чолов*къ. Три роки управлявъ великимъ мает- комъ, та пом*гцикъ бддаливъ его зъ той только причи- ны, що гикавый. Отъ бнъ и вступивъ до насъ. — Та чи можь сдуститись на него ? — НайчестнМша душа — прошу не боятись. Ояъ свое стратить, лишь бы догодити тому, кому служить. Дванадсятый рбкъ бнъ вже у насъ. — Якъ же бнъ по*де, коли служить ? — Н*чого, ласкавый доброд*ю, бдпускъ на чотыриОБЛОМОВЪ 107 месяце возьме. Вы-будьте ласкавй рЪшитись, а я при- веду его сюды. Адже бнъ не за дурно поеде... — Очевидно не, потвердивъ Обломовъ. — Вы ему будете ласкавй дати на подводы, на прожитокъ, скблько уважаете на добу, а тамъ по скбн- ченю дела, нагороду, пбсля умовы. Поеде, чомъ бы не ! — Я вамъ дуже вдячный : вы мене бдъ великихъ клопотбвъ выбавите, сказавъ Обломовъ, подаючи ему руку. — Якъ его .. — Исай Томичь Затертый , повторивъ Иваяъ Ма- твеевичу отираючи руку наборзй обшивкою другого ру- кава, и, взявши на хвилинку руку Обломова, заразъ свою сховавъ въ рукавъ. — Я завтра "поговорю зъ нимъ, пане, и приведу. — Гараздъ, приходить на обйдъ, мы и поговоримо. — Дуже, дуже вамъ вдячный ! говоривъ Обломовъ, про- вожавши Ивана Матвеевича до дверей. X. Вечеромъ въ той самый день, въ двоповерховбмъ доме, що выходивъ однымъ бокомъ въ улицю, де живъ Обломовъ, а другою на набережну, въ одной зъ ком- натъ горешнього поверха, сидели Иванъ ' Матвеичь и Тарантевъ. Се було такъ назване „заведене“, коло дверей ко- трого стояло завсегды две-три пустыхъ дорожокъ, а вбзники сидели въ шинку на доле зъ чарками въ ру- кахъ. Першш поверхъ бувъ призначеный для „панбвъа зъ Выборскои Стороны. *108 ОБЛОМ ОВЪ Передъ Иваномъ Матв'Ьевичемъ и Тарантевомъ сто- явъ чай и бутелька руму. — Справдешшй ямайскШ, сказавъ Иванъ Матвее* вичь, наливаючи дрожачою рукою собй чарку руму: — позволь, кузие, тебе погостити. — Признайся, е за що и погостити, бдозвався Та- рантевъ; дбмъ збгнивъ бы, а такого комбрника не дб- ждавсябъ. Правда, правда, перебивъ Иванъ Матвйевнчь.— А коли намь интересъ устоиться и Затертый по4де на село — могоричь буде ! — Але ты скупый, куме: зъ тобою треба торгу- ватпсь, говоривъ Тарантевъ : — пятьдесять рубл'Ьвъ за такого комбрника! — Боюся, грозить выпровадитись, завважавъ Иванъ Матвеевичи. — Ахъ ты: та ще доки ! Куды бнъ выпровадиться? его не выгонять теперь. — А весйле, бачншь? Жениться, говорять. Тарантевъ зареготався. — Онъ жениться! Хочешь о закладъ, що не же- ниться ? закинувъ бнъ : Та ему Захаръ и спати, бачишь, помагае, а то жениться! Доси я нимъ завсЬгды опеку- вався: адже безъ мене, братчику ты мбй, бнъ бы зъ го- лоду згибъ, або бы въ тюрму попавъ. Надзиратель прийде, господарь хати дещо поспытае, такъ, бачишь, и пары не пустишь — все я! НЪчого не втне... — Дейстно н'Ьчого: въ у4зднбмъ суде, говорить, не знаю, щб роблять, въ департаменте такожь; якй му- жики у него — не знае. Що за голова! Мене ажь см4хъ взявъ. — А контракъ, тямишь, контрактъ, яшй мы за- ключили? чванився Тарантевъ. — Мистець ты, братчи-ОБЛОМОВЪ 109 ку, списувати письма, Иване Матвеичу, ей-Богу мистець! Згадаешь покойного батька! И я бувъ не дурень, та бд- выкъ, Богъ свйдкомъ, бдвыкъ. Присяду г слеза такъ и бье зъ очей. Не читавъ, такъ и пбдписавъ! А тамъ и огороды и конюший и возбвнй. — Правда, куме, поки не перевелись слухи на Ру- си, що пбдписують документы не читаючи, нашому бра- ту можь ще жити. А то хочь пропадай, погано стало! Послухаешь старыхъ людей, такъ не те! За двадсять- пять лйтъ службы якгй я капиталъ зббравъ ? Можемо прожити на Выборскбй Сторонй, не показуючи носа на свйтъ Бож1Й : кусокъ буде гарный, не жалуюсь, хлйба не перейшь! А щобъ тамъ кватиры на Литейной, кили- мы, та женитись зъ богатою, дйтей на панбвъ вывести минули часы ! И писенько, мовлявъ, не таке, и пальцй, бачишь, червонй, чого горйлку жльопаешь... А якъ ей не пити, люде ? Попробуй! Гбршш бдъ лакея, говорять: нынй и лакей такихъ чоббтъ не носить а сорочку кож- дый день мйняе. Выховане не таке — все молокососы перебили: мудрствують, читають, та говорять по Фран- цу ски... — А дйла не втнуть, додавъ Тарантевъ. — Нй, братчику, таки втнуть: писане нынй не та- ка то легка рйчь; кождый хоче простййше, усе бдки- дують намъ. Такъ не треба писати: се злышня перепи- ска, страта часу; можь скорше... бдкидують! — А контракъ, бачишь, пбдписаный: не бдкинули! сказавъ Тарантевъ. Ну, той, правда, твердый мовь скала. Пиймо, куме! Отъ пбшле Затертого до Обломовки, той поссе капоч- ку: нехай дбстаеся бдтакъ наслйдникамъ... — Нехай ! завважавъ Тарантевъ. — Та наследни- ки яки тамъ : далеки, десятый кблъ въ плотй.110 ОБЛОМОВЪ — Отъ лишь женитьбы боюся! сказавъ Иванъ Матвйевичь. — Не бойся, тобй говорять. Отъ спомянешь мое слово... — Давъ бы Господь ! весело бдсапнувъ Иванъ Ма- твйевичь. — Адже бнъ пялить очи на мою сестру... ше- потомъ додавъ бнъ. — Щб ты ? зъ зачудованемъ сказавъ Тарантбвъ. — Мовчи лишь! бй-Богу такъ... — Ну. брате, дивувався Тарантевъ, насилу прихо- дячи до себе: — Менй бы и у снй не приснилось! Ну, а она що? — Що она ? Ты ей знаешь — отъ що! Онъ х^улакомъ постукавъ о стблъ. — Або умйе дбати про свой хосенъ? Корова^, справдешня корова: ей хочь ударь, хочь обойми — вйч- но шкирить зубы, якъ шкапа на овесъ. Инша бы... ой, ой! Та я очей не спущу — розумйешь, чимъ се пахне? XI. „Чотыри мйсяцй 1 Ще чотыри мйсяцй невыгоды, тайныхъ стрйчь, пбдозрйваючихъ лиць, усмйшокъ!“ ду- мавъ Обломовъ, пбднимаючись на сходы до Ильинь- скихъ. „Боже мой! коли се окончиться? А Ольга буде наскорювати; нынй, завтра. Она така настойчива, непо- датлива! 6й трудно переконати...“ Обломовъ дбйшовъ майже до комнаты Ольги, не стрйтивши нйкого. Ольга сидйла въ свойй маленькбй го- стиннбй, передъ спальнею, и вглубилась въ читане яко- ись книжки. *ОБЛОМОВЪ 111 Онъ ненадййно явився передъ нею, такъ що она вздрогнула; бдтакъ ласкаво, зъ усмешкою подала ему руку, только очи ще начебъ дочитували кнужку: она 'Смотрела розейяно. — Ты сама? запытавъ онъ ей. — Сама; тйточка пойхала до Царского Села; на- мовляла мене зъ собою. Мы будемо обйдати майже са- мй: Марш Семеновна только прийде; инакше бы я не могла нриняти тебе. Сегодня ты не можешь освйдчитись. Якъ се все скучно! Зате завтра... додала она и усмех- нулась. — А щб, якбы я була сегодня пойхала до Цар- ского Села? запытала она жартобливо. Онъ мовчавъ. — Ты заклопотаный ? — Я дбставъ листъ зъ села, сказавъ онъ мо- нотонно. — Де онъ? Маешь при собй? Онъ нодавъ ей листъ. — Я нйчого не розберу, сказала она, посмотрев- ши на папйръ. Онъ взявъ бдъ ней листъ и прочитавъ въ голосъ. Она задумалась. — Що-жь теперь? запытала она, помовчавши. — Я сегодня радився зъ братомъ господине, 6д- повйвъ Обломовъ, и онъ раать мене повномочника, Исая Томича Затертого : я поручу ему полагодити все те... — Чужому, незнакомому чоловекови! зъ зачудо- ванемъ закинула Ольга: — Одбирати данины, судитн нбдданыхъ, пильнувати продажи зббжа... — Онъ говорить, що се найчестнейша душа, два- надсять летъ зъ нимъ служить.... Лишь загикуесь потрохи.112 ОБЛОМОВЪ — А самъ братъ твоей господний якШ? Ты его знаешь ? — Нй; та бнъ, здаеся, такожь, порядный, провор- ный чоловйкъ, и притбмъ я жию у него въ хатй: буде соромитись обманути ! Ольга мовчала и сидйла потупивши очи. — Инакше адже самому треба бы йхати, сказавъ Обломовъ: — менй бы, признатись сего, не хотйлось. Я цйлкомъ бдвыкъ йздити, особливо зимою... нйколи на- вйть не йздивъ. Она заедно смотрйла внизъ, порушаючи передомъ черевика. — Хочь навйть я и пойду, говоривъ далйй Обломовъ: — то все таки рйшучо зъ сего нйчого не выйде: я толку не добюсь : мужики мене обмануть : староста скаже, щб охо- че — я буду мусйвъ вйрити; грошей дасть, скблько ему буде любо. Ахъ, Андрйя нема тутъ: бнъ бы все пола- годивъ! зъ огбрченемъ додавъ бнъ. Ольга усмйхнулась, то-есть у ней усмйхнулись тблько губы, а не серце : на серди лежала горечь. Она почала смотрйти въ окно, прижмуряючи капочку одно око и слйдячи за кождою перейзджаючою каретою. — Тымчасомъ повномочникъ сей управитель вели- кимъ маеткомъ, тягнувъ бнъ дальше: — та помйщикъ бдправивъ его тблько тому, що загикуеся. Я дамь ему повномочнбсть, передамь пляны: бнъ закупить матердя- лы на будбвлю дому, бдбере подушне, продасть зббже, привезе грошй, и тогдй... Як1Й я радъ, люба Ольго, ска- завъ бнъ, цйлуючи ей руку: — що менй не треба по- кидати тебе! Я бы не вынйсъ розлуки; безъ тебе на селй, самому... се страхъ ! Лишь ще теперь треба намъ бути дуже осторожными.ОБЛОМОВЪ 113 Она поглянула на него такимъ великимъ погля- домъ и ждала. — Такъ, взявся бнъ говорити далйй поволеньки, трохи не загикуючиеь: — бачитись зрбдка: вчера зно- ву заговорили у насъ, навить на господининбй полови- нй.. а я не хочу сего... Якъ только вей дйла, полаго- дяться, повномочникъ зарядить будбвлю и привезе гро- шй... все те окончиться за як1й тамъ рбкъ.. тогдй нема бблыпе розлуки, мы скажемо все тйтцй, и... и... Онъ глянувъ на Ольгу : она безъ чувствъ. Голова у ней склонилась на ббкъ, изъ-за носинйлыхь губъ ви- днй були зубы. Онъ не завважавъ, въ надмйрй радости и маеченя, що при словахъ: „якъ тблько вей дйла по- лагодяться, повномочникъ зарядить4*, Ольга поблйдла и не чула декбнченя его Фразы. — Ольго!... Боже мой, йй слабо ! сказавъ бнъ и по- тягнувъ за дзвбнокъ. — Панночцй недобре, сказавъ бнъ до надбйгаючои Катрусй. — Скорййшь воды, оцту...! — Господи! Цйлый ранокъ такй веселй були... Щб зъ ними? шептала Катруся, принйсши зб стола тйтки етеръ и суятячись зб склянкою воды. Ольга прочуняла, встала при помочи Катрусй и Обломова зъ крйсла и, хитаючись, пошла до себе, до спальнй. — Се перейде, слабо сказала она: — се нервы; я зле спала сеи ночи. Катрусе, зачини дверй, а вы пбдо- ждйть на мене: менй буде лйпше и выйду. Обломовъ остався самъ, прикладавъ до дверей ухо, заглядавъ крбзь дйрку замку, та нйчого не чути и не видко. Черезъ пбвъ годины бнъ пбшовъ куритаремъ до комнаты Катрусй и запытавъ, якъ ся мае панночка?114 ОБЛОМОВЪ — Нйчого, сказала Катруся, ови лягли а мене выслали ; опосля я входила: они сидять въ крйелй. Обломовъ пбшовъ назадъ до гостиннои, знову за- глядавъ у дверй — нйчого не чути. Онъ ледви заметно постукавъ пальцемъ — нема бдповйди. Онъ сйвъ и задумався. Багато передумавъ бнъ за сихъ повтора годины, багато змйнилось въ его мысляхъ, багато бнъ поробивъ новыхъ порйшень. Наконець бнъ остановився на тбмъ, що самъ пойде зъ повномочникомъ на село, але перше освйдчиться тйтцй, заручиться зъ Ольгою, йванови Герасимовичеви поручить вышукати кватиру а навйть позычить грошей... небагато, отъ такъ щобъ було чимъ оббгнати весйле. Сей довгъ можно заплатити грбшми за зббже. Що-жь бнъ такъ стративъ "надйю, опустивъ уха ? Ахъ, Боже мой, якъ все може змйнити видъ въ одну мину- ту ! А тамъ на селй, они вразъ зъ повномочникомъ збе- руть данины ; та наконець напнше бнъ до Штольца: той дасть грошей и потбмъ пройде и урядить ему Об-~ ломовку на славу; они всюды дороги побудують, и мо- стбвъ наставлять, и школы заведуть... А тамъ они, зъ Ольгою!.. Боже! отъ оно, щасте ! Якъ се все ему въ голову не прийшло! Наразъ ему стало такъ легко, весело; бнъ почавъ ходити зъ кута въ кутъ, навйть пштикавъ зле- гонька пальцями, трохи не закричавъ бдъ радости, по* дбйшовъ до дверей Ольги и тихо закликавъ ей весе* лымъ голосомъ: — Олю, Олю! Щб я вамъ скажу! говоривъ бнъ приложивши губы до дйрки бдъ клю’Да: — Нйякъ не надйетесь...ОБЛОМОВЪ 115 Онъ навить р’Ьшивъ не бдйзджати сегодня бдъ ней, а дбждатись т'йтки. „Ще нын'Ь скажемо М и я бдъЪду бдси зарученымъ“. Дверй тихо отворились и явилась Ольга: бнъ по- глянувъ на не'Ь и бдразу упавъ духомъ; радость его якъ у воду канула: Ольга начебъ трохи постарела. БлЪда, только очи блыщать ; въ стисненыхъ губахъ, въ кождбй черти таиться внутр&шно напружено жите, око- ване, начебъ ледомъ, насильнымъ спокоемъ и непо- движностхю. Въ погляд'Ь ей бнъ прочитавъ пор^шене, тблько яке — гце не знавъ — и серце у него стукнуло, якъ ще наколи не стукало. Такихъ хвиль не було въ его жнтю. — Слухай, Ольго, не смотри на мене такъ : мен& страшно! сказавъ бнъ. —Япередумавъ; цЬлкомъ инак- ше треба зробитп... тягнувъ бнъ далЬй, постепенно по- нижаючи тонъ, задержуючись и стараючись вникнути въ той новый для него змыелъ ей очей, губъ и говоря- чихъ бровъ: — я р'Ьпшвъ самъ йхати на село, разомъ зъ повномочникомъ. . . . щобъ тамъ . . . ледви чутно до- пов'Ьвъ бнъ. Она мовчала и смотрела на него пристально, не- мовь сонна мара. Онъ неспокойно догадувався, яшй засудъ дожи- давъ его, и взявъ капелюхъ, все-жь таки отягався пы- тате : ему страшно було почути рокове пор'йшене, и мо- же-бути безъ ааеляцгй. Наконець бнъ перембгъ себе. — Чи такъ я понявъ?... запытавъ бнъ еЪ зм’Ьне- нымъ голосомъ. Она поволеньки, лагбдно наклонила, на знакъ при- такненя, голову. Онъ хочь ще перше бдгадавъ ей мысль,116 ОБЛОМОВЪ все-жь таки побл’Ьдъ и стоявъ неподвижный пе- редъ нею. Она була троха утомлена, однакожь здавалась такъ спокойною и холодною, неначе кам'Ьнна статуя. Се бувъ той неприродный супокбй, коли скупленый за- мыслъ, або поражене серце дае чоловйкови наразъ всю силу, щобъ здержати себе, та лишь на одну хвилинку. Она подобала на раненого, котрый затисъ рану рукою, щобъ досказати, щ<5 потребно, и потбмъ умерти. — Ты не знавидишь мене ? запытавъ бнъ. — За що ? сказала она слабо. — За все, що я вчинивъ зъ тобою.... — Що ты вчинивъ? — Любивъ тебе, се обида! Она жалобно усмехнулась. — За те, говоривъ бнъ, поникнувши головою, що ты помылилась... Може бути, ты простыть мене коли нагадаешь, що я остерйгавъ тебе, якъ тобе буде сты- дно, коли ты станешь каятись.... — Я не каюся. Мене тблько жаль, такъ жаль... сказала она и задержалась щобъ бдсапнути. — Мене горше, бдповевъ Обломовъ, але я заслу- живъ на те: — за що ты мучишься ? — За пыху, сказала она: — я покарана, я надто спускалась на свои силы — отъ въ чбмъ я помыли- лась, а не въ тбмъ, чого ты боявся. Не о першбй моло- дости и красоте маячила я: я думала, що я оживлю тебе, що ты можешь ще жити для мене — а ты вже давно померъ. Я не предвидела сеи помылки, а за- едно ждала, надеялись... и ось !... зъ трудомъ, зб вздо- хомъ доповела она. Она замовкла, бдтакъ села. — Я не могу стояти: ноги дрожать. Камень оживъОБЛОМОВЪ 117 бы бдъ того, щб я вчинила, говорила она далйй том- нымъ голосомъ. — Теперь не вдЪю нйчого, не зроблю н'Ь крону, навить не пбйду въ Лйтный Садъ: все нада- ремне —± ты умеръ! Ты признаешь, що я правду гово- рю, Йл1б ? додала она опосля, помовчавши: — Не заки- нешь менй наколи, що я зъ гордости або химеры роз- сталасъ зъ тобою ? Онъ заперечаючо похитавъ головою. — Чи переконаный ты, що намъ нйчого не оста- лось, нйякои надМ? — Такъ, сказавъ бнъ: — се правда... Але може- бути... нер'Ьшучо додавъ бнъ опосля: за рбкъ... У него недоставало духа нанести р'йшучгй ударъ своему щастю. — Хиба-жь ты думаешь, що за рбкъ полагодивъ бы ты свои справы и привйвъ до порядку жите? запы- татала она. — Подумай ! Онъ збтхнувъ и задумався, боровся зъ собою. Она вычитала сю борбу зъ его лиця. — Слухай, сказала она : — я передъ хвилею дов- го смотрйла на портретъ моби матери и, здаеться, за- перла въ ей очахъ норады и силы. Коли ты теперь, яко чесный чоловйкъ... Тями, Илю, мы не Д'йти и не жартуемо : рйчь иде о цйле жите! Занытай же строго свого сумлйня и скажи — я повйрю тобй, я тебе знаю : чи выстане тебе на цЪле жите: Чи будешь ты для ме- не тымъ, чего менй треба? Ты мене знаешь, отже по- нимаешь, щб я хочу сказати. Колн скажешь смйло и об- думано такъ я беру разадъ свое порйшене. Ось тобй моя рука и пбйдемъ, куды хочешь, за границю, на се- ло, навить на Выборску Сторону! Онъ мовчавъ. — Коли-бъ ты знала, якъ я люблю...118 ОБЛОМОВЪ — Я дожидаю не запевнень любови, а короткой бдповйди, перебила она майже сухо. — Не мучь мене, Олю! зъ болемъ благавъ бнъ. — Що жь, Ил1б, чи те я пытаюсь , що повин- на, чи нй. — Нйчого й казати — те, выразно и рйшу- чо сказавъ бнъ. — Такъ намъ пора розстатись, рйшила она: — по- ки не застали тебе и не бачили, якъ я розстроена. Онъ усе ще не йшовъ. — Якбы ты и оженився зб мною, що потбмъ ? запытала она. Онъ мовчавъ. — Ты засыплявъ бы зъ кождымъ днемъ чимъ разъ глубше — чи не правда? А я? Ты бачишь, якая? Я не постараюсь, я не наскучу жити наколи. А зъ то- бою мы стали бы жити 1*ъ дня на день, дожидати Рбз- два, бдтакъ мясниць йздйти въ гостй, танцювати,* и не думати нй о чбмъ; лягали бы спати и дякували Богу, що день скоро минувъ, а ранкомъ прокидались бы зъ бажанемъ, щобъ нынйщшй день походивъ на вчераш- шй... отъ наша будуччица — не правда? Або се жите? Я завяну, умру.... за що, Ил1е ? Чи будешь ты ща- сливый?.. Онъ зъ болемъ провйвъ очима по стели, хотйвъ збйти зъ мйсця, втйкити — ноги не слухали. Хотйвъ сказати щось-тамъ : въ ротй було сухо, языкъ не повер- тався, голосъ не выходивъ зъ груди. Онъ протягнувъ Ш руку. — Отже... почавъ бнъ надбрванымъ голосомъ, але не скбнчивъ и поглядомъ доповйвъ: „прости". И она хотйла щось сказати, однакъ нйчого не ска- зала, подала ему руку, однакъ рука не доторкнувшисьОБЛОМОВ Ъ 119 его руки, упала; хотела ще рбвножь сказати: „про- щай !“ однакъ голосъ у ней на половив!* слова оббрвав- ся и взявъ Фалыпиву ноту ; лице выкрывилось судоро- гою ; она положила руку и голову ему на груди и за- плакала. У ней начебъ вырвали оружге зъ рукъ. Розумна девчина пропала — явилась просто женщина , безобо- ронна противъ горя. — Прощай, прощай... вырвалось у ней посередь хлыпань. Онъ мовчавъ и въ перераженю прислухувався еа плачеви, не смЪючи перебивати йй. Онъ не чувъ жалю нй до ней, нй до себе ; онъ бувъ самъ пожалована год- ный. Она опустилась въ кресло и притуливши голову- до хусточки, оперлась на стблъ и рыдала гбрко. Слезы текли не якъ напрасно вырыцаюча горяча струя, бдъ наглого и хвилевого болю , якъ ось тогдй въ парку, а лились безвбдрадно, холодными потоками, мовь ослиный дощь, що безпощадно поливае нивы. — Ольго! Наконець сказавъ онъ: — за що ты му- чишь себе ? Ты любишь мене, ты не перенесешь розлу- ки ! Возьми мене, якгй я е , люби въ менЪ те, що въ менЪ гарного. Она бдмовно похитала головою, не поднимаю- чи ей. — Нй.. нЪ... силилась она выговорити опбсля , — за мене и за мое горе не бойся. Я знаю себе : я выпла- чу его а бдтакъ вже больше плакати не стану. А те- перь не перешкаджай плакати... бдбйди .. Ахъ, н'Ь, по- годи!... Богъ карае мене!... Мене такъ болить, ахъ, якъ болить, тутъ коло серця.. Шльохи бдновились. — А якъ боль не перейде, сказавъ бнъ : и здоро-120;- . - ; » О Б Л О М О В Ъ вв твое нохитнеся? Таки сльозы отруя: Ольго, ангеле мой, не плачь... здбудь все... — Нй, дай менй рлакати! Я плачу не за те, \що буде, а за те, дщ було... вымовляла она зъ трудомъ: — оно „полиняло,- минуло*... . Не я плачу, спомины пла- чуть!... Лйто... паркъ... тямишь? менй жаль нашои алей, бузыны... Се все приросло до серця: болить, якъ бдрывати ! Она въ розпуцй хитала головою и заводила повта- ряючи: — О, якъ болить, болить! — А якъ ты вмрешь ? наразъ зъ перераженемъ еказавъ бнъ. — Подумай, Олю.. — Нй, перебила она, поднявши голову и стараю- чись поглянути на него крбзь сльозы. — Я що-лишь не- давно переконалась, що кохала .въ тобй те, що я хо- тйла, щобъ було въ тобЬ, що показавъ менй Штольцъ, що мы выдумали зъ нимъ. Я любила будучого Обломо- ва ! Ты скромный, честный Шпе; ты нйжный.. якъ го- лубъ; ты ховаешь голову пбдъ крыло — и нйчого не хочешь ббльше; ты готовъ цйле жите проворкувати пбдъ кровлею..; та я не така: менй мало того, менй треба чогось ще, а чого — не -знаю ! Чи можешь на- вчити мене сказати, що се таке, чого менй недостае,да- ти се все, щобъ я!... А нйжнбсть... де ей нема! У Обломова задеревенйли ноги; бнъ сйвъ въ крй- сло и обтеръ хусточкою руки и чоло. Слово було жестоке, оно глубоко ранило Обломо- ва : въ серединй оно начебъ опалило его, зверху повй- яло на него холодомъ. Онъ въ бдповйдь усмйхнувся якось жалобно, болючо-стыдливо, якъ убопй, котрому закинули его наготу. Онъ сидйвъ зъ сею усмйшкою не- мочи, послабши бдъ зворушеня и обиды; погаслыйОБЛОМ ОВЪ 121 поглядъ его ясно говоривъ : „правда, я бйдный, пожа- лована годный, нигцш... бийте, бийте мене \и Ольга наразъ побачнла, сколько Ъду було въ ен словй ; она живо квнлуась къ ньему. — Прости менй, мой друже!. заговорила она ыЪж- но, начебъ слезами: — Я не памятаю, що говорю: я божевбльна! забудь все; будьвго якъ передже; нехан все останеся, якъ було. — НЪ ! сказавъ бнъ, бдразу вставши и бдпыхаючи р'Ьшучимъ ?естомъ ей порывъ: — Не останеся! Не тревожен, що сказала правду: я заслуживъ... додавъ бнъ зъ жалемъ. — Я сновида, Фантастка! говорила она. — Негцае- ный характеръ у мене. Длячого иншй, длячого Зонечка така щаслива... Она заплакала. — Оставъ мене! решила она, шарпаючи мокру ху- сточку руками: - Я не выдержу, мен'Ь ще дорога минувшбеть. Она знову закрыла лице хусточкою и старалась притишити рыданя. — Длячого пропало все? наразъ поднявши голову, запытала она : — Хто проклявъ тебе, Шие ? Щб ты та- кого вчинивъ ? Ты добрый, розумный, зъ серцемъ, бла- городный... и... гинешь! Що згубило тебе? Нема имени для сего лиха... — бсть, сказавъ бнъ ледви чутно. Она пытаючо, повными слезъ очима сноглянула на него. Обломовщина! прошептавъ бнъ, бдтакъ взявъ ей руку, хот'Ьвъ поцЪлувати, та не мбгъ, только притуливъ мбцно до губъ и горячи слезы закапали 4й на пальцй* Биб. н. пов. т. ХХУШ. И. А. Гончарова „Обдомовъ“. $122 ОБЛОМОВЪ Не пбднимаючи головы, не показуючи ей лиця, бнъ ©бернувся и пбшовъ. XII. Богъ знае, куды бнъ волочився, що робивъ целый день, та до дому вернувся пбзно въ ночи. Господиня по- чула стукане въ ворота и гавкане собаки, и побудила зб сну Анисю и Захара, даючи имъ знати, що панъ вернувся. Ил1я Илшчь майже не заприметивъ, якъ Захаръ роздягъ его, стягнувъ черевики и накиеувъ на него — халатъ! - Що се? запытавъ бнъ лишь, посмотревши на халатъ. — Господиня сегодня принесла: выпрала и пона- нравляла халатъ, сказавъ Захаръ. Обломовъ якъ севъ, такъ и остався въ кресле. Все понурилось въ сонъ и тьму около него. Онъ сидевъ опершись на руку, не запримечавъ тьмы; не чувъ битя годинника. Умъ его потонувъ въ хаосе недолад- ныхъ, неясныхъ мыслей ; они неслись, мовь хмары на на небе, безъ цели и безъ звязи — бнъ не ловивъ не одной. Серце було убите; въ немъ на часъ затихло жите. Поворотъ до житя, до порядку, до кружаня правиль- нымъ путемъ скупленого напору житевыхъ силъ, бдбу- вався поволи. Ударъ бувъ надто жорстокШ, и Обломовъ не чувъ тела на собе, не чувъ не утомы, не неякои потребы. ОнъОБЛОМОВЪ 123 мбгъ лежати мовь камень целыми добами, або целыми добами ити, 'Ьхати, порушатись якъ машина. Поволеныш, тяжкою дорогою выробляесь въ чоло- В’йцй або покбрливбсть судьба — и тогдй организмъ мало-помалу и постепенно вступай у вей свои Функцгй — або горе зломить чоловйка и бнъ не встане ббльше, одвйтно до горя и до чоловйка такожь. Обломовъ не тямивъ, де бнъ сидить, навить чи си- дить бнъ: махинально смотрйвъ и не запримйчавъ, якъ благословилось на день; слухавъ и не чувъ, якъ розда- вався сухгй кашель старухи, якъ ставъ двбрникъ коло- ти дрова на подвйрю, якъ застукали и загремели въ домй, бачивъ и не бачивъ , якъ господина и Акулина пошли на ринокъ, якъ пересунувся пакетъ коло тыну. Нй когуты, нй гавкане собаки, нй скрипъ ворбтъ не могли вывести его зъ задеревйлости. Забрязчали чаш- ки, зашипйвъ самоваръ. Наконець, о десятой годинй Захаръ отворивъ пбдно- сомъ дверй до кабинету, коинувъ пбсля звычаю ногою взадъ, щобъ зачинити ихъ и пбсля звычаю не зачинивъ, все-жь таки удержавъ пбдносъ: пбдъучився довгою практикою, та притбмъ зпавъ, що ззаду смотрить въ дверй Анися, и тблько опрокинь бнъ що-небудь, она за- разъ пбдскочить и завстыдае его. Онъ щасливо дбйшовъ, уткнувши бороду въ пбд- носъ и обнявши его крепко, до самой постели, и вже збирався поставите чашки на стблъ коло лбжка и збу- дити пана — коли гляне, постель не збмята, па- на нема! Онъ здрбгнувся, и чашка полетала на долйвку, за нею цукорниця. Онъ ставъ ловити рйчи на воздусй и хи- тавъ пбдносомъ, иншй летали. Онъ успйвъ удержати на пбдносй тблько ложочку.124 ОБЛОМОВЪ — ГЦб се за напасть така? говоривъ бнъ, смотря- чи, якъ Анися збирала кусники цукру, черепки чашки, хл4бъ. Де-жь панъ? А панъ сидить въ кр'Ъелй и лиця на нймъ нема. Захаръ выдивився на него зъ роззявленымъ ротомъ. — Вы чого то, Ил1б Илшчу, ц'Ьлу ночь пересидел и въ крЪсл'Ь, не клались спати? Запытавъ бнъ. Обломовъ поволеньки обернувъ до него голову ? розсЪяно посмотр1звъ на Захара, на розлиту каву, на розкиданый по комнате цукоръ. — А ты чого чашку розбивъ? сказавъ бнъ и по- шовъ до окна. Сн'йгъ сынавел платами и густо устелювавъ землю. — Снйгь ,, снйгъ , сн'Ьгъ! твердивъ бнъ беззмысно, смотрячи на снйгъ, щб густою верствою покрывъ тынъ, дорогу и гряды на огороде. Все засыпавъ! — шепнувъ бнъ бдтакъ въ розпуцй, лягъ на постель и заснувъ оло- вянымъ, безвбдраднымъ сномъ. Вже було сполудня, ко- ли его розбудивъ скрипъ дверей зъ господарскои поло- вины ; зъ дверей высунулась обнажена рука зъ тарйл- кою; на тарйлц'Ь дымився пирбгъ. Ныне неделя, говоривъ приветливо голосъ : пи- рбгъ пекли; чи не ласкавй закусити? Але бнъ не бдповйдавъ нйчого: у него була горячка.Часть друга. I Минувъ рбкъ бдъ хоробы Ил1Ь Илшча. Багато перемЬнъ принЬсъ сей рбкъ въ рбзныхъ мЬсцяхъ свЬта: тамъ зворушивъ край, а тамъ успокоивъ ; тамъ погасло те а те светло М1ра, тамъ засшло выше; тамъ люд- скбсть привластила собЬ нову тайну существованя, а тамъ розсыпались въ порохъ житла и поколйня. Де па- дало старе жите, тамъ наче молода зелень пробива- лось нове... И на Выборскбй СторонЬ, въ домЬ вдовы Пшени- цинои, хочь днЬ и ночи текуть мирно, не вносячи вели- кихъ и наглыхъ перем'Ьнъ въ одностайне жите, хочь чо- тыри поры року повторили свой звычайный коловоротъ, якъ и торбкъ, все-жь таки жите не остановлялось, усе мЬнялось въ своихъ явищахъ, але мЬнялось зъ такою довольною постепенностю, въ якою наступають геоло- гичнй змЬны нашои планеты; тамъ иоволеньки обсыпу- есь гора, тутъ цЬлй вЬки море наносить илъ, або бд- етупае бдъ берега и споводовуе прирбстъ сушЬ.126 ОБЛОМОВЪ Ил1я Илшчь выздоровйвъ. Повномочникъ Затертый пойхавъ на село, приславъ одержаны за зббже грошй нетыканй, и дбставъ зъ нихъ выдатки на подводы, на денный прожитокъ ш заплату за трудъ. Дотычно данины, то Затертый пвсавъ, що грошей сихъ бдббрати годй, бо мужики почасти порозлазились по рбзныхъ мйсцяхъ, и де находяться — незнати, и що бнъ на мйсци робить потрйбнй доходженя. О дорозй, о мостахъ писавъ бнъ, що шкода часу, бо мужики радше волйють таскатись черезъ гору и че- резъ яръ до торгового села, нйжь трудитись при будо- вй новой дороги и мостбвъ. Словомъ, одержанй ведомости и грошй були задо- воляючй, и ЙЛ1Я Илшчь не бачивъ конечной потребы йхати самъ и бувъ що-до справы села заспокоеный до слйдуючого року. Повномочникъ починивъ кроки и що до будбвлй дому: означивъ, вразъ зъ губернскимъ будбвничимъ, скблькбсть пот{гйбныхъ матергялбвъ; бнъ лишивъ ста- ростй приказъ, якъ только настане весна, возити лйсъ и велйвъ выставити шопу для цеглы, такъ що Обломо- мову оставалось лишь прийхати весною и мало-помалу почати будбвлю при собй. До той поры була надйя зб- брати данину, а крбмъ того було въ виду продати ку- сень лйса, значить, розходы було зъ чого покрыты. Пбсля недуги Илгя Илгичь довго бувъ понурый, на цйлй годины попадавъ въ хоробливу задумчивбсть и иногдй не бдповйдавъ на пытаня Захара, не запримй- чавъ, якъ бнъ губивъ чашки на долбвку и не змйтавъ пороху зб стола; такожь и господина, коли явяллась въ святочнй днй зъ пирогомъ, заставала его въ слезахъ. По якбмсь часй мйсце живого горя заступила ма- ло-помалу нйща ровнодушнбсть: Илгя Илгичь по цй-ОБЛОМОВЪ 127 лыхъ годинахъ приглядавея, якъ падавъ снйгъ и нано- сивъ горбки на подвйре и на улицю, якъ покрывъ дро- ва, курники, садокъ, гряды огорода, якъ изъ стовпбвъ тына поробились пирамиды, якъ все заумерло и опови- лось въ паполому. Довгими хвилями прислухувався бнъ тр'Ьскови млынка до кавы, скаканю на ланцуху и гавканю соба- ки, чищеню черевикбвъ Захара, и правильному стуканю маятника. До него, якъ давнййше, входила господина зъ по- радею купити що-небудь, або зъ просьбою иокушати де- чого; бйгали си дйти: бнъ рбвнодушно-ввйчливо гово- ривъ зъ першою, послйднымъ завдававъ лекцгй, слухавъ, якъ они читають, и усмйхався на ихъ дитяче лепетане вяло и знехочу. Все-жь таки гора обсыпувалась потрохи, море бд- етупало бдъ берега, або въедалось въ него, и Обломовъ незаметно вступавъ въ давнййше нормальне свое жите. Лйто, оейнь и зима перейшли вяло, скучно. Только Обломовъ ждавъ знову весны и маячивъ о йздй на село. Въ мартй напекли жайворонкбвъ, въ цвйтни у не- го выняли подвбйнй окна и заявили, що леды сплыли на Нев'й и наступила весна. Онъ блукався по саду. Одтакъ стали садити ярину въ огородй; прийшли розни нарочитй днй. Першого мая, зелени свята, семый четверъ: все те оЗнаменювалось бе- рбзками, вйнками ; въ лйску пили чай. Одъ початку лйта въ домй стали поговорювати о двохъ великихъ надходячихъ святахъ: св. Иванй, име- нинахъ братчика, и о св. Илш — именинахъ Обломова: се були двй важнй епохи, яки дожидано. И коли госпо- дини лучалось купити, або бачити на ринку особливо128 ОБЛОМ ОВЪ гарну чвертку телятины, або удавався незвычайно смач- ный пирбгъ, она нриговорювала: — Ахъ, якбы~то така телятина попалась, або такш пирбгъ удався на ев. Ивана та на йлхю! Поговорювали о пятници передъ св. Илгемъ и о щорбч- нбй прогульц'й пешки въ той день на Пороховй Заводы, о дразндку на Смоленьскбмъ кладовищи въ Колпинй. Пбдъ окнами знову роздавалось скучне кудкудака- яе квочки и пискъ нового поколйня курятъ ; попались яироги зъ курятиною и новыми грибами, свйжо-насоле- яй огбрки; необавки появились и сунице. — Патрохи вже теперь н'Ьчогодйля, сказала госпо- дина Обломову; вчера за две пары маленькихъ просили семь гривенъ: зате лососина свежа есть; рыбну юшку хочь кождый день можно варити. Господарска часть въ доме Пшенициноп процвета- ла не тому только, що АгаФхя Матвеевна була взбрцева господина, але и тому гце, що Иванъ Матвйевичь Мухо- яровъ бувъ въ гастрономичнбмъ бдношеню великШ епи- куреець; бнъ бувъ ббльшь нйжь недбалый въ одйню, въ белю : одйне иосивъ целыми роками и выдававъ гроше на купно нового зъ бдразою и досадно, не вешавъ его етаранно, а кидавъ въ кутъ на купу. Беле, немовь убо- гш роббтникъ, мйнявъ тблько въ суботу; однакожь що дотыкало стола, бнъ4 не щадивъ выдаткбвъ. Въ тбмъ бнъ почасти поводувався своею власною, лридуманою нимъ бдъ часу вступленя до службы, ло- гикою : „не иобачать, щб у тебе въ животе — и дур- ниць плести не стануть; коли тымчасомъ тяжшй лан- цушокъ на годиннику, новый Фракъ, лякерованй чере- вики — все те родить лишнй розговорыа. Наследкомъ того на столе у Пгаенициныхъ являлася телятина першои якозти, жовта немовь янтарь осетрина,ОБЛОМОВЪ 129 бйлй орябчики. Онъ иногда самъ оббйде и обнюхае, не- дювь лйгавый песъ, ринокъ , чи тамъ розницей ятки , пбдъ полою прннесе найкрасшого каплуна, не пожалуе чотырохъ рублйвъ на индика. Вино бнъ бравъ зъ б1ржи и ховавъ еамъ, и самъ дбстававъ; та на столй нйколи нйхто не бачивъ нйчого, кромй флящины горйлки, настоялои на порйчкахъ; вино же выпивалось въ свйтлици. Коли бнъ зъ Тарантевомъ выбирався ловити рыбы, въ пальтотй у него завсйгды схована була бутелька знаменитой мадеры, а коли пили они въ „заведеню“ чай, бнъ приносивъ свой румъ. Постепенне осйдане, або выступлене дна морского и осыпка горы звершались надъ всймъ и мйжь иншимъ надъ Анисею : взаимный потягъ Анисй и господний пе- ремйнився въ нерозрывну звязь, въ одно истноване. Обломовъ, видячи, якъ господняя займаеся его дй- лами, сказавъ йй разъ нйбы-то жартомъ, щобъ она взя- ла вей заходы о его потребахъ на себе и выбавила его бдъ всякйхъ клопотбвъ. Радбсть розлилась у ней по лици; она усмйхну- лась навйть свйдомо. Якъ розширялась ей арена: мйсто одного, два господарства, або одно, та яке велике! Крбмъ того, она зыскувала Анисю законно для себе. Господиня поговорила зъ братчикомъ, и на друпй день зъ кухнй Обломова все було перенесене до кухнй Пшеницинои ; серебро его и посуда опинились въ ей бу- Фетй, а Акулина зъ кухарки перемйнилась въ володар- ку курокъ и огороду. Все пошло на велику ногу; купно цукру, чаю, за- пасбвъ, соленб огбркбвъ , мочене яблокъ и вишень, ва- рене — все приняло широкй розмйры.130 ОБЛОМОВЪ АгаФ1я МатвМвна выросла, Анися розпустила ру- ки, мовь орлиця крыла, и жите закинуло и потекло р!жою. Обломовь об'Ьдавъ зъ родиною о третбй годинЪ, только братчикъ обедали окремо, познайте, переважно въ кухни, тому що дуже пбзно приходили зъ кан- целярий. Чай и каву носила сама господина, а не Захаръ. Той, коли хотйвъ, стиравъ порохъ , а якъ не хо- тйвъ, то Анися влетить мовь вихоръ , и почасти запа- скою, почасти голою рукою, трохи не ноеомъ, бдразу усе здуе , змахне , скине , упорядкуе и щезне ; не те , такъ сама господина , коли Обломовъ выйде въ садъ, загляне до него въ комнату, найде непорядокъ, похи- тае головою и, воркотячи щось-тамъ про себе, подобье подушки до горы, рбвночасно огляне наволочки, знову шепне соб'й, що треба перем'йнити, и стягне ихъ, оббтре окна, загляне за плечки дивана и выйде. Постепенне замулюванб дна аюрского, осыпуване гбръ, наносный илъ, зъ додаткомъ легкихъ вульканич- ныхъ выбухбвъ — все те спод'Ьялось ббльшь всего въ судьбй АгяфИз Матв'й'йвны, и н'йхто, а найменче она са- ма, не заприм'йчавъ сего. Се показалось що-тблько на важныхъ, несподйва- ныхъ и безконечныхъ насл'йдкахъ. Длячого давн'ййше, коли надгорить печеня, перева- риться рыба въ юшц'Ь, не додасться зелени до зупы, она строго, все-жь таки въ супокоемъ зробить выговбръ Аку- линЪ и забуде, а теперь, якъ лучится щось подобного, она выскочить зза стола, нобйжить до кухнй, обсыпле вс'Ьмъ йдомъ докорбвъ Акулину и навить надуеся на Анисю, а на другш день допильнуб сама, чи не забула на зелень, чи не переварилась рыба.ОБЛОМ ОВЪ 131 Скажуть може- бути, що она соромиться показатиеь яездарою въ очахъ чужого чоловйка въ такбмъ пред- мете, якъ господарство, на котрбмъ скупились ей гор- дость и цела деятельность! Гараздъ! Але чого-жь перше, бувало, бдъ осьмои годины вечеромъ, у ней клеиться очи, а о девятбй, коли уложида детей и оглянула, чи позаеуванй дымники, епрятано усе, она клядеся спати — и вже жадна пуш- ка не розбудить ей до шестой годины ? Теперь же, якъ Обломовъ поеде до театру, або засидитьея у Ивана Герасимовича и довго не приез- джае, ей не спиться, она обертаесь зъ боку на ббкъ, хреститься, збтхае, замыкае очи — не спиться, та и только! Лишь застукотять на улици, она пбдбйме голову, иногде збрвеся зъ постели, отворить Фбрточку, и слухае, чи не бнъ. Коли застукають въ ворота, она накине юбку и бе- жить до кухне розбурхати Захара, Анисю , и посылае отворити ворота. Скажуть може-бути, що въ тбмъ выявляесь поря- дна господиня, котра не хоче, щобъ у ней въ хате бувъ неладъ, щобъ комбрникъ дожидавъ нбчю на улици, по- ки пяный двбрникъ учуе и отворить, що наконець довге стукане може побудити детей. Ну, нехай и такъ. А длячого, коли Обломовъ за- недужавъ, она некого не впускала до него въ комнату, выстелила ей килимами и ходниками, заслонила окна и впадала въ лютость — она, така добра и лагбдна, скоро тблько Ивась або Манечка стануть кричати- або голосно засмеються ? Длячого по ночахъ, не спускаючись на Захара и Анисю, она пересиджувала коло его постели, не спу-132 ОБЛОМ ОВЪ скаючи зъ него очей, до ранньои обйднй, а нотбмъ на- кинувши сальопу и написавши великими буквами на карточцй паперу: „Ил1яи , бйгла до церкви, подавала карточку до олтаря, щобы поминали за здорове, бдтакъ бдходила въ кутъ, кидалась на колйна и довго лежала , припавши головою до долбвки, бдтакъ бйгцемъ бйгла на базаръ и зъ страхомъ верталаеь домбвь, заглядала въ дверй и шентомъ запытувала у Анисй: — Щб ? Скажуть, що се нйчого ббльше , якъ людянбсть > всибвчуте, головни елементы въ существй женщины. Нехай и те буде. Длячого-жь, коли Обломовъ, при- ходячи до здоровля, цйлу зиму бувъ понурый, заледво говоривъ зъ нею, не заглядавъ до ней въ комнату, не интересувався, щб она робить, не смйявея зъ ней — она помарнйла, на ней нй ейло. нй пало, упавъ такхй хо- лодъ, така нехбть до всего: м^ле она каву — и не тя- мить, щб робить, то знову накладае таку пропасть ци- кор1Й, що пити годй — и смакомъ не пбзнае, начебъ не мала языка. Не доварить Акулина рыбу, розворчаться братчйкъ, встануть бдъ столу: она немовь окаменйла, начебъ и не чуе. Перше, бувало, ей нйхто не бачивъ задуманою, та се все и не до лиця йй: разъ-вразъ она ходить, та кру- титься, на все смотрить быстро и все бачить, а тутъ на- разъ, зъ моздйромъ на колйнахъ , начебъ заспала и не ворухнеся, а опосля бдразу такъ стане валити товчкомъ,, ажь собака залае, гадаючи, що стукають до ворбтъ. То лишь Обломовъ оживъ, лишь- появилась у него добра усмйшка, лишь бнъ ставъ смотрйти на ней по- давнййшому, ласкаво, заглядати въ дверй и жартувати — она знову набрала тйла, знову господарство ей по- шло жваво, складно, весело, зъ маленькимъ, оригиналь- нымъ бдтйнкомъ : бувало, она рухаеся цйлый день, мовьОБЛОМ ОВЪ 133 добре уряджена машина, складно, правильно, ходить плавно, говорить нй тихо, нй голосно, змеле каву, на- рубав цукру, просйе що-небудь, сяде до шитя, голка у ней ходить ровно, якъ секундова вказбвка у години- ка; потбмъ она встане, не кваплячись; тамъ задержить- ся на ноловинй дороги до кухнй, отворить шаФу, вый- ме що*небудь, бднесе — усе якъ машина. А теперь, коли Илгя Илшчь ставъ членомъ ей се- мьй, она и товче и сйе инакше. Свои дроты майже за- була. Почне шити, усядеся спокойно, втбмъ Обломовъ кричить на Захара, щобы каву подававъ — она трема скоками являеся въ кухни и смотрить повными очима такъ, начебъ прицйлювалась до чогось, ухопить ложоч- ку, перелье до свйтла ложочки три, щобы переконатиеь, чи зварилась и устоялась кава, щобы не подали зъ Фу- сами, подивить, чи е кожушокъ на сметаицй. Коли готовиться его улюблена страна, она смо- трить на риночку, подбйме покрывку, понюхае, огляне, потбмъ вхопить риночку сама и держить на огни. Коли тре мигдалы, або товче що-небудь для него , такъ тре и товче зъ такимъ огнемъ, зъ тккою силою, що ей кине въ пбтъ. ' Цйле ей господарство , товчене, прасоване, просй- ване и т. п. — все те дбставало новый, живый змыслъ: спокбй и выгоду Ил1й Ил1ича. Перше она бачила въ тбмъ обовязокъ, теперь се стало ей роскошею. Она ста- ла жити по-своему, повно и рбзнородно. Все-жь таки она не знала, щб зъ нею чиниться, нйколи не запытувала себе, а перейшла пбдъ те солод- ке иго безъусловно, безъ опору и маяченя, безъ дрожа- ня, безъ страсти, безъ непокоячихъ предчувань, томлень, безъ гры и музики нервбвъ.184 ОБЮМОВЪ Она начебъ бдразу приняла иншу веру и стала испов'Ьдувати ее, не розсуджаючи, хцо се за вера, якй догматы въ ней, а слепо повинуючись ей законамъ. Се якось лягло на нее такъ само собою, и она мовбы попала пбдъ хмару, не подаючися взадъ н не за- бегаючи впередъ, а полюбила Обломова просто, якъ колибъ простудилась и достала невылйчиму лихо- радку. Она сама и не догадувалась нечего: якбы ей се сказати. то було бы для ней чимсь новымъ — она бы усмехнулась и засоромилась. Она мовчки приняла обовязгш супротивъ Обломова, вывчила Физ1огном1ю кождои его сорочки, почислила протертй пяты на шкарпиткахъ, знала, якою ногою бнъ встае зъ лбжка, запримйчала, коли хоче сйсти ячмень на оце, якои стравы и по сколько ему треба, чи весе- лый бнъ, чи скучае, чи багато епавъ або не, начебъ ро- била се целе жите, не пытаючи себе длячого она такъ суятится. Якбы ее запытали, чи любить она его, она бы зно- ву усмехнулась и бдновела притакуючи, только она бд- повела бы такъ и тогде ще, коли Обломовъ живъ у ней всего зъ тыждень. За щб, або длячого полюбила она его именно, для- чого не люблячи, выйшла замужь , не люблячи, дожи- дала до тридсяти летъ, а тутъ наразъ немовбы на ней найшло ? Хотяй любовь и называють чувствомъ химернымъ* необчислимымъ, що родиться немовь недуга, та все-жь таки и она, якъ все, мае свои законы и причины. А що до сеи поры ей законы выследженй мало, ;то се тому,, що чоловекови, пораженому любовю, не до того, щобъ ученымъ окомъ следити, якъ вкрадаеся въ душу вражене,ОБЛОМОВ. Ъ 135 якъ оковуе, немовбы сномъ , змыслы, якъ зразу осле- пить очи, бдъ котрои хвиле пульсъ, а за нимъ серцо починае битись сильнМте, якъ являеся зъ вечера до рана, не знати бдки, привязано до могилы, охота жер- твувати собою, якъ мало-помалу щезае свое яг и переходить въ пего або петь, якъ розумъ незвычайно тупее або незвычайно наоетрюесь, якъ воля ибддаеся воли другого, якъ клониться голова, дрожать колена, являються слезы, горячка.... АгаФ1Я Матвеевна мало передъ тымъ бачила та- кихъ хюдей, якъ Обломовъ, а хочь и бачила, то здале- ка, и може-бути они подобалиеь ей, только жили она въ иншбй, не ей СФере, и не було неякои нагоды збли- зитись зъ ними. Илхя Илшчь ходить не такъ, якъ ходивъ 6и покой- ный чоловекъ, коллежскШ секретарь Пшеницинъ, дрбб- ными, деловыми подскоками, не нише целыми днями и. ночами, не трясеся бдъ страху, що спбзнився до канце- лярий, не смотрить на кождого такъ, бутьтобы его про- сивъ, щобъ зволивъ его оседлати и ехати на нймъ , а глядить бнъ на всехъ и на все такъ смело и свободно, начебъ жадавъ покбрливости собе. Лице у него не просто, не червоне, а беле, неж- не; руки не похожи на руки братчика — не трясуться, не червонй, а бели невеличкй. Сяде бнъ. положить ногу на ногу, пбдбпре голову рукою — все те робить бнъ* такъ вольно, спокбйно и красиво; говорить такъ, якъ не говорить ей братчикъ и Тарантевъ, якъ не говоривъ чоловекъ; багато дечого она и не ионимае, та чуе, що оно розумне, прекрасне, незвычайне ; але и те, що она. понимав, бнъ говорить якось инакше, не такъ якъ иншй. Беле носить тонке, меняе его кождый день, мыеся, нахучимъ мыломъ, нбхте чистить — целый бнъ такхй136 ОБЛОМОВЪ чистый, може нйчого не робити и не робить, за него ро- блять другй: у него е Захаръ и ще триста За- харбвъ... Онъ панъ, бнъ С1яе блестить ! Притбмъ бнъ такъ добрый: якъ мягко бнъ ходить, пове{)таеся, дотронеся до руки — наче оксамитъ, а дотронесь, бувало, рукою чоловйкъ, дословно ударить! И смотрить бнъ, и гово- рить такъ само мягко зъ такою добротою... Она не думала, не пйзнавата свйдомо нйчого того, только якбы хто друпй задудхавъ выслйдити и объясни- те вражйне, зроблене на ей душу появленемъ въ ей жи- тю Обломова, той бувъ бы приневоленый объяснити его такъ, а не инакше. Ил1я Илшчь понимавъ, яке значйне бнъ внйсъ въ сей кутбкъ, почавши бдъ братчика до ланцуховои соба- баки, котра зъ появленемъ его стала дбставати у трое ббльше костей, все-жь таки бнъ не догадувавея , якъ глубоко запустило коренй се значйне и яку несподйва- ну побйду бднйсъ бнъ надъ серцемъ господний. Въ ей запопадливбй дбалости о его стблъ, бйле , комнаты, бнъ бачивъ только прояву головной черты ей характеру, котру завважавъ ще при першбмъ навй- щеню, коли Акулина внесла нагло въ комнату бючого крылами когута и коли господиня мимо того, що була помйшана невчасною ревностю кухарки, успйла одна- кожь сказати йй, щобъ она продала крамареви не сего, а сйрого когута. Сама АгаФ1я Матвййвна не въ силй була не толь- ко примилюватись до Обломова, показати и ему будь- якою признаков), щб въ нйй чиниться, але она, якъ ска- зано, навйть нйколи не знала и не змйнила того и на- вйть забула, що недавно тому сего нйчого не чинилосьОБЛОМОВЪ 137 въ нМ, и любовь ей выеказувалась лишь въ безгранич- ной преданности до гробу. Обломовъ бдгадувавъ не дййстну сущность ей од* носинъ до него а уважавъ се, якъ доси , за выплывъ ей характеру. И любовь Пшеницинои, така нормальна, природна, безкористна, оставалась тайною для Обломо- ва, для окружаючихъ ей и для ней самой. Она була въ самбмъ дйлй безкорисгною, бо она ставила свйчку въ церкви, поминала Обломова за здо- рове тому только, щобъ бнъ выздоровйвъ, и бнъ наколи не довйдався о тбмъ. Сидела она коло его подушки ли- шень въ ночи и бдходила надъ розсвйтомъ, и опосля не було беседы о тбмъ. бго бдносины до ней були о много простййшй: для него въ АгаФш Матвййвнй, въ ей вйчно-рухаючихся лбк- тяхъ, въ уважно на всймъ спочиваючихъ очахъ, въ вйч- нбмъ ходженю зъ комнаты до кухнй, зъ кухнй до ко- моры, бдси до пивницй, въ повнбмъ знаню всйхъ домаш- ныхъ и господарскихъ потребъ, воплощайся идеалъ того ненереглядного, мовь Океанъ, и ненарушимого епокою житя, картина котрого незатерто лягла на его душу въ дитиньствй, пбдъ батькбвскою етрйхою. Якъ тамъ батько его, дйдо , дйти, внуки и гоетй сидйли або лежали въ лйнивбмъ епокою, знаючи , що есть въ домй вйчно*ходяче йтшло нихъ и промышляюче око и невгомоннй руки, котрйгихъ обшиють, накормлять, наносять, одягнуть и обують и спати полежать, а при смерти затулять имъ очи, такъ и" тутъ Обломовъ, сидя- чи и шевелячись зъ даваца^ бачивъ, що крутиться щось живе и проворне въ его^&ористь и що, хочбы завтра не збйшло сонце, тучй покрыли небо, нонеслися буйна вй- тры по вейй вселеннбй, то все таки зупа и печеня явить- Биб н нов. т. ХХУШ. И. Л Гончаром „Обломовъ4*. 10138 О Б Л О М О В Ъ с я у него на столе, беле его буде чисте и свйже, а пау- тина знята зб стены, и бнъ не доведаеся, якъ се стане- ея, не задасть собе труду подумати, чого ему хочеся, а оно буде бдгадане и принесене ему пбдъ нбсъ, не ле- ниво, не грубо, не немытими руками Захара, а зъ при- в*тливымъ, покбрнымъ поглядомъ, зъ усмешкою глубо- кого привязаня, чистыми, белыми руками и зъ голыми лбктями. Онъ кождый день чимъ разъ бблыне и ббльше дру~ жався зъ господинею: о любови и въ думку ему не* приходило, то-есть о той любови, котру бнъ недавно пе- рен'Ьсъ, немовь яку бспу, кбръ або горячку, и вздрбг- нувсь, коли згадувавъ о ней. Онъ зближався зъ Агаф!ею Матвеевною — начебъ пбдступавъ до огню, бдъ котрого стае чимъ разъ те- плейте и •теилМше, все-жь таки, котрого люби- ти ГОД'Й. Онъ пбсля обеду радо оставався и куривъ люльку въ ей комнате, смотрйвъ , якъ она укладала въ бу- Фетъ ср'Ьбло, посуду, якъ вынимала чашки, наливала каву, якъ особливо-старанно вымывши и обтерши одну чашку, наливала перше всйхъ, подавала ему и смотре- ла, чи задоволеный бнъ. Онъ радо задержувавъ очи на ей повнбй груди и круглыхъ лбктяхъ, коли отвирались дверй до ней въ комнату, и наветь, коли они довго не отвирались, бнъ потихоньки ногою отвиравъ ихъ самъ и жартувавъ зъ зъ нею, бавився зъ детьми. Мимо того ему не було скучно, коли рано проми- нало и бнъ не бачивъ ей; пбсля обеду, заместь тогог щобъ остатись зъ нею, бнъ частенько йшовъ переспа- тись на две годины; все-жь таки бнъ знавъ, що лишьч ОБЛОМОВЪ 139 бнъ прокинеся, чай для него буде готовь, и ажь въ ту саму минуту, коли прокинеся. И головне, усе те деялось спокбйно: не було у него не набрен'Ьлости коло серця, нЬ разу не Филював- ся бнъ тревогою о те, чи побачить бнъ господиню чи не, що она подумае, гцо сказати ей\, якъ одвечати на ей нытане, якъ она епогляне — н'Ьчого, нечого. Турботы, бозсонныхъ ночей солодкихъ и гбркихъ сл'Ьзъ — нечого не досв'Ьдчавъ бнъ. Сидить и курить, и позирае, якъ она шие, иногдй скаже денещо, або н'Ь- чого не скаже, а тымчасомъ ему спокбйно, нечого не треба, некуды не хочеся — будьто бы все тутъ есть, що ему треба. Шзякихъ ионукъ, н4якихъ жадань не высказуе АгаФШ Матвеевна. И у него не родяться н'Ьякй само- любий бажаня, потяги, стремленя до подвигбвъ, неспо- кбйнй журбы зъ причины того, що уходить часъ, що никнуть его силы, що нечого не вд'Ьявъ бнъ, не добро- го не злого, що бездельный бнъ и не жие, а прозябае. бго начебъ невидима рука посадила, мовь дорого- ценну рослину, въ тень передъ спекою, пбдъ стреху для охороны бдъ дощу, и приглядае за нимъ, пе- стить его. — Якъ у васъ складно бйгае голка мимо носа, АгаФ1е Матвеевна! сказавъ Обломовъ: — Вже такъ швиденько правите рукою, що я справде ажь боюсь, щобъ не пришили коли носа до юбки. Она усмехнулась. — Отъ тблько дорублю сей рубокъ, говорила она майже про себе: вечеряти станемъ. — А щб на вечерю ? запытавъ бнъ. Квасна капуста зъ лососиною, сказала она. Осе-140 О Б»Л „О М О В Ъ у ~*г ~_____ трины нема нйгде: вже я вей кр&мницй сходила и брат- чикъ глядали — нема. Отъ хиба п(Шадеся живый осетръ — оденъ купець замовивъ — такъ обйцяли часть бдрй- зати. Одтакъ телятина, каша на сковородй... — Отъ се гарно! яки вы мили, що пригадали, АгаФ1е Матвййвно ! Только щобъ Анися не забула. — А бдъ чого-жь я? Чуете, якъ шипить? бдповй- ла она бдхиливши цяточку дверй до кухнй: — Вже смажиться. Потбмъ дошила, бдкусила нитку, звинула роботу и бднесла до спальне. И такъ наблизився бнъ до ней, якъ до теплого огню, и разъ наблизився ажь надто близько, трохи не до пожару, по крайней мйрй до надсмаленя. Онъ ходивъ по свойй комнатй и обернувшись до дверей господний, побачивъ, що лбктй порушаються зъ незвычайною скоростю. — Вйчно занята! сказавъ бнъ, входячи до госпо- дний. — Щб се таке*? — Цинамонъ товчу, бдповйла она, заглядаючи въ моздйръ, мовь въ пропасть, и немилосердно стукаючи товчкомъ. — А якъ я вамъ нерешкоджу? запытавъ бнъ, взяв- ши ей за лбктй и не даючи товчи. — Пустйть ! Ще мушу цукру натовчи, та принести зъ пивницй вина до пуддин^у. Онъ заедно державъ ей за лбктй, и лице его було коло ей карку. — Скажйть, щб, якбы я васъ... полюбивъ ? Она усмехнулась. — А вы полюбили бы мене ? знову запытавъ бнъ. — Длачого-жь не полюбити? Богъ всйхъ велйвъ любити.О Б Л О МО В Ъ 141 — А якъ я поцйлую васъ? шепнувъ бнъ, нахиля- ючись до ей лиця, такъ що его бддыхъ огрйвъ ей щоку. — Теперь не великдень, сказала она зъ у- емйшкою. — Ну, поцйлуйте-жь мене! — Отъ, дасть Богъ, дбждемо до пасхи, такъ по- цйлуемоеь, сказала она, не дивуючись , не мйшаючись , не тратячи смелости, а стоячи просто и нерухомо, не- мовь коняка, на котру накладають хомутъ. Оиъ злегка поцйлувавъ ей въ шию. — Памятайте, высыплю цинамонъ ; будете 4ли ка- шу безъ цинамону, завважала она. — Не бйда! бдповйвъ бнъ. — Щб се у васъ на халатй знову пляма? суятли- во запытала она, взявши въ руку полу халата. Здаеться, масло ? — Она понюхала пляму: — Де вы се ? Ни не зъ лямпы бдъ образу капнуло? — Не знаю, де я се роздобувъ. — Певно за дверй з ачйпили ? наразъ догадалась АгаФгя Матвййвна: — Вчера мастили завйсы: разъ- вразъ скрыплять. Скиньте, та дайте скорше, я вытягну и заперу: завтра нйчого не буде. — Добра Агафья Матвййвна, сказавъ Обломовъ, ле- ниво скидаючи зъ плечей халатъ: — Отъ, знаете що, йдьмо жити на село: там-то господарство! Чого, чого нема: гриббвъ, ягбдъ, вареня, птицй та худобы... — Нй, пощо ? закончила она зъ збтханемъ : — Тутъ родились, вйкъ жили, тутъ и умирати треба. Онъ позиравъ на ней зъ легкимъ роздразненемъ, все-жь таки очи не блыскали у него , не наповнялись142 ОБЛОМОВЪ слезами, не рвавея духъ на высоту, на подвиги, бму тблъко хотелось сйсти на дивана и не спускати очей зъ ей локтей. II. День св. Ивана минувъ нарочито, йванъ Матвйе- вичь день передъ тымъ не ходивъ до уряду, йздивъ пбдпаленый, по мйстй, и за кождымъ разомъ нрийздивъ до дому зъ пакункомъ то зъ кошикомъ. АгаФ1я Матвййвна три добы жила самою кавою и лишень для ИлгЬ Илшча готовились три отравы, а вей иншй йли будь-якъ и що-небудь. Анися у вечеръ передъ св. Иваномъ навйть цйл- комъ не клалась спати. Только оденъ Захаръ выспався за ней й за себе, и на вей тй приготовлена смострйвъ звысока, навпбвъ зъ погордою. — У наеъ, въ Обломовцй, зустрйчали такъ кожде свято, говоривъ бнъ до двохъ кухарйвъ, котрыхъ завб- звано зъ графской кухнй: — -бувало пять мучньгхъ стравъ подадуть, а сосбвъ сколько, що и не перечи- слишь ! И цйлый день паньство йсть, и на другой день. А мы дней пять дойдаемо останки. Лишь дойли, смо- тришь, гостй прийхали — знову попалось, а тутъ разъ въ рбкъ! Онъ при обйдй подававъ першому Обломову и нй- защо не згодився подати якомусь тамъ пану зъ вели- кимъ хрестомъ на ший. — Адже нашь панъ зъ панбвъ, зъ дйда-прадйда, гордо говоривъ бнъ: а се гц<5 за гостй! Тарантеву, що сидйвъ на кбнци, цйлкомъ не пода-ОБЛОМОВЪ 14В вавъ, або самъ накладавъ ему на тарелку стравы, сколь- ко его ласка. Все товарище по служба Ивана Матвеевича прий- шли въ госте, чоловекъ тридсять. Великаньск1Й пстругъ, надеванй курята, перепели- це, морожене и знамените вино — все те достойно озна- шеыало рбчне торжество. Госте пбдъ конець обнимались, до небесъ подно- сили смакъ господаря, а опосля сели До картъ. Мухоя- ровъ кланявся и дяк}твавъ, говорячи, що бнъ для щастя угостити дорогихъ гостей, не пожалувавъ будьто-бы рбч- нои своей платы. Иадъ ранкомъ госте розъехались и розбйшлись, переважно зъ грехомъ, и знову все замовкло въ доме до св. Илй. Въ сей день, зъ чужихъ були въ гостине у Обло- мова только Иванъ Герасимовичь и х\лексеевъ, беъязы- К1Й и безголосный гость, котрый на початку оповеданя запрошувавъ Илш Илш^а на обхбдъ першого мая. Об- ломовъ не лишь не хотевъ уступити Ивану Матвеева- чеви, але старався заблестети тонкостю и доббрностю гостины, якй були незнанй въ тбмъ куте. Заместь сытной кулебяки*) явились начиненй воз* духомъ нирбжки ; передъ зупою подали устриць; куря- та въ патльотахъ, зъ труФлями , солодки мяса, найдо- ббрнейша зелень, англшска зупа. По середине стола красувався величезный ананасъ и довкола него лежали бресквы, вишне, виноградъ. Въ вазонахъ живи цветы. *) Великш печеный пдрбгъ зъ мясомъ, рыбою, курятами або мозгомъ.ОБЛОМОВЪ 144 Лишь принялись за зупу, лишь Тарантевъ обру- гавъ пирбжки и кухаря, за глупу выдумку н'Ъчого не класти въ нихъ, коли почулось шалене скакане и гав- кане собаки на ланцуху. На подвбре въехала коляска и хтось пытавъ за Обломовомъ. Все пороззявляли роты. — Хтось зъ торбчныхъ знакомыхъ згадавъ мои именины, сказавъ Обломовъ : — нема дома, скажи нема дома, кликнувъ бнъ до Захара. Обедали въ саду, въ бесйдцЪ. Захаръ кинувся вже бдмовити и*збткнувся на дорбжце зб Штольцомъ. — Андрей Иваничь! прохрып'йвъ бнъ радбсно. — Андрей.! голосно кликнувъ до него Обломовъ и кинувся обняти его. — Якъ я въ пору, на самъ обйдъ! сказавъ Штольцъ : — погодуй и мене; я голоденъ. Зъ ледвою бедою бднайшовъ тебе ! — Ходймо, ходемо, сЪдай ! суятливо говоривъ Об- ломовъ, саджаючи его биля себе. При появленю Штольца, Тарантевъ складненько перебрався черезъ тынъ и пбйшовъ въ огородъ; за нимъ скрывся за беседку Иванъ Матв-Ьевичь и щезъ въ свЪт- лицю. Господина такожь пбднялась зъ м'Ьсця. —г Я перебивъ, сказавъ Штольцъ, зрываючись. — Куды се, чого? Иване Матвеичу! Михею Ан- дреичу! Крикнувъ Обломовъ. Господиню бнъ посадивъ на свое мйсце , а Ивана Матвеевича и Тарантева не мбгъ докликатись. — Одки, якъ, чи на довго? посыпались пытаня. Штольцъ приехавъ на две неделе, за орудками, и збирався на село, бдтакъ до Шева и ще Богъ знае куды.ОБЛОМ ОВЪ 145 Штольцъ за столомъ говоривъ мало, зате 4въ бо- гато: видко, що бнъ въ самбмъ дйлй бувъ голоденъ. Остальнй тымъ больше йли мовчки. По обйдй, коли усе зобрали зб стола, Обломовъ ве- лйвъ лишити въ бесйдцй шампаньске и зельт^рску во- ду и остався самодругъ зб Штольцомъ. Оба мовчали якшсь часъ. Штольцъ уважно н дов- го смотрйвъ на него. — Ну, Ил1б ?! сказавъ бнъ наконець, та такъ стро- го, такъ пытаючо, що Обломовъ смотрйвъ внизъ и мовчавъ. — Значить отже „нйколи“ ? — ЕЦб „наколи** ? запытавъ Обломовъ, начебъ не понимаючи. — Ты вже забувъ: „теперь або наколи4*?. — Я не так!й теперь, якъ бувъ тогдй, Андрею, сказавъ, бнъ наконець: — дйла мои слава Богу въ по- рядку : я не лежу бездельно, плянъ майже скбнченый, держу двй часописи; книжки, що ты оставивъ, трохи не вей прочитавъ... — Чого-жь ты не прийхавъ за границю? запытавъ Штольцъ. — За границю менй перешкодила йхати... Онъ замявся. — Ольга? сказавъ Штольцъ, споглядаючи на него выразисто. Обломовъ спаленйвъ. — Якъ, чи ты вже чувъ... Де она теперь? живо запытавъ бнъ, поглянувши на Штольца. Штольцъ не бдповйдавъ и не переетававъ смо- трйти на него, глубоко заглядаючи ему въ душу. — Я чувъ, она зъ тйткою выйхала за границю, го- воривъ Обломовъ : необавки...146 ОБЛОМОВЪ — Необавки пбеля того, якъ пбзнала свою помыл- ку, договоривъ Штольцъ. — Хиба-жь ты знаешь... говоривъ Обломовъ, не знаючи, куды д'Ьтись бдъ помешаня. — Усе, сказавъ Штольцъ : — навЬть и о галузцй бозины. И тобе не соромъ, не жаль, Илкю ? не палить тебе каяне, жаль за доброю людиною?... — Не говори, не згадуй! поквапно перебивъ Обло- мовъ: — я и такъ попавъ въ горячку, коли побачивъ, яка бездна л ежить мйжь мною а нею, коли переко- нався, що я ей не заслугую... Ахъ, Андрею , коли ты любишь мене, не мучь, не згадуй о вей: я давно вка- зувавъ М помылку, она не хотела верити... дейстно, я не дуже виноватый.... — Я не обвиняю тебе, Ил1е, по приятельски, мяг- ко говоривъ далей Штольцъ — я читавъ твбй листъ. Больше вс'йхъ завинивъ я, бдтакъ она, а потбмъ вже ты, и то не богато. — Щб она теперь ? несмело поспытавъ Об- ломовъ. — Щб: сумуе, плаче неутешными слезами, про- клинав тебе. Страхъ, жаль, гроза, каяне зъ кождымъ словомъ являлись на лици Обломова. - — Щб ты говоришь, Андрйю! сказавъ бнъ, встаю- чи зъ м*сця. — Ъдыио, ради Бога, заразъ въ тую хви- лю : я у нбгъ ей выпрошу опрощеня... — Сиди тихо! перебивъ Штольцъ, засмеявшись: она весела, наветь щаслива, велела кланятись тобе и хотйла написати, тблько я бдраивъ, сказавъ, що се тебе занепокоить. — Ну, слава Богу ! трохи не зъ слезами ведголо-ОБЛОМОВЪ 147 еивъ Обломовъ: — якш я радый, Андрею , позволь по- щйлувати тебе и выпьемо за ей здорове! Они выпили по лямпц'Ь шампаньского. — Де-жь она теперь? — Теперь въ Швайцархи. Къ осени она зъ теткою поЪде до себе на село. Я задля того тутъ теперь: треба ще оконечно походити около дйла въ палат'й. Баронъ не докбнчивъ справы ; бнъ мавъ охоту посвататись зъ Ольгою.... — Не може бути! Такъ се правда, запытавъ Обло- мовъ : — ну, що-жь она? — Розум'йеся, щб: бдказала; бнъ всердився и вы- ■йхавъ, а я отъ теперь кончай д'&ло! За тыждень усе окончиться. Ну, ты щб? Чого ты запхався въ таку глушу ? — Спокбйно тутъ, тихо, Андрею, н’йхто не пере- шкаджае... — Ному ? — Заниматись... — Щб се ты говоришь, адже тутъ тая сама Обло- мовка, только ще поганййша, говоривъ Штольцъ, огля- даючись. — Ъдьмо, слухай, на село, Ил1е. — На село... гараздъ, нехай: адже тдмъ будбвля пбчнеся небавомъ, только не такъ заразъ, Андрею, дай подумати .. — Знову подумати! Знаю я твои думаня: выдума- ешь, якъ передъ двома роками выдумавъ йхати за гра- ница). По&демо на друпй тыждень. — Якъ же такъ заразъ, на друпй тыждень? боро- нився Обломовъ: — ты вже въ дороз-й, а менЪ, бачишь, треба приготовитись... У мене тутъ ц'Ьле господарство: якъ я кину его? У мене н'йчого нема. — Та нЪчого и не треба. Ну, щб тобй треба?148 ОБЛОМОВЪ Обломовъ вговчавъ. — Здорове не таке, якъ слйдъ, Андрею, сказавъ бнъ: — душнбсть доекуляе. Ячменй знову почались, то на однбмъ, то на другбмъ оцй, и ногн стали пухнути. А иногдй заспишься въ ночи, наразъ мовбы тебе хто вдаривъ по головй, або по спинй, такъ що збрвешся на ровни ноги... — Слухай, ЕЫе, не на жартъ скажу тобй, що тре- ба доконче змйнити спосббъ житя, бо инакше нажиешь собй водной пухлины або удару — апоплексш. Вже зъ надйями на будучнбсть — покбнчене: коли Ольга, сей ангелъ, не вынйсъ тебе на своихъ крылахъ зъ сего бо- лота, такъ я нйчого не вдйю. Все-жь таки выбрати со- бй маленькш кругъ дйяльности, упорядкувати сйльце, тягатись зъ мужиками, входити въ ихъ дйла, будувати, садити, все те ты повиненъ и можешь зробити.. Я бдъ тебе не бдстану. Теперь вже слухаю не одного твого бажаня, а волй Ольги: она хоче — чуешь ? щобъ ты не умиравъ зовсймъ, не погребався живцемъ, и я обйцявъ бдкопати тебе зъ могилы... — Она ще не забула мене ! Та хиба-жь заслуживъ я на те! сказавъ Обломовъ зъ серцемъ. — Нй, не забула, и здаеться, нйколи не забуде: се така женщина. Ты ще мусишь пойхати до ней на село въ гостй. — Только не теперь, ради Бога, не теперь, Ан- дрйю! Дай забути. Ахъ, ще тутъ... Онъ показавъ на серце. — Що тутъ ? Чи не любовь може ? запытавъ Штольцъ. — Нй, соромъ и горе ! зб вздоховгь бдповйвъ Об - ломовъ.ОБЛОМОВЪ 149 — Ну, гараздъ! Пойдемо до тебе; адже тобй ста- витесь треба; теперь лйто, доропй часъ минае... — Нй, у мене повномочникъ есть. Онъ и теперь на селй, а я можу опосля йхати, коли зберуся, подумаю. Онъ ставъ чванитись передъ Штольцомъ , якъ не сходячи зъ мйсця, бнъ славно поладнавъ дйла, якъ пов- (номочникъ следить за втйкачами-мужиками, користно продай збоже и якъ приславъ ему повтора тысячй и, надйятись, збере и пришле въ отсймъ роцй данину. Штольцъ руками стиснувъ при отсймъ опо- вйданю. — Ты до чиста ограбленый! сказавъ бнъ: — Зъ трохсотъ дуть повтора тысячй рублйвъ ! Хто повномоч- никъ? ЕЦ6 за чоловйкъ ? — Бблшь якъ повтора тысячй, поправивъ Обло- мовъ : — адже бнъ зъ грошей за збоже дбставъ свою плату.. . — Сколько -жь? — Не тямлю справдй, та я тобй покажу: у мене десь-тутъ рахунокъ. — Ну, Ил1е ! Ты въ самбмъ дйлй умеръ, погибъ! высказавъ бнъ. — Одягайся, пойдемо до мене! Обломовъ почавъ робити замйтки, та только Штольцъ майже насильно завйзъ его до себе, написавъ повномочнбсть на свое имя, приневоливъ Обломова пбд- писати, и заявивъ ему, що бнъ бере Обломовку въ арен- ду доти, доки Обломовъ самъ прийде на село и при- выкни до господарства. — Ты будешь дбставати у трое ббльше, сказавъ бнъ: — тблько я довго твоимъ арендаторомъ не буду, — у мене свои дйла е. Ъдьмо на село теперь, або при- йзджай заразъ за мною. Я буду въ маетку Ольги : се150 ОБЛОМОВЪ о триста верстовъ, зайду до тебе, прожену повномочни- ка, розпоряджуся, а бдтакъ являйся самъ. Я бдъ тебе не бдстану. Обломовъ збтхнувъ. — Ахъ, жите ! сказавъ бнъ. — Щб жите ? — Доскуляе, нема спокою! Лягъ бы я и заснувъ..* на завсйгды... — То-есть, погасивъ бы огонь и остався въ тем- нотй! Гарне жите! Ехъ, Ил1е! Ты хочь пофялуеофовавъ бы трохи, справдй! Жите промкнеся якъ хвилинка, а бнъ лягъ бы та заснувъ ! Нехай оно буде безнастан- нымъ палаючимъ жаромъ ! Ахъ, колибъ прожити лйтъ двйстй, триста! закбнчивъ бнъ: скблько бы то можь зробити! — Ты — що иншого, Андрйю, закинувъ Обло- мовъ: — у тебе 6 крыла; ты не жиешь, ты лйтаешь, у тебе е таланъ, еамолюбство; ты ось не товстый, не доскуляють ячменй, не свербеть хребетъ. Ты якось инакше зложеный... — Е, доволй того! Чоловйкъ сотвореный, щобъ самъ устроивъ себе, а бнъ запустивъ живбтъ та думае, що природа послала ему сей тягаръ! У тебе були кры- ла, та ты бдпявъ ихъ. — Де-жь они, кажешь тй крыла? жалобно гово- ривъ Обломовъ : — Я нйчого не умйю... — То-есть не хочешь умйти , перебйвъ Штольцъ. — Невха чоловйка, котрый не умйвъ бы дечого , ей-Бо- гу нема! — А ось я не умйю! сказавъ Обломовъ. — Тебе послухати, такъ ты и поданя не умйешь до уряду написати и листу до властителя дому, а до Ольги листъ ачей написавъ? Не плентавъ тамъ потногоОБЛОМОВЪ 151 и що? И папйръ найшовся сатинованый, и чорнило зъ зъ английского магазину, н рукопись гарна: хиба-жь не такъ? Обломовъ почервонйвъ. *— Було треба, такъ найшлись и мысли и языкъ, хочь напечатати въ повести де-небудь. А не треба, то и не умйю, и очи не видять, и въ рукахъ нембчь! Ты свое умйне запропастивъ ще дитиною, въ Обломовцй, середъ тйтокъ, няньокъ и дядйвъ. Почалось бдъ неумй- ня надягати шкарпитки и скбнчилось неумйнемъ жити. — Все те може-бути правда, Андрйю, та нйчого чинити, не вернешь! зъ рйшучимъ вздохомъ ска- завъ Илхя. — Якъ не вернешь! сердито бдрйзавъ Штольцъг Що за дурницй! Слухай и чини, що я говорю, а вернешь! Мимо того Штольцъ пойхавъ на село самъ оденъ, а Обломовъ остався, обйцявшиеь прийхати пбдъ осйнь. — Щб сказати Ользй ? запытавъ Штольцъ Обло- мова нередъ бдъйздомъ. Обломовъ похиливъ голову и зажурено мовчавъ, бдтакъ збтхнувъ. — Не згадуй йй про мене! сказавъ бнъ наконець въ помйшаню: — скажи, що не бачивъ, не чувъ.. — Она не повйрить, закинувъ Штольцъ. — Ну, скажи, що я погибъ, умеръ, нропавъ,... — Она стане плаката и довго не утйшнться; чо- го-жь печалити ей? Обломовъ задумався зъ рознйженемъ; очи бу~ ли вохкй. — Ну, нехай; я скажу неправду нередъ нею, ска- жу, що ты жибшь ей памятею, закбнчивъ Штольцъ: —152 ОБЛОМОВЪ и глядаешь строгой и сершзнои цйли. Ты запримйти , що само жите и трудъ есть цйль житя, а не женщина: въ тбмъ вы помылились обое. Якъ она буде за- ^ доволена! Они попрощались. III. Тарантевъ и Иванъ Матвйевияь на друпй^день по- сла св. Илгй знову збйшлись вечеромъ въ „заведетю". — Чаю, мрачно прнказувавъ Иванъ Матвйевичь, и коли подали чай и румъ, бнъ зъ досадою бдсунувъ бутельку назадъ. — Се не румъ, а горелка зъ звозди- ками! сказавъ бнъ и, вынявши зъ кишен’Ь загортки свою бутельку, розкоркувавъ и давъ понюхати пбслугачеви. — Не пхайся отже впередъ зъ своею, завва- жавъ бнъ. — Що-жь, куме, адже погано! сказавъ бнъ, коли выйшовъ послугачь. — Та лортъ его принйсъ! гневно бдповйвъ Таран- тевъ: — Яка шельма, сей Нймець! ЗнЬвёчивъ. повно- мочнбсть, та въ аренду маетокъ взявъ! Ча чуваеё сё Д'Ъло у насъ? Обдере-жь бнъ, обде^ре ;бвечку. —- бели бнъ дйло знае, куме,; то боюся, щобъ тамъ яка б'Ьдё, не выйшла. Коли*довйДа*еея, що данина и по- душне зббранй, а достали ихъ бйчищь';* мы, та стане правуватись..,. * — Отъ вже правуесь! Трусомъ ты ставъ,^ куме! Затертый не уперппй разъ запускам ддпу въ помйщичй грошй; ум&е кбнцЪ ховати. Кй1ть1е^^§цб , бнъ дае деу- жикамъ: адже не одурйвъ, цр чотыр^ очи бере. Пого-ОБЛОМОВЪ рячитьея Нймчище , нокричить, и буде зъ него. А то ще правуватиеь! — Такъ кажешь? розвеселяючись сказавъ Мухоя- ровъ: — Ну, пиймо отже ! Онъ пбдливъ руму собй и Тараятеву. — Смотришь и здаеться годй жити на бйлому свй- т&, а выпьешь, можно жити ! утЬшавея бнъ. — А ты тымчаеомъ отъ що зроби, куме, тягнувъ далйй Тарантевъ : — ты выдумай будь-якп рахунки, щб тобй въ голову прийде, за дрова, за кааусту, ну, за що хочешь, аджежь теперь кумй передавъ Обломовъ госпо- дарство, и в пи щи. суму въ розхбдъ. А Затертый, якъ прийде, скажемо, що нривйзъ зъ данины и , подушного только а только и що на розхбдъ пошли. — А якъ бнъ возьме рахунки, та докаже бдтакъ Нймцеви, той перегляне, злйчить до купы, тогдй, ну, те... — Овва! Онъ ихъ запхае куды-небудь и самъ чортъ не найде. Та заки ще Нймець прийде/до того часу забудеся... — Такъ ты кажешь ? Пиймо, куме, сказавъ Ивадъ^ Матвйевичь, наливаючи до чарки : — шкода розбабрува1йг чаемъ добро. Ты понюхай : три дйлковыхъ. Чи не за-, мовити бы сырой капусты ? ^ — Можно. — Ей! - , \ ^ — Н4, яшй щодьма! „Дай, говорить, менй въ арен- дуа знову зъ гнйв(де& почавъ Тарантевъ: — адже намъ зъ тобою, рускнмъ людямъ, сего ьъ голову бы не прий- шло! Ся выдумкаДн|^:ей;кими краями пахне. Тамъ зао- дно якйсь Фермы т& аренды. Отъ погоди , бнъ его ще ЯКЦ1ЯМИ зарйже. Биб. н. пов. т. XXVIII, И% Л. Гончарова „Обломовъ". IIОБЛОМОВЪ — Що се за акцгЬ таки, я усе ще не розберу, якъ Богъ приказавъ ? запытавъ Иванъ Матвеевичи. — Немецка выдумка ! сказавъ Тарантевъ сердито: — Се прикладомъ, мошенникъ перпий-лешшй выдумае непбдпальнй домы и возмеся место будувати: треба гро- шей, бнъ и пустить въ продажи паперы, припустемъ, по пятисотъ рублйвъ, а товпа йолупбвъ купуе та и бд- продув оденъ другому. Почуеся, що предприемство иде гарно, паперы дорожеють, лихо — все и проваляесь. У тебе остануться паперы, а грошей, бачишь Богъ-даеть! Де место? зашатаешь; згорйло, говорять, не добудовалось, а вынаходець втекъ зъ твоими грбшми. Отъ они, акцгЬ тй! Немец* вже втягне его! Диво, якъ доси не втягнувъ! Я заедно не допускавъ, бувъ добродеемъ землякови. — Ну, ся песня, кбнчена: справа порешена и зло- жена въ архивъ: данины и подушного зъ Обломовки не лизнемо больше.... говоривъ, запоморочившись крыхотку, Мухояровъ. — А чортъ зъ ними, куме. У тебе грошей и безъ того лопатою не переберешь ! потешавъ Тарантевъ, та- кожь трохи вже въ похмйлю! — жерело есть верне, черпай лишь, не уставай. Пиймо! — Щб, куме, за жерело? По целковому, та по трехрублевому збираешь весь векъ... — Адже вже двадсять летъ збираешь, куме: не греши! — Вже и двадсять! не твердымъ языкомъ оббзвав- ся Иванъ Матвеевичи: — ты забувъ, що я всего деся- тый рбкъ секретаремъ. А передъ тымъ гривеннички та двогривенники телепались въ кишени, а неразъ, соромъ сказати, часто-частесенько, и медью приходилось збира- ти. Щб се за жите ! Ехъ, куме ! Якп то декотрй люде щасливй на свете, що за одно словце, такъ отъ шепнеОБЛОМ ОВЪ т на уха другому, або строчку подиктуе, або по-просту имя свое напише на паиерй — и бдразу такъ кишеня напухне, цйлкомъ начебъ подушка, хочь спати кладися. Охъ , якбы то христянину потрудитись такъ, ставъ маячити бнъ, запоморочаючись чимъ разъ больше и больше: — тй, що приходить зъ орудками, и въ лице майже не бачать и пбдбйти не смйють. Сяде въ карету, „въ клубъ!0*) крикее, а тамъ въ клюбй, розу- м'Ьеся, зъ звездами, руку стискають, грае не по пятач- ку, а обйдае, знаете, обйдае — ахъ! Про сыру капусту и говорити стыдавеь бы: скривиться, та плюне. Наро- комъ зимою выводить курятка до обйду, картопельку въ цветни подають! Дома ж'йнка въ кружевахъ, у дй- тей гувернантка, дйточки причесанй, выляльчеый. Ехъ, куме! бсть рай, та грйхи не пускають. Пиймо ! Отъ и сыру капусту несуть ! — Не жалуйся, куме , не грйши : капиталъ есть, и гарненьшй... говоривъ дочиста захмйленый Тарантевъ, зъ червоными , начебъ кровавыми очима. — Тридсять пять тысячь срйбломъ — не жартъ! — Тихше, тихше, куме! перервавъ Иванъ Матвй- евичь: — що-жь, заодно лишь тридсять пять ! Коли до пятидесяти дотягнешь? Та и зъ пятадесятьми въ рай не пойдешь. Женишься, такъ живи осторожно, кождый рубель рахуй, о ямайскбмъ забудь и думати — щб ее за жите ! — Зате спокойно, куме ; той цйлковый, той два — смотришь, въ день рублйвъ сймь и сховавъ. Нйхто не привязуесь, не напастуе, нй знакбвъ, нй дыму! А пбдъ великимъ дйломъ пбдпишешь инпай разъ имя, такъ опб- *) на касино.ОБЛОМ ОВЪ сля ц'Ьле жите и светишь боками. Н4, бра?, не грЪши, кумцю ! Иванъ Матв^евичь не слухавъ, и давно о чбмсь- тамъ думавъ. — Слухай-но, наразъ почавъ бнъ , выпяливши очи и чимсь урадувавшись, такъ що хм&ль майже нрой- шовъ: — та нЪ, боюся, не скажу, не выпущу зъ голо- вы таку пташку. Отъ скарбъ-то залет'йвъ... Пиймо, ку- ме, ниймо хутше ! — Не буду, поки не скажешь, говоривъ Таран- тевъ, бдсуваючи чарку, — Рйчь, небоже, вазона, шептавъ Мухояровъ; епо- глядаючи на дверй. — Ну?... нетерпеливо запытавъ Тарантевъ. — Отъ надыбавъ на скарбъ. Ну, знаешь щб, куме: се все одно, що имя пбдъ великою справою пбдписати; ей-Богу такъ ! — Та щб, скажешь вже разъ? — А могоричь як1Й буде ? могоричь ? — Ну ? пбднукувавъ Тарантевъ. — Погоди, дай ще подумати. Такъ тутъ нЪчого опрокинути, тутъ законъ. Такъ и бути, „куме, скажу, а то длятого, що ты потребный; безъ тебе н'Ьяково. А то, Богъ менй св'йдокъ, не сказавъ бы; не таке д'йло, щобъ друга душа знала. — Хиба я друга душа для тебе, куме? Здаеться, неразъ служивъ тоб'й, и св’йдкомъ бувавъ и копгЬ... тя- мишь? Свиня ты така! — Куме, куме! Держи и языкъ за зубами. Бо справд'й ЯК1Й ты: зъ тебе якъ зъ пушкп такъ и палить! Як1й чортъ учуе тутъ? Чи я вже не тямлю се- бе, чи щб ? зъ досадою говоривъ Тарантевъ : — Щб ты мене мучишь ? Ну, кажи.ОБЛОМ ОВЪ — Слухай отже: ведома рйчь, що Ил!я Ил1ичь жахливый, нйякихъ порядкбвъ не знае : тогдй бдъ кон- тракту голову стративъ; повномочнбсть прислали, такъ не знавъ, за що принятися ; не памятае навйть, екблько данины ему наложиться, самъ говорить: ,.нйчого не знаю“... — Ну? нетерпеливо запытавъ Тарантевъ. — Ну, ось бнъ до сестры, бачишь, страхъ частень- ко знадився ходити. Оногдй до першои годины засидйв- ся, здыбався зб мною въ переднбй и мовбы-то не ба- чивъ. Такъ отже посмотримо, щб ще буде та и того.,. Ты бокомь поговори зъ нимъ, що, мовлявъ, нечесть въ домй заводити не гарно, що она вдова: скажи, що вже о тбмъ довйдались, що теперь 1ш не выйти замужь; що сватався чолов'Ъкъ, богатый купець, а теперь довй- дався мабуть, що бнъ вечерами сидить у ней , не хоче. — Ну, що-жь, бнъ выполохаесь, повалиться на по- стель та буде качатись зъ боку на ббкъ, и збтхати — отъ и все, сказавъ Тарантевъ. Як)й-жь хосенъ ? Де могоричь ? — Отъ верзешь! Ты скажи, що пожалуватись хо- чу, що, мовлявъ, пбдглянули его, що свйдки есть... - Ну? — Ну, коли перепудиться сильно, ты скажи, що можно помиритись, пожертвувати маленькШ капитала — Де-жь у него гроигЬ? запытавъ Тарантевъ г Онъ обйцятй, правда, обйцяе зб страху хочь десять, тысячь... — Ты мен4 лишь моргни тогдй, а я вже довжный записъ выготовлю... на имя сестры: „нозычивъ я, розу- мйеся, Обломовъ, у такой вдовы десять тысячь и т. д. и г. д.“ОБЛОМОВЪ — Та що зъ того, куме ? Я не пбйму : грош'Ь дб- стануться сестр'й и ей д'Ьтямъ. Де-жь могоричь ? — А сестра дасть менй довжный записъ на таку саму суму; я дамь Ъй пбдписати. — Якъ она не подпише ? упреся ? — Сестра не пбдпише! И Иванъ Матвеевичи залився тоненькимъ смйхомъ. — Пбдпише, кумцю, пбдпише, свой засудъ на смерть пбдпише и не запытае щб, только усьм'Ъхнеся, „АгаФ1я Пшеницинаи пбдмахне скбсно, криво, и не до- в'Ьдаесь наколи, щб подписала. Чи бачишь: мы зъ тобою будемо на боц'Ь: сестра буде мати претенсда до коллеж- ского секретаря Обломова, а я до коллежской секрета-а рихи Пшеницинои. Нехай Н'Ьмець горячиться — закон- не дело! говоривъ бнъ, поднявши дрожачй руки вгору. — Пиймо, куме ! — Законне дЪло! сказавъ Тарантевъ урадованый : — Пиймо ! — А якъ щасливо перейде, можна за два роки по- вторити ; законне дело ! — Законне дело! одобряючи и кивнувши, поклик- нувъ Тарантевъ: — Повтор^мъ и мы! — Повтор'ймъ ! И они выпили. — Отъ щобъ только твой землякъ часомъ не упер- ся, та не написавъ перше до Немця, зъ обавою завва- жавъ Мухояровъ: — тогд'Ь, брате, погано! Процесу не- кого навязати не можь; она вдова не девка! — Напише! Якъ не напише! Якъ-разъ за два роки напише ! сказавъ Тарантевъ: — А упиратись стане — вызневажаю... — Не, не, Боже хорони! Усе попсуешь, куме:ОБЛОМОВЪ скаже, гцо приневолили, та ще побо'Ь выдумав — уго- ловна справа. Нй, се не треба! А отъ що можно : упершь закусити зъ нимъ и выпити : бнъ порйчкбвку, бачишь, любить. Якъ въ головй зашумуть, ты и дай менй знати: я н увбйду зъ писянячкомъ, еерце. Онъ и не погляне на суму, пбдаише, якъ тогдй контракту а опбсля чорта зъЪсть , якъ у маклера буде потверджене, нехай противиться! Стыдъ буде такому пану признава- тись, що пбдписавъ въ нетверезбмъ станй; закон- не Д'йло ! — Законне д^ло! повторивъ Тарантевъ! — Нехай тогдЬ Обломовка дбстанеся наслЪд- никамъ. — Нехай дбстаеся ! пиймо куме! — За здоровле олухбвъ! сказавъ Иванъ Матвй- <евичь. Они выпили. IV. Пора теперь перенестись трохи взадъ, до приезду ТНтольца на именины Обломова, и на инше мЪсце, да- леко бдъ Выборскои Стороны. Тамъ подыблються зна- комй читателеви особы, про котрй Штольцъ не все ска- завъ Обломову, що знавъ, зъ якихсь особлившихъ при- ^инъ, або може-бути длятого, що Обломовъ не усе ч> нихъ розпытувавъ? такожь, вавйрно, зъ особливыхъ лричинъ. Разъ въ Парижи Штольцъ в'шовъ бульваромъ и розсйяно перебйгавъ очима по прохожихъ, по выв4скахъ магазинбвъ, не остановляючи очей н4 на чбмъ. ОнъОБЛОМОВЪ довго не мавъ листбвъ зъ Россгй , нй зъ Кква , н4 зъ Одессы, н4 зъ Петербурга, бму було скучно и бнъ за- н4съ ще три листы на почту и вертався домбвь. Наразъ очи его задержались на чимсь неподвиж- но зъ зачудованемъ, але потбмъ знову прибрали звычай- ный выразъ. Дв4 дамы звервули зъ бульвару и вбйшли въ магазинъ. „Н4, не може бути“, подумавъ бнъ: — „що за гадка! Я бы звавъ ! Се не они“. Все-жь таки бнъ ибдбйшовъ до окна сего магази- ну и призирався крбзь стекла дамомъ : „н4чого не но- бачишь, они стоять задомъ до бконъ.“ Штольцъ увбйшовъ у магазинъ и ставъ щось-тамъ купувати. Одна зъ дамъ обернулась до светла, и бнъ пбзнавъ Ольгу Ильиньску — и не пбзнавъ, хот'Ьвъ кину- тись къ н'Ьй и задержався, ставъ уважно вдивлятись. Боже мой! Що за перемйна! Она и не она. Опер- ты ей, только она 6л4да, очи трохи начебъ запались, и нема дитинячои усмйшки на устахъ, нема наивности, безпечности. Надъ бровами носиться не то важна, не то печальна думка, очи говорить багацько такого, чого не знали, не говорили передже. Смотрить она не по дав- нМшому, бдкрыто, ясно и спокойно; на цйлбмъ лици лежить хмара журбы чи тамъ мраки. Онъ пбдбйшовъ къ н4й. Брови у нб4 поднялись трохи; она, не дбймаючи собй вйры, вдавилась въ него хвилинку, потбмъ познала: брови розступилиеь й лягли симетрично, очи блыснули св’Ьтломъ тихои, скромной у але глубокой радости. Кождый братъ бувъ бы щасли- вый, якбы нимъ такъ утешилась улюблена сестра. — Боже мой! Чи се вы ? сказала она проникаю- йимъ до душ4, до розчуленя радбстнымъ голосомъ. Т4тка живо обернулась, и вс4 трое заговорили ра-ОБЛОМОВЪ зомъ. бнъ жалувався, що они не написали до него; они оправдувалиеь: Они приехали що*лишь позавчора и вею- ды шукають его. На одной кватирУ сказали имъ, що бнъ выУхавъ до Дюну, и они не знали, щб чинити. — И якъ ее вы напрасно порушились? И менУ нУ слова! докорявъ бнъ. — Мы такъ нагло зббрались, що не хотУли писа-" ти до ваеъ, сказала тУтка : — Ольга хотУла вамъ зро- бити несподУванку. Онъ поглянувъ на Ольгу: лице ей не нотверджа- ло слбвъ тУтки. Онъ уважаУйше подививъ на неУ, але она була непрониклива, недоступна его слУ- дженю. „Щб зъ нею?“ думавъ Штольцъ : „Я бувало, бдга- дувавъ еУ доразъ, а теперь... яка перемУна!“ — Якъ вы розвились, Ольго СергУУвно, выросли, дозрУли, сказавъ бнъ вголосъ : — я васъ не познаю! А всего только рбкъ не бачились, щб вы робили, щб зъ вами було ? РозповУдайте, розповУдайте ! — Та... нУчого особливого, сказала она, оглядаючи матерда. — Щб вашь епУвъ ? говоривъ Штольцъ, якъ пер- ше такъ и далУй ириглядаючись новой для него ОльзУ и стараючись прочитати незнакому ему гру въ ей ли- ци; только гра тая , мовь блыскавка вырывалась и хо- валась. — Давно не спУвала, зо два мУсяцУ, сказала она недбало. — А Обломовъ щб ? наразъ кинувъ бнъ пытане: Чи живый ? Не пише. Тутъ може-бути Ольга мимохбть зрадила бы свою тайну, якбы не прибУгла на помбчь тУтка. — Представте собУ, сказала она, выходячи зъ ма-ОБЛОМОВЪ тазйну: кождый день бувавъ у насъ, бдтакъ наразъ про- павъ. Мы зббрались за границю; я послала до него — “сказали, що нездужае, не принимав: такъ и не ба- нились. — И вы не знаете ? зъ чуветвомъ запытавъ Штольцъ у Ольги. Она уважно льорнетувала перейзджаючу коляску. — Онъ въ самбмъ дйлй занедужавъ, сказала она, зъ неприродною увагою приглядаючись перейзджаючому еквипажови. — Подивиться, тйточко, здаеться, се наши товари- ще подорожи переехали. — Не, вы менй здайте справу о моймъ Илш , на- стававъ Штольцъ: — щб вы зъ нимъ вчинили? Чому не привезли зъ собою. — Але-жь тйточка що-тблько сказала, говори- ла она. — Онъ страшно ленивый, озвалась тетка : и дикунъ так1Й, що лишь збереся трое-четверо у насъ, заразъ вте- че. Подумайте собе, заабонувався въ оперй и до поло- вины абонаменту не дослухавъ. — РубЫя не чувъ, додала-Ольга. Штольцъ похитавъ головою и збтхнувъ. — Якъ се вы решились ? Чи на довго? Щб вамъ такъ бдразу захотелось ? доаытувавъ Штольцъ. Для ней зъ порады доктора, сказала тетка, вказу- ючи на Ольгу. — Петербургъ выразно ей не служивъ, мы и выехали на зиму, та отъ ще не решились, де про- вести ее: въ Шцци чи въ Швайцарш. — Правда, вы дуже зменились, задумчиво говоривъ Штольцъ, впиваючись очима въ Ольгу, студноючи кожду жилку, позираючи ей въ очи.ОБЛОМОВЪ Пбвъ року прожили Илиньскй въ Парижи: Штольцъ бувъ щоденнымъ и одинокимъ ихъ товаришемъ и про- вбдникбмъ. Ольга очевидячки стала приходити до себе: бдъ задумчивости она перейшла до спокбйности и рбвно- душности, по крайнбй мере на око. Щ6 у ней деялось въ середине — Богъ знае, вее-жь таки она мало-пома- лу ставала давнййшою его приятелькою, хотяй вже не смеялась, якъ перше, голоснымъ, дитинячимъ, ерйбнымъ смЪхомъ, а лишь усмехалась здержаною усмешкою, ко- ли смешивъ ее Штольцъ. Иногде наветь ей, начебъ бу- ло досадно, що она не може не засмеятись. Онъ скоренько побачивъ, що ее смешити вже не можно: часто поглядомъ и несиметрично лежачими одна надъ другою бровами зъ морщкою на чоле, она выслу- хае смешну выдумку и не усмехнеся, и позирае далей мовчки на него, начебъ зъ докоромъ за легкомыенбсть, або зъ нетерпячкою , або наразъ, заместь бдповеди на жартъ, поставить глубоке пытане, и при тбмъ смотрить такъ настбйчиво, що ему стане совестно за маловажную пусту розмову. Тогде въ ней выражалась така внутренна утома буденнои людской пустой беготне и балаканины, що Штольцу приходилось бдразу переходити въ иншу СФеру, въ котру онъ редко и нерадо пускався зъ жен- щинами. Сколько мысли, гнучкости духа тратилось що- денно на те, щобъ глубошй, запытуючШ збръ Ольги прояснявся н успокоювався, не вянувъ бдъ спраги, не глядавъ пытаючо чого-небудь дальше, де-небудь ми- мо него ! Якъ онъ тревожився, коли за недбале объяснене поглядъ ей робився сух1й, суровый, бровы стулялись и полици розлввалась т'Ьнь немого, але глубокого невдо- воленя. И,ому треба було посвячати двй, три добы най~ тоншои гры духа, навйть подступу, огню и щйле свое знаке — обходитесь зъ женщинами, гдобы выкли- кати зъ трудомъ, зъ ледвою бйдою зъ серця Ольги зо- рю ясности на лице, а покбрливбсть примирена въ по- глядъ и въ усмйшку. Онъ пбдъ конець дня приходивъ иаогдй домбвь змученый сею боротьбою, и бувавъ щасливый, коли вы- ходивъ побйдителемъ. „Якъ она доспйла, Боже мой! якъ розвилась отся д4вчина! Хто-жь бувъ ей учителемъ? Де она брала лекщи житя ? У барона ? Тамъ плытко, не зачерпнешь въ его вымусканыхъ Фразахъ нйчого! Адже-жь не у ИЛ1Й?...и И бнъ не мбгъ поняти Ольгу, и бйгъ знову на дру- гхй день до ней, и вже обережно, зъ боязнею читавъ ей лице, попадаючи часто въ клопбтъ и побйджаючи только при помочи всей своей быстроты и знаня житя пытаня, сумнйвы, жаданя — усе, що бдзарялось на очертахъ Ольги. Онъ, зъ огнемъ доевйду въ рукахъ, пускався въ лабвринтъ ей духа, характеру, и кождый день бдкры- вавъ и пбзнававъ чимъ-разъ нови черты и Факты, и усе ще не бачивъ дна, та зъ задивовтъ и тревогою слйдивъ, якш умъ ей потребуе щоденно насущного хл^ба, якъ душа ей не удговкае, вйчно просить досвйду и житя. До всей д'Ьяльности, до всего житя Штольца при-. ростала зъ кождымъ днемъ ще инша дальность и ин- ше жите: обставивши Ольгу цветами, обложивши книж- ками, нотами и альбумами, Штольцъ успокоювався, въ переконаню, що на довго наповнйвъ вольнй хвилй своейОБЛОМОВЪ приятельки, и йшовъ працювати, або ехавъ оглядати якй тамъ машины, як!й-небудь взбрцевый маетокъ, йшовъ въ кругъ людей, знакомитесь, етыкатись зъ новыми або замечальными особистостями; бдтакъ вертавея до ней у- томленый, сЬсти коло ей рояля и бдночити при звукахъ ей голосу. И завсйгды на лици ей .бнъ застававъ вже готовй нытаня, въ погляд'Ь настбйчиве жадане справоз- даня. И незаметно, мимоволё, мало-помалу бнъ боровся выяснити передъ нею, щб бнъ оглянувъ, длячого. Иногдй выражала она бажане сама бачити, щб ба- чивъ и пбзнавъ бнъ. И бнъ повторявъ свою роботу: ехавъ зъ нею оглядати будынокъ, м'йсце, машину, чи- тати стару под'Ью на мурахъ, на камйняхъ. Мало пома- лу , незм^нно , бнъ привыкъ при нМ вголосъ думати , чувствувати, и одного разу, строго проверивши себе, до- вйдався, що бнъ почавъ жати не самъ, а у двое , и що жие снмъ житемъ бдъ дня приезду Ольги. Майже несведомо, наче передъ самымъ собою, бнъ въ голосъ при ней робивъ оцйнку набутого нимъ скар- бу и дивувався собе и ей; потбмъ следивъ пильно, чи не осталось хочь трохи въ ей поглядй, чи лежить блескъ задоволенои мысли на лици и чи супровожае его по- глядъ ей яко победителя. Коли се потверджалось, бнъ йшовъ домбвь зъ гор- дости), зъ дрожачимъ зворушенемъ, и довго нбчью тай- комъ готовивъ себе на завтра. Найскучнейшй, доконечнй занятя не вдавались ему сухи, а лишь не обходимй : они входили глубше въ основу, въ ткань житя; мысли, спо- стереженя, проявы не укладувались, мовчки й не^бало, въ архивъ памяти, а додавали ярку барву -каждо- му дню. . _ \ " Яка то полуменна зоря заливала бл-БДе'лйце Оль- ги, коли бнъ не дожидаючись пытаючого и жаждучого ОБЛОМОВЪ погляду, спйшивъ самъ кидати передъ нею, зъ огнемъ и енерг1ею, новый запасъ, новый матергялъ ! И самъ бнъ, як1й бнъ бувъ повно-щасливый, наколи умъ ей, зъ ровною жадностю и милою покорою, старав- ся ловити змыслъ въ его поглядй, въ кождбмъ СЛОВ13, и обое быстро смотрели : бнъ на ней, чи осталось яке пытане въ ей очахъ, она на него, чи не забувъ бнъ и, гбршь всего, не дай Боже! чи не уважавъ бнъ злиш- нимъ бдкрыти 4й якш-тамъ мрачный, для ней недоступ- ный кутокъ, розвинути свою мысль ? Чимъ важн'Ьйше, ббльшь запутане було пытане, чимъ стараннМше бнъ его М зав&рювавъ, тымъ довше и пристальн&йше задержувався на н'Ьмъ ей вдячный по- глядъ, тымъ сей поглядъ бувъ теплМппй, глубипй, сер- дечнМний. „Се дитя, Ольга“, думавъ бнъ въ зачудованю. „Она перерастав мене !а Онъ задумувався надъ Ольгою, якъ наколи и н'Ь надъ чимъ не задумувався. Весною они вс'й поехали до Швайцарй. Штольцъ въ Парижи рйшивъ, що бдъ теперь безъ Ольги ему жи- ти год'й. Решивши се пытане, бнъ почавъ р'Ъшати и пы- тане о тбмъ, чи може жити безъ него Ольга. Тблько се пытане не такъ легко давалось ему р-Ьшити. Онъ пбдбирався до него поволи, оглядно , обереж- но, йшовъ то на помацки, то см^ло, и думавъ ось-ось бнъ близько ц'йли, ось-ось уловить як1й-небудь несум- н'Ьвый признакъ, поглядъ, слово, скуку або радость: ще потребна лишь дрббочка, ледви-зам'йтне порушене бровь Ольги, ей збтхане, и завтра тайна повалиться: бнъ лю- бленый! На .лици у ней бнъ читавъ дов'Ьрчивбсть до себеОБЛОМОВЪ ажь до дитиньства; она споглядала иногда на него якъ на некого не споглядала, а хиба споглядала бы такъ- тблько на матерь, якъ бы у ней була мати. Прихбдъ его, его перееиджуване у вольныхъ хви- ляхъ, иногда целыми днями въ ей хат'Ь або зъ нею, она не уважала ласкою, лестною жертвою любови, добротою сердя, а просто обовязкомъ, якъ колибъ бнъ бувъ еш братъ, батько, навить мужь, а се багато, се все. И сама въ кождбмъ слов'Ь на кождбмъ кроку зъ нимъ була такъ свободна и отверта, якъ коли-бъ бнъ мавъ надъ нек> безпечну перевагу и авторитетъ. Онъ и знавъ, що мае сей авторитетъ: она кожду хвилю потверджала се, говорила, що она верить ему одному и може въ житю здатися сл'Ьпо тблько на нега и н'й на кого больше въ цЪлбмъ свЪтй. Онъ, розум'йесь, бувъ зъ сего гордый, все-жь таки ЧИМСЬ подббнымъ МОГЪ гордитись И ПерШ1Й-ЛЙПШ1Й ста- реньк1й, розумный и досв’йдченый дядько, навить баронъ, колибъ бнъ бувъ чолов&комъ зъ ясною головою, зъ ха- рактеромъ. Але чи бувъ се авторитетъ любови — отъ въ чбмъ- пытане! Чи входило въ сей авторитетъ хочь цяточку ей чаруючого обману, того понадного осл’йпленя, въ ко- трбмъ женщина готова жестоко помылитись и бути ща- слива помылкою ?... НЪ, она такъ свЪдомо покоряеся ему. Правда, оча ей горять, коли бнъ розвивае якусь идею, або обнажав душу передъ нею; она обливае его промЬнемъ цогляду, тблько завс'Ьгды видко за що; иногда сама таки гова- рить и причину. А въ любови заслуга здобуваеся такъ слЪпо, несв&домо, и въ той-то сл'Ьпогй и несв'йдомости и лежить щасте. Обижаеся она, то заразъ таки видко,, за що обиджена. ч.т, ОБЛОМОВЪ Н& наглого румянца , н& радости до порыву, н1з томного або дрожачого огнемъ погляду бнъ не пбдгля- Д'Ьвъ наколи, хочь и бувало денещо похоже на те, хочь здавалоеь ему, що лице ей бы выкрывалось бдъ болю, коли бнъ скаже , що сими днями вьгЬде до Итал^; та лишь-що серце у него заумре и оббльеться кровю бдъ СИХЪ дорогоцйнныхъ И р^ДКИХЪ ХВИЛИНОКЪ, коли втбмъ наразъ знову усе начебъ покрыеся чорною крепою: она наивно и отверто додасть: — Якъ жаль, що я зъ вами туды не можу поЪхати, и страхъ, якъ бы хотелось! Та вы мен'Ь усе розкажете и такъ передаете, мовбы я са- ма тамъ була. И весь чаръ знищеный симъ явнымъ, неукрытымъ передъ н'йкимъ бажанемъ и сею пустою, Формальною похвалою для его таланту оповйданя. Онъ що-тблько збере вс1з найдрббн&йшй познаки, що-тблько удасться ему уткати чудо-пречудо тканину', остаеся закбнчити ще яке тамъ одно очко — отъ вже, отъ заразъ... И въ тбмъ она знову стала саокбйна, рбвна, про- ста, иногдЪ навить холодна. Сидить, займаесь роботою и мовчаливо слухае его, пбднимае на часы голову, ки- дае на него такй цЪкавй, нытаючй, просто до р&чи иду- чй погляды, такъ що бнъ неразъ зъ досадою кидавъ книжку, або перерывавъ будь-яке объяснено, зрывався и хотфвъ бдходити, обернеся — она проводить его зди- вуванымъ ноглядомъ: ему совестно стане, бнъ вернеся и що-небудь выдумае на оправдане. Она выслухае такъ просто и поварить. Навить еум- н'Ъву, лукавой усмешки нема у ней. „Чи любить чи не любить ?“ грали у него въ го- ловЪ два пытаня. Коли любить, длячого-жь она така осторожна, та- ка скрыта? Коли не любить, то чому така уважлива,о в л о м о в ъ 169 покорна? Овъ вьгйхавъ на тыждень зъ Парижа до Лонг дону и нрийшовъ сказати 4й о тбмъ въ еамъ день бдъ- йзду, не говоривши нйчого о тбмъ передтымъ. Колибъ она бдразу настрашилась, зм'Ьнилаеь въ лици, отъ и бувъ бы конець, тайна схонлена, бнъ^ щасливый! А она мбцно стиснула ему руку, посумнй* ла: бнъ бувъ въ розпуцй. — Мен1з страхъ скучно буде, сказала она: — пла- кали готова, я ц'Ьлкомъ якъ сирота тенерь. Т&точко! Чубте, АндрМ Иваничь йде! плаксиво додала она- Она посадила его дословно на леду. „Ще до гЬтки звернулась Iй думавъ бнъ: „сего ще недоставало! Бачу, що *Ьй жаль, що любить бути-може..* та такой любови можно якъ товару на бфжи купили... „Не вернуся", понуро додавъ бнъ. „И хто-бъ се поду- мавъ, Ольга дитина! по ниточцй, бувало, ходила. Щб зъ нею?а И бнъ понурявся въ глубоку задуму. Щб зъ нею? бнъ не знавъ сеи дробниц^, що она любила вже разъ, що вже перенесла, на сколько була способна, дйвичу добу неумная панувати надъ еобою, напрасныхъ румянц'Ъвъ, неудачно укрытого болю въ серди, лихорадочныхъ признакбвъ любови , • першои ей горячки. Знай бнъ се, бнъ бы довйдався, коли не тую тай- ну, чи любить она его, то по крайней мйр'Ь причину, длячого такъ трудно стало вгадати, щб въ нМ чи* иться. 4 Въ Швайцар1и они бували всюды, куды йздять по- дорожники. Однакожь частЪйше и зъ большою любовю бстановлялись въ мало нав'йщаныхъ затишахъ* Ихъ, або що найменше Штольца, такъ занимала „своя власна Биб. н. нов. т. XXVIII. И, А. Гончарова „Обдемозъ". 12170 ОБ Л О М О В Ъ справа4*, що они утомлялись подорожею, котра для нихъ уступала на другШ нлянъ. Онъ ходивъ за нею по горахъ, смотр'Ьвъ на про- пасти, на водоспады, и въ кождбй рамцв она була на першбмъ плянй. Онъ иде за нею по якбй-небудь узкой стежин'й, поки т'йтка сидить въ колясц'й на долЪ; бнъ следить нишкОмъ пильненько якъ она стане, выйшовши на гору, просапне, и як1й поглядъ задержить на н'Ьмъ : бнъ вже набувъ сего переконаня. Оно бы усе нйчого: и тепло, и ясно зробиться коло серця, лишь ось наразъ она окине вбдтакъ ноглядомъ вгйсцевбсть и зан'йм'йе, забудеея въ др'Ьмогй огляданя — и его нема вже передъ нею. Ледви бнъ ворухнеся , нагадае о собй, скаже сло- во, она настрашиться, часами вскрикне: очевидно, що забула, чи бнъ тутъ, чи далеко, словомъ —- чи есть бнъ на св’Ьтй. • Зате опбсля, дома, коло бкна, на бальконй, она розпов'йдае ему одному, довго розпов'Ьдае , довго выби- рав зъ душ'Ь враж'йня, поки не выскажеся щЬла, и го- ворить горячо, зъ захватомъ запиняесь иногда, прибирае слово и въ лету хапае пбдаовгйдженый нимъ выразъ, и въ погляд'Ь ей усп'йе блысеути лучь вдячности за помочь. Або знову сяде, бл’йда бдъ усталости, въ велике кре- сло, лишь жаднй, невтомленй очи говорить ему, що она хоче слухати его. Она слухае неподвижно, все-жь таки не згубить слова, не пропустить нй одной дрббницЬ. Онъ замовкне, она ще слухае, очи ще пытають, и бнъ на сей н1шы^р зазывъ высказуеся дальше зъ новою силою, зъ новымъ жаромъ. Оно бы справд'Ь усе н^чого: ясно, тепло серце бьеться; значить, она жие тутъ, ббльше гЬй н’Ьчого неО Б Л О М О В Ъ 171 треба: тутъ ей свйтло^* огонь и розумъ. Ажь ось на- разъ она встане утомлена, и тй сами, гцо-лишь пытаю- чй очи проеять его, щобъ выйшовъ, або захоче 'йети она, и йсть зъ такимъ смакомъ... Все бы те байка: бнъ не Фантастъ ; бнъ не хотйвъ бы порываючои страсти, якъ не хотйвъ ей и Обломовъ, только зъ иншихъ нричинъ. Однакожь ему хотйлось бы, щобы привязане и любовь поплыли звычайною дорогою, закипавши зразу горячо коло жерела, щобъ черпнути и упитись въ нихъ, и опосля цйле жите знати, бдки вырынае ся криниця гцаетя... — Чи любить она чи нй ? говоривъ бнъ зъ болю- чимъ несупокоемъ, уарйваючи и^илюючись трохи не до слйзъ. У него чимъ разъ больше и больше розгорювалось се пытане, оббймало его немовь полумя, сковувало за- меры: се було одно головне пытане вже не любови, а житя. Нй длячого иншого не було теперь мйсця у него въ души. Выйшло такъ, що въ отеймъ пбвроцй зббрались и розбгрались надъ нимъ вей муки и страданя любови, бдъ котрыхъ бнъ такъ зручно берйгся въ стрйчахъ зъ женщинами. Онъ чувъ, що и его здоровый организмъ не усто • ить, наколи ще мйсяцями потревае се напряжене духа, волй, нервбвъ. Онъ понявъ — щб ему доси було не- звйстнымъ — якъ тратяться силы въ екрытыхъ бдъ очей боротьбахъ душй зб страстю, якъ задаеся серцю невылйчимй раны безъ проливу крови, якъ марнйе и жите. бнъ стративъ потрохи непохитну вйру въ свои си- лы ; бнъ вже не жартувавъ легкодушно, слухаючи ошь вйданя, якъ иншй сходять зъ глуздбвъ, чахнуть и вя-172 О Б Л О М О В Ъ нуть зъ рбзяыхъ причинъ, мйжь иншимъ.... бдъ Любови. бму робилось страшно. — Не, я положу конець сему, сказавъ бнъ: я за- гляну ей въ душу, якъ колись, и таки лце завтра — або буду щасливый, або бдъйду! Нема силъ! говоривъ бнъ далей, оглядаючись въ зеркале: — н4 на що не похож1Й.... Доста !... Онъ пбшовъ прямо до цели, то есть до Ольги. А що-жь Ольга ? Она не завважала его положена, або може була рбзнодушна къ ньому? Не завважати сего она не могла : и не таки про- никливй женщины якъ она, умфють розрбзнити прия- тельску сердечнбсть и щирбсть бдъ нежныхъ проявъ иншого чувства. Кокетства въ ней припускати годе, знаючи ей справдешню, непбдд'йльну, некимъ не нав4я- ну праведнбсть. Она стояла за высоко для сеи низькои слабости. . * Остаеея догадуватись хиба одного, що ей подоба-% лось, безъ всякихъ практичныхъ видбвъ, се безнастанне, наповнене розумомъ и страстю поклонене такого чело- века якъ Штольцъ; нйчого й казати, подобалось: се почитане поднимало ей обиджене самолюбство и мало- помалу знову ставило ей на той пьедесталъ, зъ котрого она упала ,ч мало-помалу бдраджалась ей гордость. Только якъ же она думала: чимъ мало скбнчи- тись се поклонене ? Адже-жь не може оно вечно выра- жатись въ сей безнастаннбй борбе цекавости Штольца за ей упбрнымъ мовчанемъ. По крайней мере чй здо- гадувалась она, що цела та борба его не надаремна, що бнъ выграе справу, въ котру поклавъ стблько воле и характеру? Ни даромъ бнъ тратить се полумя, сей173 ОБЛОМОВЪ блескъ? Чи потоне въ проагЬняхъ сего блеску образъ Обломова и онтои любови ?... Она н'Ьчого того не понимала, не бдчувала ясно, н боролась тяженько зъ тыми пытанями, сама зъ со- бою и не знала, якъ выйти зъ хаосу. Якъ М бути? Оставатись въ невыразнбмъ поло- женю годЪ: коли-небудь бдъ сеи н'Ьмои гры и боротьбы запертыхъ въ груди чувствъ дбйде до слбвъ — щб она бдпов’йсть о свойй минувшин'Ь ? Якъ назве она е4, и якъ назве те, щб чуе до Штольца? Коли она любить Штольца, щб-жь таке була он- тая любовь? — кокетство, в’Ьтреннбсть, чи ще горше? 6и кидало въ жаръ и обливало румянцемъ сорому при сЪй мысли. Такого обвинена она не кине на себе. Коли-жь се була перша, чиста любовь, щб таке ей бдносины до, Штольца? — Знову гра, обманъ, тонке обчислене, щобъ склонити его до женитьбы и покрыта симъ легкодушнбсть свого поведеня?... 6й кидало знову въ холодъ, и она бл4дла бдъ сеи мысли. А не гра, не обманъ , не обчислене —г такъ... то хиба любовь ? Одъ сего здогаду она губилась: друга любовь — у сймь-бс'Ьмь м'Ьсяц'Ьвъ пбсля першои! Хто-жь 4й по- варить ? Якъ она словечкомъ заговорить о н*й, щобъ не вызвала здивованя, а може бути... погорды! Она и по- думати не см'Ъе, не мае права ! Она шукала помочи въ своЫ памяти: тамъ о дру- гбй любови н4якои згадки не найшлося. Згадала про ав- торитеты тйтокъ, старыхъ дЪвъ, рбзныхъ досв'Ьдченыхъ женщинъ, наконець писател4въ, „мыслител'Ьвъ о любо- ви“ — зб всЬхъ сторбнъ чуе неумолимый судъ: „жен- щина истинно любить тблько разъ“. И Обломовъ ташй; судъ высказавъ. Згадала б Зонечц'Ь, якъ бы она оббзва-174 ОБЛОМОВЪ лась о другой любови, тблько бдъ прийзжихъ зъ Россгй чула, що ей приятелька перейшла до третьои... Нй, нема у ней любови до Штольца, рйшила она, и бути не може! Она любила Обломова, и любовь ся умерла, цвйтъ житя збвявъ на завейгды ! Она чуе толь- ко приязнь до Штольца, котра основана на его блеску- чихъ прикметахъ, бдтакъ на приязни его до ней, на уважливоети, на довйрш. Такъ она бдпыхала навйть мысль, навйть можли- вбсть любови до старого свого друга. Отъ причина, для котрои Штольцъ не мбгъ уло- вити у ней на лици и въ словахъ нйякого знаку, нй выразнои рбвнодушности, нй хвилевои блыскавки, на- вйть искры чувства, котре бы хочь на волосъ выходило зъ границй теплой, сердечной, все-жь таки звычайнои приязни. Щобъ покбнчити се все бдразу, йй оставалось одно: запримйтивши признаки родячоися любови въ Штольцу, не дати йй поживы, не позволити йй розви- ватись и бдъйхати чимъ скорше. Тблько она вже про- пустила властиву хвилю: се збулось давно, притбмъ треба йй було предвидйти, що приязнь у него розго- риться въ страсть; та се и не Обломовъ: бдъ него нй- куды не втечешь. Припустймъ, се було бы фхзично и можливе, але йй морально неможливый бдъйздъ: зразу она хбснувалась тблько даввыми правами, правами приязни и находила въ Штольцу, якъ и давно, то веселого, остроумного, дртепного товариша, то вйрного, глубокого слйдителя явищь житя — всего, що лучалось зъ ними, або пере* носилось мимо нихъ, щб ихъ занимало. Та тблько чимъ частййше они бачились, тымъ большеОБЛОМОВ Ъ 175 зближались морально, тымъ ббльшь оживленою ставала его роля : зъ слйдителя бнъ несвйдомо перейшовъ въ ролю объяснителя явищь, ей проводника. Оаъ невидимо ставъ ей розумомъ и сумлйнемъ, и явились нови права, нови тайнй звязи, що опутали цйле жите Ольги, усе, кромй одного скрытого закутка, котрый она старанно берегла передъ его слйдячимъ окомъ. Она приймила сю моральну опйку надъ своимъ умомъ и серцемъ, и банила, що и сама здобула свою пайку вплыву на него. Они поменялись правами; она якось незаметно, мовчки, допустила замену. Якъ теиерь бдразу усе бдняти ?.. Та притбмъ въ отсймъ столько... столько занятя.. задоволеня, рбзно- родности... житя... Що она бдтакъ стане чинити, якъ не буде сего ? и коли йй приходила мысль втйкати — була вже пбзно, она вже не була въ силе. Кождый проведеный не зъ нимъ день, незавйрена -ему и неподйлена зъ нимъ гадка — усе тратило для ней свой гщйтъ и свое значене. „Боже мой! Колибъ она могла бути его сестрою!* думалось ей: „Якешщсте мати вйчнй права на такого чоловйка, не только на розумъ але и на серце, любу- ватись его присутностю законно, явно, не платячи за те^нйякими тяжкими жертвами, прикростями, звйрюва- немъ сумной минувшины. А теперь щб я таке ? Одъйде бнъ, я не лишь не маю права задержати его, але ажь повинна бажати розлуки; а задержу — щб я скажу ему, по якому праву хочу его що хвиля бачити, чу- ти?... Тому що менй скучно, що я тужу, що бнъ учить, забавляв мене, що бнъ менй потребный и при- емный. Правда, се причина, але не право. А я що въ замйнъ приношу ему ? Право любоватись мною безко-По ОБЛОМОВЪ ристно и не смйти подумати о взаимности, тогдй коли столько иншихъ женщинъ уважали бы себе щасливы- ми....а Она мучилась и задумувалась , якъ она выйде зъ сего положена, и не бачила нйякои цйли, кбнця. Пе- редъ нею бувъ только страхъ, що бнъ розчаруесь и що розлучаться на вйки. Иногда приходило йй въ голову бдкрыти ему все, щобъ покбнчити бдразу и свою и его борбу, та бддыхъ запирало, скоро только задумае она се. Ъй було стыдно, гбрко. Дивнййше всего те, що она перестала поважати свою минувшину, навйть стала ей стыдатись зъ той по- ры, якъ стала нерозлучна зъ Штольцомъ, якъ бнъ заво- лодйвъ ей житемъ. Нехай довйдавсь бы баронъ, при- кладомъ, або хто иннпй, она бы, очевидно, вмешалась, йй було бы моторошно, але она' бь^ не мучилась такъ, якъ мучиться теперь, при мысли, що о тбмъ довйдаеся Штольцъ. Она зъ грозою представляла собй, що выразиться у него на лици, якъ бнъ спогляне на ней, щб скаже бнъ, щб буде думати потбмъ? Она наразъ покажеся ему такою малою, слабою, никчемною. Нй, нй, нй- защо ! Она стала приглядати за собою, и зъ псрераже- немь бдкрыла, що йй не только стыдно давнййшого сво- го роману, але и героя... Тутъ палило ей и каяне за невдячнбсть: адже Обломовъ такъ щиро любивъ ей! Може-бутп, она привыкла бы и до свого стыду, навчилась бы терпйти: до чего не привыкне чоловйкъ ! якбы ей приязнь для Штольца була чужа всякихъ са- молюбныхъ помыслбвъ и бажань. Все жь таки хочь она заглушувала кождый лукавый и льстивый шепбхъ еер- ця, все-жь таки не могла собй дати раду зъ мрйямиОБЛОМОВЪ 177 уявы : часто передъ очима си, противъ ей власти, ста- вавъ и с1явъ образъ сеи другой любови; зъ дня на день чимъ разъ бблынь приманчиво росла мрйя роскбш- ного щастя, не зъ Обломовомъ, не въ лйнивбй дрймотй, а на широкой аренй всесторонного житя, зъ цйлою его глубиною, зъ вейми красами и смутками — щастя зъ Штольцомъ. Тогдй то она слезами обливала свою минувшину и не могла обмыти. Она отвережалась бдъ мрйй и ще пильнййше ховалась за стеною непрониклнвоети, мов- чаня и той приятельской рбвнодушности, що такъ Штольца приводила до розпуки. Одтакъ, забувшись, очаровувалась она знову несвйдомо присутностю прия- теля, була чаруюча, ввйчлива, доверчива, поки на ново незаконна мрйя о щастю, на котре она утратила права, не нагадае йй, що будуччина для ней страчена, що ро- жевй мрйй вже позаду, що опавъ цвйтъ житя. Здаеться, зъ лотами она успела бы помиритись зъ своимъ положенемъ и бдвыкла бы бдъ надйй на будуч- чину, якъ бдвыкають вей старй дйвы, и понурилась бы въ холодну апатно, або стала бы заниматись добрыми дйлами; тблько ось нечайно незаконна мрйя ей при- брала ГрОЗНЙЙППЙ видъ, коли зъ кблькохъ мимохбть вы- хопившихся у Штольца слбвъ она ясно побачила, що стратила въ нймъ приятеля а найшла горячого коханка. Приязнь утонула въ любови. Она була блйда того поранку, коли бдкрыла се, не выходила цйлый день, ворушилась, боролась зъ собою, думала, щб йй теперь чинити, яшй обовязокъ лежить на нйй — нйчого не придумала. Она лишь проклинала себе, чого она на початку не побйдила стыду и не бд- крыла Штольцови перше свою минувшину, а теперь йй треба побйдити ще страхъ.178 ОБЛОМОВЪ Бували припадки рйшучости, коли въ груди у ней наболить, накипать сльозы, коли йй хочеся кинутись къ нему, и не словами, а шльохами, судорогами, обмо- роками розповйсти про свою любовь, щобъ бнъ бачивъ и покуту. Она чула, якъ поступають въ подббныхъ случаяхъ иншй. Зонечка, прикладомъ, сказала своему судженому про Корнета, що она пошивала его въ дурнй, що бнъ молокососъ, що она нарокомъ велела ему дожидати на морозй поки она выйде всйсти до кареты, и т. д. Зонечка не надумувалаеь бы сказати и про Обло- мова, що пожартувала зъ нимъ для розрывки , що бнъ так1й смйшеый, що чи може любити „такШ мйшокъ", що сего нйхто не повйрить. Але такш спосббъ поведе- на мбгъ бы бути оправданый только чоловйкомъ Зонеч- ки и многими иншими, та не Штольцомъ. Ольга могла бы краще представити дйло, сказати, що хотйла вытягнути лишь Обломова зъ пропасти и для- того взяла до помочи такъ-сказавши приятельске кокет- ство... щобъ оживити угасаючого чоловйка и потбмъ бдбйти бдъ него. Только се було бы вже надто-вышу- кане, натягнене и на кождый спосббъ Фалыпиве... Нема, нема рады! „Боже, въ якбмъ я омутй!“ стогнала Ольга въ ду- ши. „Признатись!... Ахъ, нй! нехай бнъ довго, нйколи не довйдаесь о тбмъ ! А не сказати — все одно, що красти. Се похоже на обманъ, на залицяне. Боже, по- можи менй!...а Але помочи не було. Якъ нй любувалась она нрисутностю Штольца, то часами она радше бы волйла не стрйчатись зъ нимъ больше, перейти черезъ жите ледви-замйтною тйнею, не мрачити его ясного и розумного житя-бутя назакон- ною страстю.ОБЛОМОВЪ 179 Она бы потужила ще за своею неудавшоюся лю« 4овю, оплакала бы минувшину, похоронила бы въ души память о нйй, потбмъ може-бути найшла бы „прилипну партно“, якихъ багато , и була бы доброю, розумною, дбалою женкою и матерю, а минувшину уважала бы дйвочою мрйею, и не прожила, а перестрадала бы жите. Адже вей такъ роблять! Однакъ тутъ иде не о ней одну лишь , тутъ замй- шаный ще хтось, и сей хтось на нйй поклавъ найкращй и остаточнй надйй житя. „Чого... я любила ?“ въ жалю мучилась она и зга- дувала ранокъ въ парку, коли Обломовъ хотйвъ втй- кати, а она думала тогдй, що книга ей житя замквеея на вйки, якъ бнъ втече. Она тогдй такъ смйло и легко рйшила пытане любови , житя , такъ усе здавалось йй ясне — усе заиленталось въ 1*удзъ не до розвязаня. Она мудрувала, думала, що треба только смотрйти просто, ити прямо и жите послушно, якъ килимъ, буде стелитись пбдъ ногами, и отъ !... Нй на кого навйть зва- лити вину: она одна завинила ! Ольга не пбдозрйваючи, зъ чимъ прийшовъ Штольцъ, спокойно встала зъ дивану, положила книжку и пошла ему на зустрйтъ. — Я не перебиваю вамъ? запытавъ бнъ, ейдаючи пбдъ бкномъ ей комнаты, зверненбмъ къ озеру. — Вы читали? — Нй, я вже перестала читати: робить ся темно. Я ждала васъ! мягко, приязно, щиро говорила она. — Тымъ лйпше: менй треба поговорити зъ вами, запримйтивъ бнъ поважно, подсунувши йй друге крйсла до бкна. Она стрепенулась и задеревенйла на мйсци. По хвили махинально оаустилась въ крйсло и наклонивши180 О Б I О М О В Ъ голову, не пбднимаючи очей, сядйла въ прикрбмъ дожи- даню. Ъй хотелось бы бути въ тую хвилю о сто вер- стовъ бдъ сего мйсця. Въ ту хвилю немовь лыскавка перелетала у ней въ памяти минувшина. „Судъ наставъ! Не вбльно грати житемъ мовь куклами !“ чувся йй як1йсь чужгй голосъ: „Не жартуй зъ нимъ — розплатишься !*‘ Они мовчали кблька минутъ. Онъ очевидно збирав- ся зъ мыслями. Ольга боязливо вдивлювалась въ его помарнйле лице, въ насупленп брови, въ стисненй уста зь выразомъ порйшеня. „Немеза!“ думала она, здрбгаючи у внутрй. Обое начебъ готовились до поединку. — Вы, надеюсь, бдгадуете, Ольго Сергййвно, о чбмъ я хочу говорити ? сказавъ бнъ, позираючи на ней пытаючо. Онъ сидйвъ въ заглубленю окна, котре скрывало его лице, тогдй якъ свйтло бнъ окна прямо падало на ней и бнъ мбгъ читати, що було у ней на думцй. — Якъ я можу знати ? бдповйла она тихенько. Передъ симъ небезпечнымъ противникомъ у ней вже не було нй той силы волй и характеру, нй проникливости, ий умйлости панувати надъ собою , зъ якими она за- всйгды являлась Обломову. Она понимала, що коли она до сеи поры могла укрыватись бдъ быстрого ока Штольца и вести щасливо вбйну, то се завдячувала зовсймъ не свойй силй, якъ въ борбй зъ Обломовомъ, а тблько упорному мовчаню Штольца, его укрытому поведеню. Однакожь на отвер- тбмъ поли перевага була не на ей сторонй, и длятого пытанемъ: „якъ я можу знати ?и она хотйла тблько вы- грати крыхбтку простору и минуту часу, щобъ неприя- тель яснййше бдкрывъ свбй замыслъ.ОБЛОМОВЪ 181 — Не знаете? сказавъ бнъ простодушно: — До- бре, я вамъ скажу... — Ахъ, нй! наразъ вырвалось у ней. Она вхопила его за руку и смотрела на него, на- чебъ благаючи о пощаду. — Отъ бачите, я бдгадавъ, що вы знаете! сказавъ бнъ, — Длячого-жь „нЪ*, додавъ бнъ бдтакъ зъ сумомъ. Она мовчала. — Коли вы здогадувались, що я колись выскажу- ся, то знали, очевидно , що и бдповйсти менй ? запы- тавъ бнъ. — Здогадувалась и мучилась! сказала она, бдкиду- ючись на плечки кресла и бдвертаючись бдъ светла, та прикликуючи въ мысли сумерки чимъ скорше собй на помбчь, щобъ бнъ не читавъ борбы помйшаня и жалю у ней на лици. — Мучились! Се страшне слово! трохи не шепо- томъ выголосивъ бнъ : — се Дантове: „покинь надйю на завс%гды“. Менй больше и говорити нйчого: тутъ все! Але дякую вамъ и за те, додавъ бнъ зъ глубо- кимъ вздохомъ: я выйшовъ зъ хаосу, зъ тьмы, и знаю бодай, щб менй чинити. Оденъ ратунокъ — втйкати чимъ скорше ! Ояъ' вставъ. — Нй, ради Бога, н4! кинувшись къ ньому, ухо- ливши его знову за руку зъ перестрахомъ и зъ моль- бою заговорила она: — Умилосердиться надб мною: щб зб мною буде ? бнъ сйвъ и она такожь. — Та я васъ люблю,* Ольго Сергййвно ! сказавъ бнъ майже сурово. — Вы бачили, що за се пбвроку чи*182 ОБЛОМОВЪ ншгоеь з б мною! Чого-жь вамъ хочеся: Повнои победы ? щобъ я завянувъ, або зубы затявъ ? Гарне спасибо! Она вменилась въ лици. — Ъдьте зъ Богомъ! екавала она зъ достоинь- ствомъ придавленои обиды и разомъ глубокой печали, котрои не въ силе була скрыти. — Простить, я провинився ! звинявся бнъ. — Отъ мы, не видячи н^чого, вже и носварились. Я знаю, що вы не можете хот'Ьти того, але вы и не можете и пере- нестись въ мое положене, и длятого вамъ дивна моя охота — втЪкати. ЧоловЪкъ иногда несвЪдомо стаесь егоистомъ. Она переменила положене въ кресле, начебъ М невыгбдно було сидети, все-жь таки нечого не сказала. — Ну, нехай бы я остався : що зъ того? говоривъ бнъ дальше. — Вы нйчого й казати, предложите мене приязнь! та тблько она и безъ того моя. Я поеду, и по рокови, по двохъ она ще буде моя. Приязнь — речь гарна, Ольго Сергеевно, коли она — любовь межь мо- лодыми мущиною и женщиною, або згадка о Любови межь старушками. Але Боже хорони, наколи она зъ одной стороны приязнь, а зъ другой — любовь. Я знаю, що вамъ зб мною не скучно, але мене, бачите, зъ вами якъ оно. — Та, коли такъ, то едьте, Богъ зъ вами ! ледве чутно прошептала она. — Оставатись, роздумувавъ бнъ вголосъ: ходити по острю ножа — гарна приязнь! — А менй може легче? несподевано закину- ла она. % — Вамъ' длячого? запытавъ биъ зъ живостю: — Вы... вы не любите...ОБЛОМОВЪ 18а — Не знаю, клянуся Богомъ, не знаю! Але якъ вы... якъ змйниться якъ-небудь мое теперешне жите, щб зб мною буде? понуро, майже про себе дода- ла она. — Якъ я маю се розум'Ьти ? Научать мене, ради Бога! нрисуваючи кресло до ней, сказавъ бнъ, здиву- ваный ей словами и глубокимъ, неуданымъ тономъ , якимъ они були сказани. Онъ старався розпбзнати ей выразъ лиця. Она мов чала. У ней горело въ груди бажане успокоити его, вернути слово „мучиласьа, або объяснити его инакше, якъ бнъ его понявъ; однакожь якъ розъяснити — она не знала сама, и только несаокбйно бдчувала, що обое они пбдъ гнетомъ рокового неаорозум^ня, въ Фалыпи- вбмъ положеню, що обоимъ тяжко длячого, и що бнъ лишь мбгъ, або она при его помочи могла привести въ явность и порядокъ такъ те, що було, якъ и те, щб е. Але для сего треба перекрочити бездну, бдкрыти ему, щб зъ нею було: якъ она хотела и якъ боялась — его суду! — Я сама н'Ьчого не понимаю; я бблыпе въ хаоеЬ, у тьмЪ, н'Ьжь вы! сказала она. — Слухайте, чи верите вы мен'Ъ ? запытавъ бнъ,, взявши еЪ за руку. — Безгранично, якъ матери — вы се знаете, бд- повела она тихо. — Розповйджте отже мен'Ь, щб було зъ вами бдъ того часу, якъ мы не бачилиеь. Вы загадочнй для мене теперь, а перше я читавъ на лици вашй мысли; зда- еся, се ОДИНОЗК1Й спосббъ для насъ порозум'Ьти себе взаимно. Або не правда? — Ахъ, правда, се доконечне... треба екбнчитвг якось... промовила она, дрожачи передъ неуникненымъ184' ОБЛОМОВЪ признанемъ. „Немеза! Немеза!“ думала она и нохилила голову на грудь. Она потупилась и мовчала. А ему въ душу дых- нуло морозомъ бдъ сихъ простыхъ слбвъ и ще больше бдъ ей мовчаня. „Она стревожена! Боже! Щб зъ нею було?“ зъ холоднЪючимъ чоломъ думавъ бнъ, и чувъ, що у него дрожать руки и ноги, бму выобразилось щось вельми страшне! Она заедно мовчить и очевидячки бореся зъ собою. — И такъ... Ольго СергМвно... насп'Ьшувавъ бнъ. Она мовчала, только знову зробила нервовый рухъ, котрого годе було бачити въ темноте, лишь чут- но було, якъ зашелестело ей шовкове одене. — Я збираюсь зъ бдвагою, сказала она наконець: — якъ трудно, щобъ вы знали! додала она опосля, обертаючись на ббкъ и стараючиеь запанувати надъ собою. Ъй хотелось, гцобы Штольцъ доведався все не зъ ей устъ, а якимсь чудомъ. На щасте стало темно и ей лице було вже въ тени; мбгъ только не дописувати го- лосъ и слова не сходили у ней зъ языка, начебъ не знала, зъ я кои ноты почати. „Боже мой! Якъ я тяженько завинила, коли мене такъ стыдно и болючо !и мучилась она въ мысли. А чи давно тому, якъ она зъ такою певностю роз- поряджала своею и чужою судьбою, була така розумна, сильна! И отъ прийшла ей черга дрожати мовь дев- чинка! Стыдъ за минувшину, мука самолюбства за те- перешнбсть, Фальшиве положене, дратували ей... Годе выдержати! — Я вамъ поможу.. вы.. Любили ? насилу вымовивъОБЛОМОВЪ 185 Штольцъ — такъ стало важко ему бдъ влаеного слова. Она потвердила мовчанемъ. А на него знову дых- нуло морозомъ. — Кого-жь? Се не секретъ? запытавъ бнъ, ста- раючись вымовляти твердо, хочь самъ чувъ, що у него дрожать губы. А йй було ще страшн'Ьйше. гВй хотелось бы ска- зати инше имя, выдуматн иншу исторш. Она зъ минуту хиталась, однакъ не було що* чинити : якъ чолов'йкъ, ко- трый ьъ хвилю кранного небезпеченьства кидаеся зъ стрбмкого берега, або скаче въ полумя, она наразъ вы- мовила : — Обломова. Минуты дв'Ь тягнулась мовчанка. — Обломова ! повторивъ бнъ въ зачудованю. — Се неправда! -додавъ бнъ опосля р&шучо , понизивши голоеъ. — Правда, спокойно сказала она. — Обломова ! повторивъ бнъ знову. — Не може бути! твердивъ Штольцъ ще разъ зъ певностю себе. — Тутъ есть щось: вы не поняли себе, Обломова, або наконець любови. Она мовчала. — Се не любовь, се щось инше, говорю я! настой- чиво впевнявъ бнъ. — Такъ, я кокетувала зъ нимъ, водила за нбсъ, зробила нещасливымъ... потбмъ, пбсля вашои думки, бе- руея до васъ! вымовила она здержанымъ голосомъ, и въ голосй ей зновъ закипали сльозы обиды. — Люба Ольго СергйЪвно! не сердиться, не гово- рить такъ: се не вашь тонъ. Вы знаете, що я не думаю Н'Ьчого того. Только въ мою голову не входить, я не розум'йю, якъ Обломовъ... Биб н нов. т. XXVIII. А. Тончарош „Обломовъ1*. 13186 ОБЛОМОВЪ — Онъ заслугуе все-жь таки на вашу приязнь : вы не знаете, якъ цйнити его: длячого-жь бнъ не достой- ный любови ? боронила она, — Я знаю, гдо любовь мснше выбаглива, якъ при- язнь, сказавъ Штольцъ: — она дуже часто слйпа, лю~ блять не за заслуги — завсйгды такъ. Только для Лю- бови треба щось такого, иногдй дрббницй, чого не озна- чити, нй назвати не дасться, и чого нема въ моймъ не- зрбвнанбмъ, все-жь таки неповоротнбмъ Шли. Отъ чому я дивуюсь. Слухайте, тягнувъ бнъ далйй зъ живостюг мы нйколи не дбйдемъ такъ до кбиця, не порозумйемо одно друге. Не стыдайтесь подробиць, не щадйть себе на пбвъ годины, розповйджте менй все, а я скажу вамъ, щб се таке було, и навйть може-бути щб буде... Менй заедно здаеться, що тутъ... не те... Ахъ, колибъ се була правда! додавъ бнъ зъ одушевленемъ: — Колибъ Обло- мова, а не иншого! Обломова! Адже се значить, що вы належите не минувшинй, не любови, що вы способна... Розповйджте, розповйжте чимъ скорше! спокбйнымъ трохи не веселымъ голосомъ закинувъ бнъ. — Такъ, ради Бога ! доверчиво бдповйла она ура- дована, що часть ланцухбвъ зъ ней знята. — Сама я зъ розуму сходжу. Колибъ вы знали, яка я бйдна! Я не знаю, чи виновата я, чи нй, чи стыдатись менй минув- шины, чи жалувати за нею, чи надйятись на будуччинуг чи стратити надйю... Вы говорили о своихъ мукахъ, а моихъ не догадувались. Выслухайте-жь до кбнця, та тблько не розумомъ : я боюся вашого розуму; серцемъ радше: може-бути оно розсудить, що у мене нема ма- тера, що я була якъ въ лйсй... тихо, пониклымъ голо- сомъ додала она. — Нй, поквапно поправилась опбсля: — не щадйть мене. Якъ се була любовь, то., йдте собй зъ Богомъ. Она задержалась на хвилинку: — и прийз-ОБЛОМОВЪ 187 джайте по якбмсь часй, коли заговорить назадъ сама лишь приязнь. Коли-жь се була вйтреннбсть, кокетер1я, то карайте, втйчте якъ найподалыне и забудьте мене. Слухайте. Онъ замйсть бдповйди сильно стиснувъ йй обй руки. Попалась сповйдь Ольги, довга, подробна. Она ясно, слово за словомъ, перекладувала зъ своей головы въ чужу усе, що йй такъ довго грызло, чого она паленйла, чимъ передже радйла, була щаслива, о опосля бдразу упала въ омутъ горя и еумнйвбвъ. Она розповйла о прогулькахъ, о парку, о своихъ надйяхъ, о бдродженю и упадку Обломова, о галузцй бузины, навйть о поцйлунку. Проминула только мовча- немъ душный вечеръ въ саду — навйрно длятого, що усе ще не рйшила, щб за припадокъ зъ нею лучився тогдй. Зразу чути було только ей тревожный шепбтъ, але въ мйру того, якъ она говорила, голосъ ей стававъ вы- ~разнйй1шй и своббднййшш; бдъ шепоту онъ перейшовъ въ пбвголосъ, бдтакъ пбднявся до повныхъ грудныхъ нотъ. Кончила она своббдно, неначебъ розповйдала чу» зку истор1Ю. Передъ нею самою здбймалась завйса, розвивалась мвнувшина, въ котру до сеи хвилй она боялась загля- нути уважно. На неодно у ней отвирались очи и она смйло споглянула бы на свого епбвбеейдника, якбы не ^було темно. Она окончила и ждала засуду. Только бдповйдею була могильна тишина. Що онъ? Не чути нй слова, нй порушеня, навйть Дыханя, начебъ нйкого не було зъ нею. \ Тая нймота знову кинула въ ней сумнйвъ. Мовчан-188 ОБЛОМОВЪ ка продовжалась. Щб значить ся мовчанка? Якш за- судъ готовиться йй бдъ найпрониклившого, найласка- вййшого судгЬ на цйлбмъ свйтй ? Вей иншй безнамбсно осудить ей, тблько бнъ оденъ мбгъ бути ей адвокатомъ, его бы выбрала она... бнъ бы усе понявъ ; розваживъ и лйпше нйжь она сама рйшивъ въ ей користь ! А бнъ мовчить: чи справдй справа ей програна?... Ъй стало знову страшно... Отворились дверй и двй свйчки, внесенй покойв- кою, озарили ихъ кутокъ. Она кинула на него несмйлый, але жадный, пыта- ЮЧ1Й иоглядъ. Онъ зложивъ руки навхрестъ и смотрить на ней такими покбрливыми, отвертыми очима, любуеся ей помйшанемъ. У ней серце бдтаяло, бдбгрйлось. Она успокояючо збтхнула и трохи не заплакала. До ней въ млй ока вер- нулась ласкавбсть для себе, Довйре до нього. Она була щаслива, якъ дитя, котре просили, успокоили и об ласкали. — Усе? запытавъ бнъ тихо. — Усе! сказала она. — А листъ его ? Она выняла зъ теки листъ его и подала ему. Онт пбдбйшовъ къ свйчцй, прочитавъ и положивъ на стблъ А очи знову звернулись на ней и такимъ выразомъ, яко го она вже давно не бачила въ нймъ. Передъ нею ставъ давнййшхй, певный себе, трохз насмйшливый и безгранично добрый, пестячШ ей прия тель. Въ лици у него нй тйни терпйня, анй сумнйв) Онъ взявъ ей за обй руки, поцйлувавъ одну и друг) потбмъ глубоко задумався. Она притихла зъ своей чер ги и не клйпаючи очима, слйдила рухъ его мысл на лици.ОБЛОМОВЪ 189 Наразъ бнъ вставъ. — Боже мой, якбы я знавъ, що речь иде о Обло- мова, чи мучивсь бы я такъ! сказавъ бнъ, смотрячи на ней такъ ласкаво, зъ такою доверчивости), якъ ко- либъ у ней не було сеи страшной минувшины. На сер- ди у ней такъ повеселело, стало святочно. Ъй було легко. Ъй стало ясно, то она соромилась его одного, а бнъ не карае ей, не втече ! Щб ее обходить судъ це- лого света! бнъ вже знову бувъ паномъ себе, бувъ веселый; однакже ей мало було того. Она бачила, що она оправ- дана, все-жь таки ей, яко судженбй, хотелось знати за- судъ. А бнъ взявъ капелюхъ. — Куды вы? запытала она. — Вы зворушенй, бдпочнеть ! бдиовевъ бнъ. Завтра поговоримо. — Вы хочете, щобъ я не спала делу нбчь? пере- била она, задержуючи бго за руку и саджаючи на кре- сло. Хочете бдбйти, не сказавши, щб се .. було, що я теперь, щб я... буду. Змилуйтесь, Андрею Иваничу: хто-жь мене скаже ? Хто выгудить мене, коли заслу- гую, або... хто простить?., додала она и поглянула на него зъ такою сердечною приязнею, що бнъ кинувъ ка- пелюхъ и трохи лишь самъ не кинувся передъ нею на колена. — Ангеле — позвольте сказати — мбй! говоривъ бнъ: Не мучте ся безъ потребы: не карати не уласка- вляти васъ не треба. Мене наветь нечого и додавати до вашого оповеданя. Яки можуть бути у васъ сумневы? Вы хочете знати, що се було, назвати по имени ? чВы давно знаете... Де листъ Обломова? — Онъ взявъ листъ. зб стола.190 ОБЛОМОВЪ — Слухайте-жь! и читавъ : „ваше теперешне люблю не "есть теперешня любовь, а будуча. Се тблько несвй- дома потреба любови, котра въ недостатку дейстнои по- живы, въ недостатку огню, горить Фалыпивымъ, негрй- ючимъ свйтломъ, высказуеся вногдй у женщинъ въ ла- екахъ до детины, до другой женщины, а навйть просто въ сльозахъ або въ встеричныхъ припадкахъ.... Вы по- мылились (читавъ Штольцъ, ударяючи на тбмъ слове) : передъ вами не той, кого вы ждали, о кбмъ маячили. Погодйть — бнъ прийде, и тогдй вы отямитесь, вамъ буде досадно и соромно на свою номылку — Бачите, якъ се верно! сказавъ бнъ. — !Вамъ було и соромно и досадно за .. помылку. До сего нйчо- го додавати. Онъ написавъ правду, а вы не поверили, и въ тбмъ цела ваша вина. Вамъ бы тогдй и розбй- тись; тблько его поконала вашд красота... а васъ роз- н'Ьжила... его голубина невиннбсть! додавъ бнъ на- смешливо. — Я не поварила ему, я думала, що серце не по- мыляеся. — Ш, помыляеся: и якъ иногде пагубно! Але у васъ до серця и не доходило, додавъ бнъ: уява и са- молюбство зъ одной стороны, слабость зъ другой... А вы боялись , що не буде другого празника въ житю , що сей блйдый лучь озарить жите и потбмъ буде вечна ибчь... — А Сльозы? сказала она: — Хиба жь они не бдъ серця були, коли я плакала ? Я нс кривила душею , я була щира... —- Боже мой ! За чимъ не плачуть женщины ? Вы сами таки говорите, що вамъ було жаль галузки бузи- ны, улюбленои лавки. До того додайте обмануте само-ОБЛОМОВЪ 191 любство, неудавшу ся ролю сяасительки.. цяточку при- вычки... Сколько причинъ для сльозъ! -г- И сходины наши, прогульки, такожь помылка ? Вы памятаете, що я... була у нег^о... доповйла она зъ помйшанемъ, и сама, здаеться, хотела заглушити свои ОБЛОМОВЪ — Такъ ще горше, наколи тутъ нема н'Ьякои мо- ральной искры, наколи се лишь... — Андрею! Хиба-жь ты знавъ мене неморальнымъ чолов'Ькомъ ? — Чого-жь ты спален'Ьвъ ? — Тому, що ты мбгъ допустити так у гадку. Штольцъ похитавъ зъ сумшЬвомъ головою. — Памятай, Илю, не впади въ яму. Проста баба ; грязный бытъ, задушлива СФера тупости, простацтво — тьФу! Обломовъ мовчавъ. — Ну, здоровъ будь, закбнчивъ Штольцъ: — такъ я скажу Ольз'Ь, що лЪтомъ мы иобачимо тебе якъ не у насъ, то въ Обломовцй. Тями, она не бдвяжеся! — Напевне, напевне, заверявши одпов'Ьвъ Обломовъ: — ажь и додай, що коли она позволить, то я зиму про- веду у васъ. — Ожь то бы тащилась ! Штольцъ бдъйхавъ того самого дня , а вечеромъ у Обломова явився Тарантевъ. Онъ не втерп^въ, щобы не выганьбити его порядно за кума. Онъ одного не взявъ пбдъ розвагу, що Обломовъ въ товарищей Ильинь- скихъ бдвыкъ бдъ подббныхъ ему явищь, и що апапя и податливость для простацтва и грубости уступила вгЬ- сце бдразй. Се було бы выявилось вже давно, и навить выявилось и такъ почасти, коли Обломовъ живъ ще за М'Ьстомъ, тблько зъ той поры Тарантевъ навйщувавъ его рйдше, и притбмъ бувавъ при свйдкахъ и стычки м^жь ними не було. — Здоровъ, земляче! злобно сказавъ Тарантевъ, не подаючи руки. — Здоровъ, холодно бдповйвъ Обломовъ, смотрячи въ окно.ОБЛОМОВЪ 227 - Що, попрощавъ свого доброд'Ья ? — Попрощавъ. Або що ? — Славный чоловйкъ! 4здко тягнувъ далЪй Та- рантевъ. — А що, тобй не припавъ до серця? — Я бы его повйсивъ! зъ ненавиетю прохрып&въ Тарантевъ. — Отъ якъ ! — И тебе бы на одну гиляку! — За що такъ ? — Поступай чесно: коли виненъ грошЪ, то плати, не в^лкручайся. Щб ты теперь начинивъ ? — Слухай, Михейцю АндрЪичу, увбльни мене бдъ 'Своихъ сказокъ: довго я, зъ л-Ьнивства, зъ оспалости •слухавъ тебе ; я думавъ, що у тебе есть хочь капелька сумлЪня, а ей нема. Ты зъ онтымъ шибенникомъ хо- тйвъ обманути мене: хто зъ васъ нйкчемнМпий — не знаю, лишь оба вы мерзенй мен'Ь. Добрый чоловЪкъ, приятель, вытягнувъ мене зъ сего поганого Д'Ьла... — Гарный приятель! говоривъ Тарантевъ: — Я чувъ, бнъ и заручену бдъ тебе бдбивъ; добродйй твой, н'йчого казати ! Ну, брате, дурень ты, краяне! , — Будь ласкавъ, оставъ ей нежности! задержавъ его Обломовъ. ~ Нй, не оставлю! Ты мене не хогЬвъ знати, ты невдячный! Я намЪстивъ тебе осьде, найшовъ женщину- скарбъ. Спокбй, выгода всяка — о все постарався тобй, обсыпавъ добродййствама надокола, а ты и морду од- вернувъ. Приятеля найшовъ: Н4мця! Въ оренду майно взявъ; отъ, погоди : бнъ тебе облупить, ще акщй надае. Якъ пустить зъ торбами, спомянешь мое слово! Дурню, говорю тобЪ, та мало дурню, ще худобо въ додатокъ, невдячный!228 ОБЛОМОВЪ — Тарантевъ ! Грбзно крикнувъ Обломовъ. — Щб кричишь, слухай ? Я самъ закричу на цй- лый свйтъ, що ты дурень , худоба! кричавъ Тарантевъ. — Я и Иванъ Матвйичь няньчились коло тебе, догля- дали, неначе кр1шостнй служили тобй, на пальцяхъ сту- пали, въ очи заглядали, а ты обнйсъ его передъ началь- ствомъ: теперь бнъ безъ мйсця и безъ кусника хлйба1 Се низько, обридло ! Ты повиненъ теперь, драите собаче, бддати ему половину майна ; давай вексель на его имя: ты теперь непяный, при змыелахъ, давай, говорю тобйг я безъ того невыйду... — Щб вы, Михею Андреичу, кричите такъ? ска- зали господиня и Анися, выглянувши зза дверей: — Люде на улици стають, слухають, щб за крикъ... — Буду кричати, зарев'Ьвъ Тарантевъ: — нехай стыдаеея той олухъ! Нехай здере штаны зъ тебе сей мо- шенникъ-Нймець, гарно бнъ теперь знюхався зъ твоею коханкою... Въ комнатй роздалась голосна пощочина. Пораже- ный Обломовомъ въ лице, Тарантевъ якъ-стбй замовкъ,. опустився на крйсло и, въ зачудованю, повертавъ то сюды то туды задумаными очима. — Щб се ? Щб се — а ? Щб се! блйдый, задыху- ючись говоривъ бнъ, держачись за щоку : — Нечесть ? Ты заплатишь менй за те! Заразъ жалобу до генералъ- губернатора: вы бачили ? — Мы нйчого не бачили, сказали обй жйнки въ оденъ голосъ. — А! Тутъ змова, тутъ печера розбишакъ ! Шайка душегубцйвъ! Грабять, убивають... — За дверй, плюгавче! закричавъ Обломовъ, бл4- дый, трясучись бдъ лютости: — Якъ-стбй, сейчасъ,ОБЛОМОВЪ 229 щобъ нога твоя тутъ не була, або я убью тебе, якъ собаку! Онъ шукавъ очима палица. — Люде! Роз<$бй! ратуйте! кричавъ Тарантевъ. — Захаре! Выкинь за дверй того драба, и щобъ бнъ не смйвъ очей показати сюды! закричавъ Обло- мовъ. — Чуете, паночку, ось вамъ Богъ, а ось дверй ! говоривъ Захаръ, показуючи на образъ и на дверй. — Я не до тебе прцйшовъ, я до кумы, заголосивъ Тарантевъ. — Богъ зъ вами ! Менй васъ не треба, Михею Ан- дрйичу, сказала АгаФ1я Матвййвна: — вы до братчика ходили, а не до мене! Я волйю горку редькву нйжь васъ. Опиваете, объйдаете, та ще сваритесь. — А, такъ-то, кумцю ! Гараздъ, отже братъ на- вчить васъ, но чому локоть! А ты заплатишь менй за нечесть ! Чортъ зъ вами! Розббйники, душегубцй! кри- чавъ бнъ идучи по оббйстю: — заплатишь менй за не- честь ! Собака скакала на ланцуху и розливалась гав- канемъ. Пбсля сего Тарантевъ и Обломовъ не бачились бблыпе. VIII. Штольцъ не ирийзджавъ кблька рокбвъ до Петер- бурга. Онъ разъ только заглянувъ на коротшй часъ до села Ольги и* до Обломовки. Илгя Илшчь дбставъ бдъ230 ОБЛОМОВЪ него листъ, въ котрбмъ Андрей намовлявъ его самого 4хати на село и взяти въ свои руки приведеный до ла- ду маетокъ, а самъ зъ Ольгою Сергеевною выбирався на полудневый берегъ Криму, въ двохъ цйляхъ: для инте- ресбвъ своихъ въ Одессе и для здоровля женки, роз- строеного пбсля злогбвъ. Они поселились въ тихбмъ закутку на морскбмъ березе. Скромный и невеличкнй бувъ ихъ домокъ, все-жь таки гарный и выгбдно урядженый. бго передню стену покрывала сеть зъ винограду, пово'йвъ, миртбвъ. Зъ галергй видко було море, зъ другого боку — дорогу до места. Тамъ пбджидала Ольга Андрея, коли бнъ выез- джавъ зъ дому за орудками и заздрйвпзи его, спуска- лась въ низъ, перебегала чудесный цвйтникъ, довгу, то- полеву алею и кидалась на грудь мужеви, завсегды зъ палаючими бдъ радости лицями, зъ блескучимъ погля- домъ , завсегды зъ однаковымъ жаромъ нетерпеливого щастя, не зважаючи на те, що ъже минувъ не перпий и не друпй рбкъ ей замужя. — Я щаслива! шептала она, окидуючи поглядомъ вдячности свое дотеперйшне жите и, вглубляючись въ будущину, пригадувала она свой девочш сонъ щастя,, котрый ей снився колись-тамъ въ Швайцарш, тую за- думчиву, голубу ночь, и бачила, що сонъ той якъ тень носиться въ житю. „За щб мене се досталось въ участи? покорно ду- мала она Она задумувалась, задумувалась, иногда навйтк боялась, щобъ не прбрвалось се щасте. Що-лишь пбсля тяжкой борбы за границею, поба- чивъ Штольцъ зъ зачудовинемъ , въ яшй взорець про- стоты, силы и природности выросло се многонадййне и забуте нимъ дитя, Тамъ мало-помалу бдкрывалась пе-ОБЛОМОВЪ 281 редъ нимъ глубока бездва ей душе, котру приходилось ему наповняти и наколи не наповнити. Зразу мус'Ьвъ бнъ довго боротись зъ живостю ей натуры, перерывати горячку молодости, укладати поры- вы въ означенй розмЪры, давати плавный бйгъ житю ? и то лишь на часы: только трохи бнъ замыкавъ довер- чиво очи, поднималась знову тревога, жите бухало нов- ною струею, давалось чути нове пытане неспокойного духа, стревоженого серця; тамъ треба було успокою- вати роздразнену уяву, унимати або будити само- любство. Минали роки, а они не утомились житемъ. Настала и тишина, уляглись и порывы; прикрости житя стали понятий, переносились терпеливо и смело, а жите все таки не замовкало въ нихъ. Ольга доросла вже до строгого пониманя житя: два существованя, ей и Андрея, злились въ одно русло, месця для буяня дикихъ страстей бути не могло; усе- була въ нихъ гармошя и тишина. Але не було дремоты, сонности у нихъ; безъ ску- ки и безъ апатгй проводили они дне; не було вялого по- гляду, слова; розмова не кончилась у нихъ, бувала ча- сто горяча. И що-жь було предметомъ сихъ горячихъ спорбвъ, тихихъ розмовъ, читань, далекихъ прогульокъ ? Та усе. Ще за границею Штольцъ бдвыкъ читати и працювати самъ оденъ: тутъ око въ око зъ Ольгою бнъ и думавъ у двое, бго зъ ледвою бедою сгарчило по- смевати за топлячимъ поспехомъ ей мысли и воле. 6и заметки, порада, одобрена або догана стали для него необходимою потребою : бнъ побачивъ, що она ро- зумее та&ъ само якъ бнъ и судить не горше бдъ него...232 О Б Л О М О В Ъ Захаръ обижався такою саосббностю у своей жйнки, и многй обижаються — а Штольцъ бувъ щасливый ! — Якъ я щасливый! говоривъ Штольцъ про себе и маячивъ по своему, забйгавъ впередъ, коли преми- нуть медовй роки подружя. И ему меркотйла передъ очима мати-оенователька и участница норовственного и суспбльного житя, цйлого щасливого поколйня. Мрачились ихъ днй, только не на довго. Неудачй въ интересахъ, утрата значнои сумы грошей —• все те заледво дотронулось ихъ. Се коштувало ихъ лишныхъ клопотбвъ, подорожей, бдтакъ скоро забулось. Смерть тйтки выкликала горки, щирй сльозы Ольги и лягла тйнею на ей жите на яке пбвроку. Найживййшу обаву и вйчну суяту родили неду- ги дйтей; але только минало небезпечньетво, вер- талось щасте. бго тревожило ббльшь всего здоровле Ольги : она довго знемагала пбеля злогбвъ, и хочь приходила до здоровля, все-жь таки бнъ не переетававъ симъ трево- житись : страшиййшого горя бнъ не знавъ. А такожь его ще довго, майже цйле жите держа- ла на вбжкахъ|немала задача: пбддержувати на одной вы- сот^ свое достоиньство мужчины въ очахъ умной и гор- дой Ольги, не зъ низькои зависти, а для того, щобъ не помрачилось се хрустальне жите; а се могло быстатись, якъ бы лишь трошечки захиталась ей вйра въ него; кожда Фальшива нота въ его характер^ або умй , вы- кликала бы потрясаючш дассонансъ, потрясеный буды- нокъ щастя прогребавъ бы ей пбдъ грузами, або; нако- либъ ще уцйлйли ей силы, она бы стала глядати... Та нй, такй женщины не помыляються два разы. Пбеля упадку такой вйры, такой любови, бдроджене не- можливе.О Б Л О М О В Ъ 233 Штольцъ бувъ глубоко щасливый своимъ наповне- нымъ, филюючимъ житемъ, въ котрбмъ цвила неувяда- юча весна, и завистно, чинно, прозорливо бдновлявъ, бе- рйгъ и лелйявъ его. Зъ дна душй поднималась гроза лишь тогдй, коли бнъ згадувавъ, що Ольга була на во- лосъ бдъ погибели, що сей чудовый путь, — ихъ два истнованя, злитй въ одно, могли розбйтись; що незнане шляхбвъ житя могло зробити можливою погубну по- милку, що Обломовъ... бнъ вздрбгувавъ. Якъ! Ольга въ тбмъ житю, яке Обломовъ йй готовивъ! Она — еередъ переповзаня зъ дня въ день , сйльска дворянка, нянька своихъ дйте й господиня — и только! Вей пытаня, сумнйвы, вся горячка житя йшла бы на клопоты при госнодарствй, на дожидане празникбвъ, гостей, семейныхъ зъйздбвъ, на уродины, хрестины, на апатш и сонъ мужа! Подруже було бы лишь Формою, а не змйетомъ, средствомъ, а не цйлею; служило бы широкою и незмйн- ною рамкою для бдвйдинъ, приниманя гостей, обйдовъ и вечерниць, пустой балаканины ?... Якъ же она вынесе се жите ? Зразу побиваючиеь, глядаючи и бдгадуючи тайну жатя, плаче, мучиться, по- тбмъ привыкав, товстйе, йсть, спить, тупйе... Нй, не такъ бы зъ нею було: она — плаче, му- читься, вяне и умирае въ обнятяхъ любячого , доброго але безеильного мужа... Бйдна Ольга ! А якъ огонь не угасне, жите не умре, якъ силы устоять и зажадають свободы, якъ она замахае крыла- ми, немовь сильна и быстроока брлиця на часинку по-* лонена слабыми руками, и стрибне на тую высоку еке-* Биб н. нов. т. XXVIII. И. А. Гончарова „Обломовъ". 16234 О Б Л О М О В Ъ лю, де бачить брла, котрый ще сильн4йппй и быстрйй- Ш1Й окомъ бдъ ней ?... Бедный Илы ! — Б'Ьдный Ил1Я! сказавъ разъ Андрей вголосъ зга- давши минувшину. Ольга при отс'Ьмъ имени бдразу опустила руки зъ мереженёмъ на колйна, бдкинула голову назадъ, и глу- боко задумалась. Выкликъ взбудивъ споминъ. — Щб зъ нимъ ? запытала она по хвили : чи еправд'й год'Ь довйдатись ? Андрей стиснувъ плечима. — Можно* бъ подумати, сказавъ онъ, що мы жие- мо за часбвъ, коли не було почтъ , коли люде, розъй- хавшись въ рбжнй стороны, мали оденъ другого за про- пащого, и въ самбмъ дйлй пропадали безъ вйсти. — Ты бы написавъ до кого-небудь зъ своихъ при» ятелЪвъ: доводились бы бодай... — НОчого не доводились бы, крбмъ того, що вже знаемо: жие, здоровъ, на той самбй ктатирО — се я и безъ приятелОвъ знаю. А щб зъ нимъ, якъ бнъ перено- сить свое жите, чи умеръ бнъ морально, чи ще тлОе искра житя — сего чуж1й чоловОкъ не довОдаесь... — Ахъ, не говори такъ, АндрОю; менО страшна и важко слухати! МенО и хотОлось бы, и боюсь знати... Она готова була заплакати. — Весною будемо въ ПетербурзО, — довОдабг мось сами. — Сего мало, що довОдаемось; треба зроби- ти все.. — А я хиба не робивъ? Чи мало я его намовлявъ, суятився за него, упорядкувавъ его дОла — а бнъ хочъ бдбзвався бы на те ! При стрОчи готовъ на все, а тбль- ко щезни ему зъ очей — пропало : знову заснувъ. Во- зишься, мовь зъ пяницею!ОБЛОМОВЪ 235 — Чого-жь щезати зъ очей? нетэрпеливо закинула Ольга: — зъ нимъ треба поступати рЬшучо: взяти его зъ собою до коляски и вывезти. Адже мы теперь йдемо до себе на село; бнъ буде близько бдъ насъ... мы вбзь- мемо'его зъ собою. — Отъ найшли мы собй, я зъ тобою , клопбтъ! розсуджавъ АндрМ, ходячи взадъ и впередъ по кбмна- тй: — И кбнця ему нема ! — Тобй се до^дае ? сказала Ольга: — Отъ но- вбсть! Я перппй разъ чую твое спор^кане на сей клопбтъ. — Я не спор’йкаю, я роздумую. — А бдки взялось се роздумоване ? Ты признався самому собЪ, що се скучно, неспокойно — чи не такъ ? Она поглядела на него пытаючо. Онъ заперечаючи похитавъ головою. — Ш, не неспокойно, а безхосенно; се я иногдй думаю. — Не говори, не говори ! задержала его она: — Я знову , якъ онтого тыждня, буду цйлый день думати о тбмъ и журитись. Коли у тебе погасла приязнь до него, то зъ любови до ближнього ты повиненъ дбати про него. Якъ ты утомишься, я сама пойду и не вер- нуеь безъ него: бнъ зворушиться моими просьбами : я чувствую, що я заплачу гбрко, коли побачу его убитого^ мертвого ! Може-бути сльовы... — Воскресать, ты думаешь? перебивъ Андрей. — Нй, не воскресать до дйяльности, але спонука- ють его хочь оглянутиеь надокола себе и перем'Ьнити свое жите на л±пше. бнъ буде не въ болотй, а близько236 ОБЛОМОВЪ рбвныхъ собй, зъ нами. Я лишь появиласъ тогдй — и бнъ заразъ отямйвся и засоромився..* — Вже чи не кохаешь ты его по-давнейшому ? за- пытавъ Андрей, жартуючи. — Н4! не жартобливо, въ задумй, начебъ загля- даючи въ те, щб було, говорила она: — Я люблю его не по-давнейшому, та только есть щось таке, що я лю- блю въ нймъ, чому я, здаеться, осталась верна, и не змйнюсь, якъ иншй... — Хто-жь ей иншй ? Скажи, Ядовита змйе, уколи, вкуси: я, думаешь ? Ты помыляешься. А коли хочешь знати правду, то я и тебе научивъ любити его, и трохи не довйвъ до бйды. Безъ мене ты бы перейшла мимо него, не заприметивши. Я показавъ тобе, що въ нймъ есть и розуму не менше якъ у другихъ, тблько бнъ за- копаный, приваленый всякою дранею и заснувъ въ без- дельности. Хочешь, я скажу тобе, длячого бнъ тобе ми- лый, за щб ты ще любишь его ? Она кивнула на знакъ згоды, головою. — За те, щб въ немъ дороще бдъ всякого ро- зуму: чесне, верне серце! Се его природне золото: бнъ неушкоджене перенесъ его крбзь жите. Онъ падавъ бдъ штурканцевъ, охолоджувавсь, заснувъ вкбнци, уби- тый, розчарованый, стративши силу жити, все-жь таки не стративъ чести и верности. Не одной Фальшивой ноты не выдало его серце, не чепилась его не капля болота. Не ослепить его нйяка выряджена ложь, и нй- що не завлече на Фальшивый путь; нехай Филюе надо- кола него целый океанъ дряни, зла, нехай целый светъ отроиться йдомъ и пбйде вспять — нйколи Обломъ не поклониться ложи, въ души его по веки буде чисто , ясно, чесно...' Се хрустальна, прозрачна'душа ; такихъ людей мало; они редки; се перлы въ товий! бго серцяОБЛОМОВЪ 237 не подкупишь н'Ьчимъ, на него всюды и завсйгды мож- но епуститись. Отъ длячого ты осталась вйрна и для- чого заходы коло него наколи не будуть утяжливй для мене. Многихъ людей я знавъ и зъ высокими прикме- тами, але наколи не встр’Ъчавъ сердя чист'Ъйшого, яен'Ьйшого и щирМшого; многихъ любивъ я, але нйкого такъ крйпко и сердечно, якъ Обломова. Пбзнавши его не перестанешь любити нйколи. Чи правда ? Одгадавъ ? Ольга мовчала, потупивши очи въ роботу. Андрей задумався. — Або-жь не усе тутъ? Що-жь ще? Ахъ!... отя- мившись, весело додавъ бнъ по хвили: цйлкомъ забувъ „голубину невиннбсть*. Ольга засмеялась, душкомъ покинула свое шите, пбдбйгла до Андрея, обвила его шию руками, кблька минутъ вдивлялась ясными своими очима просто ему въ очи, бдтакъ задумалась, положивши голову на грудь мужеви. Въ ей споминй воскресло смирне, задумчиве лице Обломова, его мягкШ поглядъ, покбрнбсть, а бд- такъ его горка, стыдлива усмешка, котрою бнъ при розлуцй бдповйвъ на ей. докбръ... и 4й стало такъ тяж- ко, такъ жаль его... — Ты его не оставишь, не покинешь? говорила она, не бднимаючи рукъ бдъ ший чолов'Ька. — Н/Ьколи ! Хиба пропасть яка отвориться неждано мЪжь нами, муръ встане .. Она уцЪлувала мужа. — Въ Петербурзй ты возьмешь мене до него? Онъ мовчавъ, не ргЬшаючись. Возьмешь ? возьмешь? настбйчиво домагалась она бдповйдн. — Слухай, Олю, сказавъ бнъ, стараючись освобо- дити шию бдъ обруча ей рукъ: — перше треба...238 ОБЛОМ О-ВЪ — Нй, скажи: такъ, обйцяй, я не бдвяжусь! — Ну, нехай, бдповйвъ бнъ, але только не за пер- шимъ, а за другимъ разомъ: я знаю, що зъ тобою буде, якбы бнъ... — Не говори, не говори !... перебила она : — Такъ, ты возьмешь мене : у двое мы зробимо все. Самъ ты не зможешь, не схочешь ! — Нехай и такъ ; але ты розстроишься и може* бути на довго , сказавъ бнъ , не цйлкомъ задоволеный, що Ольга вымусила на нймъ обйтницю. — Тями-жь, закончила она , садячись на свое мй- сце : — що ты бдстанешь только тогдй, коли „отворить- ся пропасть, або стане муръ мйжь нимъ и тобою". Я не забуду твоихъ слбвъ. IX. Миръ и тишина залягли надъ Выборскою Сторо- ною, надъ ей немощеными улицями, деревяными ходни- ками, надъ пустыми садами, надъ' зарослыми кропивою каналами, де ибдъ тыномъ яка-небудь коза, зъ оббрва- нымъ мотузкомъ на ший, пильненько скубе траву або дрймае тупо, та въ полудне простукотитять выбагливй, высоки закаблуки переходячого по ходнику писаря, по- рушаесъ перкалева занавйска у бкнй и зъ поза 1ерашй выгляне чиновниця, або знову понадъ тыномъ въ саду нечайно выскочить и въ тую-жь хвилю сховаеся свйже лице дйвчины, въ слйдъ за ньшъ выскочить друге таке саме лице, и такожь щезне, бдтакъ явиться знову пер- ше ^уступить мйсце другому; роздаеся пискъ и хохотъ гойдаючихся на гусьтавкахъ дйвчатъ. Все тихо въ домй Пшеницинои. Войдешь на оббй- сте и обхопить тебе живо идилля: курки и когуты спо-О Б Л-0 М О В Ъ 239 лощаться и побежать ховатись по кутахъ; собака стана окакати на ланцуху, заливаючись гавканемъ; Акулина перестане доити корову, а двбрникъ остановиться руба- ти дрова и обое зъ ц'Ькавостю посмотрять на гостя. — Кого вамъ ? запытае бнъ и, учувши имя Илгй Илшча або господний дому, мовчаливо покаже на рун- дукъ и почне далйй рубати дрова, и гость по чистбй, высыпанбй пйскомъ стежечцй пбйде до рундука, на ступняхъ котрого розстеленый простый, чистый кили- мокъ, потягне за мйдяну, блыскучовычищену ручку дзвбнка, и дверй отворить Анися, дйти, часами сама господина, або Захаръ — Захаръ посла всйхъ. Усе въ домй Пшеницинои дыхало такимъ достат- комъ и повнотою господаретва, якои не бувало и перед- же, коли Агяфхя Матвййвна жила посполу зъ своимъ -братчикомъ. Кухня, комора, буФетъ, все було заставлено поли- цями зъ посудою, ббльшими и меншими, круглыми и повальными полумисками, сосниковими, чашками, купами тарйлокъ, горшками, зелйзными, мйдяныма и глиняными. Въ шаФахъ розложене було и свое, давнымъ-давно выкуплене и наколи не заставляне теперь срйбло и срй- 4ло Обломова. Цйлй ряды огромныхъ, пуватыхъ и мацйсенькихъ чайникбвъ и кблька рядбвъ порцеляновыхъ чашокъ, про- стыхъ, мальованыхъ, позолоченыхъ, зъ девизами, зъ палаючими серцями, зъ Китайцами. Великй, скляннй "баньки зъ кавою, цинамономъ, ванхлшю, хрустальнй чай- ники, начина зъ маеломъ,' зъ оцтомъ. Одтакъ цйлй полицй загромадженй були пачками^ склянками, коробочками зъ домашними лйками, зъ травами, бдварами, плястрами, спиритусомъ, камФорою, зъ порошками, зъ кадилами; тутъ такожь було мыло,240 ОБЛОМ ОВЪ вода для чащеня коронокъ, вытяганя плямъ и проче — все, що найдешь въ кождбмъ домй кождои провинций, у КОЖДОИ ДОМОВИТОЙ господний. Коли Агяфш Матвййвна наборзй отворить дверй шаФЫ, наповненои всймъ тымъ добромъ, то сама не устоять противъ букету всйхъ наркотичныхъ занахбвъ и въ першбй хвили на минуту бдверне лице на ббкъ, Въ коморй зб стелй на поприбиваныхъ гакахъ висйли, щобъ не псували мыши, сыры, головы цукру, сушена ры- ба, мйшки зъгрибами и куплеными у Чухонця орйхами. На долбвцй стояли кади масла, велики крытй са- жаны зб сметаною, котики зъ яйцями — и чого, чего не було! Треба пера другого Гомера, щобъ вычислити зъ повнотою и подрббностю всьо, що нагромаджене було у всйхъ кутахъ, на всйхъ полицяхъ сего маленького ковчега домашнього житя. Кухня була истиннымъ палляд1умомъ деятельности великои господине и ей достойной помбчнице, Анисй. Все було въ домй и все пбдъ рукою, на своймъ мйсци, у всймъ порядокъ и охарнбсть, можно бы сказати, якбы не оставався оденъ кутокъ въ цйлбмъ домй, куды нй- коли не проникавъ нй промйнь сонця, нй струя свйжого воздуха, нй око господине, нй проворна, все-замйтаюча рука Анисй. Се кутъ чи тамъ нора Захара. Комнатка его була безъ окна и вйчна темнота при- чинялась до утвореня зъ людского житла темной норы. Коли Захаръ застававъ иногдй тамъ господиню зъ будь- якими планами улйишень и очищень, онъ твердо объ- являвъ, що се не жйноча рйчь розбирати, де и якъ по- внннй лежати щйтки, шварцъ и черевики, що нйкому яйчого до того, длячого у него одйне лежать купою на долбвцй, а поетйль въ кутй за печею въ пылй, що от носить одйне и спить на отсйй постели, а не она. А щоОБЛОМОВЪ 241 дотыкаесь метлы, дощокъ, двохъ цеголъ , денця бочки и двохъ пол'Ьнъ, котрй бнъ держить у себе вЪ комнате, такъ ему безъ нихъ въ господарстве оббйтися годе, а чому — бнъ не объяснявъ; далей, що смете и паутина ему не заваджають и, словомъ, що бнъ не нхае носа до нихъ, до кухне, отже хоче, щобы и ему дали спокбй. Анисю, котру бнъ разъ заставъ тамъ, бнъ принявъ зъ такою погордою, погрозивъ такъ решучо лбктемъ въ грудь, що она боялась заглядати къ ньому. Коли справа була перенесена передъ высшу инстанции, пбдъ осудъ Ил1й Ил1ича, сей пйшовъ-було подивитись и роз- порядити, розум'Ьеся , якъ настрогейше, але всунувши въ дверй до Захара саму только голову и подивившись зъ минуту на все, щб тамъ було, бнъ лишь сплюнувъ и не сказавъ не словечка. — Якъ же, выграли ? воркнувъ Захаръ до АгаФгЬ Матвеевны и Анисе, котрй прийшли зъ Ил1ею Илшчемъ над'Ъючись, що его вмйшане споводуе яку небудь пере- мену. Потбмъ бнъ усмехнувся по-своему, цйлкомъ ли- цемъ, такъ що брови и залички подались на боки. Въ ус^хъ иншихъ комнатахъ було всюды ясно, чи- сто и свежо. Старй, споловелй занавески щезли, а окна и дверй гостиннои и кабинету питались голубыми и зе- леными драпершми , и перкалевыми зъ червонымъ Фе- стономъ — усе робота рукъ АгаФХЙ Матвеевны. Подушки белели, мовь снегъ, и здувались въ гору, трохи не до самой стеле; покрывала шовковй, стеб- нованй. Целй тыждче комната господине була загромадже- на кблькома, оденъ до другого приставленный столадш , на котрыхъ розстелялись ей покрывала и халатъ 0- б ломова. Агяфтя Матвеевна власноручно краяла, пбдклцду-242 ОБЛО, МОВЪ вала ватою и стебнувала ихъ, принадаючи къ роботй крйпкою своею грудею, впиваючись въ неЪ очима, на- вить ротомъ, коли треба було одкуеити нитку, и труди- лась зъ любовю, зъ невтомленою пильностю, скромно нагороджаючи себе мыслею, що халатъ и покрывала бу~ дуть одягати, грйти, угожати и усыпляти незрбвнаного Ил1Ю Ил1ича. Онъ цйлй днй , лежачи у себе на диванй, любо- вався, якъ обнаженй лбктй ей двигались взадъ и впе- редъ, вслйдъ за голкою и ниткою. Онъ неразъ дрймавъ пбдъ шипуне надйванои и трйскъ бдкушенои нитки, якъ бувало въ Обломовцй. — Оставте роботу утомитесь повздержувавъ бнъ ей. — Богъ труды любить бдповйла она, не бдводячи очей и рукъ бдъ роботы. Кава подавалась ему такъ само старанно, чисто и емачно, якъ въ початкахъ, коли онъ, кблька рокбвъ то- му назадъ, спровадився на отсю кватиру. Зупа зъ на- трохами, макароны зъ пармезаномъ,, кулебяка, свои ку- рята — усе те^ змйнялось въ строгой черзй одно по другбмъ, и приемно урозмаичало монотоннй днй малень- кого домику. Въ бкна бдъ ранку до вечера бивъ радбсный лучь „сонця, половину дня на оденъ ббкъ, половину на дру- Г1Й, незаслоненый нйчимъ, дякувати огородамъ зъ обохъ бокбвъ. Канарки весело щебетали; геран1я и, часъ до часу приношенй дйтьми зъ графского огороду, Г1яцинты розли- вали по маленькбй комнатй сильный'запахъ, що приемно мйшався зъ дымомъ чистого гаваньского цигара та ци- намону, або вантй, котру товкла, енергично двигаюча руками, господина.ОБЛОМОВЪ 243 Илы Ил1йчь живъ начебъ въ золотбй рамцй житя, въ котрбй, мовь въ дюрамй, лишь захйнялись звычайнй поры дня, ночи та року; иншихъ перемйнъ, особливо важныхъ пригодъ, що-то закаламучують на днй житя весь осадъ, часто гбрппй и мутный, не бувало. Зъ того часу, якъ Штольцъ высвободивъ Обломо- вку бдъ злодййскихъ довгбвъ „братчикаи, якъ братчикъ я Тарантевъ бддалились зовсймъ, зъ ниши бддалилось и усе вороже зъ житя Илгй Ил1ича. бго окружали те- перь таки прости, добрй, любячй особы, котрй вей зго- дились своимъ истнованешъ пбдперти его жите, поаха- гати ему, не замйчати его, не чути. АгаФхя Матвййвна була въ зенитй свого житя, она жила и чула, що жила повно, якъ перше нйколи не жила, та только высказати сего, якъ и перше нйколи не могла, або лйпше, йй въ голову о тбахъ не прихо- дило. Она лишь ахолила Бога, щобъ продовживъ вйку Ил1и Нлшчеви, и щобъ выбавивъ его бдъ всякой „скор- бы, гнйва о нужды“ а себе, дйтей своихъ и весь дбахъ передавала на волю Божу. Зате лице ей разъ-вразъ вы- сказувало одно и те саше щасте, повне, задоволене и безъ бажань, отже рйдке и при кождбй иншбй натурй немо- жливе. Она поповнйла; грудь и плечй С1яли тымъ самымъ вдоволенемъ и повнотою, въ очахъ светились покора и господарска запопадливбсть. До ней вернулись се доето- иньство и спокбй, зъ котрьши она перше володйла надъ домошъ, середъ послушныхъ Анисй, Акулины и двер- ника. Она, якъ перше, не ходить, а начебъ плавав, бдъ шаФЫ до кухнй, бдъ кухнй до коморы, и статочно, не- спйшно, выдав розказы зъ повною свйдомостю того, щб чинить.244 ОБЛОМОВЪ Анися стала ще живййшою, якъ була передже, тому то роботы стало больше : разъ-вразъ она въ руху, суятиться, бйгае, нрацюе, завсйгды на приказъ госпо- дний. Очи у ней навйть яснййшй, и нбсъ, сей говоряч!й нбсъ, такъ и выставляесь напередъ цйлои ей особы, такъ и горить суятами, мыслями, замйрами, такъ н говорить, хочь языкъ и мовчить. Обй они вырядженй, кожда вбдповйдпо достоинству свого стану и обовязкбвъ. У господний найшлась велика шаФа, зъ рядомъ шовковыхъ уборбвъ, мантиль и сальопъ ; чипчвки замовлялись на тбмъ боцй Невы, трохи не на Литейнбй, черевики не бдъ Апраксина, а зъ гостинного двора, а капелюхъ — подумайте, зъ Морской! И Анися, коли перестане варити, а особливо въ недйлю, надягае вовняне одйне. Лишь Акулина заедно ходить зъ заткнутою за по- ясъ спбдницею, та двбрникъ не може, навйть въ лйтню спеку, розстатись зъ своимъ коротонькимъ кожушкомъ. Про Захара и говорити нйчого: сей зъ сйрого Фра- ка зробивъ собй куртку, и трудно рйшити якои барвы у него пантальоны, зъ чого зроблена его кравата. Онъ чистить черевики, бдтакъ спить, сидить коло ворбтъ, тупо ззираючись по рйдкихъ прохожихъ, або наконець, сидить въ сусйднбй крамници и робить завсйгды те само и такъ само, щб робивъ передже, зразу въ Обломовцй, бдтакъ при Гороховой. А самъ Обломовъ? Самъ Обломовъ бувъ справде- шнымъ и повнымъ бдраженемъ и выразовтъ того спо- кою, вдоволеня и незаколоченои тишины Вглядуючись, вдумуючись въ свое жите-буте и чим:ъ разъ больше роз- живаючись въ нймъ, онъ наконець рйшивъ, що ему нй- куды больше итщ нйчого глядати, що идеалъ его житя осущивея, хотяй безъ поезхй, безъ тыхъ лучйвъ, котрымиОБЛОМОВЪ 245 колись-було уява рисувала ему паньску, широку и без- журну теч1*ю житя въ рбднбмъ сел& середъ пбдданыхъ, дворакбвъ.* Онъ смотрйвъ на тепер'йшнш свой быть, якъ на продовжене того самого обломовского житя, только зъ иншимъ забарвленемъ м1зсцевости и, потрохи, часу. И тутъ, якъ въ Обломовцй, удавалось ему дешево бддй- лятись бдъ житя, выторгувати бдъ него и заасекурувати собй незакаламученый спокбй. Онъ ликувавъ у души, що втйкъ бдъ его доскуля- ючихъ, томлячихъ вымогбвъ и пакостей, зъ-пбдъ того виднокруга, пбдъ котрымъ мелькають блыскавки вели- кихъ радощйвъ и роздаються напраснй удары великихъ журбъ, де грають обманчивй надМ и запоморочаючй призраки щастя, де глодае и пожирае чоловЪка власна страсть, де падае и торжествуе умъ, де воюе въ безна- станнбй стычцй чоловйкъ, и уходить зъ поля битвы знеможеный и завсйгды невдоволеный та ненасытный. Онъ, не зазнавши радощйвъ, добуваныхъ въ боротьбй, въ души бдказувався бдъ нихъ и чувъ спокбй дупгй лишь въ забутбмъ кутику, далекбмъ вбдъ руху, бороть- бы и житя. А якъ закипить ще у него уява, пбднимуться за- бутй спомины, не выповненй мр*4, якъ въ сумлйню за- шевелиться докоры за прожите такъ, а не инакше жи- те — онъ спить неспокойно, прокидаеся, зрываесь зъ постели, иногдй плаче холодными слезами безыадййно- сти зах свйтлымъ, на вйки погаслбмъ идеалй житя, якъ плачуть по дорогбмъ покойнику, зъ гбркимъ почутемъ, що за мало зробили для него за житя. Потомъ онъ спогдяне на окружаюче его, посмакуе дочесныхъ благъ и успокоиться, задумчиво смотрячи, якъ тихо и спокойно потопае въ пожарй зорй вечйрне246 ОБЛОМОВЪ сонце, наконець р-йшить, що жите его не только скла- лось, але и сотворене, навйть напередъ призначене було такъ просте, немудрене, щобъ выразити можнбсть иде- ально-спокойной стороны людского истнованя. Иншимъ, думавъ бнъ, досталось въ участи выра- жувати его тревожнй стороны, порушати создаючими и ворушаючими силами : у кождого свое призначене! Отъ яка философ1Я выробилаеь у обломовского Пля- тона и усыпляла его посередъ пытань и строгихъ дома- гань повинности и призначеня! И родився и выхованый бнъ бувъ не якъ гЛядшторъ для арены, а якъ мирный зритель бою; не вынести бы его несмелой и л'йнивбй души нЪ тревогъ щастя, нй ударбвъ житя — значить отже, бнъ выразивъ собою одну его сторону и добива- тись, мйняти въ н'ймъ що небудь, або каятись — нйчого. Зъ роками зворушеня и каяня являлись чимъ разъ р'Ьдше, и бнъ тихо и постепенно укладувався въ просту и широку домовину остального свого существованя, зро- блену власными руками, мовь тй старцй нустиннй, що бдвертаючись бдъ житя, копають собй могилу. Онъ вже переставъ маячити о упорядкованю ма- етку и о пере'Ьзд'й туды зъ щЬлымъ домомъ. Наставле- ный Штольцомъ управитель точно присылавъ ему вель- ми порядный дохбдъ около Рбздва, мужики привозили зббже и живности, и дбмъ процвитавъ достаткомъ и вдо- воленемъ. Ил1я Илхичь купивъ навить пару коней, только зъ властивою ему осторожностю такихъ, що тблько пбсля третього кнута рушали зъ мйсця, а при першбмъ и дру- гбмъ ударй одна коняка ворухнеся и ступить въ ббкъ, бдтакъ друга коняка ворухнеся и ступить въ ббкъ, по- тбмъ вже вытягнувши напряжену шию, хребетъОБЛОМОВЪ 247 и хвбстъ, рушаться они разомъ и побегнуть, киваючи головами. Ними возили Ивася на той ббкъ Невы до гим- наз^е, та господиня Ездила за рбзными купнами. Въ сыропустну неделю и на Великдень цела семья и самъ Ил1я Илшчь, выбирались на прогульку возомъ ; брали зр'йдка льожу и навить навещали , такожь це- лымъ домомъ театръ. Лйтомъ вы'Ьзджали за место , въ Илхеву пятнацю на Пороховй Заводы, и жизнь переплеталась звычай- ными явищами, не вносячи погубныхъ перем^нъ можно було бы сказати, наколибъ удары житейски неякъ не достигали маленькихъ, мирныхъ закуткбвъ. Але, на не- щасте, громовый ударъ, що потрясав основы гбръ и не- змернй воздушпй просторы, роздабся и въ норде мыши, хоть слабше и глухше, все-жь таки для норки чутно. Ил1Я Ил1ичь евъ зб смакомъ и багато, якъ въ Обломовце, ходивъ и робивъ лениво и мало, такъ са- мо, якъ въ Обломовце. Онъ не зважаючи на нароста- ючй лета, безпечно пивъ вино, поречкову горелку и ще безпечнейше и довго спавъ пбсля обеду. Наразъ се все переменилось. Одного разу, пбсля полудневого бдпочинку и дрем- ки, онъ хотевъ встати зъ дивану, и не мбгъ, хотевъ выговорити слово — и языкъ не слухавъ его. Онъ въ перестраху махавъ тблько рукою, призываючи до себе на помочь. Живъ бнъ зъ однымъ лишь Захаромъ, бнъ мбгъ бы телеграФувати рукою до самого вечера и наконець умерти, о чбмъ доведались бы на друпй день, але око господине светило надъ нимъ, якъ око Провиденя: ей не треба було розуму, а тблько догадки сердя, що ЙЛ1Я Ил1ичь щось не свбй.248 ОБЛОМ ОВЪ И скоро лишь отся догадка озарила еЪ, Аниса ле- тала вже коляскою за докторомъ, господняя обложила ему голову ледомъ и рбвночаено выдобула изъ звйст- нои шаФы вей спиритусы, етеры, бдвары — усе, що привычка и почуте радили Ш ужити на разй. Навить Захаръ успйвъ за той часъ натягнути оденъ чоббтъ и такъ, въ однбмъ чоботй, крутився разомъ зъ докторомъ, господинею и Анисею, около пана. Ил1ю Илшча привели до памяти, пустили кровь и потбмъ объявили, що се бувъ апоплектычный ударъ и що ему треба начати жити на иншш ладъ. Горйлка, пиво и вино, кава, зъ малыми и ред- кими выемками, бдтакъ усе товсте, мясне, було ему заказане; а замйсть того припнсаный щоденный рухъ и умЗзреный сонъ, лишь въ ночи. Безъ ока АгаФгЬ Матвййвны нйчого зъ всйхъ тыхъ приписбвъ не устоялось бы, але она умйла ввести сю систему тымъ, що подчинила йй цйлый дбмъ, и, то хи- трости), то ласкою, бдтягала Обломова бдъ соблазняю* чихъ покусъ на вино, на послй-обйдну дрймку, на жир- ни кулебяки. Тблько-що бнъ задрймае, падало крйсло въ комна- та, такъ, само собою, або зъ лоскотомъ товклась стара, злишня посуда въ еусйдябй кбмнатй, а не те, загаласу- ють дйти — хочь уха затыкай! Коли се не поможе , роздавався ей покбрный голосъ : она кликала его и пы- тала о чбмъ небудь. Дорожка саду продовжена була въ огородъ, и Ил1я Илшчь бдбувавъ разкомь и вечеромъ по нЪй двогодин- ный прохбдъ. Зъ нимъ ходила она, а якъ 4й не було можно, то Мануся, або Ивась, або старый знакомый} всему покбрный и на вез податливый Алексйевъ.ОБЛОМОВЪ 249 Отъ Ил1я Илшчь иде поволепьки дорожкою, они- раючись на плече Иваея. Ивась вже майже молодець, въ гимназшскбмъ мундурй, ледви не ледви повздержуе свбй жвавый, поквапный крокъ, примйняючись до кроку ИлгЬ Ил1ича. Обломовъ не цйлкомъ свободно ступаб од- ною ногою — сл’йды удару. — Ну, пбйдемо, Ивасеньку въ кбмнату! ска- завъ бнъ. Они вже пустились до дверей. На встречу имъ по- явилась АгаФ1я МатвМвна. — Куда се вы, такъ рано ? запытала она, не даю- чи войти. — Щб за рано! Мы разъ двадсять взадъ и впе- редъ перейшли, а бдси до тыну пятьдесять сяжнйвъ, значить, двй верствы. — Скблько разбвъ перейшли ? запытала она Иваея. Той замявся. — Правду говори, смотри менЪ въ очи! грозила она, г впиваючись въ него очима: — Я заразъ дбйду правды. Памятай, въ недйлю не пущу въ гостй. — Нй, матусю, мы всего разбвъ... дванадсять пе- рейшли. — Ахъ, ты драбе яшйсь! сказавъ Обломовъ: — ты разъ вразъ акацш щипавъ, а я л'Ьчивъ кож- дый разъ... — Нй, походйть ще: у мене и уха неготова, реши- ла господина и затронула передъ нами дверй. . И .Обломовъ, радъ-нерадъ, бдлЪчивъ ще 6сЬмб ра- збвъ дорогу, бдтакъ вже прийшовъ въ кбмнату. Тамъ на великбмъ круглбмъ столй дымилась уха. Обломовъ с4въ на свое вг&сце; самъ оденъ на диван'Ь, Биб. н. нов. т. ХХУШ. Л. А. Гончаром „Обломовъ". 17250 ОБЛОМОВЪ коло него зъ правого боку на кресле АгаФгя Матвеев- на, зъ левого боку, на маленькбмъ дитячбмъ стблыр зъ поручами посаджено якесь трехлетие хлопеня. Биля него усйла Манечка, вже девчина л'Ьтъ тринадсяти, по- тбмъ Ивась и наконець въ сей день, и Алексеевъ сидевъ- напротивъ Обломова. — Отъ погодить, дайте ще, я поможу вамъ отсю плотицю: товета така попалась! говорила Агяфы Ма- твеевна, пбдкладаючи Обломову до тарйльки рыбу. — Гарно бы до того пирбгъ! сказавъ Обломовъ. — Забула, справдй забула ! А хотела ще зъ вече- ра, та память у мене до чиста бдняло! схитрила Ага- Ф1Я Матвйвна. — И вамъ такожь, Иване Алексеевичу, забула ка- пусты до котлетбвъ приготовити, додала она обертаю- чись до Алексеева. — Не гневайтесь. И знову схитрила. — Нечого, пане: я усе можу йети, сказавъ> Алексеевъ. — Що се, въ самбмъ деле не приготовлять ему г свинины зъ горошкомъ, або бкютекъ? запытавъ Обло- мовъ : — Онъ любить .. — Сама ходила, шукала, Ил1е Илгичу, не було гарного мяса! За те вамъ киселя зъ вишневого сиропу велела зробити : знаю, що вы се любите, додала онаг звертаючись до Алексеева. Кисель бувъ нешкбдливый для ИлН Илшча и для- того его повиненъ бувъ любити йети на все податли- вый Алексеевъ. Пбсля обеду нйхто и нещо не могло бдклони- ти, Обломова бдъ лежаня. Онъ звычайно лягавъ т&ки тутъ на диване, горелиць, але тблько полежати 251 ОБ Л ОМ О В Ъ годинку. Щобъ бнъ не спавъ, гоеподиня наливала таки коло него каву, тутъ бавились на килимЬ дйти , и Ил]’я Ил1вчь радъ-не-радъ бувъ приневоленый брати участь въ ихъ забавй. — Не треба дразеити Андрййця: бнъ заразъ роз- плачесьт журивъ бнъ Иваея, коли той дразнивъ хлопчика. — Манусю, уважай, Андрййцьо вдариться о кре- сло! дбало остерйгавъ бнъ, коли хлопчикъ влазивъ пбдъ крйсла. И Мануся кидалась дбставати „братуся% якъ она называла его. Все замовкло на хвилинку, гоеподиня выйшла до кухнй подивити, чи готова. Дйти притихли. Въ кбмнатй почулось храпане, зразу тихе, глухе, бдтакъ чимъ разъ голоснййше, и коли АгаФгя Матвййвна появилась зъ димлячимся имбрикомъ, ей поразило храпйне, немовь въ спальни вбзникбвъ. Она зъ докоромъ похитала головою до Алексеева. — Я будивъ, та они не слухають ! сказавъ на свое оправдане Алексйевъ. Она швиденько поставила имбрикъ на стблъ, вхо- пила зъ долбвки Андрййця и тихонько посадила его на диванъ до Ил Из Илшча. Хлопчина полйзъ горй нимъ, дббрався до лиця и вхопивъ. за нбеъ. — А! Щб ? Хто се? неспокойно говоривъ проснув- ШИСЯ ИЛ1Я ИЛ1ИЧЬ. — Вы задрймали, а АндрМцьо вылйзъ та збу- дивъ васъ, ласкаво сказала гоеподиня. — Коли-жь я задрймавъ? оправдувався Обломовъ, беручи АндрМця въ обоймы. — Хиба-жь я не чувъ, якъ бнъ рученятами карабкався горймною? Я усе чую! Ахъ пустййко: за нбсъ вхопивъ! Ось я тебе! отъ по-252 ОБЛОМОВЪ чекай, почекай ! говоривъ бнъ, пестячи хлопчину. Од- такъ спустивъ его на долбвку и збтхнувъ на цйлу комнату. — Розпов'Ьджте дещо, Иване Алексйичу! ска- завъ бнъ. — Усе переговорили, Ил1е Илшчу; нйчого розпо- вЬдати, бдповЪвъ той. — Ну, якъ н'йчого? Вы буваете м'Ьжь людьми: чи нема чого нового ? Я думаю, читаете ? — Правда, читаю иногда , або другй читають, а я слухаю. Отъ вчера у Алексеева Спиридонича, сынъ, студентъ, читавъ вголосъ... — Що-жь бнъ читавъ? — Про Англхйцйвъ, що они збрую та пороху ко* мусь-тамъ привезли. Алексей Спиридоновичь сказали, що война буде. — Кому-жь они привезли? — Въ Испавда, чи въ Индгю — не дямлю, только цосланникъ бувъ дуже невдоволеный. — Якш же посланникъ ? запытавъ Обломовъ. — Отъ вже се забувъ! сказавъ Алексйбвъ, пбдни- маючи нбсъ къ стели и стараючись нагадати. — Зъ кимъ же война? — Зъ турецкимъ башою, здаеться. — Ну, щб ще нового въ политицй? запытавъ, по- мовчавши Ил1я ИЛ1ИЧЬ. — Та пишуть, що земска куля заедно охолоджу- есь: колись замерзне цйлкомъ. — Го-го! Хиба-жь се политика? сказавъ Обломовъ. Алексйевъ оторопйвъ. — Дмитро Алексйичь зразу зганули про политику, оправдувався бнъ : — а потбмъ усе зарядомъ читали,ОБЛОМОВЪ 253 и не сказали, коли она кончиться. Я знаю, що се вже лИература розпочалаеь. — Щб-жь бнъ тамъ такого о Л1тературй читавъ ? запытавъ Обломовъ. — Та читавъ, що найлйпшй писателй Дмитршвъ, Карамзину Батюшковъ и Жуковскш .. — А Пушкинъ? — Пушкина нема тамъ. Я самъ также подумавъ, длячого его нема? Адже се #етй, сказавъ Алексйевъ, вымовляючи г якъ х. Настала мовчанка. Господина принесла роботу и взялась снувати голкою взадъ и впередъ, позираючи часъ до часу то на Ил1ю Илшча, то на Алексеева и прислухуючись чуткими ушима, чи нема де непорядку, га ласу, чи не свариться въ кухни Захаръ зъ Анисею, ^ чи мые посуду Акуинал, чи не скрыпнула Фортка на дворй, то-есть, чи не потягся двбрникъ въ „заведете*'. Обломовъ тихо погрузився въ мовчанку и задуму. Ся задума була не сонъ й не свйдомбсть: бнъ безпечно пустивъ мысли гуляти по воли, не скупляючи ихъ нй на чбмъ, спокойно слухавъ правильне бите сердя и зрйдка ровно клйпавъ очима, якъ чоловйкъ; що нй на що не встремляе погляду. Онъ попавъ въ неозначеный , зага- дочный станъ, рбдъ галлюцинацгй. На чоловйка иногдй находять коротонькй хвилй за- думы, коли ему здаеться, що бнъ переживав у друшй разъ якгйсь-тамъ и десьтамъ прожитый мовдентъ. д;и у снй бнъ бачивъ збуваючесь передъ нимъ явище, чи живъ бнъ будь коли передже та забувъ, але бнъ ба- чить, тй сами особы сидять около него, якй сидйли тогдй, тй сами слова були выповйдженй вже разъ : уява не въ силй перенести е^о назадъ туды, память не воскре- шав минувшины, а наводить задуму.254 ОБЛОМОВЪ Те саме сподйялось зъ Обломовомъ теперь, бго огортае якась пережита вже десь колись тишина, колы- хаеся знакомый маятникъ, чуеся трйскъ бдкушенои нитки; повтаряються знакомя слова и шипбтъ : — Отъ н'Ьякъ не можу потрафите ниткою въ голку: возьми-но Манусю, у тебе очи быстрййшй! Онъ лениво, махинально, начебъ въ забутю, пози- рае въ лице господний, а зъ глубины его споминбвъ вырынае знакомый образъ, котрый бнъ вже десь бачивъ. Онъ почавъ розбирати, коли и де чувъ бнъ се.,. И стае ему передъ очима велика, темна, осветле- на лоевою свечкою комната въ батькбвскбмъ домй, и сидяча за круглымъ столомъ покойна мати его и ей гостй ; они шиють и мовчать; батько ходить и такожь мовчить. ~Теперешн6сть и минувшина злились и пере- мешались. И ему здаеться, що бнъ добрався до той обйцянои землй, де текуть рйка меду и молока, де йдять неза- робленый хлйбъ, ходить въ золоте и срйблй. .. Чуе бнъ оповйданя снбвъ, ворожбъ, бренькбтъ та- рйлокъ и стукъ ножйвъ, тулиться до няньки, прислу- хуеся ей старечому, дрожачому голосови : — Милитри- са Кирбипйвна ! *) говорить она, вказуючи ему на образъ господине. Привиджуесь ему, та сама хмарка плыве по синймъ небе, якъ тогдй, той самъ легбтъ дмухае у бкна и грае *) Сказочна великоруска красавица, що ей 1гЬ въ казцй сказати, н& перомъ онпсати. Живе она въ незнаибй крайне, де нема н* ночей, н& холоду, де заедпо д&ються чудеса, де текуть рЪки меду и молойа, де н’Ьхто щёлый рбкъ божш и^чого не робить, а лишь о тбмъ памятае, що добрй молодца гуляють безъ упину и имъ въ нагороду за те дбстаються вбдъ добрыхъ „волшебниць“ таки Милитрисы Кирбитгйвны.ОБЛОМОВЪ 255 его волосами; обломовсюй индикъ ходить и горлае пбдъ бкномъ. Та отъ загавкала собака: мабуть гость при'Ьхавъ. Вже чи не Андрей при’Ьхавъ зъ батькомъ зъ Верхльо- ва? Се бувъ празникъ для него. Въ самбмъ д'Ьл'Ь, зда- еться, таки бнъ: кроки чимъ разъ^близше и близше, отвираються дверй... — Андрею! говорить бнъ. Въ еа- мбмъ дЪлй, передъ нимъ Андрей, только не молодый хлопець, а зрелый мущина. Обломовъ прочунявъ: передъ нимъ на яву, не въ галлюцинацш, стоявъ справдешшй, д'ййстный Штольцъ. Господина душкомъ вхопила дитину, зббрала свою роботу зб стола, вывела Д'йтей; щезъ и Алекейевъ. Штольцъ и Обломовъ остались сами, мовчаливо и непо- движно споглядаючи оденъ на одного. Штольцъ такъ и прошивавъ его очима. — Чи се ты, Андрею? запытавъ Обломовъ ледви не ледви чутнымъ бдъ зворушеня голосомъ, якъ запы- туе, пбсля довгои розлуки, лишь коханокъ свою ко- ханку. — Я, тихо сказавъ Андрей. — Ты въ живыхъ, здоровъ? Обломовъ обнявъ его сильно, сильно нритискаючись къ ньому. — Ахъ! застогнавъ бнъ въ бдпов’Ьдь довго, выли- ваючи въ отс'ймъ ахъ цйлу силу довго таеныхъ въ ду- ши смутку и радости, котрй бути-може бдъ часу розлу- ки наколи не розливались нЪ на кого и нЪ на щб. Они с'Ьлн и знову уважно смотрели оденъ на одного. — Чи ты здоровъ ? запытавъ Андрей. — Здоровъ теперь, славити Бога. — А бувъ хорый?256 ОБЛОМОВЪ — Бувъ, Андрею, у мене ударъ бувъ... — Чн можлпве? Боже мой! зъ перестрахомъ и вспбвЧутемъ сказавъ Андрей. — Однакожь безъ на- ел'йдкбвъ? — Безъ насл'Ьдкбвъ, только л'йвою ногою не сво- бодно норушаю... бднов'Ьвъ Обломовъ. — Ахъ, Илю, Илю! Що зъ тобою? Адже ты опу- стився ц1злкомъ ! Що ты робивъ ц'Ьлый часъ? Чи се жартъ, пятый рбкъ минувъ, якъ мы бачнлись! Обломовъ збтхнувъ. — Чомъ же ты не прийздивъ до Обломовки ? Чомъ не нисавъ? — Щб говорити тобй, Андрею? Ты знаешь мене и не пытай больше ! еумно сказавъ Обломовъ. — И вйчно тутъ, на отсйй кватир-Ь? говоривъ Штольцъ, оглядаючи кбмнату: — и не выпровадився ? — ЕЙ», завс'Ьгды тутъ... теперь вже и невыпро- ваджусь ! — Якъ, на правду нй ? — Нй, Андрею... на правду. Штольцъ уважно вдивився въ него, задумався н ставъ ходили по кбмнат4. — А Ольга СергМвна? Чи здорова? Де она?~Чн намятае?... Онъ не договоривъ. — Здорова и памятае о тобй, неначебъ вчера роз- сталась. Я заразъ скажу тоб’Ь, де она. — А д'Ьти? — И д4ти здоровй... Але скажи, Ил1е: ты жарту- ешь, що останешься тутъ? А я при4хавъ за тобою^ зъ тымъ, щобъ забрали тебе до насъ на село... — НЪ, нЪ! понизивши голосъ и споглядаючи наОБЛОМОВЪ 257 дверй, заговоривъ Обломовъ, очевидячки стрйвоженый: — Н4, зроби ласку, и не начинай, не говори... — Длячого? Що зъ тобою? почавъ знову Штольцъ : — Ты знаешь мене: я давно поетавивъ собй тую зада- чу и не бдступлюсь. До сеи поры бдтягали мене вей- лякй дйла, а теперь я свободный. Ты мусишь жити зъ нами, близько насъ: мы зъ Ольгою такъ рйшили, такъ и буде. Славити Бога, я заставъ тебе ще такимъ, а не горше. Я не сподйвавея... 'Вдьмо-жь !... Я готовъ насилу вывести тебе ! Треба жити инакше, ты знаешь йкъ... Обломовъ зъ нетерпячкою слухавъ тую тираду. — Не кричи, будь лаекавъ, тихше ! просивъ бнъ : — Тамъ... — Щб тамъ? — Учують... господина подумае, що я въ самбмъ дйлй хочу забиратись... — Ну, такъ що-экь? Нехай собй думце! — Ахъ ! якъ се можно ? неребивъ Обломовъ. — Слухай, Андрею! бдразу додавъ бнъ рйшучимъ, небува- лымъ тономъ: — не труди себе надаремне, не на- мовляй мене : я останусь тутъ. Штольцъ зъ зачудованемъ посмотрйвъ на свого приятеля. Обломовъ спокойно и рйшучо поглядавъ на него. — Ты пропавъ, Илхе ! сказавъ бнъ: — Сей дбмъ, ся женщина... цйле се жите-буте... Не може бути : йдь- мо, йдьмо! Онъ вхопивъ его за рукавъ и тягнувъ до дверей. — Чого ты хочешь забрати мене бдси ? Куды ? го- воривъ упираючись Обломовъ. '— Прочь зъ сеи ямы, зъ болота, на свйтъ, на про-258 ОБЛОМОВЪ стбръ, де есть здорове, нормальне жите! настававъ Штольцъ , строго, трохи не приказуючо. — Де ты? Що зъ тебе вчинилось ? Отямися! Хиба ты до такого житя готовивъ себе, щобъ спати якъ кертиця въ норй ? Ты нагадай усе... — Не згадуй , не тревожь минувшины: не вер- нешь! говоривъ Обломовъ, зъ мыелею на лици, зъ пов- еою свйдомостю розсудку и волй. — Щб ты хочешь чинити зб мною ? Зъ тымъ свйтомъ, куды ты влечешь мене, я розстаься на вйки; ты не споишь, не злучишь двй розбрванй половины. Я прирбсъ до отсей ямы хо- рымъ мйсцемъ: попробуй бдбрвати — буде смерть. — Та ты оглянься, дё и зъ кимъ ты. — Знаю, чую... Ахъ, Андрйю, все я бдчуваю, все понимаю: менй давно совестно жити на свйтй ! Только я не можу ити зъ тобою твоимъ путемъ, хочбы навить захотйвъ... може-бути, онъ-тогдй було ще можно: Те- перь... (бн'Ь спустивъ очи и помовчавъ зъ минуту) те- перь вже пбзно... Иди и не задержуйся надбмною. Я за- слугую на твою приязнь — се Богъ видить, але не СТОЮ ТВОИХЪ КЛОПОТОВЪ. — Ей, Ил1е, ты щось говоришь, та не договорю* ншь. А все таки я заберу тебе, именно длятого и забе- ру, що боюея... Слухай, сказавъ бнъ: — надень щоне- будь на себе и нойдемо до мене, просиди у мене ве- черь. Я тогдй розповймь багато: ты не знаешь, щб за- кипйло у насъ теперь, ты не чувъ?... Обломовъ смотрйвъ на него пытаючо. — Ты не сходишься зъ людьми, я и забувъ: хо- дймъ, я все розповймь тобй... Знаешь, хто тутъ коло во- рбтъ въ каретй дожидав мене... Я закличу сюды ! — Ольга ! наразъ вырвалось у настрашеного Обло- мова. Онъ ажь змйнивея въ лици. — Ради Бога, не до-ОБЛОМОВЪ 259 пускай ей еюды, Зздь зъ Богомъ. Прощай, прощай, ра- ди Бога ! бнъ майже выпыхавъ Штольца зъ комнаты; одна- кожь той не вступився зъ м1зеця. — Я не можу йти до ней безъ тебе: я давъ слово, чуешь, Илге? Не сегодня, такъ завтра, ты только бдвле- чешь, та не бдженешь мене... завтра, позавтра, а все лаки побачимоеь ! Обломовъ мовчавъ, опустивши голову и не смЪючи епоглянути на Штольца. — Коли-жь ? Мене Ольга запытае. — Ахъ, Андрею , сказавъ бнь н'Ъжнымъ , благаю- чимъ голосомъ, обнимаючи его и кладучи голову ему на плече. — Оставь мене цйлкомъ... забудь... — Якъ, на завс'йгды ? зъ зачудованемъ запытавъ Штольцъ, ухиляючись бдъ его обнЯТ1Й и смотрячи ему въ лице. — Такъ ! прошептавъ Обломовъ. Штольцъ бдступивъ бдъ него на крокъ. — Чи се ты, Ил1б? докорявъ бнъ: — Ты бдпыха- ешь мене, и для ней, для сеи женщины!... Боже мой! ,майже ажь закричавъ бнъ, мовь бдъ напрасного болю : — отся дитина, котру я що только бачивъ... Илге, Ил1е ! втекай бдси, ход'ймъ, ходЪмо скорше! Якъ ты упавъ! Отся женщина.. Що она тобЪ?... — Жйнка! спокбйно выголосивъ Обломовъ. Штольцъ окамен'Ьвъ. — А отся дитина — мой сынъ ! бго звуть Андр*й- емъ на твою память, допов'Ьвъ Обломовъ и живо та спо- кбйно бдбтхнувъ, скинувши зъ себе тягаръ отвер- тости.260 ОБЛОМ ОВЪ Теперь Штольцъ змйнився въ лица и поводивъ зди- вуваными, трохи не безмысными очима надокола себе. Передъ нимъ напрасно „отворилась пропасть44, станувъ „каменный муръ“, и Обломова начебъ нестало, начебъ бнъ пропавъ зъ очей его , завалився въ землю, и бнъ лишь почувъ той пекуч1й боль, котрый досвйдчае чоло- вйкъ, коли спйшитъ въ зворушеню, пбсля довгои розлу- ки, побачити приятеля, и довйдаесь, що его давно вже нема, що бнъ умеръ. — Пропавъ ! махинально, шепотомъ вымовивъ бнъ : — Щб-жь я скажу Ользй ? Обломовъ учувъ послйднй слова, хотйвъ щось ска- зати, та не мбгъ. Онъ протягнувъ къ Андрйеви обй ру- ки и они обнялися мовчалнво, сильно, якъ обнимаються передъ боемъ, передъ смертю. Се обняте задушило ихъ слова, сльозы, выбухи серця... — Не забудь мого Андрййця! були послйднй слова Обломова, сказанй погаслымъ голосомъ. Андрей, не бдповйдаючи, поволеньки выйшовъ зъ комнаты, поволеньки, задумчиво йшовъ бнъ подвб- рбмъ и сйвъ въ карету, а Обломовъ усадовився на ди- ванй, оперся лбктями на стблъ и закрывъ лице руками. „Нй, не забуду я твого Андрййця“, зъ сумомъ, иду- чи по оббйстю, думавъ Штольцъ. „Погибъ ты, Ил1е : нй- чого тобй говорити, що твоя Обломовка вже-не въ глу- ши, що до ней дбйшла черга, що на ней упали промй- ня сонця! Не скажу тобй, що за чотыри роки она. буде стащею зелйзницй, що мужики твои подуть сыпати на- сыпъ, а потбмъ по шинах.ъ поточиться твое зббже до пристани.. А тамъ... школы, грамотность , а дальше.... Нй, перестраШишься ты зорй нового щастя, болючо буде непривыклымъ очамъ. Все жь таки поведу я твого Ан-ОБЛОМОВЪ 261 дрМця, куды ты не мбгъ йти...'и зъ нимъ будемо во- площати нашй молодечй мрйй. — Прощай, стара Обло- мбвко ! сказавъ онъ, оглянувшись у послйдный разъ на окна маленького домику: — Ты бджила свбй вйкъ!“ — Щб тамъ ? запытала Ольга зъ сильнымъ би- темъ серця. — Н'йчого! сухо, коротко бдпов'Ъвъ Андрей. — Онъ жие, здоровъ? — Здоровъ, нерадо бдбзвався Андрей. — Щб-жь ты такъ скоро вернувся? Длячого не закликавъ-мене туды и его не прив'Ьвъ? Пусти м&не ! — Не можь! — Щб-жь тамъ чиниться? зъ перестрахомъ выпы- тувала Ольга: — Не вже-жь „пропасть отворилась^? Чи скажешь ты мен’Ь ? Онъ мовчавъ. — Та щб таке тамъ д'Ьеея? — Обломовщина! мрачно бдповЪвъ Андрей и на дальшй допыты Ольги не обзывався до самого дому, погрузившись въ нонуру мовчанку. X. Минуло л'Ьтъ пять. Багато зайшло змйнъ и на Выборскбй Сторонй: пуста улиця, що веде до хаты г Пшеницинои, обставилась лйтними двориками, м'Ьжь ко- дрыми пбднимавея вгору довгш, камйнный, казенный будынокъ, що перешкаджавъ сонйчнымъ промйнямъ ве- село бити въ стекла мирного пристановища лйни ш спокою.262 О В л о м о в ъ И самъ домикъ постаревся дещо, выглядавъ не- дбало, нехарно, мовь небритый и немытый чоловекъ. Краска зл'Ьзла, ринвы мйсцями попукали: на подвбрю стояли калюж'й болота, черезъ котрй якъ перше кинена була вузонька дощочка. Коли хто увбйде у Фбртку, ста- ра собака не скаче вже жваво на ланцуху, а хрыпло и лениво скавулить, вылазячи зъ своей буды. А у внутри домику якй перемены! Тамъ волод'Ъе чужа женщина, галасують не тй, що перше дети, тамъ знову являеся часъ до часу, червоне, запите лице буй- ного Тарантева и нема вже смирного, безголосного Але- ксеева. Не видко не Захара не Анисе: нова тбвета ку- харка пораеся въ кухни, знёхочу и грубо выиовняючи тихй приказы АгаФгЬ Матвеевны, та тая сама Акулина, зъ заткнутою за поясъ запаскою мые корыта и начиня; той, самый сонный двбрникъ и въ тбмъ самбмъ кожуш- ^ку, бездельно доживав свбй векъ въ коморце. Кола кратчастого тыну въ звестнй годины, поранку и обедо- вои поры, мелькав знову Фигура „братчика“, зъ вели- кимъ пакетомъ пбдъ пахою, въ кальошахъ зимою и летомъ. Що-жь сталось зъ Обломовомъ? Де бнъ? Де? — На суседнбмъ кладовищи, пбдъ скромною каменною урною покоиться тело его, межь кущами, въ затиши. Галузки бузины, посадженй приятельскою рукою, дремають надъ могилою, та спокбйно пахне полинъ. Сказавъ бы хто, еамъ Ангелъ тишины охраняе сонъ его. Якъ не старанно сторожило кожду хвилинку его житя любляче око женки, все-жь таки вечный суаокбй, т вечна тишина и лениве переповзане зъ дня въ день ма-^ до помалу остановили машину житя. ’ Ил1я Илгичь за- снувъ целкомъ безъ болю, безъ мукъ, начебъ остано- вився годинникъ, що его забули натягнути.О Б Л О М О В Ъ 263 Нйхто не бачивъ послйднихъ его минутъ, не €увъ передсмертного стону. Апоплектичный ударъ повторився ще разъ, за рбкъ, и знову нроминувъ щасливо.- только^ Ил1Я Ил1нчь ставъ блйдый, слабый, мало йвъ , мало брався выходити въ садокъ и стававъ чимъ разъ бблшъ мовчаливымъ и задумчивымъ, иногдй навйть плакавъ- бнъ чувъ наближаючусь смерть и боявся ей. На кблька заводбвъ робилось ему слабо, и пере* ходило. Разъ однакожь ранкомъ АгаФгя Матвййвна при* несла ему, пбсля звычаю, каву и — застала его такъ само спокойно простертого на ложи смерти, якъ на ло- жи сну, только голова цяточку зсунулась зъ подушки,, та рука судорожно притиснена. була до серця, де, вид* ко, скуиився боль и задержалась кровь. Три роки жие вдовою АгаФ1я Матвйвна. За той часъ у ее змйнилось на давнййпий ладъ. Братчикъ зани- мались подводами, а лишь стратили при тбмъ и всту- пили, зъ великою бйдою, при помочи рбзныхъ хитрощей и поклонбвъ, назадъ на давнййше мйсце секретаря въ канцелярш, „де записують мужикбвъи, и знову ходятк пйшки до уряду и приносить бдтамъ четвертаки, пол- тинники и двугривеннй, та наповняють ними добре за- ховану скриню. Господарство попалось таке саме грубе,. просте, але сытне и достаточне, якъ давнййшими часа- ми, ще передъ Обломовомъ. Головну ролю въ домй грала жйнка братчика, Ирина Панталейвна, то-есть она задержала собй право- вставати пбздо , нити тричи каву, перемйнювати тричп въ день одйне и дбати въ господарствй лишь про те о- дно, щобъ ей спбднищй и каФтаники були накрохмаленн якъ можь найтверд'Ьйше. Волынь она въ нйщо не вхо* дила и АгаФгя Матвййвна, якъ и перше такъ и теперь^ була живымъ маятникомъ въ домй:: . она пильнувала264 ОБДОМОВЪ кухнй и стола / наиувала цйлый дбмъ чаемъ и кавою, обшивала вейхъ, доглядала бйлья дйтей, позирала за Акулиною и за двбрникомъ. Та чомъ-же такъ ? Адже она теперь панй Обломова, дйдичка: она могла бы жити окремо, независимо, нйкого и нйчого не потребуючи? Що-жь могло наклонити ей взяти на себе тягаръ чужого господарства, клопотбвъ о чужй дйти, о вей тй марницй, на котрй женщина ска- зуе себе або зъ любови, зъ святого обовязку семейныхъ узбвъ, або зновъ задля куска насущного хлйба? Де-жь Захаръ, Анися, ей слуги, що належали до ней пбеля вейхъ правъ людскихъ ? Де наконець, живый заставъ, лишеный йй мужемъ, маленькш Андрййцьо ? Де ей дйти бдъ першого чоловйка? Дйти ей примостились; то-есть Ивась скбнчивъ курсъ наукъ и ветупивъ до службы; Манечка выйшла замужь за надзирателя якогось казенного дому, а Ан- дрййця выпросивъ на выховане Штольцъ и жйнка, и уважають его членомъ своей семьй. АгаФ1я Матвййвна нйколи не рбвняла и не змйшувала долй Андрййця зъ долею першихъ дйтей своихъ, хочь въ серци своймъ може-бути несвйдомо и давала имъ .веймъ рбвне мйсце. Але выховане, спосббъ житя, будучу долю АндрМця она оддйляла цйлою пропастею бдъ долй Ивася и Ма- нечки. — Тй що ? Такй смерды, якъ я сама, взгбрдно го- ворила она: — они родились въ чорнбмъ тйлй, а сей, додавала она майже зъ почитанемъ о Андрййцю, и зъ якоюеь, коли вже не смйлостю, то хочь осторожностю, пестячи его: — Сей — паничь. Ось бнъ якхй бйленькШ, на^истй кровь зъ молокомъ; яки маленькй рученята и ножки, а волосячко мовь шовкъ. ЦЬлкомъ въ покойника. Тому-то она безъ опору, навйтъ зъ деякою радо-ОБ Д ОМОВЪ 265 стю, згодилась на просьбу Штольца взяти его на выхо- ване, уважаючи, що тамъ его властиве мйсце, а не тутъ „въ чорнотй“, посередь грязныхъ ей братанхбвъ, дйтей ей братчика. Около пбвроку пбсля смерти Обломова жила она зъ Анисею и Захаромъ въ домЬ,. прибита горемъ. Она продоптала стежочку до могилы чоловйка и выплакала вей очи, майже нйчого не йла, не пила, кормилась лишь чаемъ, и часто по ночахъ не стуляла очей та знидйла до чиста. Она наколи некому нежалувалась и, здаеться, чимъ ббльшь бддалялась бдъ хвилй розлуки, тьшъ ббльшь уходила въ себе, въ свою печаль, и замыкалась бдъ всйхъ, навйть бдъ Анпсй. Нйхто не знавъ, якъ тяжко у ней на души. — А ваша господиня только плаче та плаче за чо- ловйкбмъ, говоривъ кухарцй торговець на ринку, у ко- трого брали провшю для дому. — Нйчого, тблько разъ вразъ падькуе за покой- нымъ мужемъ, говоривъ староста, вказуючи на ней про- скурници въ церкви на кладовищи, куды кожду недйлю приходила молитесь и илакати неутулима вдова. — Усе ще побиваесь! говорили въ домй братчика. Одного разу, цйлкомъ несподйвано^ набйгла на ней цйла родина братчика, зъ дйтьми, навйть зъ Таранте^ вомъ, щобъ потйшити ей. Полились недорйчнй потйхи, порады „не губити себе, берегти для дйтей“ — усе, що говорене йй було пятьдесять лйтъ тому назадъ, по по- воду смерти першого чоловйка, и що бднеело тогдй ио- жаданй наслйдки, а теперь выкликало въ нйй чогось лишь смутокъ и бдраду. Ъй стало о много легче, коли заговорили о инчбмь м обявили йй, що теперь имъ можна знову жити разомъ* Биб н. нов. т. ХХУШ. И. Л. Гончарова „Обдомовъ". 1В266 О Б Л О М О В Ъ що йй буде легче горювати посередъ своими, и имъ буде гараздъ, бо нйхто не годенъ такъ якъ она держати порядокъ въ хатй. Она просила зволоки, щобъ могла иодумати, бдтакъ переплакала мйсяцй два ще и наконець пристала жити разомъ. Въ тОмъ часй Штольцъ взявъ Андрййця до себе, и она лишилась сама. Отъ и она, въ темнбмъ одйню, въ чорнбй, вовня- нбй хусточцй на ший, ходить зъ комнаты до кухнй, не- наче тйнь, якъ передже такъ и теперь отвирае и замы- кав шаФЫ, шее, прасуе кружева, але тихо, безъ енерий, говорить мовбы знехочу, тихимъ голосомъ, и не, ,якъ бувало смотрить надокола смйло зъ предмету на пред- метъ быстрымъ поглядомъ, а зъ скупленымъ выразомъ лиця, зъ затаенымъ, внутреннымъ змысломъ въ очахъ. Мысль тая сйла невидимо на ей лице, здаеться, ще въ тую хвилю, коли она свйдомо и довго вдивлювалась въ мертве обличе свого чоловйка, и зъ той поры не поки- дала ей. Она вешталась по хатй, робила руками все, що було потрйбне, все-жь таки мысль ей не брала въ тбмъ участи. Надъ трупомъ мужа, стративши его, она, зда- бться, наразъ поняла свое жите и. задумалась надъ его значенемъ, и отся задума лягла на завсйгды тйнею на ей лице. Выплакавши въ кбнци. по довгбмъ часй свое горе, она скупилась на свйдомости о стратй : все инше умерло для ней, кромй маленького Андрййця. Лишь коли бачила она его, въ нйй немовбы пробуджались признаки житя, выразъ лиця оживлявся, очи наповня- лись радбстнымъ сьяевомъ и опосля заливались слезами споминбвъ. 6и не обходило нй трохи те, що ей окружало: чи .розсердиться братчикъ за непотрйбно выданый або неО Б Л О М О В Ъ 267 выторгованый рубель, за надпалену печеню, за несв'Ьжу рыбу, чи надуеся братова за мягко-накрохмаленй спбдни- це, за слабый и холодный чай, чи бдбрйхуе товста ку- харка, АгаФш Матвеевна нечого не помечав, начебъ се не о нйй дело, не чуе навйть лукавого шопоту : Вель- можна пане Д'Ьдвчка! Она на се бдповйдае достоиньствомъ свого смутку и покбрливымъ мовчанемъ. Противно, въ свята, на Великдень, у весели вечеры мясниць, коли все ликуе, сп'йвае, есть и пье въ дом'й, она на разъ, середъ загальнои радости, зальеться горя- чими сльозами и сховаеся въ свой кутокъ. Потбмъ знову задумаеся и иногдй навйть смотрить на брата и жену его мовбы зъ гордостю, зъ спбвчутемъ. Она порозумйла, що прозвенело и прошило ей жите, що Богъ вложивъ въ ей жите душу и вынявъ бд- такъ знову; що засьяло въ ней сонце и погасло на веки... Навеки, правда; только за те навеки набрало змыслу и ей жите: Теперь она вже знала, чого она жила и що жила недаромъ. Она такъ щиро и горячо любила; любила Обло- мова — якъ коханка, якъ мужа и якъ пана; только розповести неколи она сего, якъ перше, не могла не- кому. Та нехто не понявъ бы ей зъ всехъ нихъ. Де бы она найшла языкъ ? Въ лексиконе братчика, Таран- тева, братовой не було такихъ слбвъ, бо не було и по- нят1й ; лишь Ил1я Ил1ичь понявъ бы ее, але она ему не- коли не высказувала, бо не понимала тогде сама и не умела. Зъ летами она розумела свою минувшину чимъ разь ббльше и яснейше, и таила ее чимъ разъ глубше,. ставала чимъ разъ ббльше мовчаливою та скрытою. На268 О Б Л ОМ О В Ъ цйле жите ей розлились промйня, тих1Й блескъ бдъ се- мохъ лйтъ, що пролетали, мовь одна хвилинка, и нйчого було йй бажати больше, нйкуды ити. Только коли прийзджавъ на зиму Штольцъ изъ села, она бегала до его мешканя и жадно вдивлювалась въ Андрййця, зъ нужною несмйлостю пестила его и по- тбмъ хотйла бы сказати щось таке Андрйеви Ивановичу, подякувати ему, та выложити передъ нимъ усе, усе, що накопилось и жило безвыходно въ ей серци; бнъ бы по- розумйвъ, та що-жь! не умйе она, и тблько кине ся къ Ользй, прилипне устами до ей рукъ и зальеться пото- комъ такихъ горячихъ слйзъ, що и тая поневоли заплаче зъ нею, а Андрей зворушеный, душкомъ выбйгне зъ кбмнаты. Ихъ всйхъ лучила одна спбльна симпатш, одна па- мять о чистбй; мовь кришталъ, души покбйника. Они часто просили ей йхати зъ ними на село, жити разомъ коло Андрййця — она твердила одно: — Де родились, жили вйкъ, тамъ и умирати треба. Надаремне здававъ йй Штольцъ рахунокъ зъ за- ряду маеткомъ, присылавъ припадаючй йй доходы, все бддавала она назадъ, просила сховати для Андрййця. — Се его, а не мое, упорно твердила она ; — ему приходиться; бнъ панъ зъ панбвъ, а я прожию и такъ. XI. Разъ коло полудня ишли по деревяныхъ ходникахъ на Ёыборскбй Сторонй два панки; позаду нихъ пово- леньки йхала коляска.' Оденъ зъ нихъ бувъ Штольцъ, другш — его приятель, лггератъ, повновидый, зъ апа-ОБЛОМОВЪ 269 тичнымъ лицемъ, задумчивыми, майже сонными очима. Они порбвнялись зъ церквою; обедня скбнчилась и на- рбдъ высыпався на улицю; попереду всйхъ жебраки. Зббрка ихъ була богата и рбзнородна. — Я бы радъ знати, бдки беруться жебраки, ска- завъ л1тератъ, смотрячи на убогихъ. — Якъ бдки? Зъ рбжныхъ щелинъ и норъ вы- лазить... — Я не о те пытаю, закинувъ лгтератъ:—Я радъ бы знати : якъ можна збйти на жебры, найтися въ та- кбмъ положеню ? Чи Д'Ьеся се нагло, чи постепенно, щиро, чи Фальшиво?... — Нащб тоб& ? Чи не задумуешь писати Му&1ёгев бе 81. Рё1;ег8Ьоиг^? — Може-бути... Лйниво позЪхаючи, промовивъ ль тератъ. — Та отъ рйчь легка: запытай першого-л'Ьпшого, за рубель серебромъ бнъ тобй продасть ц'Ьлу свою исто- рш, а ты запиши и перепродай зъ баришомъ. Отъ, ста- рушокъ, тыпъ жебрака, о скблько здаеться, ц'йлкомъ нормальный. Гей, стареньшй! Ходи сюды ! Старушокъ обернувся на зазывъ, знявъ шапку и пбдбйшовъ къ нимъ. — Милосердии паны ! - захрып&въ бнъ: — Пора- туйте бедного кальку, старого воина, гцо бувъ въ трид,- сяти битвахъ... — Захаре ! зъ зачудуванемъ сказавъ Штольцъ: — Се ты ? Захаръ доразъ замовкъ, бдтакъ закрывши очи ру- кою бдъ сонця, уважно посмотр'Ьвъ на Штольца. — Простить, ваше превосходительство, не пбзнаю..* осл'Ьпъ дочиста.270 ОБЛОМОВЪ — Забувъ приятеля свого пана, Штольца, зъ доко- ромъ сказавъ Штольцъ. — Ахъ, ахъ, батюшка, Андрею Иваничу ! Господи, слепота одолела! Батюшка, татунцю рбдненькш! Онъ суятився, ловивъ руку Штольца и не пой- мавши, поц'Ьлувавъ полу его одежй. — Давъ Господь дожити до такой радости менчв, псу окаянному.,., заголосивъ онъ, не то плачучи, не то см'йючись. Ц'Ьле лице его начебъ перепалене було шкар- латною печатю, бдъ чола до пбдбородка. Нбсъ бувъ зверхъ того забарвленый синявою. Голова докусъ лыса; залички були, якъ и давн'ййше, великй, только збмятй и перепутанй, немовь Фгльцъ, въ кожду немовбы вло- жене було по жмени снЪгу. На нЪмъ бувъ недавный, ц'Ьлкомъ сполов'Ьлый плащь, у котрого недоставало одной полы ; обутый бнъ бувъ въ старй, здоптанй ка- льопгй на босу ногу; въ руцЪ державъ кожу шину, зовс'ймъ оббдрану шапку. — Ахъ, ты Господи милосердный! Яку ласку со- творивъ мен'Ь нынечки ради празвика... — Щб се ты въ такбмъ станЪ? Длячого? Тоб1з не стыдно ? строго запытавъ Штольцъ. — Ахъ, батюшка, Андрею Иваничу! Що-жьд'Ьяти? тяжко збтхнувши, почавъ Захаръ: — Чимъ кормитись? Бувало, поки Анися ще жила, такъ я и не волочився, бувъ кусокъ хл'йба, а якъ она померла въ холеру — царство 4й небесне — братчикъ нан'Ь не захотели дер- жати мене, звали дармойдомъ. Михей Андреичь Таран- тевъ в-Ьчно доскулявъ, якъ перейдешь мимо, ззаду но- гою копне: житя не стало! Зневагъ скблько перен'йсъ! Чи поварите, пане, кусокъ хл'Ьба въ горло не йшовъ. Якбы не пан'Ь, дай М Боже здоровля ! додавъ Захаръ, хрестячись: — давно бы загибъ я на мороз'Ь. Она оде-О Б Л О М О В Ъ 271 жину на зиму дае и хлйбця сколько хочь, и на певдй кутокъ — усе зъ ласки давали. Та за мене йй стали допйкати, и я пбшовъ, куды очи ведуть ! Ось теперь вже друг1Й рбкъ, якъ борюся зъ горемъ... — Чого-жь не пбшовъ на службу? запытавъ Штольцъ. — Де, батюшка Андрею Иваничу, нынечки службу найдешь? Бувъ на двохъ мйецяхъ, та не потрафивъ. Все не те теперь, не такъ якъ бувало; гбрше стало. Теперечки, щобъ лакеемъ стати, треба умйти читати и писати; та и у вельможй нема вже того, щобъ въ не- реднбй биткомъ набито було народу. Всюды по одному, рйдко де два лакей. Черевики сами знимають собй; якусь машинку выдумали! зъ обрушенемъ толкувавъ Захаръ: — Соромъ, стыдъ, пропадав панство. Онъ збтхнувъ. — Отъ, наймився я до Нймця, до купця, въ пе- реднбй сидйти; усе йшло зъ Богомъ, а бнъ мене пб- славъ въ буФетй служити: чи моя се рйчь ? Разъ по- нйсъ я посуду, якусь ческу, чи катъ ей тамъ знае, та долбвки гладки, ховзкй — щобъ позападались! И ось у мене ноги розбйглись на боки, вся посуда, якъ есть зъ пбдеосомъ, грымъ объ землю: ну, и прогнали. Другимъ разомъ старой граФини зъ лиця сподобався: „поважный зъ виду“, говорить, и настановили дверникомъ. Служба, нйчого й казати, гарна, старинна: сиди тблько поважно на крйслй, положи ногу на. ногу, хитай холовою, та не бдповйдай заразъ, коли хто прийде, а насампередъ за^ реви, та опосля вже впусти, або въ потилицю натовчи, якъ твоя ласка; а гарнымъ гостямъ, розумйеться, була- вою бдъ себе, ось такъ! — Захаръ махнувъ рукою ,6Дъ себе. — Заняте поважне, нйчого й казати! — Тблька панй попалась така, що страхъ йй догодити годй —;272 ОБЛОМОВЪ катъ бы ей взявъ! Разъ заглянула до мене въ комбрку, побачила блогцицю, сказилась, розкричалась, немовбы- то я выдумавъ блощице! Де бачивъ хто хату безъ бло- щиць! Иншш рззъ нерейшла коло мене, привиделось ей, що сивухою бдъ мене воняе... Така, справде! И бд- правила. — Та оно — въ самбмъ деле воняе, такъ и зано- сить ! сказавъ Штольцъ. — Зъ горя, батюшка, Андрею Иваничу, ей-Богу, зъ горя! захрыпевъ Захаръ, скривившись мовь зъ се- реды на пятницю. — Пробувавъ такожь дорожкою ездити. Нанявся до дорожкаря, та ноги бдморозивъ: силъ, бачите, за мало, постаревся! Конь попався злю- Щ1Й; разъ пбдъ карету кинувся, трохи не поломивъ мене кости; инш1Й разъ стару бабу иереехавъ, на полищю взяли... — Ну, доста, не жебрай и не шячь, приходи до мене, я тобе кутокъ дамъ, на село поедемо — чуешь ? — Чую, батюшка Андрею Иваничу, та... Онъ збтхнувъ. — Та ехати, бачите, не хочеся бдси, бдъ могилки! Адже се нашь „кормилець", паночку, Ил1я ИлГичь, за- ревевъ бнь: — знову помянувъ его сегодня, царство ему небесне! Такого пана забравъ Господь! На радость людямъ живъ, житибъ ему сто летъ... хлынавъ и при- говорювавъ Захаръ, кривлячись. — Отъ, сегодня на мо- гилце у него бувь; якъ въ отсю сторону прийду, такъ и туды, сяду та и сиджу; сльозы такъ и льються! Коли такъ сиджу, то иногде задумаюсь, притихне все и при- видйться, начебъ кличе: „Захаре! Захаре! “ Ухъ, му- равлй по спине побежать! Не найти вже такого пана! А васъ-то, васъ, якъ любивъ — помяни, Господи, его душеньку у царстве своймъ!ОБЛОМОВЪ 273 — Ну, приходи на Андрййця подивитесь: я тебе велю накормити, зъодягти, а тамъ якъ хочешь! казавъ Штольцъ и давъ ему грошей. — Прийду; якъ не прийти подивитесь на Андрйя Илшча ? Вже мабуть дееь н'йвроку величкш ставъ! Го- споди! Радости якои позволивъ дбждатись Господь! Прийду, батюшка, дай вамъ Боже доброго здоровля и рокбвъ безъ л'йку... воркотйвъ Захаръ въ сл^Ьдъ за бдъ'йзджаючою коляскою. — Ну, ты чувъ исторш сего жебрака? спытавъ Штольцъ у свого приятеля. — А щб се за Илгя Илшчь, котрого бнъ поминавъ? запытавъ Л1тератъ. — Обломовъ : я тобЬ неразъ про него розповйдавъ. — Правда, пригадую собЪ^ се твой товаришь и при- ятель. Щб зъ нимъ сталось? — Погибъ, пропавъ нйзащо. Штольцъ збтхнувъ и задумався. — А не бувъ глушшй бдъ другихъ, душа чиста и ясна, якъ скло; —- вдячный, сердечный, нйжный и — пропавъ! — Длячоготжь? Яка причина? — Причина... яка причина! Обломовщина! сказавъ Штольцъ. — Обломовщина! зъ запытанемъ повторивъ Л1те- ратъ : — Щб се таке ? — Заразъ розповймь1 тобй : дай зббратись зъ Миг- елями и памятею. А ты запиши: може*бути кому при*^ годиться. И бнъ розиовйвъ ему, що тутъ написане. Конець. Переложивъ своббднб МИХАЙЛО нодолиньеюй.Печатни похибки въ першомъ томЪ. Стор. сгпртъчка замтъотъ мае бути 4 17 згоры колись колижь 5 18 ^ „ на спальню за спальню 14 И „ обляла обняла 22 5 „ продожавъ продовжавъ бнъ, 24 4 » що въ то въ 31 17 здолу реФерентомъ реФератомъ 41 12 згоры не пене пече 45 6 здолу але такъ але якъ 46 8 згоры старого крутарь старого 47 4 здолу хопивши хибивши 48 4 згоры и що и за що 52. 4 „ Васильоксъ Васильомъ 56 13 „ красавиц^ крамниц'Ь 60 1 я розпистивъ розпустивъ 63 16 „ БлизькШ ВлИЗПИЙ 64 11 здолу СВ'ЬДОМЪ свйдокъ 77' П » читати жити 77 ■ 7 „ читаню житю 80 2 » - дороги дороги 80 18 „ тысячь ТЫСЯЧ’Ь 82 6 „ смаку смутку 82 18 „ можь можь було 83 6 здолу розграничне безграничне 83 5 здолу утомченбсть утонченбсть 86 6 висить висиСтор. строчка 88 4 згоры 89 15 Г 91 17 77 92 7 здолу 9В 11 77 95 10 ■ 77 97 15 77 97 • 12 '71 97 . 9 77 98' 12 згоры 102 10 здолу 103 3 згоры 103 3 здолу 104 13 згоры 105 14 здолу 1(8 . 10 77 112 1 згоры 112 4 здолу 114 И 77 115 11 п 116 7 згоры 116 10 здолу 117 2 згоры 117 5 77 117 14 здолу 124 16 згоры 126 5 здолу 128 15 згоры 128 8 здолу 129 4 згоры 138 16 здолу 141 5 згоры 145 9 г 154 ■Щ ^згоры 155 2 здолу 160 3 ?.? 165 14 77 170 8 згоры замшть сохрани, якъ и сумною мельнула зъ пять остався прокинувся причитавъ пошептавъ поставить стиснувъ уданою такъ пбймити усмгйхнувея мовь той уйде далМ, заладити над'Ь'й н'йкока нерозважнбсть принесеный упручбсть мысль Та-жь натягне три научителя се буде ШЛЯХЪ, ЯК1Й збйдешь ще кватвра Та ще головы и ПОСЛ'ЙДШЙ Ажь. на г.орйниць хрыпнбй мае бути сохрани, и зъ сумною мелькнула въ пять оставався прикинувся прочитавъ переставивъ переставить сплеснувъ укрытою и такъ пойми ты помйшався мовь тая йде далМ Обломовъ загладити надйй Н'ЙКОЛИ нерозвитбсть принесенй упругость тымъ, То-жь надягне въ три на учителя се не буде шлях'Ь, о якбмъ збйдуть и кватвра Та ты ще головъ у послйднш Ажь ось на горЪлиць хрыплбйСтар. строчка 17Б и згоры 173 4 здолу 174 5 згоры 175 2 здолу 177 - 14 згоры 177 13 здолу 186 8 згоры 199 5 здолу 199 5 Г) 207 15 згоры 208 16 5) 225 12 » 233 2 здолу 234 6 згоры 241 10 здолу 243 ■7 245 . 8 згоры 245 14 г 246 13 г 250 17 71 264 12 здолу 265 12 згоры 265 14 здолу 268 11 71 270 5 згоры 270 16 п 272 1 здолу 277 1 >1 288 1 згоры замтъстъ и пойду смйшливе иногдй перетягала волю и не журила лам и дармуючи него а особливо она повинна страстно черты новнй нагодувавъ попавъ въ впередъ. Якъ заплатитй Усе се ее таки надбйшла вашь атмосФерй: и вымолотй пришлю змйнились що не ненька мае бути я пойду насмйшливе оногдй перемагала волею и се журилась лавами дармуючими ней и особливше оно повинно страетю черты въ души нови нагадувавъ попавъ на впередъ/ якъ запалати усе все таки пбдбпшла вашу * атмосФерй. И намюлотй Пришли крутились ЩО ЩОСБ нянька ибаСбфЗЭФ»»» Печатнй похибки въ другомъ томЪ. Стор. ' стртъчка замтьстъ мае бути 8 10 здолу кулакома кулакомъ 10 3 згоры будуть тамъпростй ей будуть такъ простй, 40 10 здолу своею . зъ своею 21 , 7 згоры коли лишь коли-жь 21 10 Г деже-жь де-жь 24 8 здолу Идешь Ъдешь 24 3 " ,У> запыта запытала 40 17 згоры астаханьскй астраханьскй 42 13 здолу перееувати иересыпуватн 59 .3 згоры Захаръ Захара 60 13 здолу Я, ты А ты 62 8 згоры ДОЙСТЬ надойсть 66 4 здолу Що що 70 7 Я Маруси Мануси 76 10 згоры въ дворй въ дверй 78 1 а давай и давай 82 2 п его ей 88 1 здолу рушима рйшена 86 .10 згоры таки що що 87 2 я умйшкою усмйшкою 87 10 я донбсъ донйсъ 88 1 Я ' зачунованемъ зачудованемъ 88. 14 55 волову голову 90 17 55 хоче хочьСтор. стртка замтьсть мае бути 94 2 згоры яка ты якъ ты 94 1 здолу Она подаючи Она подала 95 2 згоры подвйре; подвбре, 95 8 п рянокъ ринокъ 95 15 здолу лехкй вохкй 95 10 У) тй II тй, и 97 7 V) пройзджала прийзджала 99 8 згоры занка жанка 100 9 здолу бдтамъ вынестись бдтамъ» 101 10 згоры вникае вникне 107 8 здолу другою другимъ 108 7 п пустишь пустить 109 6 згоры слухи олухи 112 10 здолу управитель управлявъ 116 10 згоры знавидишь зненавидишь 125 4 » свйтло свйтило 127 7 и б здол. мао бути: ознаменувалось березками 132 11 згоры и те и такъ 132 6 здолу То лишь Та лишь 134 8 я дала ла 136 2 п вменила заметила 137 6 п наносить напоять 137 4 п мае бути: не шевелячись зъ дивана 138 10 згоры жався жився 142 6 п пбдпаленый мовь подпалены^ 142 7 V) зъ то зъ 142 11 здолу скблько столько 149 11 згоры стиснувъ салеснувъ 152 4 здолу правуесь иравуватись 1о< до 172 справити нумеровано сторбнъ на 153—468*. 153*) 18 згоры прийде прийде 15о 1 » на уха на ухо 156 5 здолу и языкъ языкъ 157 17 згоры выполохаесь наполохаесь 158 12 здолу кивнувши кивн. рукою 160 И згоры дамомъ дамамъ *) Пбсля справленого нумерована, якъ и вей слйдуючй:: похибки въ 11 аркупш.Стор. стртьчка зажгьстъ 165 8 згоры боровая 165 14 Л ■ незм^нно 165 13 здолу трохи въ 167 , . 11 згоры безпечйу 168 4 » ей бы 178 13 я чи може 186 7 л чого не 186 14 здолу закинувъ 188 3 згоры безнамбсно 188 16 здолу просили 188 9 п и такимъ 188 7 п ставъ 189 ■ 7 згоры то она 190 11 : - ‘ '■%&. » ' ЧЧ) Г на свою 191 . .17 додала 200 8 » щобы б&да 205 11 '• я вгЬшавея 211 7 » йльскою 211 4 • .. л-. ильиньскбмъ 212 1 • ч."' престила 212 3 здбйу глядавъ , 216 3 згоры защшйвъ 216 • 10 Л ты деваешь 222, 3 V . пеплю 223 9 згоры и лиакаера 229 7 здолу розливалась 231 14 - п була 231 4 п емЬрати за топля чимъ . мае бути брався незаметно трохи пытаня въ безперечну ей мовбы чи можва чого • закбнчй1|ъ безждл^сно простили зъ такимъ стоявъ що она за свою, додала она щобы яка 6Ъда вм'Ьшався Ильинбскою ильиньскнмъ простыла глядап занфмЪвъ ты ихъ деваешь петлю у маклера заливалась було сц'Ьвати за томля чимъ